Самая трудная битва

Самая трудная битва – это борьба с самим собой.

      ***       Камар-Тадж – удивительное место. И мало кто на Земле знает о его существовании. Но даже те, кто попадает сюда по воле случая или решению Старейшины, не догадываются, что время в этом таинственном месте идет совсем не так, как на всей планете. Черт знает, как оно идет, можно постичь много мистических практик, но так и не понять, что же творится с течением времени в храме, отрицающем время как величину уже одним своим существованием.       Возможно, если бы вся эта история случилась не в Камар-Тадже, а в любом ином месте, я смогла бы с уверенностью ответить, много ли времени прошло с момента, когда Кецилий предал Старейшину, и все наше дело, до тех событий, о которых хочу поведать. Но в тот момент, когда в храме появился этот странный человек с дрожащими руками, душевные раны, нанесенные мне Кецилием, еще не успели полностью затянуться.       Наверняка, предательство Кецилия не нанесло такого удара даже по Старейшине; наибольшее потрясение от его поступка испытала я. Немало времени было потрачено мною на изучение мистических ритуалов и совершенствование своего магического дара. Хотя Старейшина не раз повторяла, что и дара-то особого у меня нет, но, благодаря упорному труду и многочасовым ежедневным тренировкам, любой мало-мальски дисциплинированный человек, даже не имея к чему-то особого таланта, может достичь неплохих результатов. Мало того, что я постигла в Камар-Тадже невероятные вещи, обрела свое призвание, но я нашла в этом тайном месте и еще кое-что, через несколько лет став не только одной из лучших учениц Старейшины, но еще и возлюбленной. Возлюбленной Кецилия.       У меня были грандиозные планы относительно своего любимого мужчины, я очень надеялась выйти за него замуж; но, как оказалось, у него были совсем иные соображения не только на мой счет, но и относительно судьбы всего мира.       Разумеется, его разгневало мое нежелание предать Старейшину и принять его сторону. Но я осталась тверда, как гранитная глыба. Я любила Кецилия, и в тот момент, когда он навсегда покинул храм, убив библиотекаря и выкрав страницу из Великой книги, мое сердце, кажется, остановилось, и не смогло забиться до сих пор. Но, несмотря на это, свое дело и свою наставницу, выходит, я любила больше, чем Кецилия.       Он перешел на темную сторону… Я же осталась на светлой – собирать осколки своего разбитого сердца. День и ночь смешались для меня, я, пытаясь заглушить нахлынувшую на меня боль расставания, сутками могла медитировать, надолго уходила в астральную проекцию, и не желала ни с кем говорить, даже со Старейшиной.       Замкнувшись в себе, сосредоточившись на собственных переживаниях, не замечала ничего, что происходило во внешнем мире, именно поэтому и не могла сказать с уверенностью, много ли времени прошло с того момента, как мы расстались с Кецилием, до того дня, когда я впервые увидела этого высокого стройного мужчину на тренировке. Он пытался создать портал, но его руки дрожали настолько сильно, что у него выходили лишь слабые вспышки искр, но ничего похожего на настоящую магию. Я словно вышла из долгого оцепенения, вспомнив о том, что я не только брошенная женщина, но и, черт подери, маг! Мир, который покрылся туманом в тот миг, когда Кецилий закрыл за собой портал и навсегда покинул Камар-Тадж, опять принял четкие очертания, я оглянулась вокруг.       Первое, что я увидела, очнувшись от собственноручно созданного коматозного сна, это были руки. Руки этого мужчины, который отчаянно пытался колдовать, но у него ничего не выходило. Впервые я почувствовала в душе не только боль, но легкий укол жалости. Этот несчастный так старался, но ничего не выходило. Его строго сосредоточенный профиль говорил только об одном: он в отчаянии, и, кроме того, ненавидит свои пальцы. Сама того не ожидая, я приблизилась к этому мужчине и, обняв сзади, накрыла его руки своими ладонями. Что же произошло с тобой и твоими руками? Такие длинные, изящные пальцы, и как грубо они изуродованы чудовищными шрамами!       - Не торопись! – тихо произнесла я, испугавшись собственного охрипшего голоса. Я ведь молчала столько дней! Это были мои первые слова, после того, как я в отчаянии кричала вдогонку Кецилию, чтобы он одумался. – Ты слишком напряжен. Расслабь кисти, вот так.       Я аккуратно провела кончиками пальцев по дрожащим костяшкам незнакомца. Сухожилия и нервы повреждены, не удивительно, что он не может и секунды удержать руки в одном положении. Элементарная магия – и дрожь начинает успокаиваться, я начинаю очерчивать его руками круг, чтобы открыть портал. Но мужчина поражен тем, что руки в кои веки начали его слушаться, и потому даже не понимает, что я пытаюсь научить его колдовству.       - Как ты это сделала?!       - Совсем немного магии.       - Научи меня!       - Это невозможно. Ты сам постигнешь эту премудрость, но со временем. А сейчас я хочу показать тебе, как открыть портал.       - К черту портал! Он никогда не получится, пока мои руки будут дрожать!       - Не в руках дело, и это ответит тебе любой из нас. – Я только покачала головой. – Дело в выдержке, а ты – слишком нетерпелив и горяч. Как твое имя?       - Стивен.       Я усмехнулась:       - Да мы с тобой почти тезки.       - Тезки?!       - Да, меня зовут Стефания.       - Занятно, Стефания...       Нет, он не думал сейчас ни о моем имени, ни о том, что я показываю ему, как сделать портал, он думал лишь о том, что накрыв своими ладонями его руки, я уняла в них дрожь.       - У тебя красивые пальцы, ты, верно, был музыкантом? – зачем-то спросила я.       - Я был нейрохирургом. – Последовал ответ, поразивший меня столь глубоко, что я вскрикнула и отпустила мужчину. Подумать только, да ведь несчастье, произошедшее с его руками, сломало ему и карьеру, и всю жизнь! Мне сразу и в голову не пришло, что может быть что-то гораздо более печальное, нежели музыкант с повреждениями рук. Еще как может - изуродованный несчастьем нейрохирург. Все еще находясь в состоянии шока, я шагнула назад, на свое место, к тому же, заметила, что по площади быстро идет Старейшина, и идет она именно к моему новому знакомому, потому больше нет возможности и смысла продолжать разговор.       Я склонила голову в почтительном поклоне перед Старейшиной и закрыла глаза. Тут же память предательски подкинула мысль о Кецилии и его жестоком предательстве. Всего на несколько минут этот несчастный со своей жизненной трагедией заставил меня забыть о своем горе. Но вновь образ Кецилия встал перед глазами, и я аскетически окунулась в омут своей истерзанной души еще на несколько недель.       ***       Время – странная субстанция, его трудно понять органами чувств, зато как хорошо ощущается его течение, как прекрасно затягиваются даже самые глубокие душевные раны только благодаря тому, что время не стоит на месте. Особенно хорошо время лечит в таком удивительном месте, как Камар-Тадж.       Неустанная работа над собой, медитации и длинные разговоры со Старейшиной привели меня в то состояние, когда я уже не дрожала от мысли о Кецилии, сердце перестало больно сжиматься, когда я вспоминала его глаза, полные ненависти ко мне за то, что я не пошла с ним. Я продолжала его любить, но это чувство уже не доставляло мне столько боли, как раньше.       Я сидела в уединении в отдаленном углу сада и пыталась сосредоточиться на чтении. Нынче странное чувство не давало мне покоя, какое-то ощущение, что именно сегодня должно произойти нечто из ряда вон выходящее. Вечерело и начинало холодать. Пора было уходить в свою келью, ибо я рисковала простудиться, сидя на тонком покрывале прямо на земле.       Внезапно буквально передо мной открылся портал, я уронила книгу, вскакивая. Но даже не появление портала вызвало у меня громкий вскрик. Я ахнула и тут же зажала себе рот рукой, когда увидела, что из портала возник Кецилий. Его лицо было хмурым, тонкие губы плотно сжаты в нитку, а глубокие карие глаза смотрели словно сквозь меня; одет он был в яркую мантию, волосы туго зачесаны назад. И, Боже мой, что случилось с его лицом? Этот символ на лбу… И что за круги очерчиваются вокруг глаз?       Продолжая закрывать рот рукой, я ошалело смотрела на мужчину, не в силах ни пошевелиться, ни даже сказать что-нибудь. Предательница-память живо нарисовала несколько картин из нашего общего прошлого, сердце заколотилось в бешеной пляске и я, задыхаясь, едва смогла произнести:       - Ты?!       - Я скучал… – так просто, и без предисловий. – Стефания! – он шагнул ко мне. Наверное, я должна была броситься от него прочь, но ноги были прикованы к тому месту, где я стояла. Правда, дар речи понемногу начал ко мне возвращаться. Я не могла оторвать взгляда от своего возлюбленного, не понимая, какое сейчас чувство берет надо мной верх: былая страсть, восторг, страх, ненависть или все вместе?       - Как ты посмел? – прошипела я, пугаясь, наверное, больше всего своего голоса. – После всего, что произошло, как посмел ты явиться сюда, ко мне?       Наверное, он рассчитывал на то, что после его слов «Я скучал», я должна была броситься ему на шею. Но я не собиралась этого делать. Мне было все равно, зачем он явился, и что он скажет, я твердо знала: человек, предавший тебя один раз, предаст тебя ровно столько же раз, сколько ему это будет выгодно. Я даже представить себе не могла, что я смогла бы сейчас поверить хоть чему-то, что скажет Кецилий. Но как же предательски затрепыхалось сердце, когда я его увидела, вот черт!       Я быстро зажмурилась. Если я не буду его видеть, я буду мыслить более здраво. Я не понимала еще, что теперь Кецилий не просто предатель, теперь – он мой враг. А с врага нельзя спускать глаз, ни при каких обстоятельствах. Но сейчас я этого еще не осознавала, отчаянно борясь с собой. Какая-то моя маленькая часть хотела только одного: именно того, чего я категорически не могла себе позволить – броситься ему на шею и позволить забрать из Камар-Таджа, не важно, куда, зачем, мне просто хотелось еще хотя бы раз прикоснуться к нему.       Кецилий не заставил меня долго ждать. Он одним прыжком оказался рядом со мной, и приблизил свое лицо к моему; наши дыхания смешались. Я вдохнула до боли знакомый запах его тела, и даже сквозь плотно закрытые веки я отчетливо, будто наяву увидела нас в его келье, и то, что частенько происходило в ней несколько лет подряд…       Он взял в руки мое лицо, я перехватила его за кисти, не открывая глаз.       - Что тебе нужно? – едва слышно прошептала я, почти не создавая звука, одними губами.       - Я хочу дать тебе последний шанс! Пойдем со мной! Я покажу тебе мир, о котором ты не могла даже мечтать! Мир вне времени. Где мы с тобой растворимся в вечности, мы с тобой, и наша любовь!       Я рвано выдохнула. Как же заманчиво звучало, на первый взгляд, его предложение! Только вот он совсем не упомянул, что раствориться в вечности мы сможем только отдавшись в вечную службу Абсолютному Злу.       - Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Ты предал меня, Старейшину, всех нас, всю планету, я не последую за тобой, хоть это и доставляет мне невыносимую боль.       - То есть твой ответ – «нет»?       - Ты правильно понял. Я все еще люблю тебя, но за тобой не пойду, никогда.       Я не видела Кецилия. А следовало бы смотреть в глаза предателю, давая ему такой категоричный отказ. И я бы смотрела, наверное, если бы это были не глаза моего возлюбленного. И я, конечно, не могла видеть, как у Кецилия в руке вырос длинный пространственные осколок, который он собирался воткнуть в мою сонную артерию. Наверное, и его чувства ко мне не совсем остыли, ибо он на несколько секунд замешкался, и именно его замешательство, по-видимому, стало решающим.       Все остальное произошло мгновенно.       Все-таки распахнув глаза, я первым делом обнаружила перед своим лицом сияющий пространственный осколок, готовый вонзиться мне в шею. Воображение тот час же нарисовало мне яркую картину, как кровь фонтаном хлещет из распоротого горла, заливая одежду. Эта картина заставила меня с криком ужаса отпрянуть от Кецилия, и как раз вовремя, потому что сгущающийся синевой вечерний воздух распорола яркая вспышка света, и прогремел взрыв, отбросивший меня от Кецилия на несколько метров. Магическая вспышка оглушила меня, я завертела головой, отчасти, чтоб прийти в себя, но также хотелось бы выяснить, угрожает ли мне Кецилий, или некто, поспешивший мне на помощь, смог его обезвредить.       Я еще не успела отойти от шока, что бывший, теперь уже однозначно бывший возлюбленный собирался меня прикончить, как тут же испытала новое потрясение. Я ожидала увидеть в качестве своего спасителя кого угодно, но только не этого странного человека с дрожащими руками. На самом деле, он был, конечно, обыкновенным мужчиной, если вообще к обитателям Камар-Таджа можно применять определение «обыкновенный», но было в нем что-то откровенно потустороннее: то ли в проницательном взгляде, то ли в надменной улыбке, которая играла сейчас на его губах, то ли в его магии. Она была еще совсем неуверенной, но какого прогресса он достиг с момента нашей прошлой встречи – невероятно! Никто в Камар-Тадже не обучался столь быстро, как он. Еще совсем недавно он не мог выполнить элементарное магическое упражнение, а сейчас – он с колдовским щитом наперевес бросается на Кецилия!       Я тоже поспешила наколдовать себе оружие, принимая вертикальное положение. Теперь уже я должна была помочь этому странному доктору, пока Кецилий не очухался от его первого удара. Более сильным магом, чем Кецилий, была, пожалуй, только Старейшина, новичку ни за что с ним не справиться.       Я приготовилась к тяжелой для себя, как морально, так и физически, битве, но у Кецилия, видимо, круто изменились планы, когда он, очнувшись от магического взрыва, понял, что мы готовы с ним сражаться и держать оборону столько, сколько понадобится. Он намеревался убить меня тихо, не поднимая лишнего шума. Незаметно, не оставив ни одной улики. Нашли бы меня завтра утром с перерезанным горлом – и все. Магическое оружие наносит глубочайшие раны, но совершенно невозможно определить, чем именно и кто убил человека. Громкая продолжительная битва совсем не входила в планы моего бывшего возлюбленного. Швырнув в нас огненный шар, он легким движением руки создал портал и так быстро нырнул в него, что мы даже не успели опомниться.       Мой новый знакомый, и по совместительству спаситель Стивен опустил оружие, которое медленно погасло и растворилось в воздухе. Надо же, я даже помню его имя!       - Самая лучшая битва – та, которой не было. – Философски изрек он. У него был приятный, бархатный голос.       Я тоже опустила свое оружие, отмахиваясь от искр, как от назойливых мух. Мне нужно было осознать и переварить то, что сейчас произошло. Кецилий все-таки вернулся за мной, но с твердой уверенностью, что я откажусь. И с полной готовностью убить меня в случае отказа. Его предательство и так означало наш разрыв, но где-то в самом темном уголке моей души, наверное, все же, теплилась надежда, что он одумается, возвратится в Камар-Тадж, все превратится в какую-нибудь нелепую ошибку и станет как раньше – мы вновь будем вместе. Но сегодняшний его поступок нельзя было истолковать двояко. Мужчина, которого я любила много лет, сейчас пытался полоснуть кинжалом по моему горлу. Последний лучик надежды погас. Кецилию не удалось убить меня, но наша любовь погибла – однозначно.       Как только Кецилий исчез в портале, я поняла еще одну вещь: ни разу за все время, переживая страшнейшую душевную боль, я не заплакала. Это была выдержка, выработанная не одним годом тренировок. Но сейчас я вспомнила, что не только маг, но еще и женщина. Именно поэтому я даже не попыталась остановить слезы, брызнувшие из глаз, а только позволила себе закрыть лицо руками. Рыдания сотрясали все мое тело, которое перестало слушаться. Наверное, я бы упала, если бы Стивен заботливо не поддержал меня. Он властно прижал меня к себе, его руки подрагивали, но были такими горячими и сильными!       Это было как раз именно то, что надо – крепкие мужские объятия. Но мое воображение опять сыграло со мной злую шутку – я подумала, что вот так же властно, крепко и страстно меня обнимал только один мужчина – Кецилий. И хоть он предал меня, но я была еще не готова предать его.       С силой оттолкнув от себя Стивена, я крикнула:       - Пошел прочь!       Он не успел ничего возразить, а я открыла портал в свою келью и ужом юркнула в него.       ***       Долгая ночь истерических рыданий поставила все на свое место: мне однозначно стало легче, когда я смогла полностью, до последней капли, выплакать свою боль. Потом со мной работала Старейшина. Мы с ней погрузились в глубочайший транс, из которого я вышла полностью обновленной. Я никогда не забуду Кецилия и его предательство. Но чувства к нему я так глубоко растворила в себе, что душа, наконец-таки болеть перестала. Старейшина попыталась убедить меня, что наилучшее средство от меланхолии – новое чувство, но я еще не была уверена, хочу ли я вообще каких-то чувств, хоть новых, хоть старых, черт бы их подрал!       Одно я знала наверняка: я должна поблагодарить Стивена, этот странный доктор спас мне жизнь. Да и за свое глупое поведение не мешало бы извиниться. Сначала я узнала, где поселился Стивен. А потом – позволила себе на несколько часов покинуть Камар-Тадж. Я делала это крайне редко, и потому успела отвыкнуть от пестрой рыночной толчеи. Мир словно заиграл новыми красками, как только я нашла в себе силы смириться с потерей Кецилия.       Купив на рынке сладостей, и заварив чай, я отправилась к Стивену. Когда он распахнул дверь своей кельи в ответ на мой стук, я не смогла не отметить, что он очень элегантно выбрился. Стивен явно не ожидал моего визита, да еще и с подносом в руках, на котором дымился чайник с травяным чаем, и высилась горка пирожных.       Я стояла со зверски тяжелым подносом и глупо улыбалась. А он стоял, обнаженный по пояс и немного растерянно ухмылялся, осматривая меня с ног до головы. Если бы он не пригласил меня войти, честное слово, уронила бы этот чертов поднос, а потом грохнула Стивена по башке какой-нибудь магической дубинкой. Но он недолго пребывал в удивленном оцепенении, да и я обладала неплохой выдержкой, потому мы расшаркались друг перед другом, и я смогла, наконец, поставить поднос на стол. Сначала наш диалог совсем не клеился, но как только мы сделали по глотку чая, он возымел на нас такое действие, словно мы выпили по бокалу дорогого бургундского вина.       - Спасибо тебе, Стивен! – наконец, выдала я то, зачем, собственно пришла. – Я узнала о тебе кое-что от Старейшины, прости, не удержалась, решила, что имею право немного узнать о человеке, спасшем мне жизнь. Так значит, доктор Стрэндж?       - Для тебя – Стивен, раз мы сразу перешли к чаю, отбросив официоз.       Я усмехнулась:       - Прости за это чисто женское любопытство, и еще за то, как повела себя в тот вечер. Мужчина налил еще чаю, и отмахнулся:       - Тебе вовсе не за что извиняться. Я тоже навел о тебе справки, и даже понял причину твоей столь странной реакции. Так, значит, Кецилий... твой возлюбленный?       Мне не хотелось говорить на эту тему, я лишь коротко кивнула. А Стивен вдруг взял меня за руку.       - Не хочу показаться напористым, но ты мне понравилась. Может быть, я смогу тебя утешить?       До меня не сразу дошел смысл услышанного. Я просто пялилась в пронзительные голубые глаза и чувствовала себя совершенно по-идиотски.       - Ты предлагаешь мне утешение в твоей постели? – на всякий случай переспросила.       - Разумеется.       Это его «разумеется» было сказано так просто и спокойно, будто он предлагал мне донести до дома тяжелый пакет с продуктами. Его спокойствие в один момент довело меня до состояния белого каления, и псу под хвост медитации и многолетняя выдержка!       - Ты когда-нибудь любил?! – я постаралась произнести это как можно спокойнее, но вышло, тем не менее, зловеще.       - Там, где я жил до Камар-Таджа, у меня была любовница...       Я перебила его:       - Я не спрашиваю, была ли у тебя любовница, я спрашиваю, ты любил когда-нибудь?! Неужели ты не чувствуешь разницу? У тебя была там любовница, теперь ты пытаешься найти себе любовницу здесь?!       - Да.       Я вскочила, опрокидывая свой чай.       - Знаешь, как я любила его, этого гнусного предателя?! Так любила, что жгло в груди, и не хватало воздуха, и мое тело плавились от его прикосновений, и голова кружилась от одного его присутствия! А ты мне предлагаешь стать твоей любовницей, зная, что я совсем недавно пережила тяжелейшее расставание!       - А почему нет? Я помог бы тебе его пережить.       - Ну, знаешь, это уже слишком!       - Ты вроде взрослая, а так наивно рассуждаешь.       Нет, я больше не могла слушать его гадкие речи. Посчитав, что создать портал и уйти в него, будет слишком тихо, я вышла из кельи более привычным способом – через дверь, смачно грохнув ею о косяк. Ах, каким нахалом оказался этот Стрэндж! Мало того, что он наговорил мне пошлостей за столом, так он еще и высунулся из двери и прокричал мне вдогонку, да так, что, наверное, половина храма услышала:       - Если бы тебя совсем не заинтересовало мое предложение, ты бы так не психовала!       Не долго думая, я метнула в него сноп искр. Он с хохотом отбил его:       - Это еще раз подтверждает, что я тоже тебе нравлюсь!       ***       Возмущение по поводу дикой выходки Стрэнджа клокотало во мне не слишком долго. Я все чаще ловила себя на мысли, что вспоминаю его голубые глаза с загадочными искорками и завитки его седеющих волос. Правда, ведь мне далеко не восемнадцать, чтоб вот так реагировать на предложение мужчины переспать. С одной стороны, не было в предложении Стивена ничего такого, с другой – я продолжала терзаться мыслью, что не могу так быстро начать новый роман. Учитывая, каким мерзким оказалось предательство Кецилия, я имела полное моральное право отдаться Стивену в тот же вечер, когда произошло неудачное покушение на мою жизнь. Но, наверное, основная проблема была в том, что при одной только мысли об интиме, перед моими глазами возникал образ Кецилия, и моя душевная боль возвращалась, черт бы подрал всех этих непостоянных мужчин! В общем, я еще не решила, хочу ли я новых отношений. И если некоторое время назад я была уверена в том, что не хочу, выходка Стрэнджа поколебала во мне эту уверенность. И дёрнул же меня нечистый подойти к нему на тренировку! И кем себя возомнила? Полезла к ученику Старейшины с советами! Хоть я и сама была ее ученицей, но мой поступок вполне можно было расценить, как неуважение к наставнику. Хорошо, что все обошлось! Никто, кроме Стивена, не обратил внимания на мой поступок. Что ж, теперь я одна за него и расплачиваюсь!       Было далеко за полночь, когда я уже улеглась. Сна еще не было, но я уже приятно расслабилась, растянувшись в постели. Я еще не успела задремать, как прямо над моей кроватью возник огромный портал. Я резко вскочила и сразу наколдовала себе щит и копье, испугавшись, что это опять Кецилий. Я даже не сразу опустила оружие, обнаружив, что из портала появился Стивен Стрэндж!       - Спятил, да? – как можно более злобно выпалила я, хотя, признаться, испытала немалое облегчение, что это не Кецилий.       Искры от моего оружия и закрывшегося портала медленно рассеялись в темноте. Я во весь рост стояла на кровати; напротив меня стоял Стивен и белозубо мне улыбался. Пожалуй, его улыбка – единственное, что я сейчас в состоянии была различить в темноте.       - Ты что творишь? Какого дьявола врываешься ко мне в спальню через портал?! Это запрещено!       - Не может быть! Вонг сказал, что это запрещено только в библиотеке!       - Ты – однозначно чокнутый! Это моя спальня, мое личное пространство, кыш отсюда!       - И не подумаю. Я все ждал, что ты опять принесешь чаю с плюшками, но ты все не приходила, вот я и решил взять инициативу в свои руки!       - А нельзя было войти нормально, через дверь?!       - А ты бы меня впустила?       Я задумалась: а ведь и правда, впустила бы? Моего замешательства Стрэнджу вполне хватило, чтоб он подскочил ко мне и заключил в свои объятия. Я слышала частые удары его сердца и пыталась прочувствовать каждое движение его рук, скользящих по моей спине.       Конечно же, он не мог не заметить, что под тонкой льняной ночной сорочкой на мне нет никакого белья. Виду он не подал, но его пальцы порхнули вниз по моему позвоночнику и требовательно сжали ягодицы, вызывая волну мурашек по всему телу. Пытаясь увернуться от его наглого жеста, я подалась максимально вперед, а там меня ждало его разгоряченное тело. У меня не было особого выбора: или я прижимаюсь к нему всем телом, ощущая каждый изгиб его стройного стана, или же я могу отклониться назад, а там – его руки совершенно бесцеремонно трогают мою пятую точку. Хотя, какой там выбор? Он прижимал меня к себе и одновременно ласкал, не оставляя пути к отступлению, я чувствовала, что мое тело уже откликается на его прикосновения, хотя разум отчаянно сопротивлялся.       - Не надо, пожалуйста! – я зашептала Стивену в самое ухо, еще надеясь если не отменить нашу близость, то хотя бы отстрочить. Я не могла поверить, но природа брала свое: я почувствовала неудержимое желание, и успокоить его сейчас могла бы, пожалуй, только глубокая медитация. Мое тело сразу же отозвалось на ласку странного сексуального доктора. Да, да, черт подери, он был непозволительно сексуален, я сдалась в споре с самой собой: да, он меня привлекал! Но мой дух еще был не готов! Не готов отдаться Стивену! Я не умела по-другому: отдать тело, не отдав частичку своей души. А конфликт моего тела, желающего мужчину, и духа, желающего покоя, я могла решить сейчас одним лишь способом – разделить их.       Стрэндж наклонился ко мне для поцелуя, а я в этот же момент вышла в астральную проекцию. Он не сразу понял, что произошло, и его губы успели коснуться моих губ, но поскольку тело мое обмякло в его руках, он понял, что я все-таки опять сбежала от него. Я успела почувствовать жар его губ, но знала: мы обязательно с ним поцелуемся, но не сейчас.       - Зачем ты это сделала?! – в отчаянии воскликнул Стрэндж. Он уже, видимо, решил, что вопрос с нашей близостью решен, но не тут-то было! Он аккуратно положил мое тело на кровать, обнял его, словно мы спим вместе, и тоже вышел вслед за мной в астрал.       - Больше бежать некуда! – он укоризненно покачал головой, беря меня за руку. – Ты же меня захотела! Даже не пытайся отрицать это! Я почувствовал это по твоему дыханию.       - Глядите-ка, какой проницательный! – не удержалась и съязвила я, но руки не отняла.       - Посмотри, как мы отлично смотримся вместе! Идеальная пара, да и только!       Я горько усмехнулась, глядя на наши тела на смятой постели:       - Он тоже так говорил.       - Кецилий?       - Угу.       - Ты до сих пор его любишь?       - Да!.. Нет. Черт, я не знаю... – я, и правда, не понимала, что происходит в моей голове. – Дай мне еще хоть немного времени разобраться с собой! И я дам тебе однозначный ответ! – внезапно очень захотелось сменить тему. – А как ее зовут?       Стрэндж не сразу сообразил, о ком я спросила:       - Кого?       - Женщину, которая была у тебя в прошлой жизни, в жизни до Камар-Таджа.       - Кристина.       - Красивое имя. Ты ее любил?       - Нет, наверное...       - Опиши ее.       Стрэндж замялся, но потом все-таки выдал:       - Ее глаза зеленые и глубокие, будто бездонные океаны. У нее маленький носик, словно у смешной цирковой обезьянки. Волосы пышные и непослушные, даже когда она зачесывает их назад – они все равно выбиваются воздушными прядями и падают ей на лицо. Губы похожи на два бутона чайной розы, и еще у нее задорные ямочки, когда она улыбается.       - Ты ее любил, поверь мне.       - У нас все кончено, мы наговорили друг другу так много гадостей, расставаясь...       - Всегда можно попросить прощения!       - Не все так просто... Кристина, она не такая, она не простит.       - Уже простила.       Стивен внимательно посмотрел мне в лицо:       - Почему ты так уверена?       - Женщины – мы странные. – Я пожала плечами, пытаясь дать ему понять, что мы сами себя порой не в силах объяснить. – Я ведь тоже простила Кецилия.       – Даже его предательство и попытку убить тебя?       - Да. Моя ненависть к нему бессмысленна и совершенно бесполезна, и лишь отравляет мой дух. Я никогда не последую за ним, и буду сражаться против него, если того попросит Старейшина. Но я его простила.       - Так учит философия Камар-Таджа?       Я расхохоталась:       - Так учит сама жизнь. Зачем отравлять себе душу бесполезной ненавистью, ведь это чувство все равно никоим образом не изменит ситуацию!       Мы надолго замолчали. Первым нарушил тишину Стрэндж:       - Как ты попала в Камар-Тадж? У тебя тоже случилась какая-то трагедия?       Я покачала головой:       - Трагедия у меня случилась, когда ушел Кецилий. А тогда – я просто влюбилась, и он привел меня в Камар-Тадж.       - Кецилий?!       - Да. Мы встретились на рынке. Я была просто заезжей туристкой, а он уже учился у Старейшины. Он поразил меня своей силой и мужеством, от него так и веяло развратом, хотя он сам этого не осознавал. Но я потеряла голову, как только увидела его, сама не думала, что так бывает, но вдруг это случилось. Он привел меня к Старейшине. Она не хотела меня обучать, утверждая, что я ни на что не гожусь. Но он, как лучший ученик, имел на нее некоторое влияние, и смог уговорить. Вначале он даже обучал меня сам, а я крайне быстро доказала, что способна на гораздо большее, чем обо мне можно подумать, и он отдал меня в учение к Старейшине. Знаешь, мне часто казалось, что это только я любила Кецилия, а он просто позволял мне обожать его, но продолжал любить свою погибшую жену. Его поступок по отношению ко мне только утвердил меня в этой мысли.       - У него была жена?       - Да. Она погибла при весьма загадочных обстоятельствах, и дабы заглушить свою боль и найти ответы на некоторые вопросы, он прибыл сюда. Если задуматься, то почти все, кто обучался, или обучается в Камар-Тадже, потеряли кого-то важного, что-то ценное или вообще смысл жизни. Мне часто чудилось, что только меня привела в это странное место любовь. Когда я поняла, что потеряла Кецилия навсегда, я – напротив – хотела покинуть Камар-Тадж. Но тут появился ты.       Я смолкла. И так сказала слишком много.       - Спасибо, что рассказала, теперь я хотя бы немного могу понять твою боль.       Неожиданно Стрэндж вернулся в свое тело. Я последовала его примеру, ибо не смогла понять, что он задумал. Некоторое время мы так и лежали на постели, обнявшись, и приходили в себя.       - Что-то не так, эй, доктор Стрэндж? – я потеребила рукав его рубашки.       Он повернул ко мне голову:       - Не буду торопить тебя. Собирайся с мыслями, с духом, или с чем ты там хочешь собраться.       Я удивилась такой резкой смене настроения. Даже проанализировав весь наш с ним разговор, состоявшийся в астрале, я не смогла понять, какие именно мои слова так подействовали на Стивена.       Я даже сразу решила, что перегнула палку в своем сопротивлении, и Стрэндж решил оставить попытки сблизиться со мной. Но он быстро рассеял эту догадку, и даже, скорее, убедил меня в обратном:       - Сейчас я уйду, как ты и хотела. Об одном только прошу – поцелуй, просто поцелуй, и я обещаю: не буду больше к тебе врываться, и даже не подойду. Делай, как тебе велит твоя душа. Но всего один поцелуй я ведь заработал, скажи мне?       Я не смогла не усмехнуться:       - Если не считать, что ты ворвался в мою спальню сквозь портал, и почти сразу же начал меня щупать, то в остальном – ты вел себя вполне прилично.       - Это значит «да» или «нет»?       - Ох, Боже мой, ты же все равно не отстанешь, пока не поцелуешь, верно? Так давай уж, не медли, скоро рассвет, спать пора.       Учитывая, с каким упорством Стивен меня добивался, я, разумеется, была уверена, что его поцелуй будет властным и требовательным. Никогда я так не ошибалась! Он не просто коснулся своими губами моих губ, он дразнил меня, играл со мной, то легко касаясь, то немного прикусывая мою нижнюю губу, то, углубляя поцелуй, пускал в ход язык. Его действия вдруг становились весьма нежными, едва ощутимыми, то внезапно более страстными и горячими. Внутри меня все сжалось, мне не хотелось его отпускать, я, запрокинув голову и закрыв глаза, наслаждалась прикосновениями его губ, запустив пальцы в его локоны. Наш поцелуй длился очень долго; мне даже показалось, что в маленьком окошке кельи забрезжил рассвет. Но как я могла увидеть рассвет, если глаза мои были закрыты и сквозь сомкнутые веки я могла увидеть лишь фейерверки, которые все ярче вспыхивали внутри меня, по мере того, как Стивен продолжал меня целовать. Наконец, он отстранился. Я уже готова была на все, забыв все обещания, и те, которые мы дали друг другу вслух, и те, которые я дала сама себе. Но Стрэндж оказался настоящим джентльменом: тут же, не прощаясь, как только он оторвался от моих губ, наколдовал портал и исчез в нем. Я инстинктивно подалась вперед, за ним, но упала на кровать лицом в подушку.       Так я и осталась лежать, не находя в себе сил перевернуться. Так я и уснула. Его поцелуй оказался по истине магическим... И все бы ничего, но я поймала себя на мысли, что не удержалась, и все-таки сравнила поцелуй Стивена с тем, как обыкновенно дерзко целовал меня Кецилий. Пообещав себе, что даже на шаг не попытаюсь приблизиться к Стрэнджу, пока не отпадет желание сравнивать, я уплыла в царство Морфея.       ***       Уже на следующее утро я поняла, почему странный доктор так добивался всего одного поцелуя. Он знал, хитрый дамский угодник, что этого будет достаточно, чтоб мои мысли целиком и полностью заполнились его величайшей персоной. Но я знала, чем себя отвлечь! Если медитация спасла меня от мыслей о Кецилии, она должна была спасти и от мыслей о Стивене! Я не совсем понимала, зачем я должна была, собственно говоря, спасаться, но упорно спасалась. Какая-то моя часть принимала новое чувство как средство борьбы со старым, но именно я сама себе придумала какую-то немыслимую теорию, согласно которой я должна была соблюсти целибат, еще хотя бы немного.       Сначала я злилась на Стрэнджа, который имел наглость явиться ко мне в келью через портал, и не ушел до тех пор, пока не сорвал с моих губ вожделенный поцелуй; потом бесилась от того, что позволила ему это сделать. Много думала о Кецилии и пришла к выводу, что он-таки никогда не любил меня так, как я. Он пришел в Камар-Тадж, чтобы заглушить свое горе, но еще и нашел развлечение в виде меня. Вряд ли он был ко мне полностью равнодушен, но никогда не был предан настолько, чтобы я даже после нашего разрыва хранила ему верность. И так столько времени прошло! Я, по правде говоря, так и не знала наверняка, много ли времени прошло, но решила, что это уже не важно. Нужно было заканчивать душевные терзания и возвращаться к полноценным занятиям колдовством, ибо я поймала себя на мысли, что уже дней десять почти не тружусь над магией, а только занимаюсь самокопанием.       Вечер выдался чудный, тихий, ясный, прозрачный, хоть и холодный. Главное – на улице почти никого не было, все занимались самосовершенствованием, разбежавшись по кельям. Я провела у зеркала не менее получаса, пока не добилась идеальной укладки; угольного цвета подводка для глаз подчеркнула их выразительность. Немного туши – и мои очи в обрамлении длинных пушистых ресниц. Как же давно я не пользовалась косметикой! Я облачилась в свою лучшую шелковую мантию, которая наиболее выгодно облегала мои бедра. Выбор бюстгальтеров у меня, как у обитательницы Камар-Таджа, был невелик, но один пуш-ап в арсенале имелся. Нижний элемент комплекта я посчитала ненужным, чтобы шелковая мантия подчеркивала именно мои ягодицы, а не поворозки трусиков.       Сверху мантии пришлось набросить плащ, без него я рисковала замерзнуть. Еще утром я подсунула под дверь кельи странного доктора записку, что буду ждать его на закате под тем самым деревом, где он спас мне жизнь. Закатное время показалось мне самым лучшим для романтической встречи. Мне хотелось, так хотелось немного романтики! Кецилий всегда был грубым и требовательным, нежность просыпалась в нем так редко, что я расценивала эти моменты, как подарок. Доктор был нежен, хоть и напорист, но, как ни крути, романтики ему тоже немного не доставало.       Закат сегодня – какая удача! – на самом деле выдался прекрасным. Лучи заходящего солнца раскинулись по горизонту, будто ангельские крылья. И в моей голове звучала какая-то дивная музыка, словно пел церковный хор. Опять влюбленность?! Ну и плевать – пускай поет хор, сияет закат, только бы Стивен пришел! Я была уверена, что он придет.       Стараясь сохранять полнейшее внешнее спокойствие, и даже напустив на себя немного безразличия, я отлично понимала, что никак не смогу унять внутреннюю дрожь, которая ничуть не утихла, и только усилилась, когда я услышала сзади торопливые шаги. Несколько мгновений я позволила себе насладиться сладостным чувством торжества, а потом повернула голову, чтобы убедиться, что ко мне идет именно тот человек, которого я жду, ведь это мог быть кто угодно.       Но это был Стрэндж. Шел быстро, резко рассекая рукой воздух, полы его бордовой мантии развевались, золотая тесьма отблескивала в лучах заходящего солнца, которые, кроме того, путались в серебристых прядях его волос, создавая у висков причудливое свечение наподобие нимба. Я не смогла не залюбоваться его внешностью, порывистой походкой, стройностью и подтянутостью в этом одеянии.       Он подошел ко мне с улыбкой, немного надменной. Похоже, он уже отпраздновал свою победу надо мной, наглец! Но я вынуждена была признаться в своей капитуляции, разумеется, признаться самой себе, а никак не вслух. Но я действительно потерпела поражение в битве со странным доктором. Как бы ни сопротивлялся мой дух, какие бы железные доводы не приводил мой разум, плоть потянулась к плоти, и сегодняшнее свидание не предполагало вариантов, разве что, можно было бы поспорить, где это произойдет: в моей келье, или в его. Проклятый сексуальный доктор отлично это понимал.       Стрэндж протянул ко мне руки, я подалась ему навстречу, смущенно опуская глаза, отчего-то стыдясь сложившейся ситуации. Он легко обнял меня и приподнял мое лицо за подбородок, стараясь заглянуть в глаза, но я отводила взгляд. Столько всего было обдумано, но какое-то чувство, похожее на тоненький комариный писк, зарождалось глубоко в животе и заставляло стыдливо отворачиваться и дрожать.       - Ты очень необычно выглядишь! – с усмешкой произнес он вместо приветствия, откровенно разглядывая мой сегодняшний образ. – Только, признаюсь, без макияжа, с растрепанными волосами и в ночной сорочке ты мне нравилась гораздо больше!       Подумать только! Я не задохнулась от возмущения просто каким-то чудом. Я трудилась над своим сегодняшним обликом полдня, а он говорит эти слова, да еще и через тридцать секунд после встречи, не успев даже поздороваться. Нет, я этого стерпеть не могла!       Стрэндж явно не ожидал, что я отвешу ему такую сочную оплеуху. Даже звонкое эхо послышалось. Мужчина охнул, а я стремглав бросилась, куда глаза глядят, перемахнула через ограду, и понеслась в долину, к тонкой речушке, извивающейся внизу. Я не знала, зачем я туда бегу, только хотелось спрятаться от этого жгучего позора, который я только что испытала.       Ветер трепал мои волосы, слезы, стекающие по лицу, размывали подводку и тушь, высокая трава цепляла полы мантии и щекотала лодыжки. Я неслась широкими прыжками, рискуя если не разбиться насмерть, растянувшись на земле, то покалечиться – это точно. Чертов доктор поймал меня у самой воды. Несясь, будто гепард за добычей, и топая при этом, как раненный буйвол, я не слышала, что Стивен мчится за мной.       - Что, что ты хочешь от меня?! – срываясь на хрип, проорала я ему в лицо. – Оставь меня!       Стрэндж крепко сжал мои плечи:       - Не оставлю. Остановись. Послушай. – Он говорил спокойно, даже тихо.       - Ничего я не желаю слышать! – продолжала орать я, теряя остатки своего морального облика и пытаясь вывернуться из его рук.       - Стой, не убегай, погоди же.       - Пусти меня!..       Неожиданно Стрэндж тоже перешел на крик:       - Не пущу! Послушай! Я же просто пошутил!       - Что?! Пошутил?! А без этого, по-человечески, ты никак не мог?       - Ирония – мое второе имя.       - А Стрэндж – первое! Ты, правда, странный, таких еще не видала… – мой голос понемногу становился тише.       Доктор аккуратно взял мое лицо своими дрожащими пальцами, но я извернулась и присела у воды – умыться и освежить мысли.       Пошутил он! Неслыханно! Я так долго думала, взвешивала свои чувства, собиралась с духом, а он взял и просто размазал меня одной своей фразой.       - Лучше бы ты меня не спасал... – пробубнила я, умывшись.       - Глупенькая! – он сел рядом со мной и, наконец, заглянул в глаза, а потом внезапно взял и создал зеркальное измерение. Я выпрямилась, разглядывая себя в образовавшемся огромном зеркале. На кого же я похожа! Речная вода смыла остатки макияжа, нос распух от слёз, волосы так взъерошились, словно ими полы вымыли, намотав на швабру. Доктор обнял меня сзади и тоже посмотрел на мое изображение:       - Вот так гораздо лучше, честное слово.       - Хочешь, чтобы я опять понеслась, куда глаза глядят?       - Мы в зеркальном измерении, куда ты денешься?       Я только презрительно фыркнула, и, сделав резкий жест руками, обрушила измерение миллиардами стеклянных брызг. Это было сделано мною так резко, что даже земля под ногами дрогнула. Стрэндж пошатнулся, но самообладания не утратил:       - Могу сказать только одно: чувство юмора у тебя никудышнее, но магией ты владеешь в совершенстве.       Я не ответила, молча колдуя портал прямо над водной гладью.       - К тебе или ко мне? – тихо вопрошала я, не желая больше глупых разговоров.       - Не имеет значения, обещаю: ты получишь неземное наслаждение независимо от места, где все случится.       Недолго думая, я открыла проход в келью Стрэнджа. Все-таки, с ней у меня не было связано никаких воспоминаний о предыдущем неудачном романе. Когда я уже была в ней, Стрэндж еще мешкал у реки, ожидая, вероятно, не захлопну ли я портал прямо у него перед носом. В голове промелькнула мысль, что было бы неплохо сделать именно так. Хотя, он ведь может последовать вслед за мной, создав собственный портал. Однако не успела я об этом подумать, как увидела перстень Стивена – он лежал на столе в его келье. Непростительная оплошность для нашей касты.       - А знаешь, чем отличается опытный маг от новичка? – насмешливо спросила я, пока Стивен еще оставался у реки. Мой вопрос замешкал его еще больше.       - И чем же?       - Опытный маг никогда не расстается со своим перстнем. – С этими словами я захлопнула портал и села в позу лотоса на кровати Стивена. О, это была такая сладкая месть! Превосходная идея! Пакость, конечно, мелкая, но чувство торжества опять одолело меня. Теперь я могла без зазрений совести отдаться странному доктору, ведь уже дала ему понять, что со мной шутки плохи. Судя по тому, как быстро Стрэндж добежал до кельи, он не просто совершил головокружительный спринтерский забег, он летел, наверное, не касаясь пятками земли.       Его дыхание сильно сбилось от быстрого бега. Рывком распахнув дверь кельи, он облегченно выдохнул, увидев меня, мирно сидящей на его постели.       - Ну, знаешь, я уже не так молод, чтоб вот так бегать. Зачем ты это сделала?       Я улыбнулась краешками губ:       - Просто пошутила.       - Хорошо, Стефания, один – один.       Мужчина сел рядом со мной. Мы молчали до тех пор, пока его дыхание не успокоилось. Наконец, он рвано выдохнул:       - Послушай, может, наконец, займемся сексом, или и дальше будем соревноваться в остроумии?       ***       Я не ответила, притягивая его лицо для поцелуя. Наши губы сомкнулись, надолго. Стивен опять играл со мной, но я больше не противилась, напротив: отвечала ему со всей страстью, на которую только была способна.       Мои руки потянулись к поясу, хотелось освободиться от мантии как можно скорее.       - Подожди, я сам.       Медленно, дразня, странный доктор потянул поясок моей мантии. Потом его руки скользнули по моим бедрам. Когда он обнаружил отсутствие трусиков, его глаза резко потемнели, зрачки расширились, а дыхание стало поверхностным и рваным, движения – более торопливыми.       - Кокетка! – нараспев произнес он.       - Молчать! – я не дала ему договорить, закрывая рот поцелуем и принялась освобождать от мантии его. Спустя совсем немного времени, и нас отделяли от полной близости только его плавки и мой бюст.       Доктор был нежен, так нежен, что я готова была расплавиться. Наконец, все детали нашего гардероба были отброшены куда-то в сторону. Стивен сел, поджав ноги, я села к нему на колени, закинув ноги ему за спину. Странный доктор обвел языком один мой сосок, затем – второй, заставляя меня ерзать от удовольствия. Я терлась животом о ту часть тела доктора, которая должна была сейчас доставить мне наибольшее наслаждение, отчего мужчина каждый раз глухо вскрикивал и все сильнее сжимал мои ягодицы, оставляя на них, вероятно, даже следы от ногтей. Он шептал мне на ухо какие-то совершенно бессвязные пошлости, но я почти не разбирала слов – от возбуждения кровь в голове шумела и громко билась пульсом в висках.       Признаться, я рассчитывала на долгую ночь любви, но мы оба были настолько сильно заведены, что все произошло довольно быстро. Когда Стивен входил в меня, резко, рывком, я не смогла не испытать déjà vu и с моих губ чуть не сорвалось предательское «Кецилий!..», но я вовремя осознала свою ошибку и потому вместо имени сорвался лишь стон. Я даже толком не успела испугаться, что могла бы сейчас бесповоротно испортить весь момент. Но мое возбуждение было настолько сильным, желание – безудержным, что я тут же забыла обо всем.       - О, Стивен, Стивен, Стивен! – выдыхала я в такт его движениям, словно чтобы не забыть, что это именно странный доктор сейчас доставляет мне истинно магическое удовольствие, как и обещал. Его резкие, ритмичные движения, в которые он вкладывал немало силы, перемежались с более чем нежными поцелуями. Я достигла кульминации, откинувшись в его крепких руках. Странный доктор до сих пор ничего не понял, но когда он находился рядом со мной, его руки переставали дрожать.       Конечно, сейчас ему было не до этого, ибо он достиг пика и тоже забился в сладостных конвульсиях вслед за мной. Кажется, я укусила его в этот момент за плечо, но это все было уже не важно, все, что было до этого момента, когда мы слились в единое магическое целое – два развратных воспитанника Камар-Таджа. Пытаясь отдышаться, я поняла: ни дня теперь не смогу прожить без секса с этим странным, но дьявольски опытным доктором, просто великолепным любовником.       ***       - Знаешь, – тихо выдохнул Стивен, утыкаясь носом мне в шею, – кажется, ты не просто нравишься мне, это нечто большее.       - О, прошу тебя, давай пока не отягощать наши отношения различными любовными признаниями. Пусть время расставит все по своим местам.       Мне было просто страшно. Страшно вновь влюбиться. Слишком уж горьким оказался предыдущий любовный опыт.       - Хорошо, пусть будет так. – Стивен согласился слишком быстро. – Только пообещай, что не будешь больше убегать от меня.       Я не ответила, нежно накручивая на палец завиток его волос.       Какая же странная субстанция – время. Никогда бы не думала, что можно дойти за такой короткий промежуток времени от состояния глубочайшей горя – до чувства бесконечной эйфории, а все благодаря тому, что нужный человек оказался в нужном месте, и, несомненно, в нужное время.       Сейчас – я еще даже не догадывалась, что моя голова покоится на плече будущего Верховного Мага Земли, а я –совсем скоро стану кем-то вроде первой леди.       Вечер над Камар-Таджем сгущался. Где-то кричала ночная птица.