***
Белые стены давили на мозги, наверное, сильнее, чем давили бы зубы зомби. Сейчас так хотелось вернуться туда, в дом Сухо и Исина, вернуться в свой пикап, где его в последний раз гладили руки Криса, шептали губы сладкие слова. А еще было бы лучше вернуться в ту прозрачную комнату, где полно звезд и дать чувствам волю, прикоснувшись губами к губам ИФаня. Зачем он только поплелся сюда? Неужели это было так важно? Может быть, совсем немного, что бы увидеть маленькие невнятные очертания на мониторе. — Я выберусь отсюда и пущу пулю в лоб и этому Мину, и этому гребанному Чону. — Шептал омега, поглаживая свой живот, глядя прямо в потолок. — Тао! — Слышится за дверью и Хуан моментально подскакивает, подбегая к маленькому окошку, где видно, что происходит снаружи. Он бьет руками по стеклу и кричит имя возлюбленного и что бы его немедленно отпустили здоровые охранники. — Я вытащу тебя отсюда! Ты, я и малыш, мы снова будем вместе! — Прокричал альфа, которому все-таки удалось вырваться из цепких рук, хоть и ненадолго. Он подошел к двери и положил руку туда же, куда и Тао положил свою. Их разделяли только тонкое стеклышко и холодный метал двери. В глазах омеги уже собрались слезы, но он улыбнулся и закивал головой. — Я люблю тебя, ИФань. Люблю тебя, слышишь? — Он услышал. Услышал все до последней буквы.***
Генерал Чон был весь на иголках. Ему нужно было решать, что же делать со столь буйной омегой. Всю ночь он пытался вырваться, и у него даже получилось, когда к нему пришли, что бы вколоть успокоительное. Он умудрился скрутить доктора и вколоть это ему самому, но остановила его только охрана. Либо этот парень псих, либо настолько сильно любит этот непонятный плод внутри него. Разве его не должно пугать, то, что существо может сожрать его изнутри, если это зомби? Представив себе страшные картины, Чон тут же нажал на кнопку вызова секретаря. — Сообщите доктору Мину, что бы подготавливал все к операции и начинал ее уже через час. — Пробасил альфа и уселся на свое кресло, немного пошатываясь. Ох, ну он и герой. На его плечах целый корабль с кучей пассажиров! Ему плевать скольких он довезет, ведь главное — слава. Доктору не нужно было повторять дважды. Он тут же надел свой белый халат и вышел из кабинета, сообщая по телефону персоналу, что нужно готовиться к операции. Операционная была выбрана ещё вчера и была полностью стерильна. Оставалось только привести пациента. Слишком буйного и готового вырвать сердце голыми руками любому, кто к нему подойдет. Народ скучает и требует хлеба и зрелищ, думал генерал, когда вещал по громкоговорителю, что через час начнется операция по «удалению зараженного плода из тела омеги». Все тут же столпились около медпункта, ожидая, когда их пропустят вовнутрь. Сухо и Исин были последними в этой очереди. Нет, они не хотели видеть это, они надеялись, что в толпе найдут Тао, который ещё вчера пропал. — Ты видишь его? — Спросил ЧунМён, встав на носочки, пытаясь найти хоть немного похожее очертание своего друга, ну, или хотя бы ИФаня, потому что там, где находился Цзытао, там был и этот странный парень. — Нет. Ни его, ни этого альфу. Странно, не находишь? — Альфа скептично осматривал охранников, что задерживали людей, которые ни капли не изменились. Пережить такую страшную эпидемию и все равно жаждать крови. К паре подбежали ЛуХань и Сэхун, взъерошенные и взволнованные. — Тао! ИФань! Ребенок! — Невнятно прокричал Лу, указывая то на стеклянные двери, то в сторону, откуда оба только что прибежали. Супруги Чжан только посмотрели друг на друга, пытаясь взглядом выведать, понял ли кто-то из них, хоть что-то в речи подростка. — Омега, которому будут делать операцию — Тао! ИФаня посадили в карцер, потому что он пытался вытащить его! — Немного успокоившись, четко проговорил Хань. СуХо едва не посидел на месте. Он тут же ринулся в толпу, из-за чего супруг тут же побежал за ним, хватая за руку. — ЧунМён нам нужно к главному! Тут ты ничего не узнаешь! — Пока они пытались успокоить старшего омегу, Хуана уже везли по коридорам. В этот раз успокоить его оказалось проще, потому что в этот раз доктор был предусмотрительнее и взял к себе в помощь четырех парней из охраны. Он не мог двигаться, глаза почти слипались от сильного желания сна, но он терпел, открывая веки, вглядываясь в лица за белыми масками. Наверное, такая странная судьба у него — быть несчастным, потерять все, что любишь, быть преданным самыми близкими. Каждый восхищался его мужественности, не зная, что скрывается за ней, потому что там, глубоко в душе, он был маленьким брошенным мальчиком, который остался без папы, а отец днями и ночами пропадал на службе. Ему хотелось ласки и любви, заботы и внимания, поэтому сейчас он хочет этого ребенка. Хочет подарить ему все, то, что когда-то отняла у него жизнь. Он чувствует, как его перелаживают на другую койку, не совсем аккуратно. Над собой видит белое размытое пятно, но слышит ехидный смешок и понимает кто перед ним. — Я…убью тебя…обещаю… — Шепчет омега, на что доктор бросает лишь саркастичное «Ага» и вкалывает снотворное. Двери в медпункт открываются и пассажиры бегут к кабинету, что бы сквозь окно увидеть работу хирурга. Среди них и Сэхун с ЛуХанем. По щекам младшего уже текут слезы, и он просто отвернулся, обняв любимого и уткнувшись носом в его грудь. Сэхун так же едва сдерживает эмоции, прижимая к себе своего парня. Слышаться воодушевленный крики «Давайте, доктор, убейте эту тварь!», «Хватит зомби-заразы!», «Вы наш спаситель». Всем этим якобы людям очень хотелось выписать не хилых пиздюлей. Бэкхён уже был на пороге кабинета Чона, когда Тао только вкалывали снотворное. Он распахнул двери и подошел к столу, швыряя прямо в лицо генералу бумаги. — Отмените операцию! Я создал вакцину, а эти бумаги — подтверждение того, что врач создавал ее под вашим чутким руководством. Я оставил пустой графу, где должно быть имя врача, поэтому можете вписать туда Мина. Отпустите Хуан Цзытао сейчас же! — Бён бахает кулаком по столу, а на лице альфы тут же заиграла ехидная ухмылка. — Бён Бэкхён, ты неисправимый придурок. Жертвуешь такой карьерой из-за маленького выродка. Но, это твое дело. — Чон нажал на кнопку громкоговорителя и снова стал вещать. — Доктор Мин, прекратить операцию и отпустить омегу к родным, повторяю прекратить операцию! Подойдите ко мне через пять минут! — Это было сказано уже на том моменте, когда скальпель был в сантиметре от живота пациента. Мин фыркнул и отбросил его на столик, снимая перчатки. Он вышел и сообщил всем, что они ошибались и ребенок здоров — так показали анализы.***
Тао показалось, будто это все был страшный сон и сейчас он в кровати, а чьи-то губы целуют его. Все бы ничего, но только воздуха мало, а ещё на его щеки, что-то капает, поэтому он морщится и открывает глаза, перед которыми предстает ИФань. Немного стремный: с красными глазами и растрепанными волосами. Омега отодвигает его от себя и удивленно смотрит на него. — Я сдох и попал в ад? Ты такой стремный, как гребаный черт. — Нормальный альфа обиделся бы, услышав такое несправедливое обвинение, но только не Ву ИФань. Он крепко обнял возлюбленного и вдохнул его сладкий запах. — Ты жив, Тао. И твой малыш жив. Бэкхён помог нам. — Омегу, как током шибануло. Он тут же подскочил с места и нашел свою одежду на другом конце кровати, начиная одеваться, так как был в одном нижнем белье. Альфа лишь наблюдал за парнем, но когда, тот взял пистолет и перезарядил его, встал, схватив за плечо. — Не думай делать этого, понял?! Тогда тебя уже никто не спасет! — Хуан лишь схватил брюнета свободной рукой за шею и притянул к себе, впиваясь страстным поцелуем в губы. — И таких будет еще не один десяток, потому что через полчаса я снова буду тут. — Хуан шлепнул своего альфу по заднице и вышел из комнаты, направляясь к кабинету генерала. — Этот Бэкхён просто идиот. — Смеялся доктор Мин, сидя на коленях Чона, который лапал его во всех дозволенных и недозволенных местах. Какая разница кто тебя трахает, если он богатый и имеет власть? Теперь и Мин будет иметь власть над всеми. Он возглавит министерство здравоохранения и будет шиковать. Только его мысли прервала открывшаяся дверь, что сильно ударилась о стену, а на пороге предстал Тао. До ужаса злой Тао. — Кого из вас, сук, мне убивать первым?! — Проговорил омега, подходя ближе к столу и приставляя ствол к виску доктора. Генерал почувствовал, как по его ногам потекло, что-то теплое, а Хуан рассмеялся, заметив мокрое пятно на штанах. — Все понятно. Значит, мы смелые только когда нужно убивать кого-то беззащитного? Ссыкун. — Пожалуйста… Н-не надо… — Прошептал Мин, умоляющим взглядом посмотрел на него. Нет, в этот раз у Мина ничего не выйдет, ведь каждый поступок определяет последствие, которое идет за ним. — Знаешь, я бы не убил тебя, но, черт, я же пообещал это сделать! Поэтому, передавай привет той горе зомби, которых я застрелил и если в котле встретишь моего бывшего, скажи, что я счастлив. Он будет не рад услышать это. — Он опустил ствол ниже и стал стрелять в тело, которое генерал отбросил, что бы пули не задели его. Решето — вот что стало с телом убитого. Единственное место, где не было пули — голова. — Посмотрим, как работает ваша ебанная вакцина! — Прокричал Тао, усевшись на стол, внимательно смотря на труп, в ожидании, когда тот оживет. Но даже, через три минуты этого не случилось. Удивляло только спокойствие генерала. Кажется, Хуан вытащил из его задницы не просто заносу, а целое бревно. Он нажал на кнопку и вызвал охрану. — Заберите тело и выкиньте за борт. Скажем, что его съели зомби в ходе операции. А ты вали отсюда и не попадайся мне на глаза до прибытия на новую планету. И после прибытия тоже, псих.*Seven years later*
Маленькие ножки бегут по длинному коридору, стуча в каждую дверь и громко крича, повествуя всех живущих в огромной двухэтажном доме, что сегодня особенный день — день рождения Ву Бэй. Девочка забегает в комнату родителей и забирается на их кровать, прыгая и громко крича: — Папа, отец, вставайте, у меня сегодня день рождение! — Первым отзывается ИФань. Он садится на кровати и потирает сонные глаза. — У кого день рождение? — Специально говорит родитель, делая вид, что забыл, что бы подразнить любимую дочку, не родную биологически, но очень полюбившуюся сердцем и душой. Частица его самого любимого человека. — У меня! — Расстроенно говорит малышка, удивленно смотря на отца. — У Меня, у Бэй! — Она плюхается на руки ИФаню и тянет его своей ручкой за щеку. — Вспоминай! — Он смеется и крепко обнимает дочурку, звонко чмокая ее в щечку. — Я помню, милая, помню. Давай только тихонько, а то папочка сильно устал. Он всю ночь плохо спал. — Шепчет Ву, оглядываясь на любимого, который хмурится сквозь сон и пинает ногой ногу супруга. После того как Бэй исполнился год, ИФань старательно пытался сделать их общего ребенка. Он прокалывал презервативы и всячески намекал омеге, что очень хочет ещё одного малыша, но Тао был непреклонным и глотал противозачаточные, как витамины, потому что он просто боялся умереть так же, как его папа — на больничной койке, рожая второго ребенка. Этот страх был определенно необоснованным, но ужас детских лет преследовал его и до сих пор, а после полета на корабле, даже рожать омегу повезли с боем, потому что тот вырывался и пинал медработников, приехавших по первому зову. После этого даже с малышкой он не ходил в больницы, спихивая это на супруга. Фань и Бэй удалились из комнаты, а Хуан подскочил с кровати и помчался в туалет, потому что его опять начало тошнить. Снова. Уже третий день омегу жутко тошнит, хреновое настроение и такое же предчувствие. Парень открыл кран и подставил ладони под струи воды, после чего умылся и поднял голову, смотря на своё отражение. — Кажется, у Бэй появится братик или сестричка. — Омега тяжело вздохнул и оперся руками о раковину.***
Это прекрасное чувство, наконец — то стать родителем и Исин это понимает, как никто другой. Он, который никогда не грезил детьми, а даже наоборот, считал их обузой и вообще не особо нужной часть его мира, сейчас не выпускает маленького сыночка из рук. Он проводит с ним все свое свободное время. Иногда бывает так, что Сухо за весь день к малышу лишь раз притронется. Нет, он не плохой папочка, просто Исин не дает побыть с малышом дольше, чем пять минут. Ему всего восемь месяцев, а он уже ходит и Сухо знает, чья это заслуга. Он рад, что малыш так изменил его супруга.***
Все эти счастливые семьи наводили тоску на Сэхуна, потому что ему уже давно хочется стать отцом. Ему уже двадцать три и он считает, что это как раз тот возраст, когда уже можно, уже взрослые люди, но Лухань так не думает. Он младше альфы на год и еще хочет пожить для себя, для Сэхуна. Даже несмотря на то, что он сидел с Бэй, когда Ифань и Тао были заняты, Лу все равно считает, что не готов стать папой, что ещё рано, ещё не время. Он продолжает так думать и сейчас, когда уже заканчивается первый триместр, а на аборт, как оказалось, решиться сложнее, чем просто смириться со своей участью молодого родителя. Сэхун до сих пор ничего не знает, но, кажется, что уже догадывается. Как-то с подозрением смотрит на живот Ханя, а ещё удивляется тому, что омега в последний месяц стал «стесняться» принимать душ с альфой, раздеваться перед ним, голова постоянно болит, когда дело до занятия любовью доходит. Вместо любимых узких штанов, джинс, рубашек в ход идут спортивные костюмы на размер больше, широкие свитера и все, что скрывает тело. О подозревает что-то неладное и греет в себе надежду, наконец-то стать отцом, а Хань из последних сил старается не показывать в каком он положении, хотя уже сложно сдерживаться и странности беременности берут верх, когда в час ночи хочется яблоко со вкусом банана и ещё жареную рыбу, уличную лапшу, килограмм мороженного и что бы все сразу. Вот и сейчас он стоит, оперевшись попой о кухонный столик и жует не вкусное печенье с ненавистным изюмом, так похожим на тараканов, но малыш хочет и ему нравится, а если будешь сопротивляться, то придется вернуть все, что ел на завтрак. Его моська такая жалкая и грустная, что Ифань едва держится, что бы не заплакать. Бэй отпускает руку родителя и подбегает к Ханю, что бы обнять его. Он обнимает девочку в ответ и улыбается. — Привет, Хань. — Проговаривает малышка и поднимает голову, что бы посмотреть на лицо омеги. — Привет, малышка, с Днём рождения. Подарочек от нас с Сэхуном будет немного позже, хорошо? — Лу гладит Бэй по волосикам, а та кивает головой и привстает на носочки, после чего прижимается ухом к животику парня и прикрывает глаза. — Пинается? — Спрашивает девочка и Лу дергается, как будто его холодной водой окатили. — Кто? — Как бы ни понимая, спрашивает он и кидает убийственный взгляд в сторону Ифаня, который невинно хлопает глазами и указывается на себя пальцем, а затем мотает головой, мол «Да я и сам не знал». — Ну, ребеночек в животике, как у Чунмённи. Я знаю, что он у тебя тоже есть, я видела твой животик, когда прибегала забрать свой альбом из вашей комнаты. — Бэй мило улыбается, а Хань хмуро смотрит на Фаня. — Не говори, что ты тут не причем! — Говорит омега альфе, а тот продолжает мотать головой и тянется к печеньке за что получает по руке. — Не трогай, это все мое! — Кричит Лу, дуясь, как маленький совеночек. Фань обиженно смотрит и все-таки ухватывает одну печеньку себе. — Но я и правда, не причем. Она прибежала ко мне и сказала, что у тебя малыш в животике живет. Я сначала знатно прифигел, но я давно замечал изменения в тебе. Вообще, нужно быть дураком или Сэхуном, что бы ни понять, что творится с тобой. — Фань кивает и уже почти откусил кусочек от печенья, но тут вдруг Лу начинает плакать и как маленький ребенок, потирает кулачками глаза. Увидев, как плачет омега, Бэй, как ветром сдуло из кухни. А у альфы от этого ком в горле и он кладет печенье обратно в тарелку. — П-прости, я и не думал есть ее, правда. Я вообще не люблю печенье, оно такое противное и… — Заткнись. — Между всхлипами проговаривает Лу. — Я плачу, потому что дурак и уже давно стоило все рассказать Сэхуну, потому что он грезит моей беременностью, но я молчу как идиот, а мог бы уже три месяца посылать его по ночам в магазин! — И я бы с радостью бегал по магазинам ночью, ради тебя. — Послышался до боли любимый голос и Хань замирает, повернув голову в сторону своего парня. — Правда? — Почему-то шепотом говорит омега и получает в ответ одобрительный кивот и самую счастливую улыбку в мире, а затем чувствует теплые объятья и обнимает в ответ. — Я люблю тебя и нашего маленького МинСоки. — Тихо шепчет Сэхун, а Лу отстраняется от любимого и удивленно смотрит на него. Затем следует долгий и громкий спор о том, какое имя для малыша лучше. Ифань лишь покачивает головой, улыбаясь. Они все еще дети, хотя совсем скоро и сами станут родителями.***
Бэй во всю развлекалась на своей «вечеринке», выбивая из пиньяты последние конфеты и развлекаясь со своими друзьями, которых у нее было слишком много, думал Тао. Из-за беременности он стал слишком чувствителен к звукам и сейчас десять детей кажутся ему толпой слонов бегущих прямо над его головой. Он пытается не показать дочке, как сильно ему хочется закончить этот праздник и просто уйти спать, а она и не замечает. А вот Ифань замечает все вокруг. И то, как нервно дергается глаз супруга, и его недовольный взгляд, и то, что две минуты назад он едва не побил бедного, невиновного официанта, которого едва не сбили с ног дети, из-за чего бедолага разлил сок на футболку омеги. Тао быстро выходит из кафе, а Ву спешит за ним, хватая со стула свою куртку, что бы накрыть ею плечи супруга. Тао оказывается на улице раньше, чем альфа. Парень жадно втягивает в легкие воздух, смотря, куда-то перед собой. Он чувствует, как табун мурашек проходит по его коже от дуновения свежего вечернего ветра, а через пару секунд ощущает любимый запах и легкую тяжесть на плечах от накинутой куртки. — Что с тобой? — Спрашивает Ифань, обнимая любимого за талию со спины. — Праздник проходит, так как ты запланировал, если не считать сок на твоей футболке и… — Не успевает договорить он, как омега поворачивается к нему лицом и обвивает руками шею альфы, заглядывая ему прямо в глаза, как будто смотря в самую душу. — Фань-Фань, я беременный. — Спокойно, с небольшой дрожью в голосе говорит парень, глядя как глаза супруга расширяются, а рот расходится в счастливой улыбке. — Тао, это… — Я боюсь. — Говорит омега и отстраняется от альфы, сбрасывая его руки со своей талии и отходя на три шага назад, затем снова поворачивается спиной, опуская голову. — Вдруг что-то опять пойдет не так? Вдруг что-то случится с малышом или со мной? Мне страшно от того, что я не знаю, как будет протекать моя беременность. — Его голос предательски дрожит, а слезы катятся по щекам, оставляя мокрые дорожки от которых становится еще холоднее. Ифань снова подходит к Тао, заключая его в свои крепкие объятия, и утыкается носом в макушку, вдыхая аромат любимого омежьего шампуня. — Такой большой, а такой глупый. С тобой и с нашим малышом все будет прекрасно, потому что я всегда буду рядом с вами и никому не позволю вас обидеть. Я ведь люблю тебя, мой персик. — Он чуть наклоняет голову и целует супруга, куда-то за ушком, а тому на душе становится так легко и спокойно, как будто с нее не то, что камень спал, а целая гора. Тао улыбается и откидывает голову на плечо Ифаня. — Клянешься? — Клянусь. — Брюнет разворачивает омегу к себе лицом и наклоняется к его губам, накрывая их своими, нежно переминая в сладком поцелуе. Ифань знает, почему Тао боится и даже не думает осуждать его. Стоит только вспомнить, что он пережил семь лет назад и все вопросы отпадают. К парочке подбегает дочурка, заставляя отпрянуть друг от друга и едва смутиться. — Папочка, отец, вы чего тут делаете? — Дуется девочка, зло смотря на родителей. Фань тут же берет ее на руки и крепко обнимает, расплываясь в счастливой улыбке. — Мы с папочкой приготовили тебе еще один подарочек, милая. — Говорит глава семьи, пока Тао поправляет Бэй хвостики и осматривает платьице на наличие пятен. — Какой?! Покажите, покажите! — Тут же оживляется девочка, ерзая в руках отца и с нетерпением ожидая сюрприз. — О, ты сможешь увидеть его только через девять месяцев, милая. Это твой маленький братик или сестренка. — Говорит Тао, нежно поглаживая Бэй по спинке и наблюдает, как сменяются эмоции на маленьком личике — от удивления до нескрываемого восторга. — Ура! У меня будет братик или сестренка! — Счастливо кричит малышка обнимая сразу обоих родителей, а потом, пока они идут обратно к гостям, долго рассказывает, как она будет ухаживать и любить своего братика, которого хочет больше, чем сестру. Тао же совсем успокоился, потому что сейчас рядом с ним его большая семья, которая уж точно не бросит его и не даст в обиду. Ему уже незачем быть сильным и злым, можно дать волю омежьей натуре и просто наслаждаться жизнью, что он и собирается делать в дальнейшем.