Beloved

Тишину в квартире можно было прочувствовать буквально на коже, она давила, не давала собраться с мыслями и сказать хоть что-то. Альфа и омега молча сидели на кухне и ели приготовленный первым упомянутым завтрак. Тэхен ел размеренно, делая вид, будто ему плевать на то, что случилось полчаса назад, а Чонгук готов был под землю провалиться, потому что поступил необдуманно, потому что это же на всю жизнь, а он вроде как и не готов к этому. Или готов? Он настолько запутался в собственных размышлениях, что и сам не заметил, что перестал есть уже давно и просто возит вилкой по тарелке, делая из нормального завтрака какую-то кашу. — Истинные значит, — неожиданно для Гука вздыхает омега. Он смотрит испуганно в глаза напротив, а те словно ледовитый океан — черные и холодные. — И, что ты собираешься делать дальше, м? Действительно. Что он собирается делать с этим дальше? — Прости, — единственное, что приходит в этой ситуации на ум. — Я поступил как кретин, — Тэхен лишь улыбается вымученно на это заявление, будто расстраиваясь еще больше. И правда, кретин. — Что, я тебе больше не нужен? — омега кладет вилку на стол и принимается пить свой любимый чай, представляя как абсурдно они сейчас выглядят со стороны. Было бы лучше, если бы он сейчас эту чашку в голову Гуку запустил со всей силы. Пользы никакой, но самолюбие потешит. — Ты что! К-конечно ты мне нужен! — вспыхивает альфа, хотя сам своим словам не верит. Все же он погорячился, когда потянул свои руки к чужому сердцу. Трус. — Ну, и что это тогда было в моей комнате, не потрудишься объяснить? — Я вспылил, — Чонгук словно нашкодивший ребенок, опускает виновато голову, боясь сделать лишнее движение. — Прости, я правда не хотел. Вранье! Хотел, еще как хотел! Просто признать действительность теперь страшно. — Не хотел, что? Помечать меня? Или может в жизнь мою лезть? Ты хоть понимаешь, что мы теперь до конца жизни связаны?! Ты понимаешь, что лишил меня самого главного — выбора? — Тэхен начинал вскипать, злость на этого тупого парня скатывалась на его нервы словно снежный ком. Как же он хотел ему сейчас врезать. — Да меня достало, что ты вечно со своим Хосоком где-то болтаешься! На меня ты никакого внимания не обращаешь! — А с чего мне обращать его на тебя? «Ты мне не интересен в этом плане» Придурок. — Ты сам сказал это помнишь? Так чего же ты теперь довел до крайности?! — Ты мне нравишься! — альфа все же набрался смелости сказать все в лицо Тэхену и посмотрел ему в глаза. Омега же сидел как ни в чем не бывало, словно его и не тронули эти слова, будто ему все равно. — Ты очень мне нравишься, Тэхен, — более нежно пробует сказать Гук. — И я не намерен делить тебя с кем-то. — Очень интересно, — фыркает Тэхен, заканчивая с завтраком и вставая из-за обеденного стола. Он берет грязную посуду и уносит в раковину, начиная мыть. Он молчалив, серьезен как никогда. Чонгук смотрит на его сгорбившуюся спину и ему кажется, будто над его омегой тучи сошлись. Его омега. Альфа прокручивает в голове эту мысль еще раз и тихо улыбается, касаясь собственной метки. Рыжие язычки пламени все еще горели под кожей, и он бы продолжал еще исследовать метку, если бы его не отвлек треск тарелки, разбившейся о напольный кафель кухни. — Прекрати! — красный как рак Тэхен поворачивается к нему лицом и руками собственную грудь закрывает. Хотя футболка все и так прекрасно защищает. — Что случилось? — Прекрати делать это! — возмущенно вопит Тэ. — Да что не так?! — Гук уже не понимал ничего, снова проводя пальцами по метке. — Я все чувствую, ты гребанный извращенец! Прекрати метку лапать! — Что? — сказать, что Гук был в шоке, значит промолчать. Он смотрел на языки пламени, выглядывающие из-под его борцовки и переводил медленно взгляд снова на краснючего омегу. Это получается, что у них теперь и ощущения на двоих? Ну и конечно же, чтобы проверить свою догадку альфа не придумал ничего умнее, чем ущипнуть себя за руку. — Ай! — Что ты делаешь? — Тэхен все также стоял не меняя позы, пытаясь понять, что этот идиот сейчас творит. — Ты не чувствуешь? — Не чувствую что? — Гук растирает кожу, чтобы боль поскорее утихла. — Ну, ты почувствовал боль, когда я ущипнул свою руку? — лицо омеги тут же приобрело выражение аля «покерфейс». — Ты дурак? — Тэхен даже собственные руки опускает, пытаясь понять, этот заносчивый альфа специально идиота из себя строит или прикидывается? Гук смотрит с обидой и готов уже что-то возразить, но Тэ решает, что еще одной глупости просто не вынесет. — Ты вообще в курсе, как эта истинность работает? Что за вопросы! Конечно же нет. Тэхен вздыхает, на лице Чонгука ответ вполне легко читаем. — Истинные чувствуют только метку и эмоциональный фон своей…мм, своей п-пары, — читать подобную информацию в учебнике оказалось гораздо проще, чем произносить это перед… перед альфой. То есть, перед своим альфой. Как же это странно звучит, господи. Тэ возводит горе очи, и наплевав на все просто уходит с кухни в свою комнату. Пусть этот придурок сам все моет и убирает. Достал. Элементарных вещей не знает. Но, черт, он был чертовски удивлен, когда так явно ощутил чужую ладонь на своей груди. На какой-то момент даже стало страшно. Бедному омеге хватило на сегодня потрясений, хватит с него. Гук так и остался сидеть в кухне, пытаясь осмыслить услышанное. Да уж. Вот так подстава. Его всё время ругают все вокруг за несдержанность, все твердят держать себя в руках, но вот чем в итоге всё обернулось. Кто бы мог подумать, что какой-то ботан из его универа окажется его истинным. Он бы никогда в жизни представить себе не мог… хотя, кого он обманывает. Все он прекрасно мог. И представлял. Черт побери, Тэхен и правда его истинный! Чонгук снова робко улыбается. Фантастика. Омега сидел в кресле в своей комнате, а вокруг так и остались стоять его чемоданы с собранными вещами. Он задумчиво смотрел в окно, за которым начинался новый день, пытаясь понять, что теперь ему делать, краем уха все же слушая, как на кухне его альфа моет посуду и шуршит веником, убирая битую тарелку, как хлопает дверца холодильника, а затем звук босых ног по полу. Звук шагов. Все ближе. Робкий стук в дверь. — Тэхен, я могу зайти? — О, теперь ты разрешения решил спросить? — злость смешанная с сарказмом так и плещется в голосе. Гук только вздыхает на это. Он открывает дверь и входит внутрь, смотря на несчастные чемоданы. — Не собираешься разбирать вещи? — Не собираюсь. — Тэхен, прости меня. Я же уже извинился! — он подходит ближе и обходит кресло с сидящим в нем омегой, присаживаясь на корточки перед парнем. — Прошу, давай поговорим, м? — Да о чем говорить?! Мало того, что ты пометил нас без моего на то согласия, так теперь еще и извиняешься за это?! Ты сделал меня своим! Ты, я так смотрю, не понимаешь, что натворил, да?! Мы теперь зависимы друг от друга! И находиться далеко друг от друга не сможем! Как мне жить теперь с этим?! Возьми уже ответственность за свои действия! Ты жалкий трус! Видеть тебя не могу! — Тэхен психует на такую бесхарактерность альфы. Его так сильно все сейчас раздражает, что он еле в руках себя держит. И вот тут наступает апокалипсис. Эмоциональная связь начала вступать в свои права. — Да потому я все время что-то не так делаю! Ты все время злишься на меня! Общаешься при этом с кем попало, а мне что прикажешь делать? Ты мне нравишься! Как еще мне сказать, чтобы ты поверил?! Я с ума схожу, когда вижу тебя, но все что ты даешь мне, так это колючие взгляды и вечное недовольство! Я тоже человек и терпение у меня не резиновое! И ты не представляешь, как я чертовски сейчас рад, что ты теперь действительно мой! — Что?! Да это ты вечно грубишь мне и огрызаешься, подколами своими тупыми сыплешь, будто мне приятно слышать это каждый раз! Если человек тебе нравится, то логичнее будет говорить ему комплименты, разве нет?! — от обиды у омеги даже глаза стали слезиться. Гук испугался не на шутку. Только не это. — Ты говоришь, что я тебе нравлюсь, но я чувствовал все это время только неоправданную враждебность и злость! Наплевав на все, альфа подтягивается выше и заключает психующего парня в свои крепкие объятия. — Тише, только не плачь, — шепчет он. — Прости меня. — Отпусти! — Я возьму ответственность, Тэ! — омега в его руках замирает, раскрывая заплаканные глаза шире. — Что? — Я возьму ответственность, за то, что сделал! — Гук отстраняется мягко, только чтобы лицо своей пары видеть, пальцами слезы со щек стирает, заглядывая в темные глаза. — Я изменюсь, — тихо говорит альфа, будто их может кто-то посторонний услышать. — Дай только мне шанс? М? Тэхен смотрел на Чонгука и боролся сам с собой внутри. Поверить? Или бросить все к черту и уехать домой? Но тогда здравствуй больница, потому что боли без альфы будут катастрофические. Что же делать…