Французский тип мужчины

Hot friends, boring, rock band, boring Not interested, no thank you (Pink «Boring») - Как там Юра? Не подрались без меня? – спрашивал Виктор у своего подопечного (не будем лукавить, следовало бы выразиться «у своей зазнобы») по возвращению его из Москвы. - Ты удивишься – нет, - отвечал Кацуки. – Мне кажется, мы совсем помирились. - Да ты что! Раскурили трубку мира? - Почти: съели пирожки с кацудоном на брудершафт. - С кацудоном? Пирожки? - Да, Юрин дедушка испёк. Очень вкусно. И очень новаторски. - Ну вот, и всё без меня! – сделал вид, что дуется Виктор. - Знаешь, я хотел с тобой поговорить насчёт Юры. Насчёт него и Джей-Джея. - А что? Он его домогался? - Нет. Ну, как сказать… После твоего внушения он его не трогает, но… - Задирает? Подкалывает? - Да. Но, самое главное, КАК он на него смотрит… - Как? Юри изобразил. Отвёл правую руку с выставленным указательным пальцем вправо. Искоса очень пристально уставился на палец, как на мишень. Плавно перевёл руку на сто восемьдесят градусов так, что теперь он указывала налево, одновременно отслеживая цель взглядом. Получилось очень комичная пародия. - И вот так всё-ё-ё-ёё время. Представь: Юрка там весь в общении с Яковом или весь в подготовке, или с кем-то говорит. А если Джей-Джей на горизонте, то ни на что, ни на кого, кроме Юры не залипает. Прям как Гуанхун на Лео. - Или как Эмиль на Микеле. - Или как Мила на Сару. - Или как Гоша на Аню. - Или как все на тебя, - с оттенком призрачной ревности добавил Юри. - Или как я на тебя, - парировал Виктор, и вся ревность мгновенно из мыслей японца улетучилась. - Ох, - он смущённо потёр висок, вспоминая, о чём, бишь, шёл разговор. – В общем, выглядит так, будто Жан-Жак повёрнут на нашем Юре, и я даже не представляю, к чему это может привести. - К чему бы это ни привело, боюсь, это не наше дело. Хотя я бы не сказал, что это нас совсем не касается… Думаю, Джей-Джей внемлет моим словам, и по крайней мере до того, как Юре исполнится шестнадцать, нам нечего волноваться за его невинность. Только есть две проблемы. - Какие? - Первая: до шестнадцатилетия Юры – три месяца. Вторая: теперь Джей-Джей не будет к нему лезть, но будет пожирать страстными взорами. И мы не знаем, как Юрочка на это отреагирует. - Да, такое может заставить призадуматься. - Он будет думать о Джей-Джее. Тот будет думать о нём. Случиться может всё что угодно. - Ужас, Виктор! Что делать? Виктор глубоко вздохнул. - А что мы можем? Мы не должны мешать Юре проживать его жизнь. Мы и так говорим о нём, как обеспокоенные родители о любимом чаде. - Ну, это хоть как-то объясняет, почему нам для него все недостаточно хороши. А ведь не считая эгоцентризма, Джей-Джей хорош всем. - Признаю. И это его главная беда. Юри удивлённо нахмурил брови, слушая. Виктор тем временем продолжал: - Он слишком безупречный. Всё у него без сучка, без задоринки, идёт прямой дорожкой, образец для подражания. В карьере всё прекрасно, и свои четвертные прыжки он фигачит, как удалой-молодой козёл; и рок-группа у него, одежда собственной марки, и фанаточки, и прекрасная семья, прекрасная девушка… - Ах там ещё и девушка имеется? - Просто гетеро-герой. В общем, не жизнь, а мечта. Всё у него слажено. Но знаешь, это американцы, к примеру, любят победителей. Мы же, русские, обожаем неудачников. - Ну знаешь ли! – рассмеялся Юри. – Ты же первый эту теорию и опровергаешь своим примером! - Ну… Как же объяснить?.. Для нас очень характерна любовь с примесью жалости. Мы хотим любимому помочь и его защитить. Что бы мы ни говорили. А Леруа не из тех, кто показывает свои слабые места. В любом случае, пока он будет продолжать излучать суперменство, он нафиг будет нашему Юрочке не нужен. А вот если Юра заметит в нём какую-нибудь слабину, шансы у того сразу увеличатся, вот попомни мои слова. Самое умное, что он может сделать, это ногу на тренировке сломать. - Ты ему позвони и посоветуй. - Не хочу. Я, как ты правильно сказал, тоже считаю, что для Юры никто достаточно не хорош. К тому же, если уж на то пошло, пущай этот качок до всего додумывается сам. И добивается сам. Уж ему-то зачем помогать, этот сам всё порешает. Кацуки глубоко задумался. - Когда ты распределял между нами программы «Эрос» и «Агапэ», я не сразу понял, насколько органично каждый из нас может показать себя в этих образах. - Да, у тебя большо-о-ой прогресс в плане «Эроса», мой кацудончик… - Виктор! Я не об этом! – преодолевая приступ смущения, призвал к порядку Юри. – Я о том, что для Юры его роль оказалась естественна. В нём есть уязвимость, которую ему под напускной грубостью не скрыть, готовность к бескорыстной любви. Естественно, мы трясёмся за него и готовы оберегать, с его чистотой, ранимостью… - Это в каком месте? - Когда ты нас гонял к водопаду… Уже тогда можно было заметить. - Предположим. А в Джей-Джее, под маской благовоспитанности, маячит самоуверенный распиздяй. И как бы мило он ни носил эту маску, «ночной хулиган» под ней никуда не денется и поразбивает кучу сердец, женских ли, мужских – всё одно. Естественно, мы не хотим, чтобы и Юре такое досталось. - Да, - Кацуки подпёр щёку, - будь бы мы его родителями, мы бы его с этим мальчиком никуда не пустили. - Да! Пущай дома сидят, причём в гостиной, у нас под присмотром. - Даже в комнату к Юре мы бы им не позволили уйти. - Вот ещё! А то ведь начнут там гейским сексом заниматься – ай-яй-яй! Парни уже откровенно ржали. Виктор, едва отсмеявшись, поднял голову, посмотрел на Юри сквозь чёлку: - Чёрт, с такими мыслями нам уже пора заводить потомство. Или пока ещё обойдёмся Маккачином? - Ага. Потренируем родительские навыки. – Юри счастливо улыбался, но, возвращаясь мыслями к главной теме разговора, вновь обеспокоенно взглянул на Никифорова. – Знаешь, ты, конечно, самый умный… Нет, я не иронизирую, серьёзно, ты действительно самый умный и сечёшь в делах сердечных, как самый настоящий мудрец, но все наши с тобой умствования ничего не стоят – и знаешь, почему? - Почему? - Потому что Юре – пятнадцать, ну шестнадцать будет, - а Джей-Джею девятнадцать. Они ещё страшно юны, оба слишком горячие – на голову и вообще. Боюсь, настанет момент, когда оба просто не будут рассуждать. Никифоров посмотрел на парня, словно заново для себя открыл. - А ещё говоришь, что я самый умный. Это не я, а ты. – Виктор смотрел, и его лицо так и светилось одухотворённой нежностью. Потом он сам прервал это молчание, насыщенное наплывом чувств со всех сторон. - Иди сюда. Дай, поцелую. - За то, что я умный? – ласково улыбнулся Юри. - И за это тоже. - Смотри, мои родители скоро тоже начнут нас контролировать, в твою или в мою комнату одних не пускать. - Скажи им, что мы уже взрослая самодостаточная пара. Вот у нас уже собака есть. - Ха-ха-ха! *** Все бы эти размышления, да Леруа в уши – толк бы, наверное, был. Хотя, скорее всего, молодой канадец просто бы воспользовался этими доводами, разыграл бы всё, что от него потребовалось, не задумываясь, что неискренность рано или поздно аукнется ему чем-то скверным. Но он ничего не знал, кроме того, что хочет Юру и, раз уж российское законодательство и бескомпромиссность Никифорова заставляют его держаться в стороне ещё четверть года, то что ж, он послушно дождётся соответствующего момента. Уж в чём-чём, а в бесчестности его бы никто не упрекнул. За это время у них с Юрой, кроме взаимного троллинга в реальной жизни, наладился куда более регулярный и агрессивный троллинг в интернете. Джей-Джей повадился комментировать фотки Юры в инстаграме, тот на его тщательно завуалированные подначки вёлся как ребёнок (впрочем, им и являясь) и довольно агрессивно отвечал. Потом всё сливалось в драматичную личную переписку, потому что посторонние читатели не должны были быть свидетелями таких сторон личностей знаменитых фигуристов. Что там Юркин – образцово-показательный имидж Леруа от подобного компромата трещал по швам. Это было довольно скверное, острое, выводящее из душевного равновесия, но всё же общение. «Март на носу. Даже странно, что у тебя не восьмого днюха.» «Иди нахуй.» «Пригласи меня. Ну чё те стоит?» «Хочешь сделать мне подарок?» «Ещё бы.» «Не приезжай. Это будет идеальный подарок.» «Ты боишься меня? Или наших чувств друг к другу?» «Под чувством, ты подразумеваешь отвращение, я полагаю.» «Детка, ты так суров ко мне. Чем я заслужил такое обхождение?» «Ммм… Своим эгоизмом?» «Почему, я думаю не только о себе.» «Семья не в счёт, это как часть тебя. И баба твоя тоже.» «Какой ты грубый.» «Ну, тёлка…» «Юра, пиши по-английски и, если переводчик не врёт, хватит звать мою женщину молодой коровой. Она слишком грациозна для твоих эпитетов.» «Верю. Кобель.» «ЮРА. ХВАТИТ.» «У тебя и так всё тип-топ. Прекрати лезть ко мне. Не усложняй свою радужную жизнь.» «Без тебя она совсем не радужная. Если ты понимаешь, о чём я.» «Теперь моя очередь. ДЖЕЙ-ДЖЕЙ. ХВАТИТ.» «Да ничё не хватит! Буковки в интернете ничего не решают. Я приеду, и мы поговорим.» ««Поговорим»?!! Ты прям вот уверен, что мы просто поговорим?!!» «Ну хочешь, подерёмся ещё? Я те поддамся в честь праздника.» «НУ Ё МОЁ» «Юра, на английском, плиз, эта хрень не переводится. Тебе же Кацуки по-японски не пишет?» «Джей-Джей. Ты олень. Но настырный олень.» «А ты – кошак. И я готов кормить тебя, жамкать лапоньки и гладить пузико. Когда выезжать для этого всего?» «пздц» «Yyyyyyyuriiiiiiiiii!» «Лан, хорошо, приезжай. Только попридержи руки и самомнение.» «Yeeeeeeees!» «Не радуйся заранее. Я тя не на ужин при свечах зову. Будут Виктор с Кацудоном. То бишь с Юри.» «Fuck…» «Джей-Джей, ты ж канадец, где твоя врождённая вежливость?» «Какое при них получится выяснение отношений? Это ж как при родителях.» «Ну, если хочешь знать, это не я придумал. Эти двое настояли, как только узнали, что ты порываешься приехать в Россию.» «Ах вот оно что. Ябеда. А может мне ещё выкуп за невесту привезти? Есть у вас какие-нибудь варварские обычаи?» «Ты бы такое лучше у Отабека спросил. Получил бы по щам.» «Ладно. К себе пустишь перекантоваться?» «Перебьёшься. В гостинице живи. Будем встречаться только на нейтральной территории.» «ТАК МЫ БУДЕМ ВСТРЕЧАТЬСЯ? :D» «Кароч, у меня уже ночь, я – спать.» «Это ты меня так посылаешь изысканно?» «Юр?» «Юраааа?» «Ок» «Good night, my love, good night!» «Fuck you.» « >:D » Наводили мосты они всё-таки с весьма переменным успехом: сблизились, отдалились, сблизились... Чистый Питер. *** Итак, первое марта, вечером, в чиллауте шикарнейшего клуба, на диванах напротив друг друга сидели Плисецкий и Леруа. По левую руку от Юры – его почти тёзка из далёкой Японии, по правую – чуть сильнее обычного накрашенная Мила, дальше – Гоша, накрашенный чуть меньше, чем Мила обычно. И во главе п-образно сдвинутых диванов по-царски восседал Никифоров, как главный судья меж двух противоборствующих сторон. Сразу ясно, кто тут главный организатор мероприятия. Расслабленные позы (закинутые на спинку дивана руки, нога на ногу, общая непринуждённость) только у него и у Жан-Жака. Остальные - сплошь сжатые губы, скрещенные руки и взгляды, как на врага. - Ребят, я, конечно, хотел окунуться в русскую жизнь, но не до такой же степени, - сияя во все тридцать два, сообщил Леруа. – Посмотрите на Виктора. Учитесь у него. - Как долетел, Джей-Джей? – с практически идентичной улыбкой поинтересовался Виктор. – Как процесс акклиматизации? - Процесс пошёл. - Не холодно? - Не считая холодного приёма моей… то есть, Юры, довольно сносно. У нас тоже зима задержалась. - Ах, прекрасная Канада. - Хорошо её знаешь? - Коротко, по временам беспутной юности. Меня там девственности лишили. Все поперхнулись: кто алкогольными, кто безалкогольными напитками, а кто и просто воздухом. - Мария, Иосиф… - пробормотал Джей-Джей. – Когда это было? - «Где мои восемнадцать лет?..» А ты зачем приехал? - Поздравить Юру, - как ни в чём не бывало, словно до него совсем не дошёл подтекст, ответил канадец. - Только? - Конечно. - Хм, мы просто не знали, что вы такие друзья, что ты аж через полмира прилетел его поздравлять. - А вы не всё про нас знаете. Да, Юр? Юра пробурчал что-то со своего места. Сидел он как всегда – ноги согнуты и уже на сиденье. Юри и Мила деликатно пытались хотя бы малость сдвинуть коленки парня, а то весь этот ракурс уж больно Джей-Джея гипнотизировал. - Юра, сядь по-человечески, а то наш гость решит, что у нас так принято, - попытался сделать внушение Виктор. В ответ раздался только громкий фырчащий звук поглощаемого из трубочки напитка. «Бесполезно», - по слогам беззвучно произнёс Юри. Виктор закатил глаза, что означало: «Да вижу я, что бесполезно». Их переглядывания заметил Леруа. - Ну, а как вы? Когда свадьба? – поинтересовался он. - Скоро. Цвета для нарядов друзей жениха выбираем, - отрезал вдруг Кацуки. - Не можем выбрать между сиреневым и голубым, - подхватил Виктор. - Я бы посоветовал голубой, но я же с оглядкой на Юру… Он будет очень мило смотреться, разбрасывая цветочки, когда вы будете вдвоём ступать к алтарю. Кстати, будете думать, где справлять свадьбу, опять же, приезжайте к нам. - Мы подумаем над этим. - Хватит! – прервал этот напряжённый, похожий на прогулку по тонкому льду разговор именинник. Плисецкий вскочил с места, с силой опуская стакан на столик, громкий стук стекла давал понять, что там едва не до трещины. – Заебали! Иди нахуй ты!.. – Он перевёл взбешённый взгляд с Джей-Джея на Виктора. – И ты!! Какого вы обо мне в третьем лице, при мне разговариваете?! Если хотите выяснять отношения за мой счёт, то, блядь, не в мой же день рождения! «Пойдём, Юрочка», - говорили они, - «будет весело!» - говорили они!.. – изобразил он и снова сорвался на рычание: - Идите к чёрту! И рванул прочь. - Юра! – Джей-Джей сорвался вслед за ним как истый спортсмен или партизан – так резко, словно на марш-бросок по пересечённой местности. Мила и Юри хотели было броситься следом, но были остановлены, девушка – Гошей, Юри – своим бойфрендом. - Не лезьте туда, - сказал Виктор. – Зашибут. - Далеко они всё равно не убегут, - прикинул Гоша, - с физподготовкой-то Леруа. А вот остановятся поговорить – инферно над ними закрутится знатное. Мы и отсюда увидим. Действительно. С балкона можно было наблюдать, как на уровне ниже, на пути в сторону выхода, Юра был остановлен Жан-Жаком, и как они принялись пылко что-то обсуждать. - У кого есть бинокль? – заинтересовано спросил Виктор. - Мне намного интереснее, о чём они говорят, - заметила Мила. - Нужно было жучок к Юрке прицепить. - Боже, Мила, ты и в самом деле какая-то Наташа Романова, - поразился Виктор. – Сказала бы раньше, я бы раздобыл. - Кто тут ещё больше спецагент, Никифоров, а? Все четверо дружно свесились с балкона, будто на трибуне во время соревнования. *** Внизу же разгоралась драма. - Юра, стой! – поймал за плечо беглеца Жан-Жак. Оба парня даже не запыхались, настолько быстро закончилась погоня. - Иди ты!.. - Не сбегай. Это бесполезно. - Это мы ещё узнаем… - Если сбежишь, я выспрошу твой адрес и приду петь под твоим окном серенады. Ты знаешь, что я могу. Юрка в ужасе округлил глаза. - Да уж, твоего долбодятства хватит на такое… Но они тебе не скажут адреса. - Ты уверен? За возможность быть свидетелями такого безобразия они сразу же расколются. Плисецкий поднял глаза. Четыре любимых взлохмаченных башки дружно нырнули в попытке скрыться за балкончиком. - Уже спалились, идиоты! – крикнул им в сердцах Юра и, сердито сопя, вздохнул. – Бог ты мой, о чём нам с тобой разговаривать? Ты уже дал понять, чего от меня хочешь. Мне это не нужно. - Считаешь, мне от тебя нужен только секс? - Ой, нет, конечно, ещё духовное общение!.. – гримасничал парень. - Юр, если мне уж посчастливилось крашнуться в русского, я не хочу упускать никаких преимуществ, которые это даёт. Если уж в комплекте идёт духовное общение, я это как-нибудь перетерплю. Возможно даже научусь получать удовольствие. Плисецкий посмотрел на канадца, чтобы понять, насколько тот шутит, и они в первый раз за сегодня открыто засмотрелись друг на друга, так, чтобы глаза в глаза, до ощущения физической тяжести этих взглядов. Такое состояние, непривычное для младшего фигуриста, отдалось волнением и заставило напрячься, словно предстояло выступление международного масштаба. - Весь мир думает, что ты первоклассный ухажёр, - ворчал Юра недовольно, - покажите мне, в каком месте? - Хочешь, покажу? – засветился энтузиазмом Леруа. - Вот про это я и говорю. Твои однобокие шутки… Как твои тёлки… твои девушки это выносят? - Почему во множественном числе слово «девушки»? - Твои фотки тебя выдают. - Всё же смотришь мои фотки? - Ну ты ж мои смотришь, чё теперь?! - Ты преувеличиваешь мои прегрешения в отношениях. - Ты создаёшь впечатление альфа-самца, который ебёт всё, что движется. - Моя репутация мне льстит. У меня нет на это столько времени. - А лететь в Петербург у тебя время нашлось. - Вот! Видишь, как ты мне важен? - Тебя тупо заводит, что я тебе не даю. И что я парень, - добавил он сразу севшим голосом. - Ну уж прости, что ты меня возбуждаешь! – Джей-Джей кончиками пальцев задел прядь, свисавшую вдоль лица Юры. Тот аж отшатнулся, мысленно ужасаясь, насколько это получилось непроизвольно. Ему не хотелось показывать своё отношение к Леруа, не так открыто, но он не смог такое проконтролировать. Страх физического контакта любого порядка выказывал сам себя. - Бог мой, Юра, - проговорил Жан-Жак, удивлённо поднимая брови. – Я не кусаюсь. Они стояли, не зная, что друг с другом делать. Они застряли на проходе, откуда одинаково было до барной стойки и до танцпола. И тут заиграла «You Don't Own Me», ставшая популярной как раз полгода назад. - Ну просто саундтрек от всевышнего! – восхитился канадец. – Идеальное попадание. Это твоя тема, детка. - Даже спорить не буду. - Пойдём, потанцуем? - А? – не понял Юра, как парень уже шагнул к нему, уверенно беря за руку, и вывел на танцпол. Танцующих было совсем немного. Они вдвоём больше выделялись осанкой и особой музыкальностью, приобретёнными за годы тренировок, чем тем, что составили однополую пару. Видать то, что Плисецкий смахивал на девчонку, визуально понижало криминальность зрелища. Джей-Джей держал другую руку строго у Юры на лопатках, крепко и не позволяя себе никаких вольностей. Как ни странно, Юрка вёлся вполне неплохо – немного непривычно, строптиво взглядывая снизу вверх, но следовал за его движениями. И таких красивых поз рук тут точно не было ни у кого. Легко было залюбоваться. Чем и занялась развесёлая четвёрка со своей позиции на балконе. - Ах, наша сыночка стал таким взрослым, таким красивым! – сморкался в платок Виктор. Юри утешающе гладил его плечо. - Ишь, как разошлись! – присвистнула от удивления Мила. – А со мной ведь не хотел потанцевать, даже в шутку. Ну точно, Джей-Джей какой-то подход знает. - Животный магнетизм? – предположил Гоша. - Если о них ничего не знать, можно подумать, что это идеальная пара, - высказал мнение Юри. - С точки зрения эстетики – конечно, - производя впечатление глубокого знания предмета, кивнул Никифоров. – Ничто так не подчёркивает утончённое изящество Юры, как истая мужественность Леруа. - Он вообще красивый парень, - признал Георгий. - Ага. Видный, - согласилась Мила. - И так интересно, чёрные волосы, светлые глаза, - добавил Юри. – Ну, то есть, это же не так часто встречается? Красивое сочетание. - Французский тип мужчины, - игриво, делая акцент на каждое слово, произнёс Виктор нараспев. - Вы только посмотрите на его брови. Потрясающие брови, - любовалась Бабичева. - Вот и шёл бы со своими шикарными бровями Сынгыля совращать, - буркнул Гоша. – Или Лео. - Лео занят, - быстренько поправил Кацуки. - Ну пофиг, вы меня поняли. Пущай выращивают своё бровастое потомство, а Юрочку оставили бы в покое. - Гоша, что же ты такое говоришь? – ужаснулась Мила. – Всё, стоп, тебе больше не наливаем. Вот к чему приводит такое опасное занятие, как фапанье на Джей-Джея под алкоголь. - Такой чудный экземпляр, куда деваться? – пожал плечами Никифоров, продолжая следить за парой глазами. - Ну прям Владимир Политов в молодости. - Кто-кто? – переспросили Юри и Мила. Виктор аж весь повернулся к ним. - Ну Юри, ясно, не в курсе истории нашей эстрады, но ты, Мила, могла бы и знать. Гоша, ты хоть?.. - Я-то в курсе. Да чё ты хочешь с этих детей. - Вы о ком там ностальгируете? – любопытничала рыжая. - О секс-символе страны начала девяностых, - гордо пояснил Никифоров. – О солисте группы «На-На». - Боже мой, Витечка, да ты сам-то тогда под стол пешком ходил! - Я позже видел записи выступлений. Никто так непринуждённо не мог скакать по сцене в костюме, заключающимся в набедренной повязке, головном уборе и экзотических украшениях. - Мы все очень рады, Витя, что тебе было на кого равняться, - похлопала фигуриста по плечу Мила. - Да, это многое объясняет, - кивал значительно Гоша. - Да всё! - Ребята, я с вас не могу. Как же мы давно не проводили вместе время! – поражался Виктор, обводя всех взглядом мечтательных синих глаз. - Ну так кто в этом виноват, тебе теперь кроме «твоего» ничего и не нужно, - мягко попеняла ему девушка, чем вогнала Кацуки в краску. - Ребят, пока мы тут трепались, - заметил вдруг Гоша, - кажется, мы пропустили что-то важное. Гляньте! Они повернули головы в сторону танцпола. И не могли понять, как так вышло, что сейчас там творилось то, что творилось. - Что это за фигня? – медленно спросила Мила. И они дружно побежали вниз. *** Чуть ранее. Закручивая Юру в танце, Джей-Джей отслеживал выражение бледного хорошенького личика. Скромно опущенные глаза, строго поджатые губы и над этим всем разлетались светлые волосы, хлеща по нежным, ещё округлым щекам на поворотах. Максимум, что мог себе позволить канадец, так это пожимать тонкую узкую руку. Это был самый откровенный контакт в эти минуты и Юра реагировал на него уничтожающими взглядами. Невозможные зелёные глаза добивали Леруа: «Ну кошак, ну кошак!.. Точно. Ща вцепится и раздербанит мне морду когтями. Такая лапонька!» - Харэ ухмыляться, - потребовал Юра. - Я не ухмыляюсь, я умиляюсь. - Чему? - Тому, какой ты всё-таки ангел. «Ангел» тотчас опроверг сие определение, сильно и нарочно придавив ногу Джей-Джея своей. - Заткнись! - Ах вот оно что?! Котёночек показал коготки? – Леруа рассмеялся… и поднял Юру, продолжая танцевать, как ни в чём не бывало. - Твою мать! Поставь!!! - Тихо! Хорош портить эффект. - А тебе лишь бы покрасоваться! - Мы ж фигуристы, хуле нет-то? - Джей-Джей! - Так, а теперь ещё повыше… - Леруа как будто бы послушался, опуская Юру на пол, но, как выяснилось, только для того, чтобы было удобнее подхватить его, усадить на плечо, продолжая кружиться. Несмотря на вящий ужас отразившийся на лице, Юра на автомате выдержал картинность танцевальной позы, отводя руку, как лебединое крыло, и продолжая сохранять прямую осанку. Только когда Джей-Джей поставил его на пол, Плисецкий двумя руками стукнул его по груди: - Хватит выпендриваться, верзила! - Да ладно тебе, эффектно вышло. - Я едва не уебался с твоего плеча, во было бы эффектно! - Не было бы. Я б тебя удержал. - Достали, что Мила, что ты… - О, Мила тебя поднимает? - Русская женщина: коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт. - Ноу спикинг рашн, плиз. - Наша поэзия, не желаю переводить. - Нам бы с тобой парным катанием заняться… Из тебя получилась бы идеальная партнёрша. Юра нахмурил брови. - За-дол-бал! Тебе нравится, что я похож на девчонку? Ты потому меня выбрал – чтобы можно было лапаться, не палясь? Ухлёстывать за парнем, не теряя репутацию сияющего гетеро-героя? И это при том, что ты из такой толерантной среды. Очень мило, Джей-Джей. Очень удобно. Практически выплюнув последнюю фразу, Юра повернулся было уйти, но Леруа удержал его. Хотел что-то сказать, но им хватило визуального контакта, опять насыщенного и достаточно яркого, заменяющего слова. И развернулся, чтобы уйти к барной стойке, уже Жан-Жак. Юру аж сразу как-то отпустило. И гнев сразу утих, словно прошла одна огромная волна. Стоило только разойтись, стало легче дышать. Он стоял и не понимал, что сейчас было, и что они вдвоём творят. Леруа же, тем временем, мысленно благословив российское ограничение распития алкоголя до восемнадцати лет, как и на его чудесной родине, хлопнул стопку водки, основывая выбор простой логикой – что пить туристу в России. Сразу же расширились горизонты, вселенная открылась, и парень сам себя одёрнул мысленно: «Стоп. А то я реально ща серенады своей блондинке петь буду. Чёрт, почему я не знаю ничего местного? Главное, «Очи чёрные» не распевать. Виктор не поймёт, решит, что это я другому Юре, на дуэль вызовет… Хммм… Дуэль. В России. По колено в снегу…» Джей-Джей представил. Виктор в роли аристократа в длинном пальто с меховым воротником и в цилиндре представлялся совершенно аутентично. «Блядь. Меня так с одной стопки унесло?» Он поймал взгляд маячившего в десяти шагах Юры. Взгляд почему-то показался ему потерянным – ну просто котёнок, которого оставили одного. Поборов вспыхнувший в душе довольно благородный и светлый порыв подойти, приласкать котёночка, да и помириться уже наконец, Джей-Джей отвернулся. «Он думает, я трясусь над своей репутацией стопроцентного натурала? Бог видит, мне имидж важен, но так оберегать себя от чужих домыслов… Переживать, что подумают о моей ориентации? Да никогда!» Джей-Джей вновь бросил довольно злой взгляд в сторону Плисецкого. «Ты думаешь, что знаешь меня? Тогда берегись. Король Джей-Джей ща тебе покажет. Держите меня семеро…» Всё это он уже додумывал под гипнозом жёсткого ритма начинавшейся песни. Сейчас он не мог вспомнить ни название, ни группы, но она была ему хорошо знакома. То, что надо. *** Юра растерянно осматривался по сторонам. Вернуться к компании? Наверняка же сидят в своей засаде и ждут. Или свалить домой? Или подойти к этому мудаку, который, неужто, наконец-то обиделся и отправился набухиваться в одиночку? Да Юра сам бы так поступил, таким поганым казалось настроение. Но подобную попытку с его стороны пресекут так или иначе. «Куда не кинь, всюду подстава, - мрачно выразился он про себя. – Отличный день рождения. Спасибо, Джей-Джей, каков подарочек… Каков… Стопэ! Что он творит, ёбана?!» Громко играла «I`m A Man» Black Strobe, чеканный ритм вступления получил своё визуальное отражение: Леруа, прямо со стопкой в руках, повёл плечами, сделал первые движения корпусом и сразу стало понятно – сейчас будет шоу. Юра первую секунду хотел броситься, остановить его, но ноги как приросли к месту. Под ритм Джей-Джей поставил рюмку на место – это выглядело как часть танца, - и сделал пару шагов вперёд, отделяясь от людей у бара, уже с любопытством на него поглядывающих. «Что ж мистер «я-всегда-сосредотачиваю-всё-внимание-на-себе», сейчас ты этого добьёшься легко», - вяло мыслилось Плисецкому. Now I'm a man Turnin' twenty one You know, baby We can have a lot of fun Яркая, с нарочитой мужской грубостью, песня служила отличным фоном. Движения канадца были вызывающими, сексуальными, но в его грации всё время чувствовалась сила. И было видно, что он не очень-то старается. Что вся эта отточенность и непринуждённость существует в нём сама собой, без каких-то особых усилий с его стороны. Но при всём этом не покидало впечатление, что это, чёрт возьми, какой-то стриптиз без раздевания. Или это пока? Легко, с небрежной грацией, Джей-Джей забрался на помост, где красовался шест. - О, нет! – услышал вдруг над ухом Юра. Это была Мила. Она и вся остальная компания принеслась сюда и стала рядочком. - О, нет! – хором произнесли Юри и Гоша. - О, да! – воодушевлённо ахнул Виктор. Джей-Джей тем временем закинул на шест ногу, легко выгибаясь и откидывая корпус назад, грозясь припечататься подбритым затылком об пол. - Ужас. Виктор. – Юра дёргал Никифорова за рукав, продолжая зомбически наблюдать телодвижения парня на сцене. – Сейчас же охрана прибежит. - Вот ещё. Стриптиз на халяву, что плохого? - Виктор, это будет международный скандал. - Не боись, не в такое место я вас привёл, чтобы вас повязали. Смотри и наслаждайся. Леруа вытанцовывал вокруг шеста, то ли трахая его, то ли глазами – залипшего на него смазливого официанта. Джей-Джей оценил жажду в его глазах и стал неторопливо, одной рукой, раздёргивать узел своего галстука. Ослабил его, снял, не торопясь приближаясь к краю помоста. И, накрутив ленту галстука в воздухе, удерживая ткань за концы, поймал и притянул к себе официанта. Очень близко, но лишь затем, чтобы оттолкнуть. - Витя, это бар «Голубая устрица» или это только впечатление такое? – интересовалась Мила, не отводя взгляда от феерического шоу. Виктор только промычал что-то неопределённое, вроде «Ну я тут давно не был, тут всё так поменялось…» А канадец тем временем крутился на шесте, то соблазняя всех видевших его, то словно развлекаясь, крутясь с лихостью Данте из ранних частей «Devil May Cry». - Вау, - застыл с поднятыми бровями Юра. Да уж, привнёс парень в их отношения элемент неожиданности. Заметив его, Леруа вдруг перестал скалиться. И, словно рассчитывая действия под кульминацию песни, начал расстёгивать пуговицы на рубашке. - Мать моя женщина, бабушка моя девственница, - заговорил Гоша. – Он же не собирается… - Собирается, - в ужасе подтвердил Юри. - Блядь! – выругался Юрка. - Вот сейчас мы все увидим, из чего сделаны канадские мальчики, - возвестил Никифоров. I'm a man I spell: M! A! N! Woah, I'm a man! Порвав последние пуговицы, Джей-Джей эффектно сорвал рубашку с могучих плеч. Раздались бурные овации и крики по углам. Со стороны Виктора послышалось его фирменное «Вау!» Качая бёдрами, Леруа раскручивал рубашкой над головой, как ковбой лассо, и выкинул её точнёхонько Юрке в лицо. - Юра, это что, его подарок на день рождения? – осторожненько похлопывая по плечу младшего фигуриста, спрашивал Кацуки. - Ты это про рубашку без пуговиц или стриптиз? – уточнил Плисецкий. От рубашки пахло мужским парфюмом и Джей-Джеем. Голова реагировала на запах приятным кружением. - Ему надо непременно под эту песню программу откатать, - в свою очередь говорил Никифоров. – Я даже готов поставить ему хореографию незадорого. *** В закутке, где всё было освещено ярко-синим неоновым светом, Юра с Джей-Джеем орали друг на друга, забывая о проходящих мимо людях – те были сейчас для них призрачными тенями, не имеющими значения. - Плевать я на всё это хотел! - Да понял я, ты наглядно объяснил!!! – Юра в бешенстве хлестнул парня его же рубашкой. С силой сунул её ему в руки. – Одевайся! - Не хочу!! - Одевайся, я сказал!!! Заметив истеричные нотки в тоне, Леруа послушался, но вид у него был враждебный и категоричный, соглашаться с чем бы то ни было ещё он был явно не намерен. От расстёгнутой рубашки без половины пуговиц толку было немного и весь пышущий жаром торс, с поднимающимся от глубокого дыхания животом, предстал во всей красе со всеми своими кубиками. - Ты всегда такой импульсивный? – продолжал свой разнос Юрка. - До встречи с тобой не был! Всё рассчитывал заранее. - Добро пожаловать в Россию. - Дьявольщина… Как вы в таком сумбуре живёте? - Весьма органично. Вблизи от Джей-Джея шёл жар, голова шла кругом. И воспоминания о его прикосновениях теперь не вызывали панику. Весь страх почувствовать эту махину на себе… В себе… вдруг изменился до противоположного чувства – желания попробовать, поддаться. Но сейчас от Леруа инициативы не дождёшься – он из принципа к нему не полезет, пущай от страсти у него уже в глазах темно. Или это от полумрака? Или алкоголя? Или и первое, и второе, и третье… Юра едва успел бросить торопливые взгляды по сторонам и медленно, словно стыдясь или преодолевая страх, взял руки Джей-Джея в свои. И положил их к себе на талию. С большим. Большим. Намёком. Реакция у канадца была всё-таки потрясающая, будто у боксёра, а не фигуриста. Юре показалось, что налетел какой-то вихрь, и вот уже ладонь Джей-Джея у него на затылке, а сам он едва балансирует на цыпочках, вытягиваясь в поцелуе. Поцелуй был долгий, жадный и совершенно потрясающий. Вкус алкоголя давал горечь – Юра отстранился, мысленно ужасаясь: «Да он просто бухой!» Но нет, не особо. Джей-Джей дал ему передышку, скользя взглядом по полудетским чертам. Дальше поцелуи пошли тише и по инициативе обеих сторон. Звук приближающихся шагов – Леруа только молча натянул на Юру капюшон, заслонил собой, продолжая целовать. Всё это было невыразимо, неотвратимо и ждать не могло. Если Жан-Жаку это не горит, так Юре горит точно. Плисецкий потянул его в сторону туалета. Тот, с трудом сообразив, чего от него хотят, неверяще взглянул на парня, но решительность и отчаяние, читавшиеся в его лице, ответили сами за себя. В умывальную они вломились, там уже сам Юрка запрыгнул на него, и так он его донёс до одной из дверей распахнутой кабинки, по дороге стукнувшись обо всё и не замечая ничего. Запершись, они целовались до тех пор, пока бледное лицо Юры не покраснело, как маков цвет, а щёки и губы запылали под прикосновениями ладоней. - Ты уверен? – отодвигая мальчишку на расстояние вытянутых рук, нашёл силы, чтобы спросить, Леруа. Видать, крепко ему мозги промыли. Юра кивнул и только после этого выдохнул: «Да». Джей-Джей помогал расстегнуть на нём джинсы – «Узкие, неудобно, сними», - и это было очень неловко, когда он, возвышаясь рядом на целую голову, с отсутствующим выражением лица возился с застёжкой и шмотками. Юра неуверенно повернулся к стене – канадец кивнул ему, огладил спину, бёдра, и, сплюнув себе в руку, на пробу надавил между ягодицами, проталкиваясь пальцами в сжатое кольцо мышц. Движения размеренные и уверенные, Юра только успевал судорожно вдыхать, боясь проронить лишний звук. - Боже, какой ты… - Джей-Джей тоже, по ходу, не решался сказать больше необходимого. Чем глубже проникали пальцы, тем усиливалось напряжение в спине, между лопаток парня. Жан-Жак медленно поцеловал его плечо – узкое, хрупкое, ну балерина, ну… и левой рукой скользнул по животу, вниз, до члена, погладил и, судя по тихим аханьям и стекающему по головке предэякуляту, эффект был. Юра ахнул, прогибаясь, подставляясь с куда большим откровенным бесстыдством, чем минуту назад. Это было хорошо, но не то они выбрали место и время; это не растяжка перед тренировкой, любимая их параллель для сравнений. Юра обернулся, пока Джей-Джей лазил по карманам. Он, надрывающий зубами упаковку презерватива, смотрелся очень органично; несмотря на душевный сумбур, Юра успел оценить. - И как?.. – начал слабым голосом резонный вопрос Плисецкий, наблюдая, как парень раскатывает латекс по своему члену. Тот понял вопрос до того, как он был озвучен, чисто интуитивно. - Как? Легко. Как я тебя всегда хотел. - В позе с вертикальным шпагатом? Леруа ржёт так, что складывается пополам: - Юра, не срывай секс… Нет! Но близко. Джей-Джей подхватил его, прижимая к стене. Парень вцепился в него, словно кот… И Леруа пожалел, что у него нет третьей руки, чтобы заткнуть ему рот. Пока он входил в него, глубоко, задыхаясь от сдерживаемого возбуждения, будто вечность прошла. Юра больше не стонал, но пальцы, которыми он стискивал кожу его плеч, шеи, были так напряжены, что Джей-Джей сдерживался, сколько мог. Щека Юры была прижата к его и, кажется, была влажной. - Стой!.. – сорвалось с языка, и Юра словно испугался, что тот может его послушаться, закусил губу. Преодолевая собственную боль, поцеловал парня в щёку, легко коснулся губами его горячего рта. У него не хватало сил его целовать, ощущение члена, тесно и глубоко скользящего в нём и распирающая боль не давали сконцентрироваться хоть на чём-то ещё. Он поддавался движениям Джей-Джея, слепо хватаясь за него, выстанывая при резких толчках и всё больше забываясь в этой беспрерывной скачке. Было приятно, насколько горящее, томящее и выматывающее болью чувство может бы приятно. - А! Джей-Джей!.. Он схватился одной рукой за верх стенки кабинки и чувствовал, как под его спиной вся эта конструкция трясётся с глухим стуком. Движение бёдер парня стали резче, грубее и Юра стонал под ними, не в силах контролировать голос. Он кончил, едва не теряя сознания, когда Леруа вжимался в него последними толчками, стискивая узкие бёдра; не понятно, почему не роняя на пол и не падая сверху напоследок. Осознание происходящего возвращалось медленно и Юра как со стороны себя увидел – распятого, вжатого в стену, придавленного жарким телом. Под щекой – крепкое плечо Джей-Джея; чувствуется, как он вздрагивает, как загнанный зверь. Юра поднял голову, сквозь сбившиеся светлые пряди увидел медленно стекавшую каплю пота на виске парня и слизнул её – коротко, самым кончиком языка. Джей-Джей вздрогнул куда ощутимей. - Я не этого для тебя хотел, - глухо проговорил он. - Я тоже, - ответил Плисецкий. Они поняли друг друга. Это было не извинение за произошедшее, только за «где» и «как». После этого Юра был бережно спущен на пол, и они одевались – медленно, поправляя одежду друг на друге. - Не парься, - сказал наконец Плисецкий, пытаясь придать рубашке Жан-Жака хоть какой-то пристойный вид. – Может и следовало делать это в другом месте, но разве у нас с тобой могло всё не пойти по пизде? Джей-Джей засмеялся, сначала нервно, но в целом, совершенно искренно. Юра этой своей фразой сбил накал страстей. Стало легче, им обоим. - Пошли пугать народ, - позвал Юра, зачем-то протягивая руку, словно собираясь выводить из мрака подземелья к свету, а не идти из клубного туалета до танцзала. Леруа с сомнением посмотрел на протянутую руку и взял её в свою. - Пойдём. *** Им ничего не сказали, что тут было говорить – и так всё ясно. Виктор сразу же озаботился тем, чтобы развести всех по домам – даже не пришлось уговаривать мальчиков не ночевать вместе, они как-то сами и не планировали. Все пребывали в глубокой меланхолии, словно разом задумались о жизни. Только когда последний человек оказался дома – собственно, именинник, лицо которого одновременно выражало полную прострацию и лёгкое ошеломление, Виктор с Юри вновь остались один на один. - И это мы так тренируем родительские навыки, - развёл руками Кацуки. Виктор подавился вырвавшимся смешком. - Хочешь вывести меня из депрессии – что ж, поздравляю, у тебя получилось.