***
Намимори был маленьким и тихим пригородом, особенно тихим в столь ранний час. Выверенная геометрия улочек, практически одинаковые дома, мелкая речка в качестве основного ориентира. Нужный дом Реборн искал долго, а когда ему открыли, решил, что всё-таки ошибся. — Тебе чего, дядя? — не слишком дружелюбно поинтересовался открывший дверь парень. Он был в одних только штанах, так что Реборн мог оценить, что именно он из себя представляет. Не гора мышц, наоборот, худой и жилистый, что могло оказаться гораздо опаснее, Реборн сам таким был, поэтому прекрасно представлял, чего можно ждать от этого парня. — Я ищу Саваду Нану, — ответил он. — Наверное, всё-таки напутал с адресом… — Эй, сестрёнка, тут к тебе какой-то стрёмный гайдзин припёрся! — гаркнул куда-то вглубь дома его собеседник. Надо же, «сестрёнка»! А Иемицу ничего не говорил про родственников своей жены. Тем более таких родственников. Реборн всерьёз задумался, стоит ли рассказывать об этом Иемицу, или тот сам дурак, что не в курсе. Нана выплыла из кухни, в переднике, в запахе свежей выпечки и с полотенцем в руке. И это самое полотенце смачно хлопнуло её брата по заднице. — Сколько раз я просила тебя разговаривать вежливо? — мило улыбнувшись, поинтересовалась она. — Примерно раз пять в день, — задумавшись, ответил парень, а потом пристально посмотрел на Реборна и ткнул пальцем куда-то в район спрятанной под пиджаком кобуры: — Слушай, дядя, ты в курсе, сколько дают за ношение пушки? — Понятия не имею, — честно ответил Реборн. — А что? — Ничё, я как-то не горю желанием ещё раз прогуляться на нары из-за того, что ты тут крутишься со стволом! — взгляд у него при этом был жёсткий и неприятный. — У нас тут, типа, мирный город! И в этом районе только я уже сидел, так что, случись что, сюда копы припрутся в первую очередь. — Пистолет? — всплеснула руками Нана. Полотенце мелькнуло в опасной близости от шляпы Реборна. — Нет-нет-нет! Никаких пистолетов в моём доме! Хватит мне одного обалдуя! — У меня есть письмо от вашего мужа, — начал было объяснять Реборн. — Ничего не знаю! Сначала избавьтесь от пистолета, а потом уже приходите с письмом! Реборн посмотрел на захлопнутую прямо перед его носом дверь и задумался. «Братик», значит, ещё и сидел… Интересно было бы узнать, за что именно. Он расстегнул пиджак и посмотрел на рукоятку пистолета, торчащую из кобуры. Спрятать среди вещей? С таким соседством надо ставить растяжку с гранатами вокруг сумки! С Каваллоне было однозначно проще — тот вырос в доме своего отца, будущие подчинённые привыкли к нему с детства и даже успели смириться с тем, кто будет их следующим боссом. Зато у Цуны есть дядя, в качестве основной ролевой модели, так сказать. Возможно, с ним будет не так проблематично и уныло, как Реборн раньше думал. Без пистолета, конечно, грустно, но задание всё же не в том, чтобы перестрелять полгорода. Сначала пришлось искать торговый квартал, потом — ждать открытия магазинов. Реборн купил спортивную сумку, набил её шмотками и засунул кобуру и патроны в самую середину. Сгрузил это добро в арендованную на станции ячейку камеры хранения и попёрся обратно. В этот раз открыла ему Нана, мило улыбнулась и поинтересовалась, избавился ли он от ствола. Реборн покладисто расстегнул пиджак, чтобы развеять её сомнения. — Прошу, простите моего братика, он не очень воспитанный, — слегка поклонилась она. — Проходите, сейчас я найду вам тапочки! Тапочки были розовые, и это явно было неспроста. Наверное, он ей не слишком понравился, хотя предложенный чай и булочки были очень даже хороши. Он успел выпить целую чашку и как следует подкрепиться, а Нана всё ещё читала письмо, наверное, раз третий, если не пятый. — Значит, дорогой так беспокоится о Цу-куне, что попросил вас помочь ему с математикой, я правильно поняла, Реборн-сан? — наконец-то спросила она. — Это весьма неожиданно… Должно быть, это действительно выглядело подозрительно — репетитор с пистолетом. «Репетитор-киллер Реборн» прекрасная формулировка для визитки, надо будет заказать несколько, исключительно ради выражения лиц тех, кому он их предъявит. Иемицу говорил, что его жена не в курсе, кем он работает. Возможно, так и есть, но братик-уголовник её явно не смущает. А у Реборна — приказ дона Тимотео, против которого идти не слишком разумно. Придётся выкручиваться. — Так вышло, что я ему кое-что должен… — Это бывает, — согласно кивнула Нана и подлила ему ещё чаю. — У Цу-куна действительно проблемы с точными науками. Если вы сможете их решить, я забуду, что пистолет вообще был. Как вам такой вариант? — Думаю, это вполне реально, — согласился Реборн. — И я надеюсь, что никаких других проблем не будет? — продолжила она. — Братик так хотел начать жизнь заново, покончить с криминалом… Это такая грустная романтическая история! — Да-да, я верю, — поспешно согласился Реборн. Только романтических историй ему не хватало, спасибо, обойдёмся тапочками. Нана была так любезна, что предложила ему гостевую комнату на первом этаже, как раз между кухней и туалетом — очень удобно. Её брат успел убежать на работу, а сын был в школе. Реборн разобрал вещи, но это не заняло много времени. Глупо было строить какие-то планы, пока не увидит своего подопечного лично, но примерную канву он себе уже наметил. Оставалось расставить фигуры по доске и начать игру. Каким должен быть будущий босс Вонголы? В первую очередь, стрессоустойчивым: что бы ни происходило вокруг — босс всё держит под контролем. Он должен быть достаточно сильным, чтобы ему подчинялись. Должен понимать, что любое его слово, даже взгляд или жест могут иметь последствия. Должен уметь отдавать приказы и нести ответственность за их исполнение. А чем может похвастаться Цунаёши? Тем, что не любит проблем? Покажите человека, который их любит! Бывают такие, конечно, но это редкость. А в остальном… надо посмотреть на него в естественном состоянии, устроить какой-нибудь стресс, проанализировать реакции. Много, очень много дел, и совершенно непонятно пока, как быть с братом Наны.***
Реборн рассчитал всё достаточно точно и к школе подошёл как раз тогда, когда началась тренировка бейсбольного клуба. Ну что тут можно было сказать, по крайней мере, Цунаёши старался, а его друг был местной звездой и не давал того в обиду. Это были единственные хорошие новости. Физическая форма, на фоне остальной команды, у него была откровенно так себе. При этом Ямамото после тренировки хлопнул Цуну по плечу и сказал, что тот делает успехи и сегодня отбил на два мяча больше, чем в прошлый раз! Что ж, напрашивался вывод: дружба для Цуны была лучшей мотивацией, с этим уже можно работать. У Реборна даже появился набросок плана, как бы посмотреть на него в стрессовой ситуации. Сасагава Кёко отлично в этом поможет… После тренировки вся команда отправилась есть что-то не слишком полезное и валяться в траве на берегу речки. Реборн посмотрел на них и решил подождать Цуну дома. Раз он репетитор, то предполагается, что он должен заниматься с ним после уроков. Нана, судя по всему, была одна — её брата было не слышно, а тот не показался человеком, способным вести себя тихо. Стол уже был накрыт к ужину, но Реборна попросили подождать возвращения Цуны. — Братик будет поздно, а вот Цу-кун уже скоро должен подойти, вы как раз вовремя, Реборн-сан, — щебетала Нана. — Ужинать лучше всем вместе! Сидеть, чувствовать вкусный запах уже готового ужина и ждать. Не самое приятное занятие. Реборн уже твёрдо решил, что отыграется на Цуне за это ожидание, как громко хлопнула входная дверь. — Я дома! — звонко крикнули из прихожей. — Ты как раз к ужину! — обрадовалась Нана. — Иди, переоденься и садись за стол, пока не остыло! Цуна был мелким, тощим и взъерошенным мальчишкой. В реальности ещё более тощим, чем казался на фотографии. То ли там ракурс такой был, то ли у парня период активного роста. Скорее второе, судя по размеру его тарелки. — А вы к дяде Исаму? — спросил Цуна, закончив с первой порцией. Нана тут же положила ему ещё и ласково потрепала по волосам. — Почему ты так решил? — с интересом спросил Реборн. Значит, брата Наны зовут Исаму? Надо будет запомнить. — Потому что вы похожи на якудза, — совершенно спокойно заявил Цуна. — Правда, вас я ещё ни разу не видел. — Нет, не якудза, — Реборн хмыкнул и посмотрел на будущего ученика внимательнее. — И не к дяде, а к тебе. Меня зовут Реборн, и я буду твоим репетитором. Цуна растерянно хлопал глазами, как будто бы бандит за ужином для него был более нормален, чем репетитор. — Ну, ты же сам жаловался, что с математикой никак не ладится, — Нана говорила ласково, но в голосе чувствовалась непреклонность. — Реборн-сан поможет тебе с этим. Так что доедайте и идите делать уроки. Если успеешь сделать всё на завтра до девяти — можешь часочек потерзать приставку! Цуна вздохнул грустно, но требование явно было ему привычно. Ещё один вариант мотивации — пообещать что-то приятное? Иемицу говорил, что его сын любит видеоигры. Комната Цуны была вполне типичной для подростка: в меру беспорядка, учебники и манга на всех возможных поверхностях, криво застеленная кровать, а посередине брошены школьная сумка и чехол для бейсбольной биты. — Я сейчас, кину форму в стирку и приду, — сказал он, вытащив из сумки плотно набитый пакет. Биту он прислонил к стенке у двери и выбежал. Реборн услышал, как он прыгает по лестнице, и вздохнул. Письменный стол тут был, но настолько маленький, что сесть за него вдвоём не вышло бы, а единственный стул оказался погребён под горой одежды. Пришлось сесть на пол рядом с низким столиком, за которым Цуна и учился, судя по валяющимся учебникам. Пролистав заложенный карандашом учебник истории, Реборн хмыкнул. Подросток, самый обычный. Выделенные фломастером даты и дорисованные к портретам усы. И крупное «Сугой!» рядом с главой про Датэ Масамунэ. Цуна всё не возвращался, так что других занятий, кроме разглядывания комнаты, не было. Помимо учебников и манги, у Цуны были полка с фигурками каких-то самураев и роботов-трансформеров — самое аккуратное место в комнате — и свиток с кривовато написанными кандзи на стене. — А, это я пытался учиться каллиграфии, — сказал Цуна, увидев, куда он смотрит. В руках у него был поднос с парой стаканов и пачкой сока. — Сайто Хаджиме, можно сказать, мой кумир! — Почему именно он? — Реборн попытался вспомнить, где мог слышать это имя, но с японской историей у него было так себе. — Потому что он крутой! — радостно сообщил Цуна. — Почти все из Шинсенгуми погибли, а он выжил и вполне себе устроился даже после наступления эпохи Мейдзи. В том смысле, что даже если кажется, что выхода нет, его можно сделать самому. Дядя Исаму тоже так говорит… — И что же ещё он говорит, твой дядя? — заинтересовался Реборн. Цуна рассмеялся, отвлекаясь от разбора завала на столе. — Дядя говорит: «Кушай много мяса и никогда не вспарывай живот на спор»! Ну и ещё про то, что «мужик должен быть сильным и смелым, чтобы защищать свою бабу», но мама его за это бьёт полотенцем, потому что слишком грубо так говорить. — Забавно, но я согласен с ними обоими, — вынужден был признать Реборн. — Сильным, смелым, галантным с дамами и без склонности к суициду. — Вроде того, — Цуна наконец-то достал учебник по математике и принялся его листать. — Так, мы сейчас проходим уравнения… — Вообще-то, я не совсем репетитор, — заметил Реборн. — Вот как? А мама сказала, что вы будете заниматься со мной математикой, Реборн-сан, — Цуна не выглядел таким уж удивлённым. — А если нет, то зачем вы здесь? — Чтобы сделать тебя следующим боссом Семьи Вонгола, — с некоторой торжественностью ответил он. Мальчишки ведь любят пафосные жесты. — Вонгола? — Цуна нахмурился и почесал в затылке. — Никогда не слышал. Вот есть Мамокё-кай, они контролируют этот город, есть Асари-гуми, там раньше был отец Ямамото, есть Минато-кай, клан, в котором состоял дядя Исаму, а про Вонголу я ничего не знаю… Очень захотелось побиться головой о стол, но Реборн сдержался. Вот что за человек Иемицу! Понятия не имеет, что у него дома творится и как его собственный сын растёт! С другой стороны, тема организованной преступности явно не вызывает у Цуны неприятия. — Потому что Вонгола — на Сицилии, — пояснил Реборн. — Это довольно далеко, если ты помнишь географию. — Ну-у-у… — Цуна задумался. — Кажется, это где-то в Италии. Остров? — С географией, я смотрю, у тебя тоже так себе. — Не настолько уж плохо, баллов восемьдесят я набираю в тестах, — Цуна надулся, явно обидевшись. — Вот математика, это да. Я в ней ничего не понимаю. Попросил как-то дядю Исаму помочь, а он сказал, что «не очень умный», и предложил вместо этого кого-нибудь побить. Ну мама и побила его полотенцем… — Я смотрю, полотенце в этом доме — самое страшное оружие! — Реборн в красках представил эту картину и не смог не улыбнуться. — Наверное, — пожал плечами Цуна. — Ещё есть бокен у дяди и бита у меня. Но полотенце — это сила! — Сицилия — это остров к югу от Италии, — начал объяснять Реборн. — Правда, местные жители не очень любят, когда их называют итальянцами, и мечтают отделиться. Цуна пошарил по полу, куда сгрёб со стола всё ненужное, и достал учебник географии, открыл его на форзаце, где была карта мира, и принялся рассматривать. — Это тут, что ли? — удивлённо спросил он, ткнув в нужное место карандашом, а потом положил его как линейку, соединив Сицилию и Японию. — Далековато. — С изобретением реактивных самолётов мир стал гораздо меньше, — поморщился Реборн, вспоминая десятичасовой перелёт. — Я очень рад за самолёты и их изобретателей. Но причём тут я? Реборн смотрел на него, мелкого, тощего, глазастого. Ничуть не испуганного, а задающего вполне резонные вопросы. С Дино было иначе, тот с самого начала всё знал, понимал ставки и при этом не желал ничего делать. Цуна был на него совсем не похож, он жил в стране с другими законами, понятиями. Может, он ещё обрадуется — вон, у него дядя и папаша лучшего друга бывшие бандиты! А может, и наоборот, именно от того, что «бывшие». Для Реборна это было непонятно, как они могли выйти из семьи и при этом не прятаться по углам, а спокойно об этом говорить? Исаму вообще лет двадцать пять всего, рановато для того, чтобы отойти от дел. — Потому что наследовать Вонголу может только кровный родственник, — Реборн достал заготовленные заранее фотографии и фамильное древо. — Джотто ди Вонголе, основатель клана, передав дела Второму, отправился в Японию. У Сицилийской ветви не осталось наследников, значит, придётся тебе… Цуна посмотрел на древо, на фотографии: Энрико в луже собственной крови, раздутый труп утопленника-Массимо и кости, оставшиеся от Федерико. Поморщился неприязненно, но обошлось без воплей ужаса. Фотографии Занзаса не было. Может быть, от того, что он пока жив, а может, потому, что, зная о другом кандидате в наследники, Цуна гораздо сильнее упрётся? Если бы выбирал Реборн, он бы показал, как выглядел Занзас, когда его вырезали из смятой в гармошку машины. Хотя бы ради того, чтобы запомнил, что не стоит садиться за руль пьяным и взвинченным. Был бы Занзас не таким придурком, глядишь, сейчас бы нормальный наследник был. Не пришлось бы переться на край света, впутывать в это дерьмо Цуну… Для Реборна профессия была осознанным выбором, и он считал, что это правильно. Люди имеют право распоряжаться собственной жизнью. Хотят — гробят её, хотят — гробят других. Иемицу спрятал сына и попытался держать его подальше от всего, но когда пришло время, просто отступил в сторону. Сдался. Думать об этом было не слишком приятно. — Всё равно не понимаю, — сказал Цуна, отложив снимки картинками вниз. — Если так важна кровь — есть отец. А мне шестнадцать лет, мне вот с уравнениями надо разобраться! — Увы, если бы можно было обойтись твоим отцом, я бы тут не сидел. И потом, от тебя не требуют становиться боссом немедленно, но дон Тимотео уже стар и настаивает, чтобы ты начал обучение как можно скорее. Чтобы, когда ты вырастешь, ни у кого не было сомнений в том, что один из самых влиятельных кланов возглавит достойный наследник. — Бред какой-то! Какой смысл так зацикливаться на кровном родстве? Пусть выберут достойного кандидата из числа камбу, это же логично! Я не разбираюсь в таких штуках, ни в бизнесе, ни в том, что у вас там принято. — Именно для этого меня и прислали, чтобы ты в этом разбирался. И в бизнесе, и в традициях, и в том, как себя должен вести босс. — Наверное, босс должен знать математику, чтобы конкуренты не обсчитали, — Цуна вытащил из-под свитка с древом учебник по математике и положил сверху. — Уравнения. Нам надо разобраться с этим до девяти! Цуна был упрямой и настырной заразой. Упрямой настолько, что это даже можно было записать в положительные качества для будущего босса. Так что Реборну пришлось разбираться и с уравнениями, и со всем остальным домашним заданием. Цуна даже что-то понял в итоге, а самому Реборну отчаянно захотелось чего-то нормального. Залечь на какой-нибудь крыше с винтовкой и смотреть на проходящих мимо людей через оптический прицел, например… Вот так вот согласишься на чуть ли не предсмертную просьбу старого друга, и теперь все считают, что Реборн не киллер, а нянька для упрямых сопляков! Но с Дино действительно было легче в каком-то смысле — отец с детства нанимал тому целый штат учителей, так что Реборну не надо было об этом беспокоиться. Всё, что только может потребоваться, начиная от верховой езды и заканчивая курсом «оптимизации налогообложения». А вот Цуна всей этой радости был лишён, потому что папаша его безответственный придурок, матушка воспитывает окружающих полотенцем, а дядя состоял в клане и сидел. Полный комплект! В девять вечера грохнула входная дверь и раздался вопль: «Я дома!». Цуна тут же прекратил терзать задание по английскому — да, Реборну пришлось объяснять ему и это! — и, извинившись на ходу, бросился вниз. Встав и размяв затёкшие ноги, Реборн направился следом. — Оп-па, опять ты! — не слишком приветливо заявил Исаму. — Чего это ты тут забыл, дядя? — Мама сказала, что Реборн-сан поможет мне с математикой, — вместо него ответил Цуна. — А если вы подерётесь в гостиной, то она расстроится. — Ничего, мелкий, — Исаму потрепал его по голове, но смотрел всё равно на Реборна, ни на миг не отводя взгляда. — Если мы захотим подраться, то найдём подходящее место, да-а-а? — Ты хоть день можешь прожить без драки? — Нана выглянула из кухни, вытирая руки о передник. — Хотя о чём это я? Конечно же нет! Иди мой руки, я как раз поставила разогреваться твой ужин! И учти, что если ты будешь плохо себя вести… — Ну что ты, сестрёнка! — Исаму тут же подобрел и заулыбался. — Ради тебя я готов на какие угодно подвиги! Даже прожить денёчек без мордобития! Тем временем Цуна принялся деловито подсоединять приставку к большому телевизору в гостиной. Видимо, подобные разговоры были для него слишком привычны, чтобы обращать на них внимание. — А уроки ты сделал? — тут же переключилась на него Нана. — Угу, и даже почти весь английский на послезавтра, — не оборачиваясь, ответил тот.***
На Цуну в спокойном состоянии Реборн налюбовался вдоволь, теперь нужно было посмотреть на него в стрессовой обстановке. Не всё же ему издеваться? Реборн тоже умеет устраивать людям садистские шуточки. Правда, воплотить задумку в жизнь оказалось несколько сложнее, чем он думал, но результат должен окупить потраченные силы. — Эт-то… — растерянно бормотал Цуна, уставившись на переданную ему записку. — Мочида-семпай вызывает меня на бой?! Что я ему такого сделал? Они обедали на улице, так что Реборн без особого труда смог подобраться достаточно близко, чтобы понаблюдать. Хорошенькая девочка Кёко с розовым ланч-боксом в цветочек, бейсболист Ямамото, у которого отец когда-то был в клане, с простой, зато вместительной алюминиевой коробкой, и Цуна, которому мама собрала обед в облепленный наклейками с роботами контейнер. Они казались совсем детьми, пока не начинали разговаривать. — Если это вызов — нельзя не пойти, — нахмурился Ямамото. — Это будет не по понятиям! — Да, но я не понимаю, почему? — продолжал возмущаться Цуна. — Мы с ним нигде не пересекаемся, совсем! Как он вообще узнал о моём существовании? — Мочида-семпай — глава клуба кендо, это может быть опасно, так что береги себя! — покачала головой Кёко и смущённо добавила: — А причина… он всё настойчивее предлагает мне встречаться. Видимо, решил, что если победит тебя, я радостно брошусь ему на шею. Придурок! — Какие там условия? — Ямамото заглянул в записку через плечо Цуны. — После уроков в спортивном зале? — А я сегодня не взял с собой биту, — грустно сказал Цуна, заставив Реборна поперхнуться. О чём ещё не в курсе Иемицу? Он-то заливал, что его дитятко падает в обморок при виде шпица! — Не переживай, это решаемо, — хлопнул его по плечу Ямамото. В спортивном зале после уроков собралась практически вся школа, Реборн с трудом нашёл место, чтобы всё видеть и остаться незамеченным. Мочида с другими парнями из клуба кендо коварно ухмылялись, подготавливая для Цуны неподъёмный доспех, самого Цуну торжественно выпихнули к центру всем классом, а вот Ямамото было не видно, что показалось подозрительным. — Ага, ты всё-таки пришёл, Савада! — радостно гаркнул Мочида. — Ты же меня вызвал, вот я и пришёл, — покладисто согласился Цуна. — Только я не понял, зачем? — Сегодня мы раз и навсегда решим, кому достанется Сасагава Кёко! — Мочида пафосно указал на неё синаем. — Что-о-о-о?! — тут же возмутилась та, но стоявшая рядом девчонка не дала ей двинуться с места. Цуна вздохнул, тоскливо посмотрел вокруг, на Мочиду в доспехе, на предложенный ему синай, грустно оглядел толпу, жаждущую зрелищ. — Я, вообще-то, не занимаюсь кендо, так что понятия не имею, что делать с этой бамбуковой палкой, — честно сказал он. — Так что прости, придётся немного подождать. Когда через толпу принялся протискиваться Ямамото с подозрительным длинным чехлом, Реборн уже всё понял. Когда этот самый чехол швырнули Цуне через ползала, поняли все остальные. — Я же из бейсбольного клуба, — мило улыбаясь, сказал Цуна и прижал к груди чехол. — Это будет справедливо. Зрители одобрительно загудели, на лице Мочиды начали появляться признаки мыслительной деятельности, а Реборн задумался, что делать, если они друг друга поубивают. Это должна была быть просто драка, возможно, если бы Мочида не взял синай, то Цуна бы не стал брать биту, но… Они сошлись в самом центре зала — Мочида в доспехах и шлеме и Цуна с битой. Реборн вспомнил вчерашнюю тренировку бейсбольной команды, и то, что шлем явно больше мячика, так что попасть по нему будет гораздо проще… А при таком количестве свидетелей будет довольно проблематично избавиться от тела незаметно. Они ударили одновременно, раздались громкий треск, болезненный стон и грохот падения. Реборн поморщился, не ожидая ничего хорошего. — И-т-те-те-те, больно же! — Цуна стоял, держась за левое плечо, но так и не выпустив биту. Мочида лежал на полу и не подавал признаков жизни, а шлем его раскололся на части. — Ой, кровь! — испуганно вскрикнула какая-то девчонка. — Вы бы его в медпункт отнесли, — предложил кто-то парням из клуба кендо. — Типа, выиграл Савада, потому что остался на ногах? Ну молодец тогда! Жаль только посмотреть особо было не на что. Реборн прикрыл лицо ладонью. Ну и дети пошли! Прекрасные у них развлечения, такие милые и невинные, что всю эту толпу можно смело записывать в их славную организацию — чувство юмора как раз подходящее. Мочиду подхватили с двух сторон, он застонал, стянул с головы остатки защитной маски и кое-как утёр кровь. — Битой — это нечестно, Савада! — А ты про выбор оружия в своём вызове ничего не писал, — искренне удивился Цуна. — И в доспехах с синаем против безоружного меня — честно разве? Я просто уравнял шансы. — Я предлагал тебе доспех! — процедил Мочида. — Который я не смог бы надеть, спасибо, но не стоит. И вообще, выбирать соревнованием то, в чём заведомо силён только один из участников, — это неправильно. Цуна стоял, морщился, не отпуская пострадавшее плечо, но рассуждал на удивление здраво. Кажется, пункт «как правильно вести себя на стрелке» можно вычеркнуть из плана работ, с этим у Цуны явно нет проблем. Реборн незаметно покинул зал, и, как оказалось, очень вовремя: в кустах у входа кого-то явно собирались бить. — Пусти, мудак! — возмущался кто-то вполголоса. — Какого хрена тебе вообще от меня надо? — А чего это ты тут прятался и высматривал, а-а-а? — судя по голосу и интонациям, это был Исаму. Ну или его собрат по разуму. — Вынюхиваешь чего? — Все смотрели, а мне нельзя, что ли? Реборн подошёл поближе и увидел Гокудеру Хаято. М-да, если кто-то неудачник, то он неудачник во всём. Исаму крепко держал его за уже покрасневшее ухо, и, с одной стороны, надо было прийти на помощь, а с другой: если Гокудера не сможет справиться сам, то на кой он нужен? — Все смотрели нормально, а ты прятался! Зачем прятался? Почему прятался? Неспроста-а-а! — Да блядь! Тебе-то какое дело? Чего вообще пристал? — раздражённо шипел Гокудера, явно потянувшись к динамиту. И как он, интересно, собирается использовать его на такой дистанции, при том, что ещё и поджечь надо успеть? — Ой, дядя Исаму? — раздался от входа удивлённый голос. – Ты приходил посмотреть? — Ну дык, — согласно кивнул тот, всё ещё не отпуская Гокудеру. — Как я мог не прийти? В целом, неплохо, но ты вполне мог бы уклониться от удара! — Ну, тогда я сам мог промахнуться, — чуть потупившись, ответил Цуна. — А что случилось? Биту он уже убрал, и чехол мирно висел на плече у Ямамото, а вот на красное ухо Гокудеры поглядывал с некоторым беспокойством. — Да вот, — Исаму встряхнул Гокудеру за многострадальное ухо. — Следил! — Неужели в зале не хватило места? — удивился Ямамото. — Зато оно нашлось на пожарной лестнице! Зачем прятался? — Потому что это школьный спортзал, а я тут ещё не учусь, только с завтрашнего дня, — недовольно процедил Гокудера, а потом повернулся к Цуне: — У вас тут часто такое? — Какое? — переспросил Цуна и снова потёр пострадавшее плечо. — Ну, вот чтоб махач у всех на глазах! — Да нет, просто Мочида думал похвастаться тем, как меня уложит. Если бы я кого-то вызывал, выбрал бы другие время и место, обговорил бы оружие и свидетелей, — наморщил нос Цуна. — А то фигня же! То есть, когда столько свидетелей, сложней хитрить, но и нормально же не подерёшься… Исаму потрепал его по волосам и наконец-то отпустил несчастное ухо Гокудеры. — Ладно, в честь твоей победы я куплю вам такояки! — он хлопнул по плечу Ямамото, подталкивая их обоих к выходу из школы. — У меня ещё почти два часа до начала смены! Реборн дождался, пока они уйдут, потом дождался, пока разойдутся остальные ученики. Гокудера всё также стоял, потирая опухшее ухо, и хмурился. — Чего тебе не сиделось спокойно? — А, синьор Реборн, — поморщился он. — Вы не говорили, что тут такие порядки… — Сам в восторге, — хмыкнул Реборн. — Что ты здесь делал? Гокудера достал из кармана мятую сигарету, закурил и буркнул: — Приходил с документами, всё дооформил, наконец-то. А тут слышу — стрелка, вот и решил посмотреть. — И как, понравилось? — скептически хмыкнул Реборн. Гокудера невнятно пожал плечами. — Это ведь и был Савада Цунаёши? Я представлял его несколько иначе… — Я тоже, но жизнь вообще редко соответствует нашим ожиданиям, особенно если мы верим кому-то на слово, а не проверяем всё сами. У тебя ведь был план? — Угу, — Гокудера глубоко затянулся и снова потёр пострадавшее ухо. — Нарваться, огрести, а потом восторженно попискивать. Явно не прокатит. — Уверен? — Реборну было интересно послушать, какие такие выводы можно было сделать только посмотрев на эту, с позволения сказать, «стрелку». — Человек, который вообще не в теме, не стал бы лупить противника битой по голове, а потом спокойно отворачиваться и уходить, не стал бы потом обсуждать условия вызова, — Гокудера поморщился, пытаясь сформулировать вслух то, что чувствовал. — Да, здесь явно какие-то свои правила, но он их знает. Вы сказали, что я нужен для того, чтобы будущий босс научился обращаться с подчинёнными. Мы одного возраста, и это будет проще, так ведь? А если я поведу себя правильно, то могу быть принят в Семью? — Да, так было задумано, — согласился Реборн. — Старый план не годится, потому что я не знаю здешних правил. — У тебя есть новый? — Так, в общих чертах, — Гокудера хмурился и мял в пальцах окурок. — Ходить за ним и восторженно попискивать, как круто он уделал того придурка, например. И пытаться разобраться в том, как здесь принято себя вести. «Восторженное попискивание» в исполнении Гокудеры Хаято! Реборн бы хотел на это посмотреть, как и на реакцию Цуны. Их отношения с Ямамото казались равноправными, а босс должен уметь отдавать приказы. И делать это так, чтобы ни у кого не возникало даже мысли не подчиниться им. Иемицу считал, что основная проблема будет в том, что его сын слишком добр и мягок для мафии. Реборн в который раз подумал, что люди бывают удивительно слепы в отношении своих близких. Цуна не был мягок, он просто не любил проблемы. А ответственность за подчинённых, в его представлении, явно была именно проблемой. Ему гораздо проще было жить, ни во что не ввязываясь, держась в стороне от статусных игр. Поэтому и было так сложно подстроить вызов — в школе явно была негласная договорённость, что если Цуну не трогают, он тоже не трогает никого в ответ.***
Исаму вернулся домой практически утром, ещё до того, как Нана поднялась готовить всем завтрак. Реборн всё ещё пытался смириться с новым часовым поясом и заливался крепким кофе, когда хлопнула входная дверь. — Какое чудесное совпадение, а-а-а? — протянул Исаму, войдя на кухню. — Наконец-то поговорим без свидетелей! — А у нас что, есть общие темы для разговора? — усмехнулся Реборн. — Да, дядя, — Исаму кривил губы и смотрел на него зло, но Реборну было не привыкать. Его мало кто любил. — Например, что ты вообще тут забыл, а? И не надо мне дурить мозги про математику. Я, конечно, не очень умный, но не настолько! — Какая восхитительная самокритика! — Э-э, если бы я считал себя самым умным, давно бы лежал на дне токийского залива, — фыркнул Исаму. — Нет, дядя. Я знаю, когда стоит остановиться. Но ты пришёл в мой дом, понимаешь? Тут моя сестрёнка и её мелкий, а их я в обиду не дам, иначе не смогу себя уважать! Ты уже слышал, что я сидел, да? Знаешь, за что? За причинение тяжких телесных, повлёкших за собой смерть. Мне не западло повторить на бис, сечёшь? — Разве тот факт, что ты сидел, не говорит о том, что ты лох и тебя поймали? — Не-э, ты явно не сечёшь! Я сам сдался. Совершил преступление, отсидел за него, вышел. Я честный человек, понимаешь? — Не понимаю, — на полном серьёзе ответил Реборн. — Что хорошего в том, чтобы сидеть? Я ни разу не сидел, хотя есть за что, сам понимаешь. И я горжусь тем, что никто не смог меня поймать. — Гайдзины такие странные, — Исаму отвернулся от него, щёлкнул тумблером, включая чайник, и заглянул в холодильник. — Это разные вещи! Ты всё ещё в деле, тебе сидеть — простой в работе, так? — Если не считать «простоем» то, чем я сейчас вынужден заниматься... — скривился Реборн. — Ещё это урон репутации. — П-ха! Урон? Какой ты якудза, если не сидел? — Я не якудза, я мафиозо. — Да один хуй! Я не о том. Я сидел, потому что хотел завязать. Я очень многим обязан клану, но понял, что хочу быть честным человеком. Мне назвали условия, я с ними согласился. Я всё сделал, потом сдался полиции. Честно отсидел свой срок и больше не приписан к клану. Реборн смотрел, как он заваривает чай, стягивает плёнку с тарелки с онигири… Нана приготовила ему еду заранее, потому что знала, что он придёт в такую рань. Отсидел, вышел — и теперь честный человек? Звучало совершенно бредово. — Так зачем ты приехал сюда? Будет лучше, если ты ответишь честно. Всё равно он узнает, даже странно, что Цуна ему ещё не сказал. Не нашёл подходящего времени? Или думал, что Исаму уже в курсе? В любом случае скрыть это от него не получится. — Почему ты решил уйти из клана? — конечно, отвечать вопросом на вопрос невежливо, но Реборн всегда был чужд условностей. — Ты уверен, что это твоё дело, дядя? — Исаму ненадолго оторвался от своего то ли завтрака, то ли ужина. — Пойди, поспрашивай у людей, узнаешь штук пять версий, расходящихся в мелочах. Одна другой романтичней! Думаешь, подогнать свой ответ под это дело? — Скорее, не сам ответ, а его формулировку, — Реборн покачал в пальцах чашку с остатками кофейной жижи, а потом перевернул её на блюдце и трижды повернул по часовой стрелке. — Одни и те же вещи можно сказать совершенно по-разному. Дождавшись, пока всё лишнее стечёт, он заглянул в чашку. Коричневые разводы по белому фарфору сложились в голову лошади у самой кромки чашки. Возлюбленный или вести от него в самое ближайшее время? Неужели стоит ждать в гости Бьянки? Только этой взбалмошной девчонки ему тут не хватало! — Тебе будет проще, если я скажу, что мой уход из клана не связан с бизнесом? — Исаму поставил тарелку в раковину и усмехнулся: — Выйдем? А то сестрёнка не любит, когда я курю в доме… Светало. Они сидели на крыльце, Реборн всё ещё держал в руках чашку, а Исаму крутил в пальцах сигарету. Интересно, а Нана в курсе, что её муж тоже курит? Не то чтобы много, но всё равно… — Ты бы мог бросить всё ради женщины? — вдруг спросил Исаму. — Понятия не имею. Женщины никогда не просили меня что-то бросать… — Реборн всё ещё смотрел в чашку. Говорить, что это женщины предпочитали бросать всё из-за него, он не стал. Выглядело бы как глупое хвастовство. — Везуха… — Исаму затянулся и посмотрел на медленно светлеющее небо. — Я ушёл из клана из-за женщины. Не думаю, что тебе нужны подробности, да? Главное, что это не из-за того, что я разочаровался в выбранном пути или что-то такое, так ведь? — Да, это так. Ты слышал про Вонголу? — Мы в Японии. Здесь людей волнуют максимум китайцы и американские военные с баз на Окинаве, — Исаму фыркнул, показывая, что ни о тех, ни о других он не был высокого мнения. — Вонгола… в Италии? Это всё, что я знаю. Внешняя политика — не моё дело. Моё — пойти туда, куда сказали, и разнести там всё вдребезги и пополам. Было. — Семья Вонгола — очень влиятельный клан, не тот, с которым было бы разумно ссориться. — Да уж, думаю… Если даже я про него пару слов слышал. Ты к нему приписан? Небо становилось всё ярче, чёрные полосы проводов проступали на нём, как шрамы. Тихий и мирный пригород… Сколько ему ещё торчать в этой дыре? Дино был старше, на то, чтобы вправить ему мозги, не ушло много времени. Тем более что тогда не надо было уезжать из страны. Реборн вполне спокойно выполнял свою работу, пусть и немного в меньшем объёме. А Цуне только шестнадцать… Оставалось только надеяться, что дон Тимотео не заставит его торчать тут до совершеннолетия мальчишки! — Да, если это у вас так называется. Я получил приказ от главы Семьи, поэтому не могу ослушаться. — И что же тебе приказали? — Стать репетитором твоего племянника, — улыбнулся Реборн, повернувшись к нему. — Харе издеваться, дядя! — Исаму ткнул в его сторону тлеющей сигаретой. — Ты думаешь, что это правдоподобно? Ты, блядь, припёрся к нам с чёртовой пушкой, подстроил мелкому драку, признался, что состоишь в клане, но нет! Ебать, ты репетитор! — Сам в восторге. Видимо, у меня карма такая. — Просто скажи, зачем тебе сдался мелкий! — Любишь племянника? — А тебя это удивляет? Конечно, люблю! Это ж сын моей сестрёнки, на меня в детстве похож, прям один в один! Будь у неё их целый выводок — всех бы любил, и своих мелких, если бы были. А тут ты припёрся, мало, что ли, того, что папаша дома не бывает, так ещё и это! Если Цуна сейчас похож на Исаму в детстве, вырастет из него тоже что-то подобное? Реборн попытался представить на месте босса Вонголы своего собеседника и едва сдержал смех. Кажется, это будет весело, но он бы предпочёл оказаться от них подальше. — Но сейчас я действительно репетитор, — Реборн снова покрутил в руках чашку. Может быть, конь это не Бьянки? Может быть, это новости от Дино? Он же тоже, в каком-то смысле, конь. — Мне приказано научить Саваду Цунаёши как быть боссом. Потому что дон Тимотео выбрал его своим преемником. — С хера бы это? — оторопело уставился на него Исаму. — Спроси чего попроще. — Слушай, дядя, эта шутка ни разу не смешная! Чё-то я как-то не верю, что большой начальник решил выбрать себе наследника методом всемогущего рандомайзера! Выдумай что-нибудь более правдоподобное. — Ну почему сразу рандом? — фыркнул Реборн. — Они родственники. Довольно дальние, но родственники. А спорить с доном Тимотео, когда он вобьёт что-нибудь себе в голову, — не самая лучшая позиция, если хочешь жить долго и счастливо. — И папаша, значит, не подходит? — отчего-то ни Цуна, ни Исаму не устраивали показательных выступлений на тему нежданного наследства. Они ему поверили, и если в исполнении мальчишки это ещё казалось нормальным, то сейчас уже вызывало вопросы. — Значит, не подходит, — кивнул Реборн, вглядываясь в напряжённо-сосредоточенное лицо Исаму. Может быть… если бы тот давал себе труд разговаривать вежливо… Реборн попытался представить, каким может стать Цуна в двадцать пять. Останется невысоким, в мать, или будет больше похож на отца, раздавшись в плечах и наев мяса на кости? Он будет таким же, как Исаму, — худым, жилистым и с лениво-опасной манерой двигаться? Реборн считался лучшим киллером, но предпочитал огнестрел. Он умел драться врукопашную, но полагал это глупым, если можно всё сделать быстрее и проще. В Японии явно всё ещё не любили демонстрировать пушки лишний раз, не говоря уже о стрельбе. Пожалуй, это было бы интересно, кто из них окажется сильнее в схватке без оружия… — Когда я вышел, сестрёнка пригласила меня жить к себе, — вдруг сказал Исаму. — Сначала я не хотел мешать её семье. Ну, понятно же, какая у меня может быть репутация, да? Зачем людям жизнь портить? Но её муженёк уже полгода как в командировке был, переводил деньги на счёт да открытку к новому году прислал. Не дело это, оставлять жену так надолго, тем более когда сын растёт, понимаешь? Исаму достал следующую сигарету, прикурил и продолжил: — Мелкий чуть ли не от каждой тени шугался, об собственные ноги спотыкался и вообще. Разве можно так? Сестрёнка пыталась с этим как-то бороться, но он по отцу скучал, хоть и обижался, что того вечно нет. Из меня хуёвый психолог, но мне кажется, он подсознательно считал, что он недостаточно хорош, поэтому отца вечно нет. Хорошо хоть младший Ямамото подвернулся… — Ты их подружил? — Не, просто как-то вспоминал, что в школе играл в бейсбол и как нам, сука, было весело! — Исаму заржал, явно вспоминая что-то хорошее. — У нас та ещё команда была в старшей школе, все, как один, — янки. Ну, он и записался в бейсбольный клуб, когда новый учебный год начался, вот и всё. Вот так вот просто, никаких сложных комбинаций, просто намекнуть, и Цуна всё сделал сам. Конечно, тут повезло, что он подружился с командой, но главное, что решение было принято им самостоятельно. Наверное, для человека, у которого проблемы с самооценкой, это был единственный правильный вариант. Поверить в то, что он действительно что-то может. — Лады, значит, ты должен научить его вашим правилам, — Исаму хлопнул себя по коленям и встал, прихватив пепельницу. — Хорошо. Только не вздумай устраивать мелкому что-то опасное, а то и с тобой может случиться что-нибудь нехорошее, усёк? Он ушёл в дом, а Реборн остался сидеть на крыльце. Должна была быть какая-то причина! Что такого мог знать Исаму, что почти спокойно воспринял новость о будущей должности Цуны? Сам Реборн долго поверить не мог, что его задание не было шуткой или розыгрышем!***
Когда именно дон Тимотео упёрся в идею кровного родства, Реборн не мог сказать с точностью. Возможно, гораздо раньше, чем они думают. Должен ли Иемицу сказать спасибо крови Джотто ди Вонголе за свою карьеру? А если и так, то почему не назначить его преемником? Ему едва сорок лет — в самом расцвете сил, можно сказать, достаточно знаний и опыта. Да, довольно своеобразная манера вести дела, но до сих пор никто особо не жаловался на господина внешнего советника. С поставленными задачами он вполне справлялся. Но нет, дон Тимотео выбрал его сына. Надеялся, что из ребёнка можно слепить именно то, что он хочет? Судя по тому, что Иемицу явно дал понять, что не хотел бы видеть сына в их бизнесе, он подозревал что-то подобное. Неуверенный в себе неудачник, зато живой? Да, скорее всего, так и было, пока не вышел из тюрьмы Исаму и не принялся за воспитательные работы. Теперь степень зацикленности на крови уже пугала. Реборн ещё раз перечитал письмо, закрыл крышку ноутбука и побарабанил по ней пальцами. Собрать Десятое поколение из наследников Первого! Что нужно было курить, чтобы придумать такой план?! Цуне не повезло — он оказался слишком сильно похож на своего предка. Следующим оказался Гокудера — а Реборн ещё удивлялся, почему ему впихнули этого мальчишку, разве нельзя было подобрать кого-то местного на роль манекена для отработки необходимых будущему боссу навыков? Ямамото Такеши оказался потомком Асари Угецу, ещё двое парней учились в той же школе — весьма занятное совпадение! Не оно ли окончательно убедило дона Тимотео в правильности столь безумного решения? Через год Рокудо Мукуро позволят сбежать, а с Семьёй Бовино торгуются, выпрашивая у них хоть кого-нибудь подходящего возраста. Что за бредовые идеи? Воссоздать Первое поколение, добиться того, чтобы Цуна как можно больше походил на Джотто… Ради чего? Чтобы, как тот, смотался в родную Японию при первой же возможности? Реборн отложил ноутбук в сторону и нахмурился. Что его там зацепило? И вдруг дошло — Ямамото. Исаму сказал «младший Ямамото подвернулся», значит, он знаком и со старшим. Который, если верить Цуне, раньше был в Асари-гуми. Асари — фамилия одного из ближайших соратников Джотто, родственником которого Ямамото и является. Достаточно было сказать, что Цуну выбрали, потому что родственник, как Исаму успокоился и поверил. Получается, он знал о родстве, раз не потребовал доказательств. Что ещё здесь могли знать? И насколько это было важно для выполнения полученных приказов? Ничего не менялось. Реборн должен научить наследника, как быть боссом. Не слишком сильно подвергая опасности, чтобы лишний раз не ругаться с Исаму. Можно было бы избавиться от него, но что-то подсказывало Реборну, что это плохой выход. От того, что тот мог помочь в выполнении задания? От того, что знал здешние правила и местных? От того, что Цуна мог узнать подробности, когда вырастет, а настолько ссориться, пусть и с гипотетическим, но боссом Вонголы, было глупо? От того, что Реборн терпеть не мог убивать кого-то бесплатно? Слишком много причин, каждая из которых уже была вполне серьёзна. Значит, Исаму остаётся жить и, по мере возможностей, помогает с обучением наследника, Гокудера старательно втирается в доверие во имя будущей карьеры, а Ямамото… К нему, пожалуй, стоило приглядеться поближе. Пока детишки были на уроках, Реборн решил пообедать в «Такесуши». Оценил по достоинству мастерство обращения с кухонными ножами и окончательно убедился в том, что японская традиционная кухня — это не его. Когда на тарелке что-то конвульсивно дёргается и смотрит на тебя печальными глазами, пока ты это ешь… брр! Реборн никогда не страдал зоосадизмом, в отличие от здешних поваров. Ямамото Цуёши выглядел ровесником Иемицу, было бы совсем смешно, если когда-то они вместе учились. Когда Реборн подошёл к стойке, чтобы расплатиться, тот посмотрел на него пристально и очень внимательно. — Недавно у нас? — Да, только приехал, — Реборн отсчитал нужную сумму. — У вас тут... уютно. — Спасибо! — широко улыбнулся Цуёши. — Этот дом всегда принадлежал моей семье, и он оказался очень кстати, когда я решил открыть ресторан. Заходите ещё! — Непременно, — Реборн вежливо улыбнулся, а про себя добавил, что в следующий раз будет внимательнее читать меню. Пока ему надо было обдумать отчёт для дона Тимотео. Застревать здесь надолго совершенно не хотелось, но и халтурить он не привык.***
Восторженное попискивание в исполнении Гокудеры Хаято действительно выглядело весьма занятно. Что ж, если парень смог вывернуть собственный фейл на пользу дела, то он не безнадёжен. Раз уж ему досталось от Исаму за подглядывание, то первый свой учебный день он начал именно с оды мастерству Цуны по выколачиванию чужих мозгов и преданного заглядывания в глаза. С учётом того, что был он почти на голову выше Цуны, последнее смотрелось особенно прекрасно. Гокудера ходил за Цуной по пятам, ревниво шипел на Ямамото, настаивал на собственной полезности, напросился в гости и превознёс кулинарное искусство Наны. Цуна на это реагировал весьма своеобразно — немного растерянно, но с явственной ноткой досады. — Тебе не нравится Гокудера? — спросил Реборн, когда с очередным домашним заданием было покончено. — Мне не нравится то, что означает его появление в моей жизни, — на удивление спокойно ответил Цуна, отложив ручку. — Сразу же после вашего приезда, Реборн-сан. Разве это не подозрительно? Сначала вы говорите мне про весьма специфическое наследство из Италии, и тут же в моём классе появляется парень из той же самой страны. Разве это… не накладно? Мозги у парня явно были в нужном месте, просто он не любил ими пользоваться. Выбрать именно это слово! Точь-в-точь он сам, когда спрашивал у дона Тимотео, зачем ему Взрывной Хаято. — Потому что правила в Италии явно отличаются от того, к чему ты привык. И тебе надо научиться приказывать, сначала в мелочах, потом уже серьёзнее. Что тебе стоит его хотя бы за соком к автомату гонять на перемене? — Не хочу никому ничего приказывать, — Цуна насупился и уткнулся в учебник истории, в любимую свою статью про Дате Масамуне. — Просто не хочу. Исаму тоже не верил в совпадения и счёл наиболее подходящим для разговоров раннее утро, когда возвращался со смены. Дневные и ночные у него чередовались со столь странной логикой, что сам чёрт бы ногу сломил, но после работы он всегда был гораздо миролюбивее, чем до. — На кой тебе понадобилась эта истеричная блондинка? — спросил он, задумчиво глядя на красный огонёк своей сигареты. Реборн даже не сразу сообразил, что это про Гокудеру. — Мне — уж точно незачем. А вот Цуне Взрывной Хаято пригодится. — Взрывно-о-ой, — насмешливо протянул Исаму. — Какой он взрывной? Так, светошумовая граната, бомба дымовая. Пшик! Затянулся пару раз и продолжил, прямолинейно, как только и умел: — Шуму от него много, а толку — ноль. Мелкий не любит ни шум, ни лишнее внимание. Пока блондиночка не засунет поглубже свой темперамент, мелкий к нему всерьёз не отнесётся. Пока он его воспринимает как досадное стихийное бедствие, которое надо просто перетерпеть, не более. Племянника своего Исаму явно хорошо успел изучить, да и наверняка прекрасно понимал резоны самого Гокудеры — буквально на следующий день Реборн видел, как Исаму вытаскивал того на крыльцо, держа за многострадальное ухо, и отчитывал: — Что ж ты, мелочь, бестолковая такая, а? У меня пепельницу попросить не мог, язык бы отвалился? А потом, пока надувшийся Гокудера собирал бычки с дорожки, гораздо спокойнее добавил: — Ведь вроде есть мозги, а думаешь ты порой исключительно задницей. Хочешь, чтобы Цуна тебя потом к себе забрал, да? Эх… Я-то уже, считай, школу закончил, когда… На жизнь посмотрел, гонору поумерил. Не бывает незаменимых людей, зато бывают те, с которыми работать приятнее и удобнее, сечёшь? Уселся поудобнее, пепельницу достал и даже соизволил поделиться сигаретами. Реборн с трудом подавил желание протереть глаза. — И как себя вести правильно — только от босса и зависит, что ему больше по нраву. Один оябун любит, чтобы все были вежливы и этикет, другой — чтобы не тянул кота за яйца и говорил коротко и по существу. Один добреет, когда выпьет, другого под мухой на подвиги тянет, и сам говорит своим людям, чтобы не давали упиваться лишний раз. Гокудера смотрел на него недовольно, но очень сосредоточенно. Слушал, запоминал, думал, как уж умел. — Мелкий не любит шума и лишнего внимания. Ты выпендриться хочешь, понимаю, но только раздражаешь его. Хочешь, чтобы он поверил, что ты считаешь его боссом, — так делай то, что говорят! У нас тут просто всё — если босс говорит, что ворона белая, то надо соглашаться. И делать, что приказано. Скажут — полы мыть и тапки в зубах таскать, значит, с радостью поскачешь за тряпкой и тапками. Надо же, какой, однако, заботливый! Понятное дело, что не о Гокудере он думал, когда советы ему давал, а о Цуне и том, как бы ему жизнь упростить. Но было в его словах столько явно личного, что Реборн всерьёз задумался, а не разузнать ли ему о клане, в котором тот состоял? — А что делать, если не приказывают ничего? — недовольно буркнул Гокудера. — Думать, — Исаму ткнул его пальцем в лоб, и явно не легонько, а со всей силы, разве что не с размаху. Гокудера явно такого не ожидал и едва не опрокинулся на спину. — Тебе боги мозги дали, а ты ими не пользуешься. Того и гляди заржавеют. — Да я все тесты на сто баллов пишу! — Можешь пойти и подтереться ими. Тесты он пишет, посмотрите на него, а! Когда мелкий помашет тебе ручкой на прощание, очень они тебе помогут, я думаю! И почему только те, кто считают себя супер-умными, на деле такие придурки все?.. Гокудере и впрямь стоило бы немного сбавить обороты, но сначала Реборн хотел посмотреть, догадается ли тот об этом самостоятельно. Исаму его опередил, но это явно было к лучшему, очень уж хорошо у него вышло всё по полочкам разложить. А на следующий день явилась Бьянки. Облако рыжих волос, благоухающих очередными убийственными духами, длиннющие ноги, едва прикрытые мини, и коробка с отравленной пиццей. Вот только дверь открыл Исаму, по обыкновению расхаживающий по дому в одних штанах. Жаркое лето — давайте все выключим кондиционеры, чтобы сэкономить немного электричества! — Красотка, мы пиццу не заказывали и эротический массаж тоже, — сказал он, осмотрев её с ног до головы. — Может, тебе нужен старый хрыч из дома напротив? У него жена как раз уехала… — Мне нужен Реборн! — томно проворковала она в ответ. — Я смотрю, у дяди есть вкус, но нет чувства меры, — хмыкнул Исаму. — Нет бы самому в салон пойти, он будет на дом такие услуги заказывать! — Да как ты смеешь?! — возмутилась Бьянки и попыталась огреть Исаму пиццей. Увы, но реакция у него была весьма хороша. Увернувшись от удара, он перехватил её за руки, и Реборн поспешил вмешаться, пока они друг друга не поубивали. — Какими судьбами, Бьянки? — О, Реборн! — она вывернула руку из захвата только для того, чтобы томно приложить её ко лбу. — Без тебя моя жизнь так одинока! — Можно подумать, твои многочисленные кавалеры дадут тебе заскучать, — Реборн чуть поморщился, вспоминая очередной приём. — Ревность тебе не к лицу, милый. Ты же знаешь, что моё сердце навсегда отдано тебе! Пока она устраивала очередное представление, Исаму задумчиво рассматривал коврик в прихожей, которому от пиццы досталось больше всего. — Так ты не из фудзоку, красотка? Ну, звиняй тогда. А вот коврик зря изгваздали — сестрёнка расстроится. — Я куплю новый, — привычно пообещал Реборн. Бьянки всегда была… несдержанной. — Тогда тебе стоит поторопиться — она вернётся минут через сорок, — Исаму зевнул, почесал голый живот и вернулся обратно к телевизору в гостиной. Бьянки задумчиво проводила взглядом его спину и молча подняла бровь. Только одну, позёрка. — В таком случае я займусь этим прямо сейчас. Ты же избавишься от мусора? Жара стояла невыносимая, а в магазине был кондиционер, одно это стоило того, чтобы переться на улицу в середине дня. Бьянки, ох, Бьянки, что ж ей не сиделось дома? В восемнадцать лет надо поступать в университет, а не мчаться на другой конец света… Ради кого? Ради острого на язык и быстрого на расправу киллера, или всё-таки ради непутёвого младшего братишки? После того, как Гокудера взял фамилию матери, ему уже не светило вернуться в отцовский дом, и он не мог этого не понимать. Подобное расточительство было одной из главных причин, почему Реборн его не слишком высоко ценил. Одиночкам в их мире приходится весьма туго, даже если они взрослые люди, что уж говорить о наглых мальчишках? Он и жив-то до сих пор оставался разве что милостью Божьей. Зато Бьянки братишку любила, весьма своеобразно, но как уж умела. Не щадя злых слов при личных встречах и подкидывая работку или помогая с жильём за глаза. Ох Бьянки, Ядовитый Скорпион, противоречивая в каждом жесте и слове. Как там спрашивал Исаму? Смог бы он бросить всё ради женщины? Какое счастье, что Бьянки не из тех, кого напугаешь его профессией… — Реборн, — томно вздыхала она, повиснув на его локте. — Как ты мог оставить меня на столько времени, я вся извелась! — Никто не заставляет тебя волноваться, — хмыкнул он. — Я уже большой мальчик, знаешь ли… — О, это скорее про того парня… Что у него за картинка на спине? Пожарный, что ли? Красиво сделано! — Красиво, — согласился Реборн. — И очень, очень больно. Не фыркай, твоего скорпиона набивали машинкой, а эту картину пучком иголок по старинке. Я тут таких дикостей наслушался, что уже тошнит. — А почему именно пожарный? Не воин какой-нибудь, не тигр или дракон? — продолжала допытываться она. — Спроси сама у Исаму, если захочешь. Он вряд ли сможет отказать такой красивой девушке. — Ох, Реборн! Комплименты из тебя клещами вытаскивать надо, но так уж и быть, зачту тебе этот, — Бьянки заправила волосы за ухо изящным движением и махнула рукой: — Может, этот? Цвет похожий, размер, вроде, тоже… Кстати, кто это вообще был? — О, это самое забавное! Это у нас «младший братик» Наны, то есть родной дядя будущего босса Вонголы. Редкостный хам, отсидевший за убийство, зато очень любит свою семью. — Очаровательно! В таком случае совершенно непонятно, зачем тут ты. — Я тут, потому что так хочет дон Тимотео. А Иемицу явно не в курсе как минимум того, что он тут живёт. Как максимум, вообще ничего не знает об Исаму. Бьянки залилась счастливым смехом. — О, Реборн, милый! Если бы я не хотела остаться с тобой, то передумала бы ради одной только возможности посмотреть, как Иемицу сядет в лужу! Ну, может быть она действительно хотела остаться с ним, вот только вечером Бьянки чуть ли не два часа подряд песочила Гокудеру за бардак в съёмной квартире и стратегические запасы лапши быстрого приготовления вместо продуктов. А Исаму сидел с бутылкой, явно не первой, судя по расфокусированному взгляду. — Красивая у тебя женщина, дядя… Везучий ты тип, да-а? — он рассмеялся и снова приложился к бутылке. — Все беды от женщин! Ну, если они не родственницы, конечно. А так — одни проблемы! Цуна как можно тише вытаскивал из розетки телефон, посмотрел на Реборна, сделал круглые глаза и прижал палец к губам. — Когда ты успел у него мобильник стащить? — спросил Реборн, до того, как на него вывалили бы очередное домашнее задание. — У меня достаточно хорошая память, так что не отпирайся. Модели телефонов у них были очень похожие, но на Цунином болтался брелок с каким-то анимешным персонажем аж с шестью мечами, а вот у Исаму был красный шнурок с хитрым узлом и монетки. И эти самые монетки теперь торчали из кармана любимой толстовки Цуны. — Дядя Исаму, когда выпьет и начинает говорить о женщинах и проблемах, потом примется трезвонить одной… Не важно, — Цуна поморщился и спрятал телефон поглубже. — Я, вроде, пытаюсь учить тебя быть боссом, а не карманником, — хмыкнул Реборн, сев напротив. — Кому он там звонить захочет, своей бывшей? — Не хочу быть никаким боссом, — ещё больше насупился Цуна. — Нужны мне эти проблемы, как же. Вот зачем вы мне Гокудеру сосватали, Реборн-сан? Если уж так нужно было кого-то, то неужели не нашлось более уравновешенного? — Как Ямамото Такеши? — Да хоть бы и как Ямамото! С ним весело и спокойно, а Гокудера — непредсказуемая пороховая бочка, никогда не угадаешь, отчего рванёт. — Так воспитывай, чтобы вёл себя так, как хочется тебе, — предложил Реборн, следя за реакцией на свои слова. — Ага, стоит хотя бы начать, и это будет значить, что я согласился! А я не хочу, мне и так хорошо. — Ещё бы не было хорошо: мама вкусно кормит, дядя, если что, защитит… Жизнь немного сложнее, знаешь ли. Не все проблемы можно решить суровым взглядом и грозным окриком, представь себе. Цуна поднял глаза от учебника, и в этот момент Реборн окончательно уверился в том, что кровь — не вода, уж больно часто приходилось видеть подобные выражения лица. Да, у шестнадцатилетнего парня это смотрелось и вполовину не так грозно, как у его отца, но всё же… — Если вы думаете, что специально создать мне проблемы и посмотреть, как я буду бултыхаться, — это забавно… А что будет потом? — Когда? — изобразил невинность Реборн. — Если ваш план удастся, и вы затолкаете меня в кресло босса… но в процессе кто-то пострадает. Что вы будете делать тогда, Реборн-сан? — Некоторые должности значат больше, чем чувства людей, их занимающих, — с лёгкой усмешкой ответил он. Надо же, оказывается, Цуна об этом тоже думал. — А ещё бывают приказы, которые важнее жизни исполнителя. Я выполняю приказ главы Семьи. Когда боссом станешь ты, я буду точно так же выполнять твои приказы. Или же ты можешь приказать кому-нибудь убить меня. Если я справлюсь со своим заданием как следует, тебя послушаются. Вот так тебе, мальчик. Нравится? Судя по панике в твоих глазах — совсем нет. Человеческая жизнь стоит гораздо меньше, чем ты думаешь. Особенно — жизнь киллера, который успел многим оттоптать любимую мозоль. — Если я всё-таки стану боссом, — с нажимом на первое слово сказал Цуна. — А если нет? — Значит, я плохо выполнил свою работу, — криво усмехнулся Реборн. — А я очень не люблю проигрывать, знаешь ли. — И вам действительно плевать? — Цуна уже практически шипел. — На то, что я чувствую, на Гокудеру, который корчит из себя не пойми что… На ту девушку вам тоже плевать? Как её зовут… Бьянки? Реборн невольно отвёл взгляд. Значит, Цуна всё-таки умеет бить по самому больному месту, а ведь этому он его ещё не учил. Хотя… не помешает уточнить, что именно он имел в виду. — Это шантаж? — Что? Какой шантаж? — Цуна смотрел так оторопело и удивлённо, что Реборн расхохотался. Рано обрадовался. — Бьянки, — пояснил он. — Что именно ты хотел сказать? Что прикажешь убить её, раз на себя мне плевать? Цуна смотрел на него со всё нарастающим ужасом, а Реборн продолжал смеяться. А ведь он почти поверил! Слишком уж по-взрослому начал рассуждать Цуна, слишком похож был взгляд. — Вообще-то, это был бы довольно сильный ход, — признал Реборн. — Она мне действительно небезразлична. Только тебе следовало бы учесть, что Бьянки старшая сестра Гокудеры, да и её семья не оставила бы подобные угрозы без внимания. Цуна отчаянно покраснел и резко отвернулся. — Я не о том, я просто пытался спросить, действительно ли вам всё равно, что вы делаете с людьми вокруг. — Смотря, кто эти люди, — Реборн чуть откинулся назад, обвёл комнату взглядом и махнул рукой в сторону полки с фигурками. — Ты же любишь историю? Всех этих полководцев и самураев… Ты же понимаешь, что они руководствовались весьма своеобразной моралью. Отряд, оставленный прикрывать отход всего войска, гарантированно погибнет, но это спасёт много других жизней… В очередной раз Реборн пожалел, что так и не почитал ничего по истории Японии, а то сейчас привёл бы какой-нибудь конкретный пример. Увы, пока придётся отделываться общими словами. — Именно поэтому и отказываюсь, что понимаю, — Цуна снова уткнулся в учебник. — Они все клёвые и крутые, а я — обычный. Я так не могу, да и не хочу. — И чего же ты хочешь? Как представляешь себе будущее? — с интересом спросил Реборн. — Как-то вот представляю. Закончу школу, найду работу, женюсь… — На Сасагаве Кёко? — Кто знает, — на удивление спокойно пожал плечами Цуна. — Это ещё не скоро будет же. Не хочу загадывать.***
Жизнь шла достаточно спокойно: Нана что-то напевала на кухне, Цуна ходил в школу, тренировался махать битой и всё спокойнее реагировал на Гокудеру, а тот, в свою очередь, старательно пытался делать именно то, что хочет Цуна. Исаму дымил сигаретами на крыльце, Бьянки доканывала младшего братика днём и не давала Реборну спокойно спать по ночам. Дон Тимотео в каждом письме дотошно расспрашивал о том, как продвигается учёба его наследника. По крайней мере, с математикой у Цуны стало немного получше, в остальном же хвастать было практически нечем. Цуна играл в бейсбол, всеми конечностями отбивался от членства в боксёрском клубе, ухитрился поцапаться с какими-то придурками на пляже — Реборну даже делать ничего было не нужно, те сами решили приударить за милашкой Кёко и её подружкой. А потом Цуна этим же придуркам навалял в компании с Хибари Кёей — те ухитрились «нарушить дисциплину» во время летнего фестиваля. Пока всё складывалось довольно неплохо, по крайней мере, с нужными людьми Цуна вышел на контакт. Если бы ещё не был настолько упёртым… Но мечтать не вредно, а упрямство явно было одной из основных черт его характера. Но пока Реборн лениво размышлял, под каким соусом подать Рокудо Мукуро, который уже должен был вот-вот сбежать из колонии для несовершеннолетних, судьба решила окончательно превратить всё в фарс. — Подожди, — Реборн перехватил трубку другой рукой. — Мне не послышалось, Занзас вышел из комы, сбежал из больницы, и вы считаете, что он мог отправиться в Японию? И ты только сейчас мне об этом говоришь, когда он, предположительно, уже прилетел? Иемицу, ты всегда такой пунктуальный, но сейчас мне особенно сильно хочется организовать тебе дырку в башке! Судя по шуму, Иемицу был в каком-то общественном месте, наверняка рванул в аэропорт на всех парах. Оставалось надеяться, что у него хватит мозгов предупредить жену о своём возвращении, потому что Реборну явно будет не до того в ближайшее время — нужно срочно найти Цуну. По идее, у него как раз должна была закончиться тренировка, а значит, он где-то с Ямамото и другими мальчишками. Лопает мороженое или ещё что-нибудь в том же духе. Гокудеры с ними точно нет, потому что когда тот изъявил желание тоже записаться в команду, Цуна на удивление спокойно сказал: — Но ведь тебе не нравится бейсбол? Зачем заниматься тем, что не нравится? Выбери тот кружок, в котором тебе будет интересно. Увы, но сказал он это буквально на следующий день после того, как Исаму прочитал Гокудере лекцию о правильном поведении, так что тот только скрипнул зубами, демонстративно поклонился и отправился искать подходящий клуб. И даже нашёл — кружок изучения паранормальных явлений! Цуна вздохнул спокойно и даже иногда соглашался послушать про Лохнесское чудовище или рисунки в пустыне Наска. Конечно, у Цуны и остальной команды при себе были биты, а вот у Гокудеры всё-таки динамит. И если что, пользы от него наверняка было бы больше. Что могло прийти Занзасу в голову после восьмилетней комы предсказать было сложно, но стрелял он всегда поразительно метко. Телефон у Цуны был выключен, наверняка опять разрядился. Реборн бросился к школе, увидел знакомую растрёпанную шевелюру и только собирался вздохнуть спокойно, как захотелось побиться головой о ближайшую стену. Мало того, что Цуна был один, так он ещё спокойно шёл по противоположной стороне улицы, уткнувшись носом в томик манги. И всё бы ничего, если бы он при этом не врезался в Занзаса. В Занзаса, который пытался о чём-то спорить с толпой малолетних придурков. Врезался, растерянно поморгал и на своём кривом английском спросил, не может ли он чем-то помочь. — Я не могу прочесть табличку, — на не менее кривом японском ответил Занзас. — Это название улицы? — О, вы говорите по-японски! — восхитился Цуна, едва ли не аплодируя. Почему-то более чем неплохому японскому Реборна он так не радовался. — Здорово! А это не название улицы, это «заправка через двести метров». Вам конкретный адрес нужен? Занзас смотрел на Цуну… странно. Реборн подошёл поближе и тяжело вздохнул — толпа малолетних придурков включала в себя Мочиду Кенске из клуба кендо, так что недолго осталось наблюдать за столь мирной беседой. Стоит только прозвучать фамилии… — Разве это не смешно? Бака-гайдзин заблуди-и-ился! — насмешливо протянул Мочида и вдруг осёкся. Цуна смотрел прямо на него, улыбался и стаскивал с плеча чехол с битой. Медленно так, практически демонстративно. — Ладно, хрен с вами, — сплюнул Мочида и обратился к своим приятелям: — Пошли в пачинко? — Ты тут, типа, авторитет? — хмыкнул Занзас, провожая придурков взглядом. — Вроде нет, — Цуна задумчиво почесал в затылке и мило улыбнулся. — Просто я ему голову проломил несколько месяцев назад. Занзас заржал, громко и радостно. Реборна аж передёрнуло, как давно он не слышал этого смеха. — Вот так взял и проломил? — продолжал смеяться Занзас. — Просто так? — Ну, не просто, — признался Цуна. — Из-за девушки. — Я смотрю, ты прям серьёзный парень! Ладно, хрен с ним, с адресом, лучше скажи, где у вас можно что-нибудь сожрать, чтоб сытно и не палочками? Цуна снова почесал в затылке, поправил висящую на плече сумку и оглянулся по сторонам. — Вон в том кафе есть омурайсу, очень вкусно. Рис, жареный с луком и мясом, завёрнутый в омлет и политый кетчупом. Едят ложкой. — Ложкой? Замечательно, пошли жрать! — безапелляционно заявил Занзас и подтолкнул Цуну в нужную сторону. — Я угощаю! — Ой, это так неудобно, — затараторил Цуна. — Я не могу согласиться, мы даже не знакомы! — Неудобно спать на потолке — одеяло падает, — отрезал Занзас. — Заодно и познакомимся — меня зовут Занзас, и я прилетел в Японию, чтобы убить одного говнюка. — Меня зовут Цуна, приятно познакомиться, то есть, ой-ой-ой, зачем кого-то тут убивать? Нет-нет-нет! Может, в другом месте, а то ещё дядю Исаму арестуют… — А почему это твоего дядю? — Так он уже сидел, — честно ответил Цуна. — Если тут найдут труп, первым делом к нам и пойдут! — Тогда надо просто сделать так, чтобы труп не нашли, — не задумываясь, ответил Занзас. — Делов-то! Реборн прикрыл лицо собственной шляпой и попытался успокоиться. Ничего страшного пока не произошло. Эта мелкая пакость накормит Занзаса, а пока они жрут, он что-нибудь обязательно придумает. Телефон настойчиво завибрировал, и Реборну пришлось отойти подальше, чтобы его не заметили. — Что это за фигня?! — Иемицу ухитрялся орать шёпотом, Реборн бы даже восхитился, если бы тот выбрал другой объект для демонстрации своих талантов. — Какую именно фигню ты имеешь в виду, будь добр, уточни. — Какого чёрта у меня на кухне сидит какой-то татуированный мудак? С трудом удержавшись от смеха, Реборн отошёл ещё дальше от кафе. Занзас… небось, думает, что ему всё ещё восемнадцать, судя по тому, как себя ведёт. Восемь лет в коме! Как его только упустили? А тут ещё и долгожданная встреча родственников! Какая жалость, что он не видит сейчас лица Иемицу! — Реборн! — продолжал зудеть в ухо тот. — Ты там оглох, что ли? — Татуированный мудак на кухне? — как можно равнодушнее спросил он. — Худой, волосы ёжиком торчат, на спине набит мужик с бочкой воды? Так это любимый братик твоей жены, не узнал разве? В трубке повисло долгое молчание. — И почему ты мне ничего не сказал до сих пор? — Иемицу говорил, чуть ли не рыча. — Твоя жена. Я думал, что ты в курсе. — Я Исаму в жизни один только раз видел — на свадьбе. Ему тогда лет двенадцать было — тощий, глазастый. На Цуну, вот, похож был, только волосы чёрные, а так… Надо же, что из него выросло. И ни одна скотина не рассказала! Заговорщики хреновы! В трубке немного помолчали, а потом Иемицу тяжело вздохнул: — Мудак ты, Реборн. Ладно, скажи хоть, где сейчас Цуна? — Кормит Занзаса, — выглянув из-за куста, ответил Реборн. — У тебя такой добрый сын… — Что-о-о? Реборну даже пришлось отвести трубку подальше от уха. — Цуна. В кафе. Кормит Занзаса омурайсу. Скажи спасибо, что не с ложечки. — Да вы все ебанулись! — продолжал бушевать Иемицу. — Однозначно, но уже довольно давно, так что это не новость. — Хватай Цуну, не знаю, как, но тащи его домой. С Занзасом потом решим, а пока надо его спасать! Реборн захлопнул телефон и фыркнул. Не знает он, как! А ему выполнять, как обычно! Хватит с него, закончит с репетиторством, женится на Бьянки, и пусть все идут в пень. Япония на него явно очень дурно влияла. — …поэтому ваш телефон тут не работает, — Цуна размахивал ложкой, от полноты чувств, видимо. — Можно новый купить, но он только в Японии будет работать. Занзас скрёб ложкой по дну тарелки, но больше там ничего не было, слушал, кивал, снова что-то спрашивал. Сюрреализм сплошной, хоть глазам своим не верь. И что вот теперь с ними делать? — Очень жаль прерывать столь оживлённую беседу, но если мы не поторопимся, то Иемицу с Исаму друг друга поубивают, — сказал Реборн, подойдя к столику. Цуна растерянно похлопал глазами, потом нахмурился. — Он не предупреждал, что приедет. Обычно за пару дней давал знать… Занзас снова заржал, стукнул по столу кулаком с зажатой в нём ложкой. На них пугливо оглядывались другие посетители, чуть в стороне замерла официантка в белом фартуке. — Твой дядя что, скрашивает жёнушке Иемицу одинокие ночи? — …чтобы мама успела всё купить и приготовить еды, — Цуна сначала закончил, а потом удивлённо уставился на Занзаса, и тот тоже замолчал. — Твоя мама? — уточнил он, дождался кивка и, нахмурившись, спросил: — А Савада Иемицу — папа? Цуна снова кивнул, всё ещё не понимая, что происходит. Реборн тяжело вздохнул, ухватил того за шиворот и поднял на ноги: — Я же говорю, поторопиться надо. Если они разнесут дом, то мы останемся без ужина. Занзас отмер, бросил на стол пару купюр и отправился за ними. — Я тебя помню, — вдруг заявил он, даже почти дружелюбно. — Реборн, да? Тебя разве не меня ловить послали? — Нет, я его репетитор, — отрезал Реборн, подталкивая перед собой оглядывающегося Цуну. — А ты, если смог сбежать из больницы и добраться сюда, значит, уже достаточно здоров. — Заебало лежать и в потолок пялиться, — недовольно буркнул тот. — Восьми лет вполне достаточно. — Восемь лет? — всё-таки извернулся и посмотрел назад Цуна. — Вы так долго болели, Занзас-сан? — В коме он лежал, — пояснил Реборн. — Так что мозгами ему всё те же восемнадцать. — И кого это ебёт? — скривился Занзас. — Кстати, Цуна, тот говнюк, которого я приехал грохнуть, — ты. Реборну снова пришлось пихать того в спину, чтобы не останавливался посреди дороги. — Чудесно, и кто тебя учил заранее предупреждать жертву? — А я передумал, — Занзас демонстративно зевнул. — Могу и обратно передумать, потом. Я же у нас говно безответственное! Мало было одного упрямого мальчишки, теперь их стало двое! Реборн свернул, чтобы немного срезать, и прикинул, сколько у них ещё времени. — Ничего не понимаю, — бурчал Цуна. — Зачем меня убивать? — А я из ревности, — просветил его Занзас. — Теперь вот посмотрел на тебя, а ты вроде и ничего так, нормальный парень, договоримся. — Реборн-сан, может быть, хоть вы нормально объясните? Отвечать, честно говоря, не очень хотелось. Реборн вздохнул и начал издалека: — Фамильное древо, которое я тебе показывал, было немного неполным… Занзас сзади фыркнул, но ничего не сказал. — Но я бы потом всё равно узнал. Зачем? — удивился Цуна. — Затем же, зачем и фотографии трупов — чтобы убедить тебя в том, что единственный. — Не ждали, что очнусь? — не выдержал Занзас. — А чего от аппаратов не отключили? Это ж сколько бабла просрали на мою тушку! Подумать страшно. — А ты не думай, — посоветовал ему Реборн. — У тебя с этим и так проблемы, зачем напрягаться. Отчего-то он был уверен, что Занзас не станет истерить и палить во всё подряд. Вспомнил, с какими проблемами сам протащил в эту страну пистолет и что лежит он всё ещё в камере хранения — чертовски далеко, не успел забрать. Добрались сюда они с Иемицу почти одновременно, так что у Занзаса просто не было времени раздобыть оружие. И всё-таки, неприятно было чувствовать затылком его взгляд. — Так что случилось-то? — прервал его размышления Цуна. — Скандал случился, знатный такой, до сих пор многие вспоминают, — усмехнулся Реборн. — И кое-кто, я не буду показывать пальцем, напился, угнал машину, а потом ещё и разбился на горной дороге. Запомни, Цуна, никогда не садись за руль пьяным, если хочешь жить. — Ну, теперь-то всё в порядке, и вы от меня отстанете? — обрадованно спросил Цуна. — В смысле «отстанем»? — удивился Занзас. — Ты мне обещал экскурсию… — В Диснейленд? — съязвил Реборн, а Занзас почему-то совсем не разозлился. — Да хоть бы и туда. Ни разу не был. Пистолет вместо игрушек, семейные хроники в качестве сказки на ночь… Заебало. — Ты в курсе, что сейчас тебе двадцать шесть? — Я себя в зеркале не узнал, смотреть противно. Скуало в первый же вечер прибежал с апельсинами, а я поверить не мог, что это он… Надо же, и как только пропустили? Он-то и помог сбежать из больницы, наверняка он, остальные были не настолько упёртые, а вот Скуало… — Кстати, с каких пор ты говоришь по-японски? — спросил Реборн. — С тех самых, как увидел Иемицу, — фыркнул Занзас. — Кто там знает, что он говорит, если я его не понимаю? Пришлось учить. Читать только так и не могу пока, азбуку по слогам разбираю, да и только. Они уже как раз подошли к дому, Цуна отпирал дверь, Занзас оглядывался по сторонам, и тут внутри что-то грохнуло. Кеды Цуна скинул практически на бегу и рванул на кухню. — И не надо так орать, — Исаму поморщился и поковырял в ухе. — Так и оглохнуть недолго! Нана напевала себе под нос и что-то перемешивала лопаточкой, как будто бы не на её любимой кухне вот-вот передерутся. На подоконнике обнаружилась Бьянки с пакетом чипсов, подмигнула Реборну и попыталась что-то показать глазами. Надо будет потом расспросить её, что тут было. — Обед уже почти готов, мойте руки, мальчики! — Нана с улыбкой обернулась от плиты. — Ой, у нас гости? Сейчас, сейчас, достану тарелки… Дорогой, подними руки, я скатерть постелю! Иемицу переводил взгляд с жены на Исаму, с него на Цуну, потом на Занзаса и в итоге уставился на Реборна. — Ты! Какого чёрта тут происходит? — Семейный ужин? — предположил Реборн. Цуна уже мыл руки и предупреждал Нану, что Занзас не умеет пользоваться палочками. На появление отца он отреагировал примерно никак, и это выглядело… не слишком приятно. — Сейчас сядем все вместе, поедим, и всё спокойно — все слышали, что я сказала? — спокойно обсудим, — не терпящим возражений тоном заявила Нана. И все почему-то согласились. Иемицу сам не заметил, как начал есть, потом опомнился, поднял взгляд от тарелки и огляделся. — Синьора, я понятия не имею, как это называется, но оно прекрасно! — с набитым ртом заявил Занзас. — Всего лишь карри, надо было приготовить быстро и много, дорогой всегда так скучает без моей еды… Ешьте, я положу вам добавки, а то вы выглядите голодным! — Как ты сбежал из больницы? — хмуро спросил Иемицу. — И зачем, Бога ради? Тебе ещё надо было лечиться! — Тем более надо добавки! — всплеснула руками Нана и метнулась обратно к плите. — Вы так любезны, — усмехнулся Занзас, а потом повернулся к Иемицу. — Обычно. Скуало принёс мне апельсинов… и не только. Деньги и документы, больше ничего было не надо. Располосовал простыню и вылез в окно, пока он заговаривал зубы дежурной медсестре. Тоже мне, преступление века. — А сюда ты на кой попёрся? — кажется, сейчас Занзас всё-таки волновал Иемицу немного больше, чем Исаму. — Познакомился с твоим сыном, вот. Нормальный пацан, даже удивительно, что у тебя вдруг получилось что-то приличное. Иемицу скрипнул зубами, но тему решил не развивать, в отличие от Исаму: — Не у него одного, тут, скорее, сестрёнка постаралась. — Красивая у тебя картинка, кстати, — повернулся к нему Занзас. — Что-то значит? — Ага, — Исаму с удовольствием облизал ложку. — Типа, группа быстрого реагирования. Чип и Дейл спешат на помощь! Цуна захихикал над своей тарелкой, а Реборну опять захотелось постучаться обо что-нибудь головой. — И к кому же это ты спешишь? — хмыкнул Занзас. — Уже ни к кому, — Исаму пожал плечами и отвернулся, показывая, что тема закрыта. — Вот, кстати, на этом мы и остановились! — тут же подключился Иемицу. — Ладно, ладно, за столько лет никто не сподобился просветить меня, что ты состоишь в группировке. А вышел оттуда ты почему? — Из-за бабы, — ответил Исаму и тут же получил полотенцем по голой спине. — У-й, ладно-ладно, не злись, сестрёнка! Из-за женщины! Она не хотела замуж за бандита, а когда я договорился с оябуном, сделал всё как положено, она даже на свиданку ко мне в тюрьму не пришла! Прислала записку, что знать не желает, раз я ещё и в тюрьме… В общем, жизнь — боль. Только сестрёнка меня и любит… — Всё это, конечно, замечательно, — решил перевести тему Реборн. — Но давайте не о прошлом, а о будущем. Что дальше делать-то будем? Цуна задумчиво посмотрел в потолок, потом на отца, почесал в затылке и уставился на Занзаса: — Если вам нужен этот геморрой, то забирайте. — Что? — Занзас и Иемицу уставились на него одинаково оторопело. — Вонголу, — спокойно сказал Цуна. — Мне и без неё неплохо, а вы из больницы сбежали, только бы разобраться. Вам нужнее. Занзас долго молчал, вглядываясь в его лицо, а потом хмыкнул. — Первый раз вижу, чтобы кто-то отказывался от власти добровольно, прямо-таки чую подвох. — Я не люблю ответственность, — признался Цуна. — А я — быть вежливым. Давай сыграем в «плохой коп и хороший коп»? Иемицу сидел в ступоре, а Бьянки наклонилась к Реборну и прошептала ему на ухо: «Милый, я хочу билет в первый ряд, поэтому… согласна выйти за тебя замуж». Кажется, прожить остаток своей жизни спокойно ему никто не даст…