Дед Мороз в личное пользование

POV Тимофей.              Проснулся, посмотрел на часы, и зевнул. Почти шесть часов утра, спать хочется, а не спится. Я обычно встаю в половине восьмого, к девяти как раз приезжаю на работу. Ночка сегодня была бурная, а проснулся почему-то ни свет ни заря. Повернул голову, Вадим сладко спит. Даже немного забавно сопит во сне. Вчера, после слов Самсонова, я привёз его к себе домой. Я сам толком не знал зачем. Просто захотелось. « Дед Мороз… Я тебя хочу», – вспомнил я пьяный лепет Вадима, и ухмыльнулся. Просите и получите. Думал, что он начнёт возмущаться вчера, когда поймёт, что не дома, или просто уснёт. А он меня удивил. Вместо моих предположений мы всю ночь оголтело занимались любовью. Назвать то, что было трахом, язык не повернулся бы. Было весело, жарко, незабываемо. Отвязный Снегирёв, который шутит и кричит во время секса – это восторг. Я ещё немного полюбовался на это сопящее чудо, и аккуратно убрав со своего плеча его руку, встал с кровати. Раз уж поднялся так рано, значит, надо заняться делом. К примеру, можно приготовить нам вкусный завтрак. Я это делаю редко, только когда дети у меня остаются. Сам обычно быстренько сооружаю себе бутерброды и варю кофе.              Когда каша была почти готова, и я взялся за джезву, во входную дверь позвонили. Я тихо выругался, беспокоясь, чтобы этот гость незваный не разбудил Вадима. Сам себе улыбнулся. Вот какой заботливый я. Открыл дверь, и удивился. Этого человека меньше всего ожидал увидеть на пороге своей квартиры. И вовсе не потому, что гость нежеланный, просто он очень редко радует нашу семью своими визитами. Весь в делах и заботах, впрочем, как и я. Пётр Николаевич Романовский, старый друг нашей семьи и мой компаньон, собственной персоной стоял в дверях, и улыбался довольно.        – Смотрю, я тебя не разбудил, – констатировал дядя Петя, проходя в квартиру, и снимая дорогое пальто. Петром Николаевичем я изволил называть его только на официальных встречах.        – Я сегодня ранняя птица. Дядя Петя, а Вы, каким ветром в наших краях? Последний раз приезжали ведь в июне, на мамин юбилей.        – Приехал по семейным делам, Тим, а заодно, – дядя Петя прошёл за мной на просторную кухню, по привычке удивлённо покачал головой, и присел на барный стул, – привёз для тебя предложение от одного очень выгодного человека.        – Раз Вы привезли его сами, значит, клиент действительно подходящий, – я снял кашу с плиты, поставил на подставку, и окутал полотенцем, как мама учила.        – Разговариваешь тихо, кухаришь с утра пораньше, светишься, как новогодняя ёлка, – констатировал очевидное дядя Петя, на что я лишь улыбнулся. – Я не вовремя? Ты не один?        – Всё нормально, дядя Петя. Да, я не один. Он спит, потому и говорю тихо.        – Поведение для тебя необычное, не говоря уже о том, что этот человек спит в твоей квартире. Неужели ты, охламон, наконец-то, угомонился? Это серьёзно?        – Я очень надеюсь. Для этого парня решение было не простым, боюсь сглазить.        – Неужели совратил натурала?        – Это ещё вопрос, кто кого совратил, – тихо проворчал я, и услышал такой же тихий смех гостя. Дядя Петя положил на стол папку с тем самым предложением, скорее всего. – Завтракать будете?        – Если не помешаю.        – Я приглашаю.        – Я тут слышал, Старый Лис на пенсию собрался. Кто на его место?        – Устал Веллер, сердце не выдерживает наших нагрузок. А на своё место он предложил своего зама, Вадима Снегирёва. Мне это предложение понравилось, – я непроизвольно улыбнулся, а Романовский прищурил глаз, и спросил.        – Если не ошибаюсь, парень работает в компании лет пять, не слишком ли молод руководить юридическим отделом?        – Но я же руковожу огромной компанией в тридцать два, почему он не сможет руководить отделом в двадцать восемь. Его натаскивал лично Аристарх Георгиевич, зубы ему заточил, что у акулы. При необходимости загрызёт любого, и не подавится. Вадим специалист отличный.        – Ну-ну, – покивал дядя Петя, и встал со стула. – Пойду-ка я руки помою.              Я только успел поставить вариться кофе, как Романовский уже вернулся, озабоченно всматриваясь вглубь квартиры. Он слишком внимательно посмотрел на часы на своей руке, и покачал головой.        – Прости, Тим, но я не составлю компанию вам за завтраком. Срочные дела образовались. Кстати, новогодний корпоратив как всегда тридцатого числа? – я удивлённо кивнул. Романовский приезжает к нам на мероприятия такого толка ещё реже, чем мои родители. Последний раз это, дай бог памяти, было лет шесть назад. – Ну, что же, папку я оставил, дверь сам закрою, не отвлекайся. Приготовление кофе это дело важное.              Как только хлопнула тихонько входная дверь, я услышал, как кто-то, тихо матерясь, продвигался по квартире. Моя птица-снегирь проснулась. Я обернулся, и меня пробило на смех. Вадим сделал два шага в кухню, и застыл, испуганно глядя себе под ноги. Моя кухня, как и детская комната, вгоняют в ступор почти всех, кого я, крайне редко, приглашаю в эту квартиру. Элькина работа. Позволил ей на свою голову отделать несколько комнат, да ещё и дал полную свободу действий. Теперь пожинаю плоды в виде перепуганных и ошеломлённых гостей. Я улыбнулся Вадиму, который поднял на меня шокированный взгляд.        – Привет. POV Вадим.              Я вынырнул из сладкого состояния сна, как из тёплого озера. В один миг. Тело приятно ныло. Открыл глаза, в широкое окно, занавешенное прозрачной шторой светило серое зимнее небо. Кажется, я всё же не проспал. Обычно вставал в половине восьмого, хоть до работы и было всего двадцать минут езды. Вчера было не до рассматривания интерьера, так что теперь я решил осмотреться. Просторная спальня, типично мужская: стены и потолок в основном выкрашены в белый цвет, но возле кровати и над ней красуются светло-бежевые обои в крупный чёрно-коричневый рисунок, словно необычный балдахин обрамлённый панелями горько-шоколадного цвета с подсветкой наверху. Напротив кровати такие же обои и огромная плазма. Светлый пол и такой же светлый кремовый ковёр на нём. Кровать без изголовья, широкая и удобная. Повернул голову к окну, и увидел белый овальный вазон со странным, изогнутым спиралью деревом. Это кто же над ним так поиздевался? Хотя смотрится прикольно и весьма к месту. Белое современное, я бы даже сказал ультрасовременное, кресло дополняет интерьер. Чтобы понять, где находится шкаф, пришлось напрячься. Он был тоже белым, и потому совершенно сливался со стеной. Как-то у меня такой дизайн спальни плохо ассоциировался с Морозовым. Как будто это не совсем его комната. Потянулся, и спину прострелило. Сразу вспомнил свой неуёмный энтузиазм ночью. Мама дорогая! Это я себя так вёл? Кошма-а-ар. Аккуратно сел и огляделся: моих вещей поблизости не оказалось. И где же я изволил разоблачиться? Наверное, всё в ванной осталось. Узрел на кресле вчерашний халат, и сразу же нацепил. Не сказать, что двигался я как беременная черепаха, но резкие движения делать поостерёгся. Тихонько пошёл на разведку, и, заодно, на поиски хозяина квартиры. Гостиная как гостиная, обычный современный модный дизайн, приоткрытая дверь в кабинет дала возможность рассмотреть чёрно-белый кабинет со странной люстрой, эдакое нечто из чёрного стекла и белого пластика. Всё эргономично-практичное и почему-то опять чуждое. Никогда не любил избыток синтетических материалов в отделке жилищ. Офисы ещё ладно, но место, где человек отдыхает… Уловил вкусный запах чего-то явно съестного, и резво дёрнулся на запах. Слишком резво. Тихонько матерясь, я нашёл, наконец-то, кухню, сделал пару шагов, и испуганно замер. Запах указывал, что я на кухне, а глаза уверяли, что нет. У меня под ногами было океанское дно, со всем, что там должно быть: морские звёзды, кораллы, обкатанные водным течением камни и много-много воды. Я ошеломлённо поднял голову, и услышал впереди довольный тихий смех. Морозов, на фоне лазурного неба и пальмовых зарослей, стоял и радовался жизни. Приглядевшись, я с трудом догадался, где находятся шкафчики, духовка, микроволновка и холодильник. Прячутся на фоне неба и этих чокнутых пальм. Тимофей перестал смеяться, и тепло произнёс:        – Привет!        – Привет, – просипел я в ответ. В горле першило. Кажется, кто-то ночью сорвал голос. Я обвёл взглядом очумелую кухню, и спросил. – Это кто такой садист-дизайнер? Я с похмелья чуть инфаркт не получил.        – Эля. Моя бывшая жена.        – Это потрясающе, но всё-таки стрёмно как-то. Остальные комнаты тоже её работа?        – Я немного участвовал, – улыбнулся Морозов. – Пытался умерить буйство фантазии и найти компромисс. В итоге так отделана была только детская. Там буйствуют джунгли со всякими канатами, лесенками и прочим. Детям безумно нравится. А во всех остальных комнатах Эля, к моему счастью, ограничилась просто современным дизайном, без эксцентричных изысков.        – Странно, – проворчал я себе под нос, аккуратно усаживаясь за барную стойку, которая как островок спокойствия разместилась в углу.        – Что именно? – Тимофей поставил передо мной чашку ароматного кофе со сливками. Я втянул жадно запах. Замечательно!        – Да это так. Просто ощущение, что квартира не совсем твоя. Как будто немного чужая.        – Почему? – Морозов присел напротив меня с такой же большой дымящейся чашкой, и уставился внимательным взглядом зелёных глаз.        – Мне всегда казалось, что натуральное дерево, тёплый камень, мех… Скорее это ты, чем пластик, стекло, металл…        – А знаешь, ты прав. Мой загородный дом именно такой: классический, уютный, просторный, пахнущий деревом и камнем. Там мне нравится жить больше, чем здесь. Но отсюда ехать до офиса сорок минут, а оттуда час с небольшим. Как кофе?        – Очень вкусно.        – Завтракать будешь? – я мотнул утвердительно головой.        – Только сначала в ванную. Заодно найду свои вещи.        – Они там, но очень измяты. Вчера было не до развешивания на плечики. Давай я дам тебе свои джинсы и свитер?        – Это становится традицией, – усмехнулся я. – Наверное, так будет лучше. Сегодня пятница, дресс кода нет, можно и в джинсах.        – У тебя сегодня выходной, – глядя на меня начальственным взглядом, произнёс Тимофей.        – С чего вдруг?        – А ты хочешь своей вихляющей походкой потешить сплетников в офисе? Я сказал выходной, значит, выходной. Я Веллера сам предупрежу, что послал тебя по делу, куда-нибудь.        – Сдаюсь, товарищ начальник, – ухмыльнулся я, и тихонько поковылял в ванную. Вещи свои собрал в кучку, и залез под контрастный душ. Самое оно на похмелье. Пока мылся, Тимофей втихомолку занёс свои вещи. Я вытерся и оделся, посмотрел на себя в зеркало. Да! В таком виде только на работу ходить. Глянешь, и сразу понятно, чем всю ночь занимался. Вспомнил кое-что, и огляделся. Блин, куда я часы-то дел? Неужели посеял? Иногда, когда немного перепью, помню не всё. Кафе помню отлично, как подъехал Морозов в костюме Деда Мороза смутно, как ехали сюда, вообще, не помню. Вот как раз момент между этим, и ночными забавами выпал из памяти. Где же я часы снял? Не помню. Жаль. Это подарок отца на двадцать пять лет, с выгравированной на обороте фразой Сенеки: «Только время принадлежит нам». Если первую машину мы с ним выбирали вместе, то часы Ebel 1911 Discovery Chronograph отец выбирал для меня сам. И это было ценнее всего. Мне они ужасно нравились. Обычно я свои вещи не теряю, а в этот раз… Я постучал себя по лбу, и, убрав расстроенное выражение с физиономии, пошёл на кухню.        – Я думал уже опять идти тебя спасать, – Тимофей опять улыбался, и это было так непривычно. Нет суровой маски начальника. Да и самого начальника здесь нет, а есть обаятельный мужчина, с которым я провёл самую сумасшедшую ночь в своей жизни. И, что самое интересное, выставить побыстрее меня из своей квартиры он не пытался. Даже всеми силами стремился накормить завтраком. Тимофей был уже одет и причёсан. Мне устроил выходной, а сам на работу. Когда я вновь устроился за барной стойкой, передо мной поставили тарелку с овсяной кашей. От неё так замечательно пахло распаренной курагой и изюмом, а ещё мёдом и маслом. Я сунул в рот первую ложку, и прибалдел. Это был шедевр!        – Вчера подрабатывал Дедом Морозом, а сегодня шеф-поваром? – спросил я, наслаждаясь вкуснятиной. Тимофей, прожевав, улыбнулся.        – Ездил вчера детей поздравить, они в понедельник улетают в Нью-Йорк на новогодние праздники с Элей. Вернутся только в начале января. Костюм решил дома снять, но по пути увидел сладкую парочку, и не смог проехать мимо. А готовить меня мама учила.        – А меня бабушка. Она знатная кулинарка была. Почему-то всегда говорила, что когда она умрёт, меня некому будет кормить. Вот и учила, – Тимофей бросил на меня быстрый взгляд, и ухмыльнулся. Что?              Где-то из коридора раздался неповторимый голос Фредди Меркьюри. Мой телефон проснулся, и требует меня. Я извинился, и пошёл отвечать.        – Привет, пап.        – …        – Ты у меня дома? – спросил я, возвращаясь на кухню. Товарищ начальник мыл посуду. С ума сойти. – У меня сегодня выходной, и я скоро буду. Только машину от офиса заберу.        – …        – Я ночевал у друга. Да ничего с Тимофеем Ильичом не случилось. Орёт потому, что жрать хочет, – Морозов обернулся ко мне, широко раскрыв глаза. Я махнул рукой, мол, потом объясню. Отец продолжал возмущаться. – Его толстой заднице очень даже полезно похудеть.        – …        – Пап, ты же знаешь, где его корм. Насыпь, и он отстанет. Всё. Жди меня. Я через час приеду. – Я отключил телефон, с трудом сдерживая смех. Тимофей поглядывал через плечо на свой подтянутый зад, и непонимающе пожимал плечами. – У тебя очень аппетитный зад, а я говорил о твоём тёзке: рыжем, толстом и наглом. У меня кота зовут Тимофей Ильич, и не в честь тебя. Его мне подарили на год раньше, чем ты пришёл к нам.        Морозов облегчённо вздохнул, и расхохотался. Я тоже не удержался, и не заметил, как под шумок меня прижали к стене. Зелёные весёлые глаза смотрели в упор. Губы были совсем рядом. Я сам сделал первый шаг в этот раз. Сладкий нежный долгий поцелуй. Это обнадёживало. Оторвавшись от губ Тимофея, я спросил:        – Ты приедешь ко мне сегодня? От моей квартиры до офиса всего двадцать минут, – бросил пробный камень. Согласится, или нет?        – А твой отец?        – Он уедет домой через несколько часов. Отец живёт и работает в Москве.        – Тогда да. Я приеду, а ты расскажешь мне, что у тебя за война с моей секретаршей. Договорились? – кивнул ему, соглашаясь.              Я снова поцеловал его. Тимофей подвёз меня к моей заждавшейся машине. Впереди был разговор с отцом, и что он мне принесёт, на тот момент я даже предположить не мог.