Пожалуйста, не забывай меня, Бокуто-сан...

Прошел уже месяц. Месяц с того дня как он уехал. Куда уехал? Зачем? Никто не знает… — Бокуто-сан, — я вздрогнул, так называл меня только Он. Я поднял голову и увидел около себя Кенму и Куроо. — Я тут хотел кое-что передать вам от… Он просил отдать… — мямлил блондин. — Короче, Бро, — встрял Куроо. — Акааши просил передать тебе это когда пройдет равно месяц со дня его отъезда. Так что вот, держи. Я только сейчас заметил коробку в руках Кенмы. Чертовски знакомую коробку! Она стояла у Него в спальне и была наполнена всякой всячиной, начиная от наклеек с совами и заканчивая носками, у которых не было пар. — Откуда она у вас? — Я нашел ее около двери, спустя неделю как Акааши уехал, — ответил Кенма. — К ней была прикреплена записка, там говорилось, чтобы мы не вскрывали коробку и отдали ее тебе ровно спустя месяц… Написано было почерком Акааши. Куроо хотел посмотреть что там, но я не дал. Спустя неделю как Он уехал? Значит Он возвращался, ну или передал коробку кем-нибудь. Он передал коробку. Кажется просто коробка, но с ней связано столько воспоминаний… (— Хэй, Акааши! У тебя есть планы на это утро? — Да, Бокуто-сан. — Какие? Если они не очень важны, то мы сможем пойти на Токийскую башню? — Я собирался разобрать коробки с вещами… — Коробки?! Я иду к тебе Акааши! Это интереснее!.. — Бокуто-сан, пожалуйста не испачкайте стол красками. — Ничего страшного Акааши! Ведь куда важнее украсить коробку для не нужных вещей!.. Готово! Теперь оставь свой отпечаток ладони на крышке коробки, чтобы все знали кому она принадлежит! — Спасибо…) Даже не смотря на то, что пережила крышка этой коробки, на ней все равно виден отпечаток Его ладони. Вот она: узкая, с длинными пальцами и еле виднеющимися линиями отпечатков. Сняв крышку и моя рука сама потянулась к отпечатку Его ладони. Как же мне не хватает этих лёгких, почти невесомых, но таких чувственных прикосновений. Проведя по отпечатку я заглянул в коробку. Там лежал дневник в черном переплете, который я много раз видел на столе Акааши, и в который мне всегда жутко хотелось заглянуть, но Акааши всегда тщательно прятал его, а рыться в его вещах я не решался. Когда ушли Куроо и Кенма я не заметил, наверное, увидев в какой я прострации, решили оставить меня одного. -Акааши, почему ты ушел? — еле слышно прошептал я, стараясь вложить в эти слова всю боль, которую я испытываю при одной мысли о нем, о том времени, которое мы провели вместе. Я долго смотрел на дневник, словно пытаясь достать его силой мысли, но похоже я не обладаю подобным даром. Я ещё долго не решался прикоснуться к дневнику, словно он был чем-то мистическим, хрупким, словно лишь я прикоснусь к нему и он обраться в прах, и все воспоминания об Акааши растаят вместе с ним, словно и не было его вовсе. Словно это был лишь сон. Коснувшись кожаной обложки дневника подушечками пальцев и чуть снова не попадая в свои воспоминания, в которых нахожусь последний месяц, я открыл его. На форзаце в углу было написано каллиграфическим почерком Акааши: «Бокуто-сан, пожалуйста читайте записи этого дневника по порядку. Надеюсь вы меня простите…» Надеюсь ты объяснишь, почему ты ушел… «Впервые я встретил его в баре… 11 октября 20:30 Тот день был трудным. Два теста в университете и еще один проект на следующий месяц. Я пришел к Кенме, чтобы помочь ему подготовиться к тесту на следующий день. Кенма и я подрабатываем в известном бордель-баре ночью барменами, но сегодня у меня был выходной. Поэтому мне пришлось прийти до начала его смены. Стоя за барной стойкой в дорогом баре мы учили историю искусства, когда услышали громкий смех, доносящийся со стороны, а затем мужской голос уже намного ближе: — Кенма, твоя смена еще не началась! Брысь от туда! В дверях бара стоял управляющий этого заведения: в дорогом костюме и с очень странной прической, словно он не расчесывался уже приличное время, да и даже не пытался привести свои волосы в порядок. Его причёска, честно говоря, абсолютно не соответствовала его образу, но, насколько я знаю, он очень сильно пытается исправить этот шухер на голове, но видимо безуспешно. Он смотрел на нас очень хмуро, и это наводило ужас. Признаться, он с самого начала показался мне очень жутким. Он выглядел как человек, который может превратить тебя в кровавое месиво, при этом даже не изменив выражение лица с каменного????????? (вставь сюда что-нибудь получше), что и ожидается от человека, который держит нелегальный бизнес. Но даже не смотря на то, что я не так уж и долго работаю здесь, я видел как он улыбался уже свыше десятка раз. На его лице очень часто появлялись как хитрая ухмылка, но как-то я увидел ее его лице широкую, теплую и полную счастья улыбку, которая была одной из самых искренних улыбок, которые я когда-либо видел. В тот момент мне даже стало немного не по себе. Возможно я слишком увлёкся описанием этого человека, но он произвел на меня слишком большое впечатление своим образом. Возможно, потому что я никогда раньше не видел сутенеров. — Я не работаю, Куроо, — спокойно ответил Кенма, не поднимая взгляд — я готовлюсь к завтрашнему тесту. А за стойкой стоит Киеми-сан, просто она отошла. — Ну смотри мне, — протянул Куроо и потом заметил меня, — а это кто? — Куроо, ты уже не узнаешь своих сотрудников (слишком для Кенмы, вставь что-нибудь попроще)? — спросил блондин и не получив разумного ответа, продолжил. — Это Акааши. — Серьезно?! Это тот брюнет, который стоит за стойкой в растянутой майке с совой и управляет алкоголем (он алкогольный аватар? Нет? Но звучит это именно так) словно алхимик, когда у тебя выходной?! — Куроо стоял и внимательно изучал меня взглядом. Спустя минуту он все же ответил: — Да, это он… Я узнаю этот взгляд! Ну кто бы мог подумать, что Акааши так мило выглядит в пиджаке? — оглядев меня с ног до головы, он проложил. — Может мне сделать фотографию на память? Не смотри на меня так! Когда же я еще увижу тебя в приличном одежде, а не в растянутой майке? Он хотел было продолжить доставать меня моим внешним видом, как вдруг закричал: — Кенма не смей лазить в моем ноутбуке! Откуда ты вообще знаешь мой пароль?! На его крик из VIP зоны выбежал парень, которого я раньше не видел. Наверное раньше он выглядел прилично, но сейчас его рубашка была помятой, а прическа ушла в далекое плавание. Но не смотря на это выглядел он внушающе. Но больше всего меня удивили его глаза. Они были большими и янтарными, как у совы. Я люблю сов. Он с диким криком „Бро!!!“ Побежал на застывшего на месте Куроо. Запрыгнув на него, в прямом смысле этого слова, начал не то обнимать, не то душить парня, одновременно подражая уханью совы. Наверное, я бы остался смотреть, что будет дальше, но меня выдернул из остолбенения голос Кенмы. — Пойдем в комнату отдыха, тут нам не дадут позаниматься. Давай быстрее, пока нас никто не видит. Сейчас я немного жалею, что не остался в зале и не досмотрел этот „спектакль“. Возможно, я бы узнал имя этого человека-совы. Наверное это странно, но я даже попытался нарисовать его по памяти, но ничего не получается. На ум приходит только образ большой полярной совы.» Это его дневник? Черт! Черт возьми, Акааши! Ты опять доводишь меня до слез… Сова… Аххаха! Ты сравнивал меня с совой сам не замечая как на нее похож! Кто не спал всю ночь, делая проекты в универ, а затем приходил в бар и спал в комнате отдыха? Кто слушал мой ночной бред после очередной попойки?.. Акааши, ты видел меня насквозь, знал обо мне все. А я, я ничего о тебе не знал и не знаю… Прости меня… По щекам опять побежали слезы, капая на листы дневника. И когда я стал таким? Перевернув страницу дневника, я начал с жадностью вчитываться в текст. « Я снова встретил этого парня… 09 ноября С последней моей записи прошел месяц, и возможно, мне стоило бы делать записи чаще. Да, у меня насыщенная жизнь. Так вот, с чего я начал… Я снова встретил того странного парня похожего на сову, но на этот раз мне даже удалось с ним поговорить… ^_^ „ Ха! Я помню тот момент! В тот вечер я был пьян… Меня бросила девушка и я решил провести ночь в бордель-баре моего Бро с какой-нибудь красоткой. Но всё пошло не по плану… Когда я зашел в бар, то увидел за стойкой Кенму и рядом с ним мило смущаегося брюнета, которого я раньше тут не видел… (— Хей, Кенма! Как дела? Что нового в университете? А это кто? — завалил я вопросами меланхоличного блондина. — И где Куроо? И Киеми? Где мой Бро?! — Эм. Сейчас найду Куроо, — пробормотал бармен и убежал из зала. Сев на свободное место я посмотрел на читающего брюнета, заглянул в его книгу и ничерта не понял. Нет я смог прочитать, но о чем книга не понял… Наверное я долго пялился в книгу, так как брюнет поднял голову и посмотрел на меня своими темно-зелеными глазами в которых я был готов утонуть. — Что-то не так? — спросил он. — Что там написано? — То есть? — спросил он приподнимая правую бровь настолько сексуально, что я чуть не кончил. Наконец справившись с изумлением я решил пояснить. — О чем книга? Я пробовал читать на предыдущей странице вот тут, — когда я потянулся к книге чтобы показать место где я остановился, мой вестибулярный аппарат решил меня подвести и из-за силы притяжения я упал между стойкой и стулом и… Уснул. Проснулся я в кабинете Куроо на неудобном кожаном диване. Куроо сказал, что нашел меня спящим около барной стойки, рядом с парнем, который оказался другом Кенмы. Куроо еще очень долго ржал надо мной и стебал меня, особенно когда достал видеозапись с моим падением). ‚Но разговор был таким же содержательным, как моя жизнь. Не знаю сколько он выпил, но подкосило его основательно, так как во время нашего разговора он упал и уснул… Мгновенно! Я даже сначала испугался, что он потерял сознание, но после того как услышал чересчур громкий храп, успокоился. Куроо-сан очень громко смеялся, что его вырубили слишком умные и не понятные слова из моей книги, но все же кое-как взвалил бессознательного друга на плечо и отнес на диван… Я не знаю зачем я начал писать этот дневник. Возможно из-за предписания моего врача и из-за наставлений матери. Возможно из-за страха… Из-за страха того что может произойти со мной. Врачи все время говорят мне записывать всё, что со мной происходит, на всякий случай. Я всегда игнорировал их просьбы до определённого момента…‘ Дальше лист был залит корректором, а поверх него написано “ Itʼs doesnʼt matter». Что же с тобой произошло, Акааши? *** Проснувшись в шесть часов утра я, вместо того чтобы включить ноутбук и посмотреть какой-нибудь бред на YouTube, заварил себе кофе и снова открыл дневник Акааши. После его последней записи, с подозрительно ужасающим меня концом, ведение дневника зациклилось на описании каждого дня. Когда проснулся, когда пошел в университет, когда на подработку в бордель-бар Куроо, когда на встречу со мной, описание моего пьяного бреда. Это все было мне не интересно, я искал то, что могло бы пролить свет на его исчезновение, поэтому наплевав на его просьбу читать все по порядку, я начал листать дневник ища глазами что-либо необычное… «22 декабря 23:29 „Memento mori…/ Думай о смерти…“ Ненавижу больницу. С её запахом лекарств, с белыми стенами и с „милыми“ улыбками докторов и медсестер… Сегодня я, впервые за 4 года, пропустил занятия в университете и не предупредил об этом Кенму… Уже почти полночь, а я все еще в больнице. Лампочка „Идет операция“ горит уже 10 часов… Уже 10 часов никаких вестей… Уже 10 часов никто не выходит из операционной… Уже 10 часов отец игнорирует мои звонки… Уже 10 лет я не считаю его своим отцом… Моя мать попала в автокатастрофу, когда ехала на машине из Киото в Токио. Дорога была скользкой из-за дождя и на повороте она не справилась с управлением, вылетела на встречную полосу и столкнулась с грузовиком… Она не доехала до Токио всего-лишь 50 километров… Врачи говорят, что у нее мало шансов выжить… 23 декабря 05:11 Она умерла… 25 декабря Взял у Куроо в долг деньги на похороны матери. Чертова амнезия, которая начала прогрессировать с момента развода моих родителей, то есть 10 лет назад. После смерти мамы она прогрессировала еще сильнее. Теперь мне нужно записывать каждый свой шаг, чтобы ничего не забыть… Надеюсь Бокуто-сан об этом не узнает.» (— Акааши! Пойдешь со мной на фестиваль? — Бокуто-сан у меня скоро экзамен. Давайте в другой раз. — Акааши! Ты все время учишься! Отдыхать тоже нужно! — Но сдать экзамены мне тоже нужно. — Ну Акааши!!! Акааши посмотрел на меня поверх учебника, и вздохнув тихо произнес: — Хорошо… — Акааши хочешь я куплю тебе данго? — Нет. — А такояки? — Нет. — Но так неинтересно! Я твой парень, я должен покупать тебе что ты хочешь! — Но я ничего не хочу. — Но должен! — Ладно… Может яки-ика? — Конечно! Пошли! Тебе сколько? Три? Четыре? — Один. — Но этого мало!..) *** На следующий день, купив белых тюльпанов, я отправился на кладбище в Киото. Почему именно белые тюльпаны? Не знаю. Просто когда я вошел в цветочный магазин эти цветы сразу бросились мне в глаза. Они напомнили мне Акааши, его белоснежную, мягкую кожу, которую так и хотелось целовать. На которой ярким контрастом выделялся даже самый незначительный засос… Кладбище в Киото, как и любое другое кладбище в Японии, было огромным. Мне пришлось походить по нему около часа, чтобы найти нужную мне могилу. Могилу семьи Акааши. Она была богато убрана и ухожена, вот только цветы в фимиаме завяли. Поменяв засохшие цветы на только что купленные тюльпаны, я решил не задерживаться. Ведь все что можно было узнать, я узнал. У Акааши была довольно богатая семья, так как семейная могила сделана из дорогого гранита и имеет хитроумную резьбу. Но со временем семья утратила свое богатство. Это было видно по другим могилам, они были простые, особенно последняя. Могила матери Акааши была самой простой. Обычный гранитный постамент без резьбы и каких-либо украшений. И только сев в поезд до Токио, я пожалел, что не взял с собой дневник. Мог бы читать его в поездке, а так сиди и смотри в окно, даже музыку не послушать, так как телефон сел ещё в Киото. Задумавшись о том, что я бы мог делать если бы взял дневник или аккумулятор для телефона, я уснул… (— Бокуто-сан, почему вам так нравится закат? — Не знаю… Я не задумывался об этом, а что? — Просто большинство людей любит встречать рассвет, а вам больше нравится закат. Я считаю это немного странным. — Почему? — Рассвет символизирует возрождение, излечение, начало чего-то нового. Закат же наоборот — увядание, скорое наступление тьмы. — Знаешь, когда ты говоришь умными фразами, я думаю, что не достоин тебя, Акааши. — Значит мне нужно перестать так говорить, чтобы вы не думали о глупых вещах, Бокуто-сан? — Нет! Когда ты так говоришь я становлюсь чуточку умнее… Наверное. Так на чём мы остановились? — На закатах, Бокуто-сан. — Ага! Мне нравятся закаты не из-за того, что они значат, а из-за их красоты. Вот и всё. — Рассветы тоже красивы… — Но Акааши! Чтобы встретить рассвет нужно рано вставать или вообще не ложиться спать! — Как я мог забыть, что сон для вас самое важное в жизни? — Не сон, Акааши, а ты! Ты самое важное в моей жизни!) *** Ночь. Токио. Пентхаус. Четырнадцатый этаж. Когда я приехал домой, то меня ожидал «радостный» сюрприз. Мой дорогой папочка, который не вспоминал обо мне уже около года, решил меня навестить. — Что ты тут делаешь? — с порога спросил я. — Я тебя не приглашал. — Я твой отец и имею право тебя навещать. — Но только не тогда, когда меня нет дома. Это называется незаконным проникновением. — Неужели ты задумал пойти в юриспруденцию? Я могу посодействовать. — Чего ты хочешь? — спросил я напрямик и пошел на кухню. Не могу находиться с ним в одном помещении. — Хочу чтобы ты вернулся домой… — Я дома. — И занял мое место. — Я никогда не стану Якудза! — Ты родился чтобы быть главой Якудза. И ты им станешь. — С чего ты взял? — Я скажу, где находится твой обожаемый Акааши. Акааши? Чёрт! Как он узнал? Хотя чему я удивляюсь, он всегда все знает. — Ты причастен к его исчезновению? — Нет. Но я могу сказать где он. — Я и так все узнаю. — Можешь не рассчитывать на этот дневник, — сказал он поднимая листы. — Тебе нужно прятать важные вещи даже в квартире, а не оставлять их на кровати. — Ты! — Да я прочитал дневник и вырвал из него листы, в которых Акааши рассказывает где он. Не смотри на меня так, я отдам тебе их если ты согласишься стать моим наследником. Ну что, ты согласен? Ты как всегда загоняешь меня в угол, отец… — Да, я согласен. *** Бордель-бар — Давно не виделись Бро! — приветствует меня Куроо, перекрикивая разносившиеся стоны иногда срывающиеся на визги. — Что тут происходит? — Новеньких девочек принимаем, — объяснил он. — Я просил парней быть нежнее что ли, но сам понимаешь. Надеюсь с психикой у них все будет нормально. — Не за психику волнуйся, а за тело, — к нам подошла Киеми, девушка Куроо, а также менеджер этого заведения. — Если они что-нибудь кому-нибудь повредят, я их сама растяну. — Что-то ты сегодня добрая Киеми! Неужели с утра пораньше приняла личный сорт героина в лице Куроо? — Приняла. Так я за стойку, Куроо идешь в комнаты и смотришь чтобы все было нормально, Бокуто ты с ним, можешь пристроиться к кому-нибудь. — Ну так что было в той коробке? — спрашивает Куроо проходя по коридорам своего борделя. — Дневник. — Там было написано почему он уехал? — Да, но пришел мой обожаемый папочка и вырвал те листы, — пихнув коробку с фаллоимитаторами ответил я. — Эй, поосторожнее с оборудованием! И зачем он вырвал их? Точнее, взамен на что, он тебе их вернёт? — Хах! Ты слишком хорошо знаешь моего отца… Он отдаст их, если я соглашусь стать его наследником. — Думаю нам обоим есть что обсудить, и шлюхи подождут, — заключил Тетсуро открывая дверь в свой кабинет. — Заходи. В кабинете ничего не изменилось. Тот же стол из красного дерева, кожаное кресло, шкаф вдоль всей стены со встроенным сейфом и баром, мягкий, но неудобный диван, журнальный столик и два кресла… Только сейчас атмосфера более накалена, чем обычно. Куроо взял из бара бутылку Jim Beam Honey, два хрустальных стакана, которые я привёз ему с Италии года три назад, и сев на одно из кресел около журнального столика взглядом дал понять, чтобы я сделал то же самое. — Ты согласишься на условия отца? — разливая виски начал он. — Я уже согласился. — Даже так? Когда он вернет вырванные листы? Я залпом выпил виски и не поморщавшись ответил: — Когда я перееду в его небоскреб и подпишу контракт «о соглашении принять пост главы клана». — Чёрт! Ненавижу твоего отца и в тоже время восхищаюсь им, — смеется Тетсуро, перекатывая в своих чертовски длинных пальцах стакан. — Когда пойдешь к нему? — Сегодня вечером. — Значит с выпивкой завязываем. Может пойдем выбирем тебе девочку? Снимешь стресс, волнение, злость. — Может раньше я бы и согласился бы на это, но сейчас нет. — Хранишь себя для Акааши? — поднимая бровь спрашивает Бро, когда мы выходим из кабинета. — Да храню. И Куроо, у тебя никогда не получится поднимать бровь как Акааши! — Обида, Котаро! Кровная обида! — кричит Куроо на весь коридор и идет смотреть как дела у новеньких шлюх. Как только он скрылся, я бегу в коридор, в котором я целовался с Акааши по пьяни. Сейчас там стоят коробки с вибраторами, плетками, наручниками, смазками многими другими вещами, для секса. Отодвигаю их от стены и ищу надпись, которую написал Акааши, после того как наш поцелуй перешел в нечто большее. Не знаю сколько времени прошло с тех пор как я начал искать, но я уже разбросал большую часть коробок и уже не задумываюсь о осторожности… Удивлен, что еще не никто не пришел, посмотреть кто тут шумит. Вот она! Около самого пола, красной помадой, которую мы нашли в близ стоящей коробке, написано аккуратным почерком Акааши «Остановись мгновенье! Ты прекрасно!» (— Откуда эта фраза, Акааши? — спрашиваю его я, обнимая его руками сзади и прижимая себе. Мы лежим в каком-то темном коридоре на своих же одеждах, абсолютно голые и счастливые. — Из Фауста, — мурлычет Акааши. — О чем это очередное произведение искусства? — спрашиваю я и ставлю еще один кровавый засос на шее, около уха.  — О том, как Фауст заключает сделку с дьяволом — Мефистофелем. Дьявол дарует ему бессмертие, до того момента как он произнесет «Остановись мгновенье! Ты прекрасно!» После этого Мефистофель забирает его с собой в ад, — сладко стонет Акааши и выгибается у меня в руках, задевая мой член. Он опять наливается кровью и упирается в зад Кейджи. — Тогда, ты будешь моим Мефистофелем, Акааши, — с трудом произношу я и целую его в опухшие после укусов губы.) С лева от надписи, на полу, виднеются следы спермы, которую мы не смогли оттереть… Просидев в коридоре около полутора часа, я все-таки решил пойти к отцу… *** Ночь. Токио. Пентхаус. Четырнадцатый этаж. Отец сдержал своё обещание и отдал мне вырванные листы. « 3 марта. 13:09 Я уезжаю, а лечение в Швейцарию. Моя амнезия прогрессирует слишком быстро. Врачи говорят, что у меня мало шансов на излечение и, в скором времени я могу все забыть… Но я знаю, что все будет хорошо и я снова смогу увидеть вас Бокуто-сан. Оnly please donʼt forget me!» *** Хм… Надеюсь звонок в Швейцарию не окажется дорогим… — Здравствуйте, меня зовут Бокуто Котаро. Мой отец должен был проинформировать вас о моей проблеме. Я ищу Акааши Кейджи. — Здравствуйте, я — Микель Хаурлиц, глав-врач Швейцарской онкологической клиники. Акааши Кейджи действительно наблюдался у нас. — Наблюдался? Его уже выписали? — Бокуто-сан, я должен сообщить вам неприятную новость. Произошел несчастный случай… — В смысле? — Акааши упал в обморок и получил травму головы… — С ним все в порядке?! Травма не опасная?! — Бокуто-сан… Я могу вас так называть? — не дождавшись ответа врач продолжил. — Травма была опасна для жизни… Акааши Кейджи умер от кровоизлияния в мозг 23 марта. Умер… Умер… 23 марта… Оnly please donʼt forget me… Акааши… Прости… С четырнадцатого этажа дорогого пентхауса вылетел телефон, пугая проходящих людей. А за ним и его хозяин, приводя прохожих в тихий ужас…