***
Солнце медленно покидало горизонт, облака окрашивались в восхитительный мягкий оранжевый цвет, а кромки гор с каждой минутой приобретали алые оттенки. В это время Леди Инквизитор неторопливо возвращалась в Скайхолд, плетясь позади могучей кучки, она мечтательно смотрела в спину одного из сорпатийцев и улыбалась своим мыслям: «Интересно, если я прикажу ему постричься, он сильно обидится?» Будто прочитав мысли, блондин прикоснулся к своим растрепанным под шляпой локонам: — Если вам не нравится… могу, отрезать. Немного затормозив, он посмотрел на Элиссу, чем привлек внимание остальной команды. Сама же девушка покраснела и отрицательно замахала рукой: — Мне нравится! Просто… — Цветик мой, ему и, правда, не помешало бы постричься. А еще помыться и сменить одежду, — прокомментировала женщина и показательно закрыла свой нос: — Причем срочно. — Не понимаю, что вы, — Железная Леди, в нем такого ужасного почуяли, как по мне еще пару деньков он может и потерпеть, — язвительно сказал гном и по-дружески похлопал юношу по спине, мол: «Не боись, я тебя в обиду не дам». — Что за ужасное отношение к чистоте, Дорогой Варрик. — Непринужденно ответила мадам де Фер и тяжело вздохнула. — Думаю, это уже вошло в привычку. Помниться я бывал в более продолжительных походах, когда приходилось терпеливо ждать очередной передышки, чтобы как следует смыть с себя всю грязь, пот и кровь. — Пожалуйста, оставьте свои подробности, мне уже хватает того, что один из нас не мылся больше недели. — Простите. — Тихим голосом произнес блондин и посмотрел на девушку, когда та остановилась и присела, чтобы срезать какие-то растения: — Что это? — Фенхель, — ответила Тревельян и аккуратно сложила зеленое растение в небольшую сумку для ингредиентов. — Но для чего оно? — Любопытно наклонил голову юноша и завел руки за спину. — О, парень, это растение можно по-разному использовать, — слегка посмеиваясь, сказал гном и посмотрел на чародейку: — Что же задумала, Ваше Инквизиторство? Коул вопросительно моргнул и изумленно вздохнул, как девушка коварно усмехнулась, чем сбила с толку остальную часть команды. — Что? Что она задумала? — Гном упрямо посмотрел в сторону блондина. — Она… — Секрет! — Звонко воскликнула Элисса и прижала пальчик к губам юноши: — Это секрет, — сощурив свои глаза, повторила девушка и дождалась положительного кивка, отпустила. — Вы, интригуете нас, цветик мой? — Учтиво улыбнулась женщина, сверкая смуглой кожей. — Ох, уж, эти секреты! — Ухмыляясь, покачал головой мужчина. Инквизитор пожала плечи и сложила губы в игривую улыбку: — Что поделать, без этого ни куда. «Надеюсь, ты не против, Коул?» она скользнула взглядом на лицо юноши, и тот одобрительно кивнул, а на его щечках зарделся легкий румянец. По прибытию в крепость первое, что сделала Инквизитор, отправилась вверх по лестнице в лабораторию, чтобы смешать кое-какие ингредиенты. Проходя порог помещения, не обращая внимания на эльфа, девушка вытрясла содержимое сумки на стол, после чего саму сумку откинула на кресло и начала перебирать ингредиенты от мусора. — Вам помочь? — Мужчина подошел к столу, осматривая новый воцарившийся порядок на алхимическом столе. — Было бы не плохо… — пробормотала она и услышала, как эльф чихнул: — Ты не заболел, Солас? — Нет, это… — Он опять чихнул и указал на растение: — Аллергия. Девушка удивленно распахнула глаза: — На аконит? Мужчина не ответил, кивнул и отошел подальше: — Извините, но я лучше пойду… — Ага, ну, тогда ладно, — согласилась Тревельян и, хлопнув в ладоши, приступила к приготовлению необычного отвара. Не прошло и часа, как лаборатория вспыхнула и привлекла к себе всеобщее внимание. — Что здесь произошло?! — Обеспокоенно закричал Рыцарь-Капитан: — Ты в порядке? Прокашлявшись, Элисса похлопала по плечу своего спасителя и едко посмотрела на капитана: — Разве, похоже, что я не в порядке? — Цветик мой, что случилось, и что ты пыталась сделать? — Чародейка подала ей руку и помогла встать. Инквизитор смутилась, вместо нее ответил юноша, который её и вытащил из пожарища: — Это все мыло… — Мыло?! — Чуть ли не воскликнули, только что прибежавшие на шум, Лелиана и Жозефина. Элисса виновато улыбнулась и хотела что-то сказать в свое оправдание, как её наглым образом стали осматривать: — Что. Ты. Делаешь?! Дориан?! Брюнет забавно пошевелил своими усами и, не отпуская женскую головку, пояснил: — Проверяю в порядке ли твоя голова, вдруг ты ударилась? Отдергивая свою голову, девушка скорчила акулью морду, давая понять, что в любой момент может откусить магу руку: — Со мной все в порядке. — Точно в порядке? — Тяжело вздохнул эльф. — Она не ударялась. Я успел до взрыва. Так что в порядке. — Подтвердил мальчишеским голоском блондин. — Так, что это за мыло? — Косо бросая взгляд в сторону Тревельян, спросила Жозефина. — Ну… — Наблюдая за тушением пожара и бегающими слугами, она постаралась как можно яснее объяснить: — Скоро праздники, и я хотела сделать жидкое мыло для каждого из вас, но переборщила с огоньком. — Девушка нервно зашлась хохотом. Пару секунд все, включая Лелиану и Варрика, шокировано смотрели на своего Инквизитора, позже немного смягчились, однако это не мешало Искательнице провести лекцию о предосторожности, спокойствии и потерянной лаборатории. Солнце окончательно спряталось, а ветер настойчиво зашелестел пожелтевшей листвой и принес с собой пару пушистых снежинок. На небе зажглись первые звезды, и Инквизитор восторженно вздохнула, вновь наслаждаясь красотой ночного небосклона. — Они далеко. Некоторых уже нет. А некоторые только-только пробуждаются, — Стараясь не мешать, как можно тише прокомментировал юноша и подсел ближе. — Да… звезды они такие, — улыбнулась Элисса и посмотрела на лицо блондина. На его щечках и носике покоился багрянец от мороза, а лазурные глаза загадочно устремились куда-то далеко ввысь. Еще с первой их встречи, Инквизитор полюбила этого несмышленого и неумелого паренька. Его взгляд на очевидные вещи, то, как он видел их, и его детское любопытство очень нравилось Тревельян. Однако в открытую размышлять о своих теплых чувствах к нему не позволяла гордыня, которая не допускала девушке лишний раз краснеть от стыда. И все равно Коул очень сильно нравился Элиссе. Без пошлостей, грубого принуждения и желаний прикоснуться. Она просто боялась лишний раз к нему притронуться, казалось, он может исчезнуть, испариться, навсегда стать тенью — после прикосновения. Коул был очень привлекательным: фарфоровая кожа, прямой с маленькой горбинкой носик, космического оттенка голубые глаза, очаровательная милая улыбка и сказочный бархатный голос. «Да, ему однозначно подходит лаванда» улыбнулась Тревельян. Блондин вначале не понял и повернулся лицом к девушке, она покраснела, когда поняла, что он почувствовал. — Что такое? — Постаралась она сменить тему, но парень догадался и чему-то покраснел, отвернулся. Она немного нахмурилась и расстроилась, потому что в отличие от всеведущего «пророка», Элисса не умела читать мысли: — Если что-то хочешь сказать, говори, а не отворачивайся. — Извини, — до сих пор не поворачиваясь, он тихо продолжил: — У лаванды приятный запах. Он успокаивает. Обволакивает. И красиво переливается, сочетается с другими запахами. Не думаю, что он подходит. Элисса мягко улыбнулась и положила голову на его плечо: — Нет. Лаванда то, что нужно. Знаешь, её запах помогает при головной боли, устраняет грусть, дарит хорошее настроение, — пояснила девушка и подняла взгляд на непонимающее личико Коула: — Когда ты рядом, я чувствую то же самое. Ты заставляешь меня о многом задуматься, по-другому смотреть на вещи и просто улыбаться. Поэтому ты мне и нравишься, Коул. Любимый дух. Ты согреваешь меня, успокаиваешь… Инквизитор положила ладонь на щеку блондина, но спустя миг смутилась тому, что сама только что сказала. — Я. э… извини… — Поспешила она отмахнуться от неловкости, когда юноша совсем растерялся, почувствовав горячий поток эмоций, и резко встал и отвернулся: — Коул? Извини… я правда не хотела… — девушка едва коснулась плеча юноши, как тот испарился. Вот и сбылись её опасения на его счет. «Вот дура!» Элисса схватилась за голову. «Как я могла такое сказать. Хотя. я же его не обидела, да? То есть, он мне нравится… но вдруг я ему противна? Или… может ему уже кто-то нравится? И тут я со своим признанием. Хотя это не было таким уж и большим признаем… он же мог и подумать, что он мне нравится как друг, а не как парень. Подумать только парень — дух…» углубившись в свои мысли, девушка не заметила на своем пути одного из своих друзей и чуть не протаранила его своим носом. — Прости, — пискнула она и потерла свой нос. — Босс? Что-то случилось? — Взволнованно посмотрел кунари. — Нет, ничего такого, просто устала… — она не закончила, потому что её живот решил издать голодный рык, из-за чего Тревельян еще больше покраснела. — Охо-хо, босс, да вы никак голодны? — Взяв хрупкое тело девушки в охапку, он воскликнул: — Вас надо как следует накормить, скорее! — Бык… подожди. я. — но Элиссе и шанса не дали отказаться. Не прошло и пяти минут, как Инквизитора усадили за длинный дубовый стол «Приюта Вестника», где как обычно было очень шумно. — Эй! Притащити-ка самых лучших блюд для Леди Инквизитора! — Требовательно воскликнул Железный бык. — Неужели, вы, наконец, проголодались? — Засиял от счастья бармен, и стоило ему щелкнуть пальцами, как пара официанток вышли с подносами разных блюд и угощений. — Вечера, Леди Инквизитор, — Вежливо поприветствовал девушку молодой лейтенант и сел напротив: — Рад, что вы согласились с нами поужинать. Пока Бык сверлил задницы мимо проскальзывающих официанток, Элисса прикрыла рот рукой и прошептала: — У меня и выбора-то особо не было.… На слова девушки, лейтенант звонко засмеялся и пододвинулся ближе. — Миледи? Что вы… тут делаете? — Удивленно спросил присоединившийся Рыцарь-Капитан. — Капитан? А вы что тут забыли? — Также удивленно спросила его Тревельян. — У меня партия с быком, — прокомментировал мужчина, указывая на довольную лыбу кунари. — Это все объясняет, — слегка пошловато усмехнулась Элисса и приступила к, довольно аппетитной на вид, еде, когда рядом сел бывший храмовник. — А вы тут для чего? — Разве не видно, Капитан? Пытаюсь попробовать нечто новое, — Инквизитор вновь усмехнулась. До этого девушка еще ни разу не пробовала еду «простолюдинов», как правило, ей все преподносили, на золотом блюде, слуги. Она росла в роскоши и аристократии, однако это ничуть её не избаловало, не испортило, причина этого холодное отношение к Элиссе родственничков. Поэтому ей с детства пришлось самой учиться правилам, этикету, манерам, магии и даже «игре». Благо нашлись учителя. — Это гуляш, — сообщил лейтенант, когда девушка нервно помешала густой суп. — Не боись! Попробуй! Не отравишься, — постарался убедить железный бык своего босса. У самой же Тревельян не было ни малейшего представления о том, из чего и как это приготовлено, и, пока троица ждала её реакции, девушка поняла, что не узнает, пока не попробует. — Ух!.. — вырвалось у Элиссы, когда она проглотила половину столовой ложки. Гуляш оказался гораздо вкуснее, чем ожидала Инквизитор, хотя и в сто раз острее. Язык девушки запылал в огне, так что пришлось ей налечь на воду. — Надеюсь, блюдо не слишком острое, — сказал Крэм, удрученно вздыхая. — Острое? Тревельян охнула, в глазах защипало. — Ты, наверное, шутишь! — Она нервно засмеялась. — Неловко вышло, — сделал вывод бык и дал знак бармену принести еще воды. — Как по мне, так все очень вкусно, — прокомментировал капитан, отправляя в рот очередную ложку. Время, пока не было свежего глотка воды, показалось Элиссе вечностью, а то, как по обе щеки уплетал рыцарь суп, лишь усугубляло жжение в горле. Как только напротив девушки поставили целый кувшин, она его сразу осушила и, в конце концов, дыхание к ней вернулось, а железный бык залился хохотом. — А все из-за того, что ты, крошка мало бываешь на свежем воздухе! — Заявил вдруг он. — А кто постоянно ходит на поиски необходимых ресурсов для Инквизиции и выполняет абсолютно бесполезные задания? — Косо посмотрела она на него. — Крошка, я же не про дела! — Он положил руку на ее плечо: — Ты когда в последний раз отдыхала? И я не имею в виду эти ваши скучные посиделки за книжками! — Между прочим, посиделки за книжками — самый лучший отдых, — прокомментировала девушка. — Босс, ты должна быть проще! Вот прям сейчас! — Бык поставил большую кружку перед носом Элиссы и воскликнул: — Расслабься! Развлекись, выпей это… Тревельян подозрительно посмотрела на зеленоватую жидкость: — Это не похоже на вино… Железный Бык и Крэм засмеялись: — Это и не вино! Попробуй, ну же! Собравшись с силами, девушка вздохнула и хотела уже взять в руки кружку, когда ту перехватили и осушили. — Э?! Кудряшек! Ты портишь всю игру! — Возмутился Железный Бык, смотря, как тот осушил и вторую кружку, поставленную Инквизитору. — К. капитан? — Девушка удивленно уставилась на покрасневшего Каллена, который как-то туповато улыбался. — Профтытэ Лэди Ин.ик. визитол… — Чуть ли не вырубаясь, что-то начал бормотать себе под нос рыцарь. — Э! А как же наша партия?! — Железный бык взял мужчину через плечо и повел того на свежий воздух. — Босс? Вам помочь? — Начал поддерживать его Крэм, который вежливо попрощался с Элиссой и вышел следом за Быком. «круто» уже подумала девушка, оставшись одна, но одна она не осталась. — Какая вкуснота! — Воскликнула блондинка, катаясь на стуле, и обгрызла свежую баранью ножку. — Приятного аппетита Сэра, — Сказала Тревельян и оставила пару золотых за вкусный ужин Кабо, мужчина чуть ли не запрыгал от счастья. — Фпашибо, — благодарно ответила эльфийка и продолжила в одиночку уплетать остатки блюд. Ночь была чудесной, тихой, если не считать пьяные завывания солдат. Как же сегодня Инквизитору не хотелось возвращаться в свои уже привычные шикарные покои, вместо этого её распирало от любопытства, где же был её милый маленький дух, который не соизволил даже попрощаться. Поднявшись по лестнице, едва освещаемой парой свечек на стенах, Тревельян постучалась в дверь и услышала, как по ту сторону что-то шуршит. — Коул? Можно я войду? — Не дождавшись одобрения, она открыла дверь и к её удивлению, комната была пустая, мрачная, одинокая. Однако она чувствовала, что дух мог быть еще здесь, где-то в самом темном углу. Но почему он прятался, Элисса не понимала и медленно зашла вглубь помещения, по пути поднимая свернутый листок, который стоило развернуть, как глаза девушки пораженно распахнулись. — Это же… — Извини… ты не должна была видеть, — Из тени показалась растрепанная макушка юноши. — Создатель, тебе нечего извиняться, право слово, — Инквизитор отмахнулась и отдала смятую страничку хозяину: — Ты красиво рисуешь, — заметила она и почувствовала, как её щеки начали пылать. Блондин ничего не ответил, посмотрел на свой рисунок и, кажется, погрузился в себя. Из мыслей его вывел женский голос: — Прости за те чувства. Я… не думала, что ты так… близко воспримешь их. Девушка опустила голову, казня себя, что дала волю чувствам. До этого её предупреждали о том, что духи чувствительные к эмоциям и чувствам живых. Даже если человек чувствует себя чуть хуже обычного, у духа это самое — чуть, может приобрести утроенный эффект. Не говоря уже и о более глубоких чувствах, как влюбленность, привязанность, любовь — они могут и обжечь. — Я знал, что такое может случиться. Но сам никогда не испытывал. А если испытывал подобное тепло, то забыл. Это странно. Я не знаю, как реагировать на это. Тело странно ведет себя. А внутри отдается и разливается жар. И мне не плохо. Просто непривычно. С тобой хорошо. Ты не похожа на других магов. Ты особенная. Завеса вокруг тебя очень тонка. Она поет. Играет на струнах души, позволяя тебе произносить сильные заклятия. Но когда ты рядом со мной, магия становиться страшней. Мне страшно. За тебя. — Все это время пока он рассказывал, ни разу не поднял взгляд с листа бумаги. И чуть помедлив, он продолжил: — Чувства перемешиваются. Становятся тяжелым грузом. Они тянут. Ноют. Кричат. Их слишком много. Завеса реагирует. Она тоже хочет чувствовать. Наполнять, и наполнятся этими чувствами. Она зовет. Просит. И голос у неё сладкий, тягучий, шелковый. Но если она получит это. Станет очень плохо. Для тени. Для мира людей. Я не могу. — Наконец, юноша поднял взгляд на лицо Инквизитора: — Не могу дать тебе то, что ты хочешь. Твои чувства, — на его щеках потекли ручьем слезы, а Тревельян припала к нему и крепко обняла: — Они наполняют меня. Рядом с тонкой завесой. Они крепнут. Растут. Ощущения становятся сильнее. Я не могу. Я боюсь. — Продолжал он говорить и, девушка почувствовала себя виноватой. Коул беззащитен перед чужими чувствами, и Элисса это понимает, она крепче его прижимает в объятиях, старается успокоить. Она не может его успокоить. Она не умеет утешать. Никогда не умела. Она сожалеет. Винит себя и начинает непроизвольно целовать румяные щечки юноши. Слизывает соленые слезки, поднимается к глазам, накрывает их своими губами. Элисса не осознает, что начинает делать: опускает его аккуратно на спальник; ласкает его живот, спину своими холодными руками; целует шею, языком вырисовывая неразборчивые символы. До самого конца она не понимает, пока её не останавливает легкий сорвавшийся блаженный стон Коула. — Я… прости! — Девушка закрыла лицо руками и начала себя ругать, изрядно покраснев. Блондин только по-детски обижается на что-то и упирается головой в грудь Элиссы. — Я тебя тоже люблю. — Ласково прошептал он и нежно приобнял Тревельян за талию. «Нельзя быть таким милым!» заявила она в мыслях и вновь крепко обняла юношу, который растерялся и упал на подушку. — Прости, — Элисса весело улыбнулась и накрыла его губы нетерпеливым поцелуем. Языком она проникла внутрь и чуть-чуть изучив, начала массировать его горячий язычок. Даже если глаза их были закрыты, Тревельян могла почувствовать, как молодое мужское тело начало дрожать от предвкушения, а его руки захотели изучить женское тело. Но Коул боялся что-либо сделать, испортить, помешать. Его ранимое сердечко не выдержало бы, если девушка резко прекратила свой поцелуй и сейчас ушла от него. Однако Коул не был уверен, его ли это чувства на самом деле. Пока Элисса властно углубляла поцелуй и изучала его тело, парень пытался разобраться в себе. С одной стороны, то, что делает сейчас с его телом Инквизитор, заставляет Коула трепетать и пылать от новых ощущений, которых прежде он не испытывал. С другой стороны, он прислушивался к песне по ту сторону завесы. Она напоминала ему о том, что он не должен позволять Тревельян заходить слишком далеко. Но как ему понять, где это самое далеко и как не допустить её к этому, Коул не знал, как и не знал, взаимны ли чувства девушки. Элисса все же остановилась и отпрянула от губ Коула, наблюдая за его покрасневшим лицом сверху. Его руки до сих пор неподвижно лежали на её пояснице, одну из которых она взяла и поднесла к своей щеке: — Если тебе неприятно… я могу подождать, пока ты не привыкнешь. Думаю, это будет правильнее, чем заставлять тебя, — искренне проговорила Тревельян и села, тем самым оседлав. Теперь она смотрела на него, и он казался ей таким девственно прекрасным. Еще более красивым, чем все мужчины и юноши, с которыми Элисса была знакома. Таким хрупким и желанным. Чувствительным. Практически каждое её прикосновение к шее, животу, к любому участку обнаженного тела сопровождалось еле слышным стоном. И он краснел, пылал, продолжал заново трепетать и дрожать. Хотя, скорее всего, это из-за того, что как он выразился: «Завеса вокруг тебя очень тонкая. А чувства, ощущения становятся еще сильнее, крепче, тягостнее». Расстегнув свою рубаху, не снимая её, она медленно провела его руку по животу выше к груди, под тканью сжимая его ладонь на одной из двух ареол. Элисса затянула нижнюю губу под зубки и улыбнулась, когда блондин аккуратно начал массировать её грудь. Руки у Коула горячие. Гладкие. Подушечки на пальцах мягкие и воздушные. — Я не кусаюсь, — игриво хихикнула Инквизитор и опустилась к его лицу с новым поцелуем. В этот раз он ответил. Вначале едва ощутимо. Нежно, осторожно, легко. Но через минуту в нем чувствовалась настоящая пылкость, свойственная совсем не духам сострадания. Это была страсть, распыленная, необузданная, дикая. Руки Коула обрели уверенность и уже совсем иначе вели себя. Исследуя каждый участок женского тела, он ловко и шаловливо находил самые чувствительные места, от прикосновения к которым в теле Элиссы появлялась сладкая дрожь. Он стянул с её плеч ткань, внимательно прошелся по коже поцелуями, опустился к груди, зацепился языком за крохотную жемчужинку и оставил рядом едва заметную метку. Его взгляд затуманился, а выражение лица выглядело слишком неестественно, и Тревельян испугалась. Она никогда еще не видела Коула таким. Это был совсем не тот милый, добродушный и славный дух, которого полюбила Элисса. Это был кто-то другой. Жадный, ненасытный и безумный. — Коул? — Своим осипшим от возбуждения голосом произнесла она его имя, но парень её будто не слышал: — Коул… — повторила она, но вместо ответа, блондин подмял Элиссу под себя, поменявшись с ней местами. Девушка попыталась его оттолкнуть, остановить, как её руки жестоко подняли над головой и больно вжали в хватке. — Коул! — Более настойчиво она попыталась достучаться до юноши, но тот лишь грубее поцеловал её в губы, прокусывая кожу, откуда хлынули пару капель крови, которые сразу были слизаны горячим языком. Немного поднявшись, блондин посмотрел в её глаза. В них читался откровенный ужас, а поверх краешек заблестели слезы. Ей было больно, неудобно и страшно, впервые она начала боятся Коула. — Коул, пожалуйста, приди в себя! — Закричала она, когда тот, свободной рукой, разрезал ремень свободных брюк острым лезвием кинжала. Но как бы ни кричала сейчас Инквизитор, разум Коула был словно в непроглядной тьме, и он делал то, что ему самому не понятно было. Опустившись на талию девушки, он вновь поцеловал кожу. «Коул, очнись» молила в мыслях Элисса, но даже это не подействовало, наоборот, Коул, будто еще больше обезумел и резко оборвал оставшуюся ткань на бедрах. — Коул нет! — В последний раз она попыталась докричаться до него, но не получив положительного эффекта, она выгнулась и резко ударила ногой юношу промеж ног и, воспользовавшись легким замешательством, выскользнула из-под его рук и ударила его рукояткой кинжала по шее, отчего тот потерял сознание. — Ох, милый… что же с тобой, — Она мягко провела рукой по волосам Коула и уложила его на подушку, после чего надела то, что осталось целым. «Ну, и как мне идти в разорванной одежде?» она мрачно посмотрела на наготу и стащила одну из простыней Коула. Обернув ткань вокруг талии, Элисса вновь посмотрела на Коула: — Прости… В последний раз, пригладив растрепанные локоны белоснежных волос парня, она вышла из помещения. Ночь и правда была потрясающая. Однако мысли были совсем в другом месте.*****
«Влюбленность становиться зависимостью, А любовь становиться личным безумием, Которое сводит с ума, пытает, мучает, Своей песнью она губит юные сердца и ведет их к бесконечной тьме».*****
П Р О Д О Л Ж Е Н И Е С Л Е Д У Е Т