Боль может и не продолжиться

Когда Миша закончил снимать очередное видео, на часах было уже десять минут второго. Кажется, он готов был отключиться прямо на рабочем месте. Тело постепенно ослабевало, и летсплейщик подумал, что пора бы уже пойти и лечь спать, но не тут то было. В дверь позвонили. Нехотя парень пошёл открывать. — Ого, ты уже спать собрался, — раздался до боли знакомый бодрый голос. Миша с трудом разлепил глаза. — Какого хера… почему ты не в своей квартире? А если у меня сейчас была бы тянка, вдруг мы бы тут занимались своими делами? Ебались, например? Даня был немного ошарашен такой фразой. Внутри защемило сердце, а душа затрепетала и чуть не ухнула куда-то вниз, но парень старался не выдать нахлынувшие на него эмоции. — Ладно, проходи, а то сквозняк создаёшь, — сонно пробурчал Совер. Голубоглазый отпрянул от косяка, который подпирал своим плечом, и быстро вошёл внутрь. Миша завалился на диван, собираясь выслушать друга, но на горизонтальной поверхности сон таки взял свое, так что он быстро отключился. Даня заметил это и хотел было уйти, ведь ему был нужен бодрый и выспавшийся друг, который выслушает его и поддержит, но потоптавшись с минуту у порога, он вернулся обратно и подошёл к месту, где сладко сопел Мишаня. «Какой же он милый, когда спит. Повезло же его девушке…» — мысли текли неконтролируемым потоком, в то время как Даня неосознанно разглядывал спящего друга. — «Как же я хочу быть с ним!» Тут голубоглазый прервал свои размышления. Внутри началась какая-то паника. Даня не понимал, вернее, не хотел понимать, что с ним происходило, и надеялся, что эта ревность, зависть, всё это потому что Миша был его лучшим другом и он не хотел его терять. И делить с какой-то бабой тоже. Даня сел рядом с Совергоном на диван, закрыл глаза и просто начал говорить все, что накопилось на душе, выплескивая все свои чувства наружу и не переставая надеяться, что Миша очень крепко спит и ничего не услышит. — Знаешь, у меня внутри такое странное чувство, так забавно. Я, кажется, ревную тебя к девушкам, да вообще ко всем, — с его уст сорвался смешок. — Я очень надеюсь, что это потому, что я не хочу терять тебя как друга. Надеюсь, но уже давно сомневаюсь в этом. Даня глянул на Мишу и с тяжёлым вздохом продолжил. — Хорошо, что ты спишь и я могу выговориться тебе без всех этих шуток и сарказма. Как же тяжело у меня на душе, я сейчас сказал тебе всё это… я ведь понял, что действительно люблю тебя, после того, как мы разъехались. Мне стало одиноко, тебя не хватает до дрожи в коленях, твоей улыбки, твоего аромата, твоего смеха. Чёрт возьми, я влюбился! Как дурак, взял и влюбился! Сначала парень начал анализировать то, что наговорил, пытаясь подобрать слова получше, но затем голубоглазый обхватил свои колени и забурчал себе что-то под нос, кажется, что на глаза даже навернулись слёзы. Рэнделл больше не мог вытерпеть то, что творилось у него внутри, он хотел прийти домой, взять лезвие и вскрыться, просто закончить свою жизнь, сделать легче им обоим, потому что он знал, что его лучший друг никогда не ответит ему взаимностью. А жить с пониманием того, что его единственная любовь безответна Даня больше не мог. Парень аккуратно встал с дивана и поплёлся к выходу, натянул валявшиеся у порога кеды и остановился на пару секунд, чтобы в последний раз прокрутить у себя в голове речь о своей любви, о своей самой сильной привязанности, и просто уйти, уйти навсегда. Когда голубоглазый закончил и открыл глаза, собираясь покинуть квартиру своего друга, нет, своего любимого, он почувствовал, как худые руки обвили талию, а тонкие пальцы впились в его живот, сжав в кулаках футболку. — Миш… — Даня хотел было что-то спросить, но кареглазый только сильнее вцепился в него, отказываясь отпускать, как будто почувствовал, что его друг хочет сделать что-то непоправимое. — Дань, не надо, прошу! Молчание заполнило квартиру до самых краёв, слышны были только тихие всхлипы Совергона. Он все так же стоял, обнимая Рэнделла со спины и иногда содрогаясь, стараясь сдержать рыдания, которые прорывались наружу. — Я думал, ты ничего не слышал, я надеялся… — Даниил перестал говорить, почувствовав ком в горле. Он не хотел разворачиваться, теперь он ничего не хотел, хотел только успокоить Мишу. Но чувствуя прижавшееся к нему такое родное тело, он и не заметил, что его мысли потекли совершенно не туда. Рэнделл резко развернулся и прижал Мишу к стене, а затем впился отчаянным поцелуем в его дрожавшие, но такие мягкие и теплые губы. Голубоглазый боялся, что сейчас друг оттолкнёт его, и тогда внутри точно рухнет всё, что едва держится на одной лишь надежде. Но Совергон мало того, что не оттолкнул, Миша лишь крепче к нему прижался, выдыхая ему на ухо. — Дань. Мне не нужна никакая баба, мне нужен только ты, я хочу быть с тобой и только с тобой, — на этом фраза оборвалась и Миша отключился из-за разом нахлынувшей на него усталости в вперемешку с пережитыми только что потрясениями. Рэнделл успел подхватить его и уложить обратно на диван. Сколько эмоций сейчас бушевало внутри, какая эйфория, Даниилу казалось, что он сам сейчас потеряет сознание или вдруг проснётся в своей квартире, но ничего этого не случилось. И Рэнделл просто устало закрыл глаза, проваливаясь в сон. * * * * Голубоглазый проснулся от того, что кто-то ощутимо хлопнул по его спине рукой. Открыв глаза, он увидел Мишу, который лежал под ним. — Может, слезешь с меня? Ты всё же тяжелый, — с мягкой улыбкой на губах попросил Совергон. Даня перекатился на бок, позволяя Мише выбраться из-под себя. «Нет, это был не сон!» — осознал наконец Даня, и его лицо озарила счастливая улыбка.