Твоё предназначение

Хоу зашёл в свою небольшую комнату, в глаза ему бросилась картина, висящая прямо напротив входной двери. На полотне изображена взрослая дама, выделяющаяся на тёмном фоне, дабы убрать все остальные ненужные детали и выделить одну единственную, основную. Парень немного простоял на месте, не отрывая взгляда от изображения, а потом медленным шагом направился к нему, дабы детальнее лицезреть ту, мягкие черты лица которой знал наизусть. У Стража в груди сердце сжалось, и он оторопел. Элиана Брайланд с грустными глазами превращается в женщину лет тридцати, изображенную художником на миниатюрном портрете: пухлое личико, чистые голубые глазки и тёмные, завязанные в огромный пучок, волосы. Она всегда одевалась аккуратно, изящно и богато. Никто, даже по утрам, не видел ее непричесанной. Была всегда такой же миловидной, как на пергаменте. Разве что морщинок вокруг ласковых глаз было побольше. Она всегда могла успокоить одним лишь своим взглядом. Посмотришь в них, и все проблемы, тревоги, волнение, что сводило с ума - всё забывалось, будто ничего не было. Её слова могли вылечить даже самое израненное сердце. Потому Натаниэль в трудные минуты всегда мог положиться на материнский совет. Также и сейчас. Хоть темноволосой женщины уже нет рядом, но даже от времяпровождения наедине с полотном, где она изображена, становится легче. А Серый Страж, заворожённый произведением искусства, не заметил, как под действием нахлынувших эмоций начал тихо общаться с мамой, с горечью произнося каждую фразу. - Ну вот и свиделись... Опять... И опять я натворил немыслимое. Ты же знала Кусландов, верно? Ну конечно, ты знала. А ещё знала об отцовских планах насчёт них. Почему ты мне об этом никогда не рассказывала? Почему не намекала? Потому что, по-твоему, был слишком мал, да? Хотела уберечь от лишних проблем? - Тон его голоса с каждым вопросом повышался всё больше, выделяя в нём нотки обиды, но вскоре Натаниэль громко выдохнул и успокоился, - Прости, ты не виновата. Но что, если бы я всё знал? Что, если бы в тот день я смог отговорить отца? Или спасти его там, в Денериме... Я мог ему помочь, я мог всё изменить. А сейчас он мёртв. Мёртв из-за меня. Роняя слово за словом, Натаниэль сжимал кулаки сильнее, ком в горле всё больше мешал говорить. Страж стоял, как вкопанный: мельтешил глазами по пергаменту, по рамке, еле заметно мотал головой, но других телодвижений не было. Замер, как замерла девушка на картине. - Но дело не в этом. У Кусландов есть дочь, которая во время нападения на их замок выжила, а позже убила отца. Моего отца. Я хотел отомстить за него, но... Архидемон бы всех побрал, я влюбился! Как наивный, глупый мальчишка, - схватился за голову обеими руками, жалобно простонал Хоу, а после недолгой паузы продолжил, - Разве возможно полюбить человека, собственноручно убившего твоего самого близкого родственника? Хотя... Она не такая уж ужасная. А если поразмыслить, то отец сам напросился, первым перерезал всю её семью. Я.. Я не знаю, что делать. Я разрываюсь. Мама, помоги, прошу тебя! Но в ответ тишина и неживой взгляд голубых глаз. Молчание, пожравшее комнату, стало невыносимым. Натаниэль замолк, снова уставился на полотно и закусил нижнюю губу, упорно сопротивляясь горячим слезам на глазах, норовившим хлынуть по щекам от беспомощности. И вот уходят из памяти черты лица статной девушки. Но каждый день, когда Натаниэль смотрит на портрет в квадратной черной рамке, то думает: "Я - сын этой женщины". И делается тогда сам маленьким, хрупким, незаметным, может быть, счастливым, а может быть, и не очень. У него самого есть детский портрет. Но никто, никогда не повесит его над постелью и не будет думать: "Я - сын..." или "Я - дочь этого мальчика в теплой накидке". Никто и никогда, потому что некому... Погружённый в свои мысли, мужчина даже не услышал, как в его комнату вошла Кусланд. Пока он неотрывно глазел на полотно, девушка, не торопясь, осмотрела скромную комнатку: голые каменные стены, деревянный стол, окружённый тремя стульями в одном углу помещения, небольшая кровать на коротких ножках в другом. В общем, небогато, да хоромами назвать нельзя, но для отдыха от каждодневных поручений и нудного начальства самое то. Налюбовавшись тусклой обстановкой, Элисса снова взглянула на Хоу, который всё также прожигал взглядом портрет, а после тихо подкралась поближе, дабы рассмотреть предмет интереса парня. На полотне изображена его мать, одетая в роскошное платье. Сходство между ними двумя было нешуточное. - Красивая. - Настолько неожиданно для Ната обратилась к нему девушка за спиной, что тот невольно дёрнулся. - Угу... - Быстро отойдя от испуга, пробубнил Натаниэль, после чего снова с хмурым видом принялся смотреть на портрет. Грустный вид и невнятное мычание не улизнуло от девушки, что заставило её встревожиться. Она обошла Стража и, встав сбоку от него, серьезными глазами уставилась на кислую мину товарища. - Что случилось? - Хоть она и сказала это достаточно громко, но вызвала всего лишь лёгкое покачивание головой от собеседника, - Это не ответ. - Ничего серьёзного. Просто утомился. - Нехотя ответил Хоу, устало выдохнув и понурив голову, чтобы подкрепить свои слова действиями, на что девушка только сложила руки на груди, вопросительно вскинула бровь и хитро улыбнулась. - Оу, да неужели? По интонации было ясно, что она не отстанет, пока не дождётся продолжения. Это совсем Натаниэлю не нравилось, но что остаётся? Он лишь лениво повернул к ней голову, взглянул на её ухмыляющееся лицо пустыми глазами и, немного замявшись, начал: - Я... Я отца не спас. Понимаю, что он понёс справедливое наказание, но если бы я смог отговорить его в самом начале, то всё, возможно, было бы по-другому. Получается, я тоже неким образом приложил руку ко всем тем преступлениям, что он совершил. И тогда надо было его защищать до конца, а не бросать одного на произвол судьбы. А я, как трус, предал его, оставил. Это моя вина, что умер он, что умерли твои родные. Прости... Я сожалею об их кончине. Кусланд ожидала разговора по душам, но она представить не могла, что будет всё настолько серьёзно. Озорство улетучилось с лица Элиссы, когда она увидела, как парень нервно сжимает кулаки, как подрывается голос, выдавая его боль, как глаза безжизненно смотрят в одну точку на полу. Ему было действительно плохо, поэтому время для острых подколов не то. А когда речь зашла о родителях девушки, она резко помрачнела и опустила скорбный взгляд вниз. Томительное молчание снова охватило комнату. - Вина не твоя. Рендон сам навлёк на себя смерть, - Нарушила тишину Элисса и утешительно положила руку на плечо парня, - Знаешь... Когда-то я себя тоже корила за смерть родителей. Но потом осознала одну вещь: всех спасти невозможно. Прошлое не вернуть, не изменить. Зато посмотри сейчас. Ты - Серый Страж. Твоя задача заключается в том, чтобы защищать людей от зла. Так спасай кого угодно в настоящем, а не оглядывайся на жертвы в прошлом. После девушка замолчала, напоследок похлопала Натаниэля по плечу и медленно направилась к выходу из комнаты. А парень продолжил недвижимо стоять, смотря в пол. Но на душе стало легче. Намного легче. Как после разговора с мамой. Он поднял голову, взглянул на портрет, и Кусланд не успела выйти за порог, как услышала за спиной тихое "Спасибо", отчего умиротворенная улыбка озарила ее лицо. Она была спокойна за своего товарища, а потому ушла прочь.