Очень странное Рождество.

Тихое Рождество входит в дом. Я лежу, смотрю как на окне мерцают веселые огоньки. «Мам, — говорю, — гляди, у нас разноцветные светлячки Поселились на подоконнике, прямо в горшке с мандрагорой!» Но мама смотрит на градусник. И бормочет: «Температура под сорок… Это просто гирлянда, маленький ты дурачок. Доигрался в свои снежки?» Я мокрый уже как мышь, но мне почему-то всё время холодно. Ночь и метель накрывают улицу снегом, как будто пологом. Хлопнула дверь. Это папа уходит. Неужели за ёлкой? Папа, пожалуйста, не ходи! Ты же ведь не волшебник, таким в лесу Потеряться проще простого. Я сказку об этом слыхал. Мне страшно. А вдруг, он тоже заблудится И вернется снова только весной, и ёлку придётся нести обратно? Я звал его и просил остаться, Но он не услышал. Спорил с мамой о чем-то в прихожей. Я не все понял. Она говорила про корень солодки и цвет акации. Он — что всё это чушь и какая-то там «профанация». Мама вошла в комнату. Сказала: «Отец ушел за лекарствами», Но я все равно за него боялся и разглядывал темноту за окнами. В мире много сильных волшебников. Где-то там, в сумраке, Бродит, наверное, Дед Мороз. И Лорд Волдеморт тоже. И я попросил тогда. Кто-то из них уж точно поможет! «Не надо — шепчу, — мне ни лыж, ни роликов на Рождество. Пусть только, пожалуйста, папа скорее вернется! Как же мы до весны, вдвоем, без него…» Мама на кухне стала варить эликсир, забрала свечи. Тут я, наверно, заснул или, может быть, померещилось. Кто-то пришел ко мне, словно тень. С очень бледным лицом и в черном плаще. Голос его такой холодный, по-настоящему зимний. «Ты — говорю, — Дед Мороз? Я тебя очень ждал! Помоги мне.» «Вот еще! — отвечает — Да ну тебя, мальчик, с такими шутками. Я — сама Смерть! Я пришел убивать! …М-да. Делать мне в праздники больше нечего.» Но я не шучу! Стал ему про папу рассказывать — Что он маггл, и что до весны без чуда не сможет вернуться… А от Того так и пахнуло стужей. Я испугался, Но вспомнил, что Деду Морозу стихи рассказывать нужно, Только я их очень мало знаю и почти все забыл. Поэтому, вместо стихов, очень нескладно, путано Шепотом (потому, что совсем охрип) Стал наизусть читать законы Ньютона. Мы их с папой учили недавно, все три. Тот послушал, глаза у него стали круглые-круглые. «Ладно уж, — буркнул, — судьба не велит трогать шизиков. Это каков же отец, если даже дитё с табуретки вещает о физике? Так уж и быть. Гори все огнем! Безобразие! Чтоб я ещё хоть к кому-то приперся под праздники…» Так и исчез. Потом, помню, на кухне кто-то долго ворчал. Оказалось — папа вернулся. Привел врача. Тот тоже чем-то на Деда Мороза похож, Вот только вместо подарков — мешок таблеток в руке И в мешке (о, ужас!) семь пачек жгучих горчичников! «Ну-с, — доктор сказал, — отличненько. Болит у нас где?» И напоил самой-пресамой горькой из всех микстурой. «Терпи, — мама сказала строго. — Лыжи получишь потом. Вел ты себя плохо. Других подарков нельзя, когда такая температура. Мама с папой на кухню ушли, а доктор Горчичников мне наставил много-премного, по всей спине. А сам ухмылялся хитро: «Доволен, сопляк? Никуда твой папаша не денется, А елку достать и без всякого леса — безделица.» И вдруг он захохотал. Злобно. Да так, что с окон попадали все горшки. А потом растворился в воздухе. А утром мы с мамой нашли Между лап у огромной ели (которой, вообще-то, до этого не было) Записку: «Ув. Снейпы, вы все вконец обалдели. Никто. Никогда. Тёмного Лорда до вас в аптеку не слал за покупками. С пожеланиями наихудшими, Дед Мороз.»