Охотник

Глава 11. Хадходронд. декабрь 1335 года Т.Э. Возможно, погрузившись в волшебную атмосферу жизни Ривендела, тяжелые тренировки Накилона, мозговыворачивающее обучение Таурендила, я забыл упомянуть о своих экспериментах с Системой, в те редкие моменты отдыха, которые я проводил вдали от обители эльфов. Зачастую, потому что эксперименты эти следовали за моментом ностальгии по оставшимся в прошлом мире родным. И я не люблю вспоминать мгновения своей слабости. Возможно, если бы я остался человеком, к настоящему моменту мои воспоминания утратили краску и остроту, однако бытие эльфов имеет не только свои преимущества, но и слабости. В частности, назовем это эмоциональной уязвимостью. Читая хроники, я периодически встречал упоминания об эльфах которые от печали или эмоциональных травм уплывали на Запад, навсегда покидая Средиземье, а иногда вообще теряли волю к жизни, и уходили в чертоги Мандоса. Раньше я считал это слабоволием. Теперь, я смог понять и только сочувствовать их боли, и продолжать жить. Даже будучи эльфом, я сохранил яростную волю к жизни человека. Так, что-то меня унесло далеко в сторону от изначального предмета монолога. Эксперименты. Никаких статов, характеристик и прочей информации за годы попыток я так не открыл, хотя сейчас, после десятилетий тренировок, я стал значительно сильнее и выносливее себя - только появившегося в этом мире. Умения и способности по-прежнему были скорее отображением моих достижений, чем слотами быстрого использования навыков. Нет, серьезно, ну как можно тыкнуть, допустим, на иконку метания ножа и ожидать эффективного действия данного навыка в разных условиях. В таком случае тело игрока будет скорее марионеткой системы, которым управляет кто-то другой, но никак не игрок. Так что я даже рад отсутствию влияния Системы на мою жизнь и развитие. Я лучше всего добьюсь сам, чем буду полагаться на неизвестную сущность. Единственным реальным игровым элементом в моем существовании был инвентарь. Да-да, тот самый пространственный карман на две книги, размером со школьный учебник каждая, которые, как-только я выучил их наизусть, растворились, разлетелись искорками света. Размер инвентаря был неизменен, время в нем текло как в обычном мире, о чем я узнал по сгнившим яблокам ранее носимым в, как я вначале считал, появившемся портативном холодильнике. Теперь в инвентаре я носил своеобразный НЗ: десяток лембасов - почти не подвластных времени, простой охотничий нож - на случай утери или повреждения моего и флягу с крепким вином. Больше ничего в него не влезало. Единственное, что радовало - вес носимых предметов, почти не ощущался. В общем, на этом все игровые особенности заканчиваются. Я живу в реальном мире, сейчас готовлюсь в путешествие, по результатам которого, я надеюсь стать чуть сильнее и дать больше шансов выжить своему народу в грядущей войне. Будем реалистами, сколь сильным бы я не был, даже сейчас я способен в одиночку, на подготовленной местности, перебить сотню орков, в поединке я проиграю только обладающим гораздо большим опытом сражений долгоживущим, но я боец-одиночка. А во время войны, схваток один на один почти не бывает. И тысяча орков меня сметет, не взирая ни на какие навыки и оружие, банально завалив телами со всех сторон, не давая двигаться. Хотелось бы мне знать как орки и гоблины плодятся с такой скоростью? Мне кажется, эльфы потеряли Средиземье из-за низкой рождаемости. Орки могут себе позволить нести огромные потери, а для эльфов каждый погибший не просто один погибший эльф, но и возможные потери среди его родных и друзей. Эмоциональная уязвимость… Можно, конечно попытаться раздобыть легендарный меч, одним своим видом внушающий ужас врагам и пойти вырезать врагов сотнями, но даже тогда эффект будет действовать до первого назгула, дающего плюс тысячу к морали и боевому духу темным войскам и столь же мощный дебафф войскам Свободных Народов. А затем следует заваливание пушечными мясом одинокого героя и торжество сил зла. Кстати, заметка на память, как вернусь, нужно будет обязательно попробовать создать голема или энта. А сейчас, долой пессимистический настрой, нужно попрощаться с учителями и друзьями и отправился в путешествие. Мифрил ждет меня!! Без всяких приключений дойдя до Остранны, я, достигнув гор, отправился искать Западные Врата. Найдя росшие аллеей дубы, посаженный когда-то эльфами, я остановился перед ровной, гладкой стеной в раздумьях. Когда проникать: средь бела дня или дождаться ночи? С одной стороны днем гномы не спят, с другой, древний ночельф, которыми расписаны Врата оживает только при свете луны или звезд, под звуки староэльфийского языка, а значит со стороны гномов будет логичным усиливать караул именно ночью. Что ж. Попробуем все же проникнуть ночью. В тенях проще будет скрываться. Проникновение прошло на удивление легко. Когда я открывал Врата, я был готов к чему угодно, боевому построению отряда гномов, летящим в проем стрелам, огню, пустоте и забвению, активизировавшимся ловушками, чему угодно, но только не к виду упившихся до поросячьего визга гномов-караульных. Видимо, с тех пор как прекратились торговые отношения и Западные Врата закрылись, это место превратилось в синекуру. Тем лучше для меня. Тихо притворив за собой Врата, я растворился в тенях. Кстати, Толкиен не соврал - открывались Врата эльфийским словом “друг”. Прячась в тенях, несмотря на нелюбовь к давящему многотонному своду над моей головой, я не мог не восхититься искусством гномов. Хадходронд освещался не только огнями факелов и светильников, но и солнечным, а в данный момент лунным светом. Гномы хорошо потрудились создавая систему переправляющую свет небесных светил в свои подземелья. Пусть настолько хорошо освещены были лишь верхние ярусы подземного королевства, и чем глубже я спускался в горы, тем меньше становилось источников света, мастерство гномов вызывало уважение. Передвигаясь в тенях, не издавая ни звука, я радовался царящей тишине и покою. Встречи с редкими патрулями я избегал, заранее скрываясь в боковых коридорах, прячась за колоннами, в общем используя любую возможность и особенности рельефа и архитектуры. Хочу заметить, гномы великолепные тяжелые пехотинцы, крепко сбитые, закованные с головы до кончиков пальцев в стальные доспехи, этакие мини-танки, в построении и бое стенка на стенку они вполне могли перебить многократно превосходящих их количеством орков и гоблинов. Но вот лазутчики, разведчики и пограничники из них отвратительные. Несколько раз, я буквально прошел под носом у караульных и патрульных, и ни один меня не заметил. Пфф, дилетанты. Их счастье, что я не враждебный диверсант. Был бы врагом, на следующий день гномы начали бы умирать от отравленной воды и еды. Ну их, к балрогу. Тц. Вот его лучше не вспоминать, особенно учитывая, что я проведу ближайшее время в опасной близости от этого выкидыша бездны. Две ночи спустя, порядком поплутав не смотря на указатели, добравшись до самых глубоких ярусов, я, отметив несколько трудно доступных мест для дневного сна, достал свою лозу. Несколько часов спустя, выбрав не разрабатываемый участок, вдали от копей гномов, я, быстро раздевшись, снял с себя конструкт-змею. Под тихий хруст вгрызшейся в камень змейки, я быстро оделся и аккуратно налив в небольшую ямку воды из фляги, отправился пополнять водный запас. Как я уже экспериментально проверил еще в Ривенделе, для эффективного функционирования змейке нужны камень, который она расщепляет внутри себя (поскольку никаких отходов, кроме чистой руды она не выделяет) и вода, не знаю какие процессы происходят внутри тела, но вполне возможно она вырабатывает кислоту, очищая от всех примесей руду. По крайней мере, ривендельский кузнец был в полном восторге от добытого, в результате экспериментов, металла. К сожалению, в моем отсутствии змейка функционировала не более полусуток. Каким-то образом мое присутствие поддерживало ее существование. Так что у меня было десять часов на добычу воды и дорогу обратно. Собственно, так и прошли два месяца тайной жизни в Хадходронде. Днем я отсыпался, медитировал, мечтал, придумывал и разрушал планы и идеи. А ночью выпускал змейку, и бегал за водой, скрываясь от бодрствующих гномов. Пару раз я чуть не попался, когда спящие на улице пьяные гномы неожиданно просыпались по нужде. К счастью, затуманенное алкоголем сознание, не замечало застывшего в паре шагов эльфа. Один раз, когда я застыл у стены, с помощью плаща, слившись в ней, на меня чуть не помочились. Когда пьяный гном, свалился буквально в метре от своей лужи, я с трудом смог удержать себя от желания если не отпинать пьянчугу, то хотя бы уложить его мордой в мочу. Задавив мелочный порыв мести, не стоящий возможного раскрытия и потери добытого мифрила, я вернулся к первостепенной задаче - добыть воду и вернуться к выработке. Тайно. К концу второго месяца, я уже был готов выть от тоски и скуки. Однако хомяк, твердо держал меня в подземельях, пока я не заполню второй заплечный мешок мифриловой рудой. Малый запас оставшегося лембаса даже движения брови не вызвал у проклятого грызуна, заполненная мифрилом котомка, лежащая в инвентаре вызвала лишь презрительный фырк. Мифрила много не бывает, был ответ. Печально вздохнув, я отправился за очередной порцией воды для змеи-добытчика, за эти месяцы порядком изгрызшей разрабатываемую стену. Наконец, второй заплечный мешок был заполнен редким металлом и я отправился в путь. Выходить я решил через Восточные Врата, чтобы перед возвращением в Ривендел пополнить свои запасы меллорна. Тайное передвижение через все подгорное королевство, с двумя тяжелыми сумками, не показалась такой уж умной идеей уже на вторые сутки пути, однако врожденное упрямство не дало мне повернуть назад. Подобно бульдогу видящему свою цель, я упрямо шел на восток. Две недели спустя, съев последний лембас, я наконец-то покинул давящие своей массой своды Хадходронда. Вздохнув свежий горный воздух, в приподнятом настроении я пошел в сторону Лориэна. Если бы все в жизни было так просто… В прошлый раз путешествуя в Лориэн, я шел следом за учителем, к тому же мы прошли севернее. Пытаясь найти знакомые ориентиры, я несколько месяцев провел в пути, блуждая по незаселенным землям. Учитывая что запасы продовольствия взятые в Ривенделе давно закончились, жить приходилось питаясь дарами природы и охотясь, что тоже снижало скорость передвижения. Надо ли говорить, что два тяжелых мешка с рудой, каждый день пути натиравшие мне плечи, я уже люто ненавидел? Было полное ощущения что плечи и спина превратились в одну огромную мозоль, что нисколько не улучшало моего настроения. Хотелось убивать. Самого себя за свою тупость и жадность в особенности. К сожалению, орки, словно почувствовав мой настрой, не попадались. Даже следов не было. Вот таким уставшим, озверевшим, плотоядным верблюдом после долгого перехода через пустыню с контрабандой я себя чувствовал, когда наконец-то вышел к северной границе Лориэна. Начало июня 1336 года Т.Э. Не знаю какая путеводная звезда вела меня во время путешествия, но сейчас я безмерно благодарен ей. Даже долгие блуждания с тяжелым грузом позабылись в освежающем, словно глоток родниковой воды, общении с Нимродэль. Эльфийская дева, из рода лесных эльфов жила возле водопадов быстрой реки у северной границы Лориэна. Случай это или так сложились звезды, но она как раз танцевала в облаке радужных капель воды разлетающихся от водопада, когда мрачный, пыльный, буквально пылающий убийственной аурой, я выполз к реке из-за деревьев. Надо ли говорить что мы произвели просто непередаваемое словами первое впечатление друг на друга. К счастью, Нимродэль не испугалась замученного путешествием эльфа, и скоро мы весело болтали, разделив трапезу. С девушкой я провел почти три месяца, просто общаясь, делясь мыслями и планами на будущее, танцуя и распевая песни. Я буквально оживал после месяцев самозаточения в Хадходронде. Громада скалы над головой, отсутствие привычной эльфам природы, нанесло незаметный, но от этого не менее сильный удар по моей психике. Однако дружба с белокурой царевной ручьев и водопадов, быстро вернула меня в норму. Что я могу сказать, Амрот - ты идиот. Тебя любит такая чудесная девушка, а ты, дятел, не приложишь больше усилий, чтобы она стала твоей женой. Честное слово, если бы сердце Нимродэль не принадлежало Амроту, я возможно бы остался жить в Лориэне. Она была первой девушкой, с которой я настолько близко сошелся и почувствовал духовную близость. Не любовь, не обретение своей второй половинки, а именно духовную близость, родственность. Однако прекрасно чувствуя ее духовные метания от любви к Амроту и ненависти к пришедшим с Запада эльфам, и связанное с этим нежелание выходить замуж за Амрота, я, став для Нимродэль не просто другом, а братом, тем самым обретя семью в Средиземье, все равно не мог долго находиться поблизости от фонтанирующей эмоциями девы. Мы были совсем не похожи друг на друга, как внешне, так и внутренне, обладая разными стремлениями, желаниями и мечтами. К тому же я был гораздо младше, тем забавнее были наши отношения, где я играл роль старшего брата, старательно вразумляющего излишне эмоциональную сестренку. Тем не менее, я не стал лезть в ее отношения с Амротом. И в середине сентября, я, простившись с обретенной сестренкой, отправился за серебристой древесиной меллорна, обещав обязательно ее навещать. Найти пограничников не составило труда. Разделив с ними ужин, я отдал один из мешков с мифрилом в качестве дара эльфам Лориэна, тут же унесенным владыкам. К моему удивлению, я был достаточно известной среди эльфов личностью, став самым молодым мастером-Творцом. Данная репутация, вкупе с щедрым даром, стала своеобразным карт-бланшем на добычу древесины. Чуть позже прибывший гонец, только подтвердил разрешение владык на мою добычу волшебного дерева, заодно передав подарок владык - шкатулку с крохотным серебряным семечком и серой пылью, которая буквально излучала жизненную энергию. Попросив передать мою благодарность за щедрый дар, я собрав заготовки из меллорна, отравился в путь домой.