***
Я сижу в одном ряду с Яковом, Лилией и Лейлой, и постоянно пытаюсь поправить платье или причёску, которую мне всё-таки сделали Марта и Кимберли. С макияжем они разрешили мне разобраться самой, но пообещали, что если им не понравится, заставят идти всё смывать и начинать сначала. Я нервничаю, ведь с минуты на минуту начнётся программа. Пожалуй, сейчас мандраж гораздо сильнее, чем на первом представлении. Я знаю причину своих нервов – Юра. Больше всего я волнуюсь за то, как он справится. На репетициях всё было отлично, он приятно удивил меня тем, что освоил всё, что было необходимо. Но это были репетиции. Да, ему не привыкать выступать, но в подобном шоу он раньше не участвовал, к тому же никогда не знаешь, что может пойти не так в работе с огнём. Боже, лишь бы с ним всё было хорошо... Свет постепенно гаснет и начинает доноситься музыка пролога. Наше шоу – это история о двух враждующих племенах: племени Запада и племени Востока. Чтобы одержать победу в длительной войне им нужен огонь Феникса, птицы, что каждый раз восстаёт из пепла и символизирует вечную жизнь. Но добыть этот огонь с каждым днём все труднее, ведь земли, где живут племена, окутывает лёд, холод и отчаяние. Смелая и юная предводительница племени Востока - Ая, должна во что бы то ни стало победить рассудительного и сильного вождя племени Запада - Фарта. Но захочет ли она убивать его, поговорив с ним и узнав его? Неужели единственный способ призвать Феникса - это пролить чью-то кровь? У меня в миг леденеют руки, а в животе не то бабочки летают, не то таракашки, убежавшие из головы, танцуют румбу. Всё тело трясёт от волнения и напряжения. Я понимаю, что ничего сейчас не могу сделать, всё зависит только от артистов, но всё же я готова в любую секунду сорваться и бежать на каток. Когда на льду появляется Юрий, мне кажется, что я перестаю дышать. Я слежу за каждым его движением, забыв о том, что кроме него на льду есть ещё несколько человек. Почему я не могу отвести от него взгляд, будто пытаюсь запомнить каждый его жест, каждую черту лица? Я так и не смогла поговорить с ним, поэтому хочу хотя бы сейчас взглянуть в его глаза, но он почему-то не смотрит на трибуну, где сидим мы с его тренером. Случайно или специально он отводит взгляд? Вторая половина представления – работа с пиротехникой и огнём. Моё нервное напряжение возросло настолько, что я заламываю собственные пальцы на руках, а зубы стучат друг об друга. Лейла берёт меня за руку. - Алекс, что с тобой? У них же всё хорошо, безукоризненное выступление... - Я... я не знаю, - стараюсь шептать, но всё равно выходит громче, чем нужно. – Какое-то странное чувство, что произойдёт что-то из ряда вон выходящее... - Просто успокойся, – Лейла продолжает сжимать мою руку. Вот и последняя часть программы. Ая и Фарт решают положить конец бесконечным войнам. Они танцуют с огнём, желая тем самым показать капризному Фениксу, что не только кровью и бессмысленными смертями можно проложить дорогу к светлому будущему. В итоге они понимают, что Феникс – не больше, чем простая сказка, а настоящий огонь всегда был в их сердцах. Последние аккорды музыки стихают и на несколько мгновений на арене повисает тишина, которая сменяется громкими аплодисментами. Лейла обхватывает меня за плечи и радостно что-то кричит прямо в ухо, но я не могу разобрать её слов. Всё моё внимание приковано к фигуристам на льду. Они справились. Нет, ОН справился! - Давайте ещё раз поприветствуем немецких фигуристов, представивших нам программу «Феникс: один огонь на двоих»! – разносится над трибунами голос ведущего. – И отдельно хотелось бы поприветствовать постановщика этого шоу – Александрию Смирнову! Я встаю, надеясь лишь на то, что мои ватные ноги меня сейчас выдержат, приветливо всем улыбаюсь и машу рукой. На большом экране вижу собственное лицо – слегка побледнела от волнения, но щеки скоро будут в тон платья – красные. Смотрю на лёд и впервые за вечер пересекаюсь взглядом с Юрой. Не знаю, как благодарить его, как донести до него, что то, что он сделал, значит для меня очень много. Всё что я могу сейчас сделать, это одними губами сказать ему «Спасибо».***
В банкетном зале, где проходит вечеринка в честь завершения нашего гастрольного тура, шумно, весело и многолюдно. Постоянно кто-то подходит, что-то восторженно говорит, а я широко улыбаюсь и благодарю. Дурное предчувствие, что произойдёт нечто странное, прошло и я старалась насладиться этим вечером, ведь уже завтра в это же время я буду в Берлине... Пока что у меня не было возможности подойти и поговорить с Юрой, да я и не знала, как начать с ним разговор. Всё что мне оставалось делать – изредка смотреть на него со стороны и каждый раз думать о том, что ему идёт костюм. - Алекс, – ко мне подошла Марта. На ней было зелёное коктейльное платье и высоченные шпильки, – знаешь, я до последнего думала, что появится Томас. Ну, знаешь, с огроменным букетом роз и с его шикарной улыбкой. - Хах, скажешь тоже. Он же сейчас занят подготовкой к нашей свадьбе, так что здесь ему делать нечего. – Я делаю небольшой глоток шампанского. – К тому же, он бы не выдержал таких холодов... Так! Секундочку! Что ещё за «шикарная улыбка», а? – лукаво смотрю на немку. - Блин, ну ведь правда шикарная... - Нравится – забирай, – я опустошаю свой бокал и перехожу на русскую речь, – а мне необходимо поговорить кое с кем, чья улыбка в миллиард раз лучше... Я оставляю растерянную Марту посреди зала и иду в сторону столика, у которого Юра беседует с Яковом и Лилией. С моей стороны, скорее всего, некрасиво было говорить Марте забирать моего жениха Томаса, но почему-то, чем дольше я находилась в России, тем больше мне хотелось, чтоб вся эта свадьба оказалась просто дурным сном или неудачной шуткой. - Александрия, у нас так и не выдалось минутки поговорить с тобой, – мне было так непривычно видеть Барановскую в платье, что я не смогла даже промычать что-либо внятное, когда она обратилась ко мне. – Хочу похвалить тебя, если ты примешь мою похвалу. Работа, которую ты проделала с командой, впечатляет. Такой единый дух, сплоченный организм. Да и с Юрой, видимо, пришлось немало поработать, раз он так лаконично вписался. - Спасибо, Лилия. Только с Юрой не пришлось работать, он и сам прекрасно справился, – поднимаю глаза на блондина, а в животе всё будто в тугой узел связывается. – Кстати, о птичках, не позволите нам с Юрой немного поговорить наедине? Яков подходит к Лилии, и она с улыбкой берёт его под руку. Мне кажется, или для этих двоих весна началась на несколько месяцев раньше? Я смотрю им вслед и пытаюсь найти хоть какие-то слова, чтобы начать разговор. В голову приходят одни банальности и молчание затягивается. - Тебе очень идёт это платье, – я перевожу взгляд на Юру. – Впрочем, тебе идёт всё. - Подлецу всё к лицу, да? – говорю с грустной улыбкой. Блондин явно ошарашен, но начинает улыбаться. – Ооой! Лучше молчи! - Что?! Ты сама так про себя сказала! – атмосфера становится чуть менее напряженной. - Но это же не значит, что нужно было соглашаться?! – шутливо ударяю его в предплечье. – Вы, юноша, совсем охамели! - Какой есть! Любите таким и не жалуйтесь, – Юра весело посмотрел на меня. - Да уж, пожалуешься тут, - я случайно пересекаюсь с ним взглядом и понимаю, что должна сказать то, ради чего подошла. Должна, но не знаю как. Отвожу взгляд, делая вид, что меня очень заинтересовала скатерть на столике рядом с нами. – Юра, завтра я улетаю обратно в Германию, но прежде чем я сяду в самолёт, я должна сделать одну вещь. Я долго думала, отдавать тебе это или нет, потому что в обоих случаях это будет подло, поэтому вот, – я достаю из клатча аккуратный конверт и кладу его на столик. – Полагаю, и без объяснений понятно, что внутри. Я знаю, это эгоистичный поступок, ведь я перекладываю ответственность на тебя, но другого выхода мне просто не найти. Принимать это приглашение или нет решать тебе. Юрий смотрит на конверт, лежащий на столе. Смотрит и мучительно молчит. Молчание затягивается, и я не выдерживаю. Слишком много я сегодня нервничала, слишком мало спала и слишком много чувств пыталась обуздать в себе. - Не добивай меня своим молчанием! Уж лучше бы сказал, что ненавидишь меня! Тогда я смогла бы спокойно улететь! – к глазам подступают слёзы и, чтобы не наговорить (или чего хуже не наделать) лишнего, я разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу. Для меня эта вечеринка окончена, хочу в душ и спать.***
По уже сложившейся традиции этой ночью Морфей опять не спешил забирать меня в свои объятия. Я мысленно перебирала список вещей, которые уже собрала в чемодан и которые ещё нужно было собрать, думала о том, какое место в самолёте мне достанется, как пройдёт полёт. Одним словом, старалась думать о любой фигне, лишь бы в голову не пришли мысли о Юре и Томасе. Заснуть получилось только под утро. Будильником мне послужила барабанная дробь в дверь и чьи-то крики. Я открыла глаза и посмотрела на время. До самолёта оставалось около четырёх часов. Не знаю, к радости или к печали, но на моём телефоне не были ни одного пропущенного звонка или сообщения. Да, наверно, так будет правильней. Пусть лучше Юра ненавидит меня. К тому же, я и сама не знаю, заслуживаю ли его любви. Глупая, слабая, эгоистичная Лекса, убежала поджав хвост, спряталась в немецком пригороде даже не попытавшись понять человека, которого любила сильнее, чем кого-либо в этой жизни.***
По сравнению с Питером, в Берлине теплее. В аэропорту меня встречает Томас, как и предсказывала Марта, в руках у него букет красных роз... Я говорила ему, что, вообще-то, мне нравятся белые, но он не счёл нужным это запомнить. Я не обижалась, у него ответственная работа – он юрист в крупной фирме, так что запоминать такие мелочи для него - лишняя трата ресурсов. Томас подходит ко мне и заключает в свои объятия. Я смотрю в его голубые глаза, поправляю его тёмную чёлку, ощущаю запах его парфюма, слышу, как он тихо говорит о том, что скучал. Улыбаюсь ему и понимаю, он – моя зона комфорта. С ним не будет громких скандалов из-за ерунды, он не станет ночью звать меня на крышу пить вино, он не будет кричать на американских горках просто потому, что это весело... Он будет спокойным, размеренным и надёжным. Как всегда. Я сижу на переднем сиденье автомобиля Томаса и невидящим взглядом смотрю в окно. Мы остановились на перекрёстке и с нами сравнялась другая машина, в которой сидела супружеская пара, женщине было не больше 30, но глядя на неё, я будто увидела всю свою дальнейшую жизнь. Увидела, как буду изредка ставить номера для фигуристов, потому что у меня будет полно домашних забот, как Томас будет приходить с работы ровно в шесть часов вечера, целовать меня в щеку, садиться ужинать и рассказывать что-то ужасно «интересное» о своей работе, я буду молчать и участливо кивать головой, уверяя себя, какая я счастливая. Потом у нас появится ребёнок и я совсем заброшу фигурное катание и постановки, полностью посвятив себя ребёнку, а то и нескольким. Стану идеальной женой, по будням буду ходить к подружкам на чай и делиться новыми рецептами пирогов, а по выходным мы будем ездить загород и изображать счастливую и дружную семью. А потом, одним весенним (хотя время года не важно) днём, я пущу себе пулю в лоб от этой обыденности и серости, или заведу любовника. Буду врать мужу, детям, любовнику и самой себе, разумеется, тоже буду врать. И жалеть. Безумно жалеть, каждый вечер втихаря выпивая бокал вина, о своём выборе, о том, что задавила собственные чувства, думая о чувствах другого (совершенно чужого) человека. Буду жалеть о бесцельно прожитых днях молодости, о раннем браке, скорее всего, тоже пожалею. Ещё пожалею о том, что так редко вижусь с родителями, оставшимися жить в России. Но больше всего буду жалеть о тех последних минутах рядом с Юрием и о том, что просила меня ненавидеть. Об этом я буду жалеть до конца своих дней, заполняя пустоту в сердце дорогими платьями, украшениями и мнимой любовью к Томасу... Загорается зелёный сигнал, и машина плавно трогается с места. Наваждение, вызванное взглядом на женщину из соседней машины, рассеивается как дымка. Как ни странно, в голове всё начинает проясняться. - Том, отвези меня, пожалуйста, в мою квартиру, – поворачиваю голову в сторону жениха. - Ты что-то хочешь забрать? – он не отрываясь смотрит на дорогу. - Нет, просто у меня такое настроение... Ну, знаешь, хочется побыть наедине с собой, а сделать это я смогу только в своей квартире. - А как же праздничный ужин? Эрика тебя так ждала, столько всего приготовила. - Хорошо, тогда после ужина отвези. Для меня это очень важно, – я снова начинаю смотреть в окно. Сдался мне это ужин, как козе баян... Единственная причина, по которой я согласилась – это Эрика, сестра Томаса. Если я не приду, она сочтёт это личным оскорблением к её готовке (к слову, готовит она отменно – не зря работает шеф-поваром в ресторане). Мы приезжаем в нашу с ним квартиру. Хотя я не могу сказать, что она «наша», это его квартира. Как долго бы я не жила в ней, сколько бы своих вещей не перевезла в неё, всё равно чувствую себя здесь просто гостьей, которая по совместительству подрабатывает поваром, уборщицей и любовницей... Томас заносит мой чемодан внутрь и притягивает меня к себе. Две недели назад я не имела ничего против поцелуев с ним, но сейчас, когда его губы касаются моих, внутри образуется странная пустота. Сердце не бьётся бешеной птицей в груди, ладошки не потеют, ноги не подкашиваются и даже тараканы в голове не просыпаются, чтобы станцевать что-нибудь зажигательное. Я просто не чувствую ничего, кроме касаний его губ. Мне потребовалось две недели и всего один жаркий поцелуй на льду с Юрой, чтобы понять чьи губы могут сводить меня с ума. Я мягко отстраняюсь от брюнета. - Мне нужно в душ, прежде чем мы поедем на ужин, – подхожу к шкафу, достаю оттуда футболку и штаны, и отправляюсь в ванну. - Распаковать твой чемодан? – Томас уже собирается взяться за ручку моего вместительного друга. - Нет, не стоит... Сама потом распакую, – говорю ему это, но сама сомневаюсь в собственных словах. Распакую ли я этот чемодан или он так и останется нетронутым до моего приезда в свою квартиру?***
Как и всегда, ужин в семье Нойманн проходит спокойно и очень тихо. В этом доме не принято разговаривать во время ужина, тем более праздничного (тоже мне праздник – возвращение в Германию). Как и ожидалось от Эрики, еда была превосходной, особенно мне понравилось мясо в остром соусе. Как только с официальной частью было покончено, вся семья дружно переместилась в гостиную. - Алекс, как там Россия? Много снега? – Эрика села поближе ко мне, чтобы не пропустить ничего из моего рассказа. Вот только рассказывать мне особо ничего не хотелось. - Ну, снега больше, чем здесь. Ребята даже в снежки играли и в снегу валялись. А как у вас тут дела? – мне было решительно нечего рассказывать о поездке, чтобы не скомпрометировать саму себя. - О, всё отлично! Неделю назад мы заказали цветы на церемонию! Красные розы, как ты и хотела! – фрау Хельга, мать Томаса, так восторженно рассказывала про эти чертовы розы, что я не стала её переубеждать, что не просила красных. – Кстати, через три дня нам нужно съездить на финальную примерку платья, надеюсь, ты не поправилась в России? - Можете не волноваться, не поправилась, скорее даже наоборот, могла похудеть, – натянуто улыбаюсь. - Да, я слышала, что вам пришлось просить какого-то русского фигуриста помочь в программе. И как он? Справился? А он красивый? Молодой? Женатый? – Эрика заваливала меня вопросами. - Боже, сколько вопросов. Да, он справился превосходно. Этот фигурист молод, но характер у него такой, что даже Цербер у адских врат на его фоне кажется милым щеночком, – обворожительно улыбаюсь Эрике. И ведь даже не соврала, наоборот комплимент можно сказать Юре сделала. - Характер не долго исправить, если потребуется, – похоже, эта девушка загорелась желанием охомутать Плисецкого. Удачи, чё. - Не стоит. Хоть девушки у него сейчас нет, но... вполне возможно, что скоро это изменится, – понимаю, что мои слова могли не верно понять, добавляю. – в том плане, что он довольно популярен. - А как его зовут? - Эрика, может хватить заваливать Алекс вопросами? – Томас всё это время сидел слева от меня и держал меня за руку. Сестра состроила ему ангельские глазки. - Ничего, Том, мне не сложно ответить на этот вопрос. Его зовут Юрий Плисецкий, – Эрика тут же схватила телефон и начала искать информацию в интернете. – Кстати, он на шесть лет младше тебя. Мы с ним одного возраста. Получай фашист гранату! Я знаю, что Эрика очень хочет замуж, но ей как-то не особо везёт в отношениях. Она рассматривает как потенциального мужа практически любого парня, главное, чтобы он был примерно одного возраста с ней. Поэтому, услышав про возраст Юры, её энтузиазм заметно поубавился. Остаток вечера мне не запоминается ничем особенным. Помню только, что фрау Хельга что-то увлечённо рассказывала про нашу предстоящую свадьбу, а её муж потягивал бренди и согласно кивал, когда она к нему обращалась. Сразу видно, в этой семье матриархат. Прежде чем отправиться в свою квартиру, я попросила Томаса заехать к нему, чтобы собрать кое-какие вещи. Мы садимся в его машину и едем по вечернему Берлину. Не могу сказать, что не люблю этот город. Мне здесь нравится, но всё-таки это не мой дом. Каждый день, проходя по улицам, я ощущаю на себе взгляды прохожих, будто у меня на лбу большими буквами написано: «Русская». И это реально бесит! Я не зверушка в зоопарке, чтобы меня разглядывать! Включаю в машине музыку и откидываю голову на подголовник. Мне необходимо собраться с мыслями, продумать каждое слово. Как лучше сказать? О чём стоит рассказывать? Нужно ли вообще что-то говорить? Думаю, нужно. Пока не поздно, нужно поговорить с ним, поймёт ли он, примет ли моё решение, уже не важно. Важно – поговорить. Я как-то неожиданно для самой себя осознала важность разговоров. Ведь никто не знает наверняка, что творится в душе другого человека, как бы близки вы ни были. Особенности восприятия, мировоззрение, личный опыт – жизнь у каждого своя, уникальная, и если не говорить о проблемах или ещё о чём-то, то никто так и не узнает о них. Я прохожу в гостиную и сажусь на диван. - Том, я хочу с тобой поговорить, но я не знаю, с чего начать, – уверенно смотрю в голубые глаза немца, он садится напротив меня в кресло. - Мне кажется, я знаю о чём ты хочешь поговорить. Это ведь он, да? Тот фигурист, что помог вам с выступлением. От него ты так старательно пыталась сбежать все эти годы? – как ни странно, Томас спокоен. Я вообще не помню, что бы он выходил из себя. - Да, Том. Ты прав. Полагаю, нет смысла откладывать этот разговор до лучших времён и всё такое. Знаешь, ты очень хороший. Ты всегда старался поддержать и подбодрить меня, ты такой заботливый, надёжный и любящий, но, увы, не любимый. И ты знаешь это. Я никогда не пыталась сделать вид, что влюблена в тебя. Возможно, это нечестно с моей стороны. Я любила человека, который остался в другой стране, а когда встретила тебя, решила, что смогу избавиться от этих чувств, подавить их в себе. По сути, я воспользовалась тобой, чтобы пережить расставание с ним, – я начинаю крутить кольцо на безымянном пальце. – Я не говорю, что мне было с тобой плохо, нет! Этот год был замечательным, но стоило мне просто увидеть Юру, я поняла, что избавиться от чувств к нему не получилось. Это сильнее меня. Не зря говорят, что пытаться забыть человека - значит всё время о нём помнить. Это действительно так. Я не забыла и не забуду его никогда. Просто не смогу отбросить эти чувства. Не хочу мучить тебя, не хочу обманывать. Том, прости, что говорю так поздно, но... я не выйду за тебя замуж, – я снимаю кольцо с пальца и кладу его на кофейный столик. Томас, кажется, даже не удивлён. – У тебя странная реакция на произошедшее. - Нет, просто я уже знал, что ты мне откажешь. Это был только вопрос времени. Иногда во сне ты звала его по имени. Я не говорил тебе этого, эгоистично надеясь, что ты его никогда не встретишь. И в Россию я не хотел тебя отпускать именно из-за него. Мне не шестнадцать, я понимаю, как устроен мир и какими сильными бывают чувства. Честно, я даже удивился, что ты не бросила меня в аэропорту, но твоя просьба отвезти тебя в твою квартиру меня практически полностью убедила в твоём решении разорвать помолвку. Ну, а когда я увидел, как ты рассказывала Эрике о поездке, я уже окончательно всё понял. Я люблю тебя, именно поэтому не могу держать рядом с собой силой. Ты свободная, красивая, умная девушка, с огромным сердцем и ты не должна тратить свою жизнь на человека, которого ты не сможешь полюбить. Я завтра же отменю всё... Насчёт гостей тоже не переживай, я сообщу им. - Скажешь, что невеста сбежала к русскому фигуристу? Хотя, не факт, что он примет меня, – горько усмехаюсь. Ведь действительно, я отказала Юре, сказав про свадьбу. Он вполне мог перестать пытаться что-то изменить, но я очень надеялась, что это не так. А даже если и так, я приеду к нему и заставлю влюбиться в меня снова! - Нет, скажу, что я просто не могу заменить тебе любимого человека. - Спасибо, Том... Прости меня, ладно? Он встаёт из кресла и подходит ко мне, протягивая руку. Я берусь за неё и тоже встаю. - Я прощаю тебя, любимая, – он крепко прижимает меня к себе. Я не люблю его, но всё-таки у нас много общих воспоминаний и какие-никакие, а тёплые чувства у меня к нему есть, поэтому я начинаю плакать. Сама бросила, сама рыдаю... какая я самодостаточная стала... - Я заберу свои вещи в течение нескольких дней, если ты не против, – говорю я, слегка успокоившись. Он просто молча кивает, и я понимаю, что сказать друг другу больше нечего. Странное чувство, смотрю на него сейчас, и он кажется таким далёким и чужим, хотя буквально полчаса назад я была его невестой. Теперь я ему никто, у меня нет права прикасаться к нему, обнимать. Я собираю кое-какие вещи, закидываю их в чемодан, который так и стоял у порога. - Томас, глупый вопрос задам, но... сможем ли мы остаться друзьями? – перебираю в руках связку ключей от квартиры. - Конечно, мы ведь взрослые люди. Весь этот подростковый максимализм давно в прошлом, – он берёт мой чемодан за ручку. – Тебя подвезти? - Было бы мило с твоей стороны.***
Хорошо, что в моей квартире всегда есть стратегический запас чая, сидеть сейчас и просто смотреть в телевизор, как-то грустно. Томас довёз меня до дома и даже помог поднять чемодан на мой этаж, а потом, тепло обняв меня и пожелав сладких снов, уехал. Надеюсь, он нормально доберётся до дома. Да, он выглядел абсолютно спокойным, но кто его знает, что может произойти. Мне пока что не верится в то, что мы действительно расстались. Об этом напоминает непривычный дискомфорт на безымянном пальце – я чувствую отсутствие кольца. Так забавно, когда Том только надел его мне, я тоже чувствовала дискомфорт от кольца, оно будто мешалось, а потом я перестала замечать его, и теперь, навсегда это кольцо сняв, ощущаю непривычную пустоту. Раньше я часто с ним игралась, когда думала или нервничала, а теперь о том, что оно было на моём пальце, напоминает только небольшой след, который пройдёт через несколько дней... наверно. Да уж, отменить свадьбу за неделю до церемонии - это крайне безрассудный поступок. Ну, хоть не придётся весь вечер смотреть на эти пошлые красные розы и пытаться вздохнуть в узком корсете свадебного платья. Если честно, я бы лучше выходила замуж в коротком платье свободного кроя и в кедах. Целый день ведь на ногах практически, а это тяжело... По крайней мере, в том платье, которое мне «помогли» выбрать Эрика и фрау Хельга – оно было красивым, но шлейф явно мешался... такие платья хороши только для фотосессии, а танцевать я в нём как должна? Я видела, как мучилась Кира на своей свадьбе в длинном платье... мне такого счастья не надо. Кстати, надо написать ей... <-- «Привет, извини, если разбудила. У меня новости. Точнее, всего одна новость. Свадьбы не будет... Я не могу выйти замуж за Томаса, потому что всё ещё безумно люблю Юру. Вот в общем-то и всё. Сладких снов!» Я понимаю, что в России сейчас ночь, и Кира наверняка спит, но всё же надеюсь на её ответ. Через несколько минут приходит сообщение. --> «ДААААААА!!!!! Тома чуточку жаль, но всё равно - ДААААА!!! Молодец! Эх, правда придётся билеты сдавать, ну да пофиг! Когда возвращаешься?! Юре уже писала????» <-- «Я пока не могу вернуться... может после Нового года... Зачем менять билеты? Прилетайте! Отмена свадьбы – не повод менять планы! Погуляем по Берлину! А насчёт Юры, нет, ему я не писала. Боюсь...» --> «Ну, в таком случае мы точно прилетим! Кстати, а где ты жить будешь? Ты ведь жила у Тома?» <-- «Вообще-то, моя маленькая квартирка, которую я здесь купила, всё ещё никуда не делась. Поживу в ней, пока не решу вернуться в Россию. Потом, может быть, продам.» --> «Ммм, ясно... Ладно, я спать. Сладких снов.» После этого небольшого разговора с подругой я чуть больше поверила в реальность всего происходящего. Но, вопрос о Юре меня действительно поставил в тупик... Как мне ему сказать-то? Написать что-то вроде: "Привет, я тут с женихом рассталась! Го встречаться?"... бред сивой кобылы, иначе не назовёшь. Не написать вообще ничего, тоже было бы неправильно. Блин! Ну почему я такая тупая и нелогичная! Сначала отталкиваю, потом жалею, что он послушался, потом снова отталкиваю... Идиотка! Добрая, заботливая, милая, но мозгами не обременённая! Ладно, отложу эту дилемму на завтра, надо идти спать.***
Сегодня уже второй день, как я прилетела в Германию и разорвала помолвку с Томом. За это время я успела перевезти практически все вещи из квартиры бывшего жениха, их оказалось не так уж и много... Ещё я съездила и расторгла свой контракт, пришлось выплатить некоторую сумму неустойки, но выбирать не приходилось. Не хочу еще два года потратить на постановки для немецких фигуристов, я намерена в январе вернуться в Санкт-Петербург и, если повезёт, может, напроситься в постановщики к Якову. А если не повезёт, пойду хореографом в студию, где работает Кира. В общем, я сделала много разных важных дел, но так и не решилась написать или позвонить Плисецкому. Почему-то я так и не могла подобрать слова, которые хочу сказать. В смысле, сказать-то хотелось многое, но не по телефону, а глядя в его глаза. Морально я начала себя готовить к тому, что меня пошлют на все буквы алфавита или накричат, что вполне в духе Юры, но всё же хотелось, чтобы он не отталкивал меня. Не могла же любовь так быстро пройти, после моего отказа? С другой стороны, я попросила его ненавидеть меня... Я захожу на кухню и открываю холодильник. М-да, не густо... Я привыкла, что в холодильнике Томаса всегда были разные продукты, из которых я вечерами что-то готовила. Но, как-то из моей памяти выпало, что нужно вообще-то в магазин сходить, чтобы продукты были. Делать нечего, питаться фаст-фудом уже надоело, нужно идти в магазин. Подхожу к зеркалу и пытаюсь решить, переодеться или сойдёт и так? Джинсы, футболка, кеды, волосы, собранные в небрежный хвост, месяц назад я бы побежала переодеваться во что-то более респектабельное, но с возвращением своего цвета волос ко мне вернулись и прежние предпочтения в одежде. Всё то искусственное, что было во мне, куда-то ушло, поэтому я решила пойти в чём была. Идти недалеко, красоваться не перед кем. Хватаю небольшой рюкзак, кладу в него кошелёк с телефоном, накидываю куртку и выхожу из квартиры. У нас небольшой дом, так что лифт в нём не предусмотрен, поэтому приходится спускаться вниз пешочком. Прям сплю и вижу, каких трудов мне будет стоить перевезти все свои вещи в Россию... Выйдя на улицу, сразу сворачиваю направо, в сторону ближайшего гипермаркета. Сворачиваю и тут же застываю, передо мной стоят Кира и Марк. У обоих донельзя довольные и хитрые лица. Мой ступор нарушает радостный визг подруги. - Лекса! – она практически бросается мне на шею. – Блин, у вас тут фиг найдешь нужный адрес! Даже с великим Гуглом договориться не получилось! - Кира! Откуда вы здесь?! В смысле, я думала, вы прилетите немного позже, – радостно обнимаю подругу и подошедшего ближе Марка. - А ты нам не рада? – чуть обиженно спрашивает подруга, не выпуская меня из объятий. Вот любит она обнимашки, что мне с ней делать? - Что за глупые вопросы?! Конечно рада! - Вот и отлично, потому что мы приехали не с пустыми руками! Мы привезли тебе рождественский подарок из России, – я смотрю на подругу непонимающим взглядом. До католического Рождества еще чуть ли не десять дней, рановато подарки дарить, но Кира с ехидной ухмылкой разворачивает меня на сто восемьдесят градусов, заставляя второй раз за последние несколько минут впасть в ступор. - Привет, – Юра стоит и улыбается так нахально, как умеет только он. - Ну, вы тут общайтесь, а мы зайдём в квартиру, ага? – Кира забирает у меня из рук ключи, которые я так и не успела убрать в карман, и уводит Марка в сторону подъезда. Я смотрю на Плисецкого огромными глазами и не знаю, плакать мне сейчас или смеяться. Он здесь! Неужели он прилетел сюда ради меня? Я в один миг забываю всё, что хотела сказать ему. Меня переполняет желание обнять его, и я иду на поводу у этого желания, бросаясь на шею фигуриста. Его руки мягко ложатся на мою талию. - Юра, – шепчу его имя, будто пытаюсь ещё раз убедиться, что это не сон. Прижимаюсь к нему всем телом и понимаю, что плачу. Когда я начинаю вздрагивать от всхлипов, Юра берёт меня за подбородок и поднимает моё лицо вверх. Он аккуратно проводит пальцами по моим щекам, вытирая слёзы и нежно целует. Я понимаю, что это довольно трогательный и романтичный момент, но мне сейчас совсем не нежности хочется, я хочу, чтобы он чувствовал, как сильно я люблю его и как сильно он мне нужен, поэтому практически до крови прикусываю его нижнюю губу и страстно целую. Он мгновенно понимает, что мне нужно и также дико и неистово отвечает на поцелуй. Я практически задыхаюсь от переполняющей меня радости. Целуя его, ощущая его прикосновения, до меня доходит, что это не сон. Это всё реально, он реален. Неожиданно я ощущаю, как моё лицо становится мокрым. Открываю глаза, разрывая поцелуй, и вижу падающий снег. Да уж, прям как в сказке. Перевожу взгляд с неба на блондина. - Я рада, что ты прилетел и что ты не ненавидишь меня, – улыбаюсь уголками губ. - Дура, с чего мне тебя ненавидеть? Твоя свадьба и твои слова ничего не изменили, я по-прежнему люблю тебя. - Эмм, свадьбы не будет, – почему-то краснея, говорю я. - Я знаю. Кира написала мне среди ночи, что ты разорвала помолвку и что боишься написать об этом мне, – самодовольная улыбка. – А говорила, что не боишься меня. - Кира... вот же маленькая предательница, – беззлобно ругаюсь на подругу, но в душе благодарю её за то, что она сама написала Юре. – И ты сразу решил приехать, как узнал, что я свободна? - Нет, – это признание меня несколько шокировало. – Я решил приехать, ещё до того, как ты мне отдала приглашение. Если бы свадьбу не отменили, я просто украл бы тебя. Я уже однажды тебя потерял и не собираюсь повторять эту ошибку. Это ты у нас любительница по одним и тем же граблям прыгать, – откровенно издевался Юра. - Я тебя ненавижу, ты в курсе? - Ага, но любишь всё-таки сильнее, – прошептал он мне на ухо. - Как и ты меня, – я встала на носочки и поцеловала Юру в кончик носа. Почему-то сейчас мне это казалось более интимным, нежели самый страстный поцелуй в губы. – Твоё предложение стать твоей девушкой, всё ещё в силе? - Ммм, предположим... - В таком случае, вынуждена тебя огорчить, но я согласна. Мучайся теперь с таким сокровищем, как я! - С удовольствием! Я начинаю смеяться. Так просто, всего лишь поговорив, можно снова почувствовать себя самой счастливой. Сложно передать словами, но весь тот хаос, творившийся у меня в голове и в сердце последние три с половиной года, резко утихомирился и стало так спокойно. Я внутренне чувствовала себя на своём месте. Не важно - Россия, Германия, Франция, да хоть Южный полюс, если рядом со мной будет Юра, в любом месте мне будет тепло и уютно. - Кстати, Плисецкий, я тут в магазин собиралась, пойдешь со мной. - Э?! С чего это?! – начал возмущаться блондин. - Предлагаешь мне самой тащить продукты? – хватаю его за руку и тащу в сторону гипермаркета. – Давай, шевели булками! Нет помощи, нет ужина, нет секса! - Ммм, секс? Заманчивое предложение, – через смех говорит Юра. М-да, ляпнула я, как всегда, не подумав, но он сам виноват! Когда рядом Юра, я вообще плохо соображаю! - Так, заткнул свой вербальный фонтан! – я уже не силком тащила фигуриста, он сам шёл рядом. – Кстати, вы успели где-то поселиться или как? Вещей у тебя с собой как-то маловато. - Ну, Кира с Марком сняли номер в отеле, я у них пока вещи оставил... Вообще-то, я надеялся остаться у тебя, – ангельские глазки, кот из Шрэка уже бы повесился от зависти. - А, круть. Значит, мне не нужно придумывать предлог, чтоб ты остался в моей квартире. Примерно через час мы с Юрой возвращаемся в мою квартиру, где нас уже давным-давно ждут друзья. Все вместе мы готовим ужин и садимся за стол. Подруга расспрашивает меня о том, как я разорвала помолвку и с молчаливого согласия Юры я рассказываю о том вечере, упоминая и Эрику, которая чуть было не начала охоту на моего парня, и фрау Хельгу, уверенную что я обожаю красные розы, и то, что с Томом мы решили остаться друзьями. Не скажу, что эта новость вызвала волну негодования со стороны Плисецкого, но он ощутимо напрягся. - Расслабься. Вряд ли это будет долгая дружба, ведь я решила вернуться в Питер в следующем году, – сжав руку блондина сказала я. - В следующем году?! Когда именно? – Кира сидела на коленях у мужа. - В январе. Как только решу, как перевозить все свои вещи, – я рукой показала на несколько коробок, стоящих на полу. – Думаю, придётся арендовать целый самолёт... Счастливая семейная пара ушла ближе к одиннадцати вечера, Юра, как мы и договорились, остался у меня. Я несколько смущалась, ложиться с ним в одну постель, хотя, казалось бы, с какого перепугу мне смущаться?! Мы уже спали в одной кровати, и не только спали. Но всё-таки как только я легла в кровать и нажала на пульте кнопку, чтоб свет в комнате потух, мне стало неловко... ровно до того момента, пока я не почувствовала, как Юра притягивает меня к себе и целует в шею. После этого я отбросила лишнюю скромность, и мы набросились друг на друга как голодные звери. Мы рвали друг на друге одежду, оставляли следы укусов и поцелуев на коже, я раздирала его спину... Это была самая лучшая ночь из всех, что были в моей жизни! Вот он, тот огонь и те эмоции, которых мне всегда не хватало рядом с Томасом. Утро следующего дня я встретила в объятиях любимого человека, и это было волшебно. Когда я открыла глаза, Юра уже не спал, внимательно изучая моё лицо. - Доброе утро, – сонно прошептала я. - Доброе, – он легко поцеловал меня в губы. - Почему ты так смотрел на меня? Не узнал, без макияжа? - Нет, просто наслаждался, – он проводит рукой по моим волосам. – Наслаждался минутами покоя. - Паразит! Я уж было подумала, что тебя на романтику пробило, расчувствовалась тут, а ты, – слегка щёлкаю его по носу, как когда-то в парке, где ему прилетело от Артёма. - Нефиг расслабляться! У нас сегодня полно дел! - Каких ещё дел? – пытаюсь вспомнить, что мы вчера планировали, но не получается. - А что, ты мне экскурсию устраивать не будешь? Не, есть альтернатива конечно. Мы можем весь день провести в этой постели, навёрстывая упущенное за три года, – он касается губами моих ключиц. - Так! Поднимаемся! Берлин ждёт! – я сажусь на кровати и пытаюсь глазами отыскать своё бельё. - Эх, жаль, – Юра откидывается на подушку. – О! Кстати, такой вопрос... Эмм, как бы спросить... ну, про ночь... - Хм, думаю я поняла к чему ты клонишь. Расслабься, есть такая чудесная штука – противозачаточные таблетки называется, – я открываю ящик в прикроватной тумбочке и достаю коробочку с таблетками, чтобы продемонстрировать их парню. – Короче, расслабься. Я пока к детям морально не готова, к тому же, я девушка не замужняя. Безопасность превыше всего! Смотрю на блондина, тот заметно расслабился после моих слов, а меня впервые посетила мысль о том, что я бы хотела детей только от него... Может, даже несколько. Думаю, они были бы очень красивыми, но ужасно вредными. - Всё, ты как хочешь, а я в душ, – так и не найдя глазами своего белья, я гордо продефилировала в ванную в чём мать родила.***
Юра решил задержаться в Германии до самого конца, то есть до моего возвращения в Питер. Кира с Марком улетели через три дня после Рождества, так как планировали встречать Новый год в кругу семьи. Я была не против, учитывая, что Рождество мы встретили все вместе. Отмечали у меня, как у единственного человека из нашей небольшой компании, кто имел собственную жилплощадь в Берлине. За несколько дней до этого мы с Юрой чуть не подрались, наряжая ёлку, но всё-таки обошлось без человеческих жертв, а вот несколько украшений мы всё же кокнули пока спорили, но даже это не убило в нас праздничное настроение. Почему-то впервые за долгое время у меня было ощущение праздника, прям как в детстве. Я даже надеялась, что к нам придёт Дед Мороз. Да, я знаю, что Европа — это епархия Санта Клауса, но ждала я именно нашего Деда Мороза... можно даже без Снегурочки! И я дождалась... своего маленького рождественского чуда. Мы сидели за столом и радостно болтали. Обмениваться подарками мы не стали, просто сложив их под ёлку, чтобы утром сидеть и распаковывать их всем вместе (Кира и Марк оставались у нас на всю ночь, благо спальные места были). Я обсуждала с подругой возможность поработать в той же студии танцев, что и она, у неё же уже были грандиозные планы на будущие постановки, которые мы обязательно реализуем в новом году. Неожиданно музыка, игравшая фоном весь вечер, затихла. Мы тоже замолчали, и квартира погрузилась в тишину. Все смотрели на Юру, который убавил музыку до минимума и теперь стоял посреди комнаты и как-то слегка нервничал. Он подошёл ко мне, и, взяв за руку, вывел в центр комнаты. - Лекса, я не умею говорить красивых речей и всё такое. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. До встречи с тобой, я не хотел никого любить, но сейчас я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Я не могу без тебя. Я уже говорил, что не хочу второй раз позволить тебе уйти и поэтому, – он достаёт из кармана брюк небольшую коробочку и опускается на одно колено. Я отказываюсь верить в происходящее. – Лекса, ты выйдешь за меня? Кто-нибудь, ущипните меня! А ещё лучше - дайте под зад, чтоб я перестала молча хлопать глазками, глядя на аккуратное золотое кольцо. Не знаю, как долго я стояла и молчала, но из моего транса меня вывел шёпот подруги, которая звала меня по имени. Блин, мне же нужно дать ответ! Я растерянно смотрю на кольцо и не знаю, что ответить. Как-то я пока не готова второй раз пережить весь этот трэш с подготовкой свадьбы, может, ну его нафиг? Но, когда я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Юрой, то понимаю, что подготовка не такая уж, и страшная вещь... - Да... конечно, да, – Юра встаёт и надевает кольцо на мою правую руку. Из моих глаз текут слёзы. Я всё ещё не верю в то, что это происходит на самом деле. Я не сплю? Юрий Плисецкий только что сделал мне предложение и я согласилась?! Юрий?! Мне?! С ума сойти! Он мягко целует меня. Это наш первый поцелуй как жениха и невесты и почему-то от этого он кажется мне особенно сладким. К нам подбегает Кира, обнимает нас обоих и поздравляет. Для неё, как и для меня, решение Юры стало шоком. Похоже в этот раз он с ней не советовался. - А как ты узнал размер кольца? Подошло идеально, – смотрю на свою руку. - Просто кто-то очень крепко спит, – он нежно обнимает меня. - Просто кто-то делает всё возможное, чтобы я спала как убитая, – шепчу ему на ухо и слегка прикусываю мочку. – Я люблю тебя, Юра. - А я люблю тебя, Лекса. Разумеется, после неожиданного предложения руки и сердца, разговоры в этот вечер велись только о свадьбе, хоть мне и не хотелось сейчас ничего планировать, выбирать дату и прочее, мне хотелось просто веселиться с друзьями и отмечать нашу с Юрой помолвку. Вот родители у меня будут в шоке. Только от одной свадьбы отбрехалась, как вторая намечается. Да, я определённо умею влипать в разные дурацкие ситуации. Хотя я не против впутываться во всякий бред с Юрой. К тому же, фамилия «Плисецкая» мне нравится больше, чем «Нойманн». Рождественский вечер подошёл к концу. Он был наполнен радостью, сюрпризами, смехом и немножечко слезами радости, но впереди меня ждёт ещё множество счастливых дней. И я разделю их вместе с любимым человеком.