tears and blood

      Привет, меня зовут Ден, и я мазохист.       Хотя, на самом деле, лучше бы он был алкоголиком или наркоманом, или писал стихи ночами, или был шизофреником с манией величия.       Ден режет себя, и у него куча шрамов по ногам — чтобы не видно было. Ден оставляет синяки и флегматично давит на них, он позволяет Тимарцеву делать с собой всё, что угодно — и это главная его слабость.       Ресторатор только кажется таким тихим и улыбчивым, на самом деле кнут в его руках мелькает чаще, чем ручка у обычных людей. От него остаются не просто следы, а шрамы, которые Ден всегда залечивает сам, но всё равно приходит за новой порцией. Он не только мазохист, но и идиот.       Стек в руках из натуральной кожи, он бьёт так, что хочется взвыть, и Ден кричит, почти срывая голос, от боли. Красная полоса мгновенно взбухает, и каждый перекрёстный удар вспарывает кожу. Капли крови текут по рёбрам, и Дену кажется, что эта боль остаётся в костях, концентрируется в позвоночнике. Он улыбается искусанными в кровь губами, когда все рёбра уже напоминают сплошную рану, и скулит, кричит, не выдерживая контакта с железом. Боль затмевает сознание, он попросту падает в обморок от этого.       Приходит в себя привязанным в той же позе, только без металла у раны. Планомерные удары по спине превращают её в то же самое, что и грудь. Он срывает голос, и сил нет уже ни на что, Ден не дёргается, не вздрагивает, просто висит на верёвках в полубессознательном состоянии, почти не обращает внимания, даже когда его начинают трахать — сейчас увеличение боли только ускоряет очередной обморок.       Он чувствует сперму внутри, он видит кровавые дорожки — и даже не понятно, порвал его Ресторатор или нет. Ден аккуратно идёт до душа, смывает прохладной водой потёки, не касаясь только-только подтянувшихся сплошных ран на торсе, аккуратно бинтует, надеясь на помощь в дальнейшем, и уходит.       У Дена нет сил отказаться от этого, но когда приходит Слава, он, наверное, впервые понимает, действительно понимает, что так жить неправильно. Когда видит полный ужаса и отвращения взгляд, когда потом успокаивает дрожащего Карелина, только что сделавшего перевязку, шепча что-то о том, что он, Ден, в порядке, что всё хорошо, хотя всё нихуя не хорошо. И Слава это тоже прекрасно понимает. Он не может запретить ему резать себя и ходить к Тимарцеву, но договаривается с ребятами, и его лечат, водят к каким-то врачам, которые разводят руками, у него отбирают лезвия, пережидают безобразные скандалы и не дают уйти.       Ден понимает, что не хочет больше боли, когда видит Анзора, прижимающего к себе абсолютно потерянного Всяча, который цепляется за футболку и что-то беспрестанно говорит, спрашивает, поднимая глаза. Он потихоньку отходит от косяка, садится в кресло и впервые за всё это время берёт в руки свой телефон и пишет что-то глупое в конфу. Ответов пока нет.       Привет, меня зовут Ден, и я абсолютно нормальный человек.