— Погибший Крюков действительно дружил с семьёй Налимова. В особенности он хорошо подружился с женой вот этого деятеля. — Из-за жены и убил, — констатировала факт Соколова и принялась слушать дальше. — А я его, кстати, хорошо понимаю. Там такой экземпляр, м-м-м… Я когда там её увидел, сам чуть не обомлел, — А по делу что? — Юля заметно напрягается, опускает глаза и пытается держать себя в руках. — А, да, по делу. В общем, между женой Налимова и Крюкова возникло такое светлое чувство. Ну, вот и жена Налимова решила от него уйти навеки. К Крюкову, — девушка продолжает слушать и согласно кивать. — У того статус повыше, денег побольше. — А Налимов решил этому воспрепятствовать, так сказать? — Ну, да. А закавыка в том, что у Налимова завязка с департаментом строительства города. И он Крюкову даже по морде не мог дать. — Ясно, — майор быстро поднимается и направляется на выход, чтобы быстрее скрыться от напарника и не показать ему свою ревность. — Поэтому Налимов придумал такой иезуитский способ получать заказ из города, — Лисицын бежит за ней и продолжает говорить насчет закрытого дела. — Молодец, молодец, умеешь женщину разговорить, — Юля вспыхивает и не может держать язык за зубами. Побыстрее бы скрыться от него, не слышать, не видеть, ничего. — А что? Ты не так всё поняла! — Видимо, поняв, почему у его напарницы такая реакция, Костя начинает оправдываться и идти за ней, дабы объяснить всё, как есть.
***
— Юля, остановись, — вскрикивает Лисицын, но девушка даже не думает его слушать, а продолжает идти по направлению к буфету. — Я кому говорю: остановись? — он хватает за руку и тянет девушку к себе. — Ты не так всё поняла, слышишь? — обхватывает её талию одной рукой, другой рукой поправляет непослушную прядь волос за ушко. Её голубые глаза стараются не встречаться с его взглядом, ладони сжаты в кулачки. Слишком сильно её задел, очень уж неприятный осадок оставил на сердце после своей неудачной шутки. Не может успокоиться, расслабиться в его объятьях. Хотя вот он, рядом, обнимает её крепко-крепко, не дает и шагу сделать, лишь бы выслушала, не выдумала себе чего-то не того. А она, дурочка, всё не может понять и принять, что его сердце только ей принадлежит, что в голове его только о ней мысли. Хочет рассмеяться, ну или хотя бы улыбнуться, а не может. Сколько её тут не было? Лет пять? Больше? Каждый день она думала, что он смирился с её уходом из ФЭС, что нашёл лучше её: красивее, терпеливее, мягче. Думала, что семью завел. А пришла, увидела его и поняла, что, будто пяти этих лет и не бывало, потому что Костя остался таким же: упрямым, трудолюбивым, весёлым, а главное – в неё влюбленным. — Я пошутил же, Юль, — осторожно и тихо произносит Лисицын. Большим пальцем коснулся щеки, нижней губы. И только он сокращает расстояние между ними, как Юля одергивает его руку и делает пару шажочков назад. — Смешно, Константин Львович, очень смешно. — Ревнуешь? — улыбается он. — Ни капельки, Кость, — язвит она и обходит его с правой стороны. Соколова входит в буфет, слышит, как напарник идет следом за ней и понимает, что всё-таки разговора не избежать. А так хотелось… Наливает в чайник воду и ставит его кипятиться. Достает одну кружку себе и по привычке тянется за второй, но, опомнившись, одергивает руку. — Я тоже буду, — вздыхает майор и садится за стол. — Вот сам и сделаешь, — не успокаивается Юля. Стоит, опираясь ладонями о кухонную тумбу, ждет, когда вскипятится чайник. Чувствует себя, находясь с ним сейчас в одной комнатке, некомфортно, ощущает всем телом его взгляд, который изучает её в данную минуту. А в следующий миг слышит, как Костя шумно встает со стула, вздыхает и недовольно что-то бурчит себе под нос. Секунда – и он подходит к ней, заключает её в свои объятья и зарывается носом в её рыжие волосы, от которых доносится немного сладкий аромат. И они стоят так минуту, две, пять. Чайник уже давно вскипятился, а они не смеют нарушать эту приятную им близость. — Знаешь же, что я одну тебя как любил, так и люблю. И еще долго буду любить, — шепчет он. — Глупая, раз думаешь, что я смею любоваться другими девушками. Глупая, раз повелась на мою провокацию. — Он всё говорит и говорит в своё оправдание, а она ничегошеньки не хочет слышать. Ей достаточно того, что он уже сказал ранее. Она тает от этих слов и от одного понимания, что он – Её, ничей больше. — Слышишь, Юльк? — шепчет он и легонько касается сухими губами её шеи, от чего девушка вздрагивает и приходит в себя, отгоняя прочь мысли. Разворачивается и берет его лицо в свои теплые ладони. Улыбается. — Слышу, — касается своим носом его щеки, ощущает его теплое дыхание и растворяется полностью в нём. .