Часть 1
4 декабря 2016 г. в 16:42
Аня рассыпается. Разлагается. Разваливается по крупицам.
Так, что никто не сможет собрать этот сложный пазл, даже Марк.
Марк никогда не понимал что такое любовь, привязанность; по правде говоря, всегда верил незнакомым прохожим, и мало читал книги. Он никогда не знал что такое любовь, но знал что есть Аня. И если бы она крикнула «Марк, мне нужно сердце, помоги», он бы не раздумывая вырвал из груди своё, и поцеловал бы бледную её руку.
Аня часто приходила на станцию, и смотрела на уходящие поезда. Будто бы надеялась что они унесут ту пустоту, что неустанно охватывает душу.
Она проглатывает пламя, подкатывающее к горлу; а поезда уезжают. А она остаётся, и боль остаётся — вот она, никуда не делась.
Марк мало что понимает. Поэтому просто обнимает за шею, и целует в висок. И в этом движении столько хорошего и больного, что девушке хочется выть.
Она хочет запереться от этого мира, закрыться. Сердце и для неё одной маловато, не то что — впускать туда кого-либо ещё.
А Марк пускает корни. И всё так же верит незнакомцам. И всё так же целует в висок Аню, содрогающейся очередной конвульсией когда восходит солнце.
Она слишком слаба для счастливого конца.
И тогда банка кофе вдруг пустеет, Аня чувствует что ей холоднее. Что ей хуже и больнее, и что «лекарство» нужно принять срочно.
А потом вдруг думает, что тоже так опустела, как и эта банка. Каждый загребает по ложке, не думая о том, что Аня тоже скоро может кончится.
Она опускается на пол и проглатывает панику, что подступает к горлу. А потом медленно так живот обхватывает, потому что слишком хрупкая, и сама себя сломать может. Потому что опустела не только банка, но и она сама.
Перед глазами всё мутно и колеблется. Живёт, нет, не так, существует словно погружённая в море собственного отчаяния и сожаления. Собственные внутренние воды разъедают словно кислота. Она пытается поймать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
Аня — загнана. Она это понимает, когда стены комнаты сдавливают бока. Она пытается разбить это отчаяние, да только паника бьёт сильнее. И она уже в ней.
В тот день Марк может увидеть, как Аня надламывается. Он ещё долго стоит под дверью, решается. А когда заходит, застаёт её с мутными и влажными глазами. На запястьях и шее трескаются вены, словно она фарфоровая. А потом Марк подсаживается рядом и сжимает рукой плечо.
И слышит финальный треск, и может увидеть как Аня переламывается пополам.
Только вот, Марк ни в чём не виноват, Аня сама попросила.