В следующий раз

Шаг, вдох. Шаг, выдох. Вдох. Выдох. Глубоко и тяжело. И все ближе и ближе. Черт, кто ж знал, что будет так страшно? Одно дело невинные остроты и подкаты на тренировках, совсем другое - сделать то, что хотел уже давно. Жан-Жак подходит так близко, что видит каждую морщинку на лице русского фигуриста. Гребаная фея. Юрий что-то обсуждает с тренером на русском, крича, яростно размахивая руками и явно пытаясь что-то доказать. Волосы перетянуты розовой резинкой. Это кажется Лерой таким странным: вроде бы перед ним стоит суровый Юрий Плисецкий, гроза всего катка и предмет обожания доброй половины России от 14 до 114, но вот эта самая розовая резиночка выдает в нем все-таки еще ребенка, вспыльчивого, недоверчивого и крайне милого. Джей-Джей смотрит на него и не может отвести взгляд. Ебаный русский. За что мне все это? Джей-Джей подходит поближе своей развязной походочкой и ухмыляется: - Ну что, готова к соревнованию, принцесса? Юрий отвечает забористым матом на русском. Жан-Жак смотрит на него. Всего 50 сантиметров. Так близко. Но так чертовски /блядски/ далеко. Протянуть бы сейчас руку к его прекрасному лицу. Поправить выбившуюся из хвоста прядь. Провести пальцем по нежной щеке. По губам. Аккуратно приподнять голову за подбородок и поцеловать. Лерой трясет головой, отгоняя услужливо нарисованную воображением картину, хлопает Плисецкого по заднице, выходит на лед под еще один поток отборной ругани и неожиданно сам для себя переводит дух. Он ненавидит русских. Нет, не всех. Одного. Любит. Твою ж мать. В следующий раз, думает он. Впрочем, так он думает уже несколько недель.