Реювенация

Мистерии, День Жатвы, восьмой день, без двадцати полночь, Эржибетта фон Орлок. Мелодичный механический звон, разносящийся по полутемным помещениям подобно гласу органа в соборе, постепенно замедлялся и становился все тише. Того момента, когда он прекратится совсем, и придется вылезать из своего импровизированного убежища, дабы в полумраке комнаты выползти к размытому пятну света, чтобы снова заполучить источник спасительных звуков, застывшая в шкафу среди различных одежд девушка ожидала с ужасом. Она не замечала, как изо рта, закусившего три пальца в попытках остановить спазмы и выскальзывающие против воли звуки, на подбородок вытекают струйки слюны. Все её существо сосредоточилось на том самом светлом пятне, в котором дразнящее поблескивала золотым орнаментом маленькая коробочка с крутящимся заводным ключиком. Эржи не могла взять себя в руки и вылезти из шкафа, оттягивая неизбежное до того момента, когда звон окончательно затих и сменился давящей тишиной. Мгновения слиплись в один большой и вязкий ком, выбраться из которого не позволял страх, но, когда она все же решилась и приоткрыла дверцу шкафа, выползая на четвереньках и путаясь в длинном платье, с легким шорохом на стол посреди комнаты приземлился небольшой крылан. Повертев уродливой башкой, животное заметило съежившуюся Эржи и принялось пищать изо всех сил, привлекая внимание своих рукокрылых собратьев. Волна шорохов и нарастающее давление внутри черепа были лучшими свидетельствами того, что ему это удалось. Целая стая попискивающих темно-серых тварей, практически неразличимых в полумраке, в два счета заполнила комнату, цепляясь за все, что только можно. Вылезшая было из шкафа девушка замерла и впилась в висевшую на шее аквилу с такой силой, что тоненькая цепочка не выдержала и лопнула. Осознание, что все попытки спрятаться и как-то избежать незавидной участи были бесполезны с самого начала, буквально раздавило Эржи. Она застыла на коленях, подобно надгробной статуе, и зажмурилась, сжимая в своих ладонях символ веры, хотя сейчас её бледные подрагивающие губы не смогли бы произнести даже самой простенькой молитвы. Писк стаи крыланов также постепенно стихал и его место занял другой более пугающий звук – размеренное четкое цоканье каблучков, бывшее сейчас даже громче бешеного стука сердца девушки. Шаги остановились где-то совсем недалеко, и Эржи осмелилась чуть приоткрыть глаза. Достаточно, чтобы увидеть, как тоненькая женская ручка в изящной перчатке, оставляющей открытой самые кончики пальцев с бритвенно-острыми когтями, бережно поднимает спасительную музыкальную шкатулку, а затем сжимает с нечеловеческой силой. Хруст и стук падающих крохотных деталей звучащего механизма были подобны погребальному колокольному звону в глазах девушки. - Так вот где ты прячешься, дочка! – шелковый голос заставил Эржи вздрогнуть точно от прикосновения льда, - Ты не забыла, что сегодня у тебя помолвка? Пойдем, не будем заставлять гостей ждать… Прежде чем к ней успели подойти, чтобы силком поставить на ноги, девушка отчаянно завизжала, перекрывая даже оживившихся крыланов. Семь месяцев до начала Мистерий, Эржибетта фон Орлок Новая пассия высокородного Германа фон Орлока выглядела минимум вдвое моложе предыдущей, но кто же будет верить внешности? Очень уж упорно циркулировали шепотки на тему того, что лишь недавно Несса Шрауди прибегала к услугам малоизвестного мастера-ювенанта, появившегося в Марнае около пятнадцати лет назад. Так это или нет, Эржибетта не знала, но выглядела любовница отца так, что заставляла чувствовать, как скапливается внутри липкий комок зависти. Притом, что пятая дочь семейства фон Орлоков никогда не жаловалась на свой возраст или внешность. Роскошные каштановые кудри и золотистые глаза Нессы кроме отца манили четверых сыновей – все они, словно крошечные букашки в толще янтаря, замирали всякий раз, стоило этой певичке и танцовщице войти с кокетливой улыбкой на лице. А какие глупости устраивали, казалось бы, взрослые мужчины в попытках добиться благосклонности этой вертихвостки! Это решительно не поддавалось здравому осмыслению. И если сама Эржи все же прятала свою брезгливость под маской безразличной вежливости, то жене и матери, леди Кармине приходилось гораздо тяжелее. Последний раз процедура омоложения проводилась около тридцати лет назад и эффект практически сошел на нет. В огненных волосах начали проскальзывать серебристые пряди, на нежной коже проступали пятна и морщины, а кисти рук высохли так, что суставы выпирали подобно крохотным шарикам. Даже родная дочь признавала, что теперь уже мать сильно уступает Нессе в вопросах свежести красоты. Но слова о том, что «такому мужчине вовсе не нужна жалкая старуха» стали по-настоящему последней каплей. Совершенно случайно Эржи стала свидетельницей, как леди Кармина переговаривалась с одним из помощников отца - неприметным человечком в темной робе, который, казалось, знал все и обо всех в Марнае. И протягивала ему что-то в небольшом красном мешочке, сильно напоминавшем кисет для сортового табака, так любимого одним из сыновей фон Орлоков. Шесть месяцев до начала Мистерий, Эржибетта фон Орлок Не то чтобы Эржибетте фон Орлок приходилось часто посещать ювенантов, но пятая дочь богатого и знатного семейства все же имела некоторое представление о том, каким образом все должно было быть устроено в таких местах. Во всяком случае, в части того, что касалось приема всех способных оплатить услуги по самому высшему разряду. Клиника, куда она приехала для того, чтобы составить компанию матушке, была удивительно тихой и спокойной, лишенной стерильного запаха и сверкающей белизны. На взгляд Эржи, это место больше наводило на мысли об антикварных лавках, а сам радушный хозяин, командовавший безликими сервиторами, вел себя подобно аристократу древних кровей. Не слишком прислушиваясь к беседе, она рассматривала картины на стенах, отделанных панелями, имитирующими дерево с резными узорами. Не шедевры, конечно, особенно в сравнении с теми, что имелись в фамильной галерее фон Орлоков, но было все же что-то жуткое и притягательное в этих пейзажах, изображающих как живописные здания старых районов улья Марнай, так и природные красоты неведомых миров, возможно бывших лишь частью фантазий художника. - … вижу, вы очень компетентный человек, мастер Йозеф, - знатная леди осторожно улыбнулась, не давая морщинам на своем породистом лице проступать слишком уж явно, - здесь очень спокойно и даже по-своему мило, но я удивляюсь почему ваше имя еще не на слуху у всей марнайской знати. Вы ведь вполне заслуживаете куда большего признания! Не знай Эржи свою мать, то могла бы подумать, что та говорит искренне. На деле все было гораздо проще - на недавнем празднике отец открыто выказывал свое расположение очередной пассии, некоей Нессе, недавно омолодившейся в клинике у того, с кем они сейчас сидели за одним столом. Сколько сил и средств потребовалось, чтобы узнать эту информацию, девушка предпочитала не думать, но разница между тем, как выглядела женщина до и после процедур, была слишком разительной, чтобы оставить это просто так. Особенно для матушки. - Вы мне льстите, леди Кармина! - вернув мягкую улыбку с процентами, ювенант, казалось, вовсе не имевший возраста, продолжил пояснения, снабдив их легкой ноткой извинений, - Видите ли, я никогда не гнался за количеством и предпочитал качество. Подбирать наиболее эффективные средства для конкретного человека, пусть даже это требует времени и денег, а после наслаждаться великолепными результатами своих трудов - вот то, что всегда приносило мне радость. Потому я известен лишь среди узкого круга лиц, ибо в частых обращениях к моей скромной персоне просто не возникает нужды. Так что если вы хотите, чтобы молодость не покидала вас дольше, чем у тех, кто прибегал к помощи других мастеров омоложения, то обратились по адресу. Не то чтобы вопросы реювенации были так принципиальны для леди Кармины, однако она просто не могла позволить себе выглядеть хоть в чем-то хуже одной из любовниц мужа, хотя, несомненно, дай ей волю, она бы охотно растерзала их всех. Матушка не переносила тех, кто пытался быть лучше нее самой, и Эржи прекрасно знала об этом. Разве что родные дочери, продолжение ее собственной плоти и крови, были исключением. Разговор с ювенантом свелся к обмену любезностями, но уже было понятно, что высокородная леди подпишет контракт, как только будут улажены все формальности. Три месяца до начала Мистерий, Эржибетта фон Орлок Эржибетта еще несколько раз сопровождала мать на процедуры, в основном, когда требовались вливания, где приходилось сидеть рядом и с опаской посматривать на хищную змею капельницы, игольчатой головкой исчезающей в теле женщины, явно терпевшей сильную боль. Пусть Йозеф и настаивал на необходимости остаться в клинике, но в итоге под давлением ему пришлось пойти на компромисс. Возможно, именно потому леди Кармине приходилось терпеть безо всякого облегчения. Это было в высшей степени скучное и не слишком приятное зрелище – наблюдать за тем, как постепенно бледнеет кожа, разглаживаются морщины, а вместе с этим иссыхает тело и выпадают роскошные алые волосы, чуть тронутые сединой. Несмотря на объяснения ювенанта о том, что это все из-за отсутствия постоянных наблюдений и возможности корректировать процесс в любое время суток, женщина упорно возвращалась в резиденцию фон Орлоков. С маниакальной одержимостью она искала там малейшие следы пребывания Нессы, легко находила их и устраивала грандиозные скандалы. У Эржи в такие моменты раскалывалась голова, братья продолжали игнорировать происходящее, а слуги с едва прикрытым наслаждением наблюдали за бесплатными фарсами. Дни и ночи склеивались, перемешиваясь в один суматошный ком, разбавленный подготовками к церемониальному закреплению давно оговоренного брака. После долгих уговоров леди Кармина все же осталась в клинике на попечение мастера Йозефа и члены семейства фон Орлок смогли ненадолго вздохнуть свободно. Ровно до того момента, как прибыл сам жених в сопровождении своей свиты, из которой по-настоящему выделялась прибывшая из соседнего сектора леди Лорелей ле Саргон. Иномиряне вообще всегда выглядели по-особенному в глазах Эржи, во многом, потому что разительно отличались от жилистых бледнокожих и темноволосых уроженцев Гримвойда. Само семейство фон Орлок также, благодаря кровным связям с секторальной знатью, могло похвастаться самыми причудливыми результатами смешения генов, вроде золотистых волос Эржибетты или алых шевелюр некоторых её братьев и сестер. Но Лорелей могла дать сто очков вперед каждому из своих спутников. Похожая на изящную беломраморную статую, с копной длинных платиновых волос, она к тому же демонстрировала обаяние и ум, так что с легкостью стала объектом всеобщего внимания для обитателей резиденции фон Орлоков в первый же день после прибытия. Каждый разговор с Лорелей, да и простое пребывание рядом, превращалось в испытание на прочность. Непринужденно заигрывая с братьями, она, кажется, к младшей леди фон Орлок тоже демонстрировала что-то подобное. Странные мысли и желания появлялись всякий раз, как иномирянка дотрагивалась до её кожи. Было что-то привлекательное в ней самой, в окружающем леди ле Саргон воздухе. Манящее. Как плод запрета. Личное знакомство с женихом для Эржи прошло как-то бледно и слишком быстро – почти сразу отец увел его обсуждать какие-то финансовые дела. Впрочем, общение с другими гостями не давало заскучать, так что два месяца пролетели практически незаметно и тихое возвращение леди Кармины не привлекло ничьего внимания. Пока Лорелей не спросила открыто, почему практически никто не навещает девушку из отдаленных покоев восточного крыла и чем же таким она больна. -… мне кажется, что это просто несправедливо бросать её там! – спокойно улыбающееся лицо не несло на себе ни следа возмущения, да и звонкий голос скорее выдавал любопытство. - Пойдем, Эржи, навестим её! Прежде чем девушка успела хоть что-то сказать в ответ, как на удивление сильная рука просто схватила за запястье и потянула за собой. Четыре месяца до начала Мистерий, Лорелей ле Саргон Почему навигаторы так ненавидят эту систему, стало бы понятно любому, кто мог ощущать силу Эфира, ступи он на покрытую рокритом и пласталью землю Гримвойда. Заурядный мир-улей, выгрызающий из недр планеты не совсем обычные полезные ископаемые. Родина её верных телохранителей, рассказавших немало любопытных историй о том, какие возможности здесь могут открыться для обладающего даже искрами проклятого дара. Попасть сюда было не слишком сложно, используя старые связи с секторальной знатью, да и отпрыск влиятельного семейства оказался весьма падок на женскую красоту. Правда, увидев малышку Эржибетту, можно было лишь пожалеть милашку, которой достанется муж, не умеющий толком пользоваться тем, чем его наградила природа. Впрочем, уж чего-чего, а мужского внимания здесь было более чем достаточно - братья фон Орлок оказались по-своему очаровательными, пока не стали слишком уж назойливыми. В Марнае, ближе к огромному комплексу Официо Медикае, всегда было достаточно химических факторий, солидная часть которых принадлежала хозяевам особняка, у которых она любезно пользовалась гостеприимством в промежутках между разъездами по своим маленьким делам. Приобретя разными путями несколько сияющих кристаллов, радующих тонким флером Эфира, и заказав себе весьма интересное оружие, замаскированное до поры под трость, она, наконец, смогла расслабиться и позволить любопытству взять верх. В общем и целом резиденция фон Орлоков внушала уважение, здесь было на что посмотреть, а если возникнет нужда, то и спрятать пару-тройку отрядов штурмовиков. Коллекции семейства оказались весьма обширны и довольно типичны для людей подобного положения, потому также надоели очень быстро. Ради своего удовольствия можно было бы немного повтаптывать в грязь смазливую подстилку Германа фон Орлока, но портить отношения с тем, в чьем доме ты останавливаешься, по меньшей мере глупо. Знакомство с Эржи и её мягкое поддразнивание оказалось куда лучшим средством убить скуку и узнать последние новости. В частности, что Несса, по слухам, недавно омолодилась, и теперь старшая леди фон Орлок также находиться в клинике некоего Йозефа Кротца. Имя это оказалось весьма знакомым, потому выведанный адрес надежно уместился в памяти, выжидая своего часа. Размышления о том, стоит ли возобновлять некоторые старые связи, остававшиеся после смерти леди-инквизитора Мур, которой она отдала давний долг, вместе с беспокойными ногами привели её в восточное крыло, где оставались еще свободные гостевые покои. Пожалуй, так можно было бы обойти все поместье, избегая стычек с фон Орлоками, но когда чьи-то прохладные ладони легли ей на плечи, заставив вскинуться и попытаться стряхнуть чужое прикосновение. Из этого ничего не вышло - хватка оказалась неожиданно сильной. - Я не видела вас здесь раньше, леди…- немного слабый, но в целом мелодичный женский голос прозвучал почти возле самого уха, придавая испугу более приятные оттенки. - Ле Саргон, Лорелей ле Саргон, - осторожно погладив пальцы на своих плечах, она повернулась, полная намерений отстраниться с легкой улыбкой переведя все в шутку, - а кто же вы? Уже не припоминая, когда в последний раз с ней происходило столь неловкое знакомство, аристократка не нашлась что сказать, когда, обернувшись, встретилась взглядом с мерцающими алыми очами красивой огневолосой девушки. Пусть сияющие глаза самых разных цветов не были редкостью для уроженцев этого мира, но здесь было что-то иное, взбудоражившее “шестое чувство”. И это уже само по себе было интересным. - Кармина фон Орлок, но для вас просто Кармина, - почти промурлыкала девушка, ничуть не стесняясь пробовать на ощупь то, что спереди находилось значительно ниже плеч, - прошу простить мои манеры, но я уже довольно давно ни с кем особенно не разговаривала… Вы так хорошо пахнете, не подскажите мне, что это за парфюм? -Могу продемонстрировать, если пожелаете…- не спеша отстраняться и вообще каким-либо образам препятствовать чужим прикосновениям, она нежно улыбнулась и позволила увлечь себя в полутемную комнату из которой доносились какие-то странные попискивания. Два месяца до начала Мистерий, Кармина фон Орлок, урожденная Найткраш Пальцы сминали тонкое покрывало так, что под белоснежной кожей отчетливо проступали костяшки. Душивший кашель никак не желал отступать и на ткани отчетливо расползались все новые и новые темные пятна. Боль, свившая гнездо где-то под ребрами, пульсировала и переползала по позвоночнику к черепу, так что в глазах темнело. Беспокойное попискивание под потолком укололо сердце ужасом, заставив тело дернуться и свалиться с кровати, путаясь в покрывале, скользком от крови и слизи. Новая боль обожгла левый бок, а робкие попытки пошевелится отозвались громовым хрустом суставов. Первые крыланы появились дня три назад и поначалу показывались только за окном, но после рукокрылые твари каким-то непостижимым образом проникли внутрь, казалось бы, защищенного здания и преследовали ее всюду, не попадаясь на глаза числом более пяти штук за раз. Но даже любой ребенок на Гримвойде твердо знает, что крыланы всегда обитают стаями. Виски словно сдавил раскаленный обруч, заставляя отчаянно стонать и давиться намокшей тканью, плотно прилипшей к лицу. В комнате стало ощутимо холоднее, а на ноги свалилось что-то теплое и пушистое, с легкостью прокалывающее покрывало своими коготками. Изнутри черепа словно провели жесткой щеткой, давая ощутить могущество, собранное из крошечных осколочков животного сознания. В это мгновение биение около четырех десятков крошечных сердец стало для нее ближе собственного. Они не собирались причинять ей вреда, они хотели помочь. Стать частью её стаи. В этом их природа не слишком отличалась от человеческой, заставляя собираться слабых вокруг кого-то более сильного. Ещё несколько пушистых комочков сорвалось к завернутому в ткань телу, принялись активно распарывать материю зубами и когтями, добравшись до плоти пускали в ход крошечные язычки, слизывая с кожи кровь и слизь. К ним присоединялись все новые и новые, так что вскоре она оказалась буквально покрыта пищащим ковром из мохнатых телец и кожистых крыльев. Успокаивающее ощущение присутствия и тепло погружали в полусонное состояние, вызывая видения произошедшего совсем недавно. Она была слишком неосмотрительна и позволила эмоциям возобладать, хотя то, что добром это все не кончится, было ясно уже тогда, когда ювенант уступил угрозам и ввел в кровь весь тот препарат что приготовил ранее. Не самый завидный конец для высокородной леди, но размышлять на эту тему не оставалось сил. Кармина окончательно соскользнула в бездну беспокойных сновидений, согреваемая сонмом самых опасных хищников планеты. Два месяца до начала Мистерий, Эржибетта фон Орлок Комната, куда её привела Лорелей и в самом деле была темной из-за того, что свет был выключен, а массивные портьеры – плотно задернуты. В воздухе и в самом деле стоял тяжелый запах болезни, только в пределах видимости никого не наблюдалось. - Кармина! Радость моя, ты же не будешь играть с нами в прятки? – жизнерадостно спросила белоснежная красавица, вторгаясь в полумрак безо всякого страха. - Ох, осторожней, Эржи, тут на полу что-то есть! Предупреждение немного запоздало, ибо возле правой ноги раздалось какое-то хлюпанье, а сама туфелька предательски заскользила, вынуждая взмахнуть руками в попытке сохранить равновесие. Возможно, что аристократка и растянулась бы там, на полу, если бы не своевременная помощь со стороны гостьи. Кровать, возле которой едва не произошло падение, выглядела мятой и чем-то вымазанной. Лорелей же подняла разорванные куски какой-то ткани и с интересом рассматривала. - Прости, Лора, я как раз закончила принимать ванную и не успела толком привести себя порядок, - обернувшись на голос, Эржи даже не сразу поверила тому, что увидела, - вижу, вы с моей дочерью прекрасно ладите. Полоса света позволяла рассмотреть замершую в дверном проеме юную девушку, которую легко можно было бы принять за младшую сестру Эржибетты. Мокрые волосы, чем-то напоминавшие мертвых змей, струились до талии, бледное лицо словно принадлежало человеку, пережившему пытку голодом, а радужка глаз теперь чуть заметно светилась ярко-алым светом, но все равно леди Кармина была узнаваема. - Матушка? Это правда вы? – и снова ноги отказались повиноваться, заставляя против воли опуститься на кровать, - Это все…мастер Йозеф? - Да, он настоящий чудотворец, дитя мое. Признаться, теперь мне даже неловко за некоторые свои слова, - было видно, что матери Эржи еще трудно твердо стоять на ногах, но упорство и гордость, очевидно, оказались сильнее, потому она медленно приблизилась к кровати и уселась рядом с дочерью, - но не стоит волноваться, к главному торжеству я уже вполне приду в себя. И, пожалуй, мастера Йозефа тоже стоит пригласить. Просто жду не дождусь того момента, когда надо будет показаться гостям. Пара хищно-понимающих улыбок расцвела на белоснежных лицах и находиться рядом с ними в одном помещении сразу стало как-то неуютно. - Вот это неожиданность! Теперь просто спать не смогу в предвкушении этого момента! - довольно хохотнула Лорелей перед тем как склониться и поочередно одарить сидевших короткими поцелуями в губы. Затем она оставила мать наедине с дочерью, причем настолько быстро, что это было сродни колдовству. Разговор длился долго, и разорванная ткань оказалась попросту забыта. Месяц до начала Мистерий, Кармина фон Орлок Тонкие бледные пальцы настраивают хищно блестящую машину, заставляя металлический корпус звучать холодно и прекрасно. Непривычные музыкальные инструменты, незнакомые переборы нот, диковатый ритм, словно открывающий запыленную дверь где-то внутри головы. И её голос. Такой разный, словно в одном горле переплелись два разных существа. Пение завораживает, отвлекая внимание от того, что с белоснежной кожи с легким шелестом сползает ткань, оставляя лишь изящные украшения из камней и металла. Лорелей любит украшения и даже в её “походной шкатулке” можно найти немало интересного. Кольца поблескивают на пальцах в неверном свете единственной зажженной свечи, когда и хозяйка медленно избавляется ото всех прочих украшений, а последним делом тянется к алой бархотке на шее. Но это пока лишнее, потому мягкое прикосновение к горячему запястью останавливает и отводит белоснежную кисть в сторону. Пение звучит уже внутри головы, когда алые уста замерли полуоткрытыми, а руки замерли в молитвенном жесте, еще больше делая красавицу похожей на статую из драгоценного мрамора. Сердце выстукивает свою особую мелодию, выдавая волнение пополам с нетерпением и первое прикосновение становиться особенно сладким. А дальше остановиться просто невозможно. Теплое перемешивается с холодным, мягкое - с жестким, а ласковое - с болезненным. Два совершенно разных оттенка белой и гладкой кожи сливались в такт плавным движениям, пока взгляд алых глаз ищет где бы оставить новую отметину. Разве можно говорить, что ты счастлив, пока не встречал хотя бы одну родственную душу? А Лорелей была именно такой. Прекрасной, манящей, горячей и соблазнительно пахнущей с любыми духами. Правда изящную шею в последнее время приходилось прятать. В порыве страсти бархотка все же соскользнула, обнажив на шее две отчетливо заметные лиловые точки, оставшиеся от их предыдущей близости. На вкус платинововолосая прелестница оказывалась также превыше всяких похвал, заставляя желать еще и еще этого породистого напитка со сладким привкусом чего-то запретного. Мистерии, День покаяния, третий день, Йозеф Кротц Великие гибнут на мелочах - одна из тех пафосных фраз, пришедших из глубин прошлого человечества, которые резали слух и заставляли презрительно кривить губы. Иронично, что сейчас именно она лучше всего отображала возникшую ситуацию. Кто мог знать, что твориться в голове у этой безумной старухи? И уж кем надо было быть, чтобы предугадать ее визит в лабораторию посреди ночи? К счастью, аристократка не могла понять предназначения всего расположенного там оборудования, но от этого легче не было. Сам факт, что женщина, вроде как бывшая полностью в его власти, угрожала стаб-револьвером дико бесило. Но леди Кармина в самом деле могла пристрелить его на месте, эта высокородная дрянь, бывшая на грани помешательства. Теперь оставалось только прикидывать, чем все может обернуться, и смотреть на массивную чашу, выточенную из местного сияющего алого кристалла. По бокам ее виднелись какие-то узоры, которым ранее он не придавал значения, считая всего лишь простым украшательством, но сейчас странная систематичность проступала все более и более очевидно. Не похожие на высокий или низкий готик руны были загадкой, которую не слишком хотелось решать. Именно в этот момент, когда всё, что он приобрел таким трудом после долгого бегства от прошлого, вылетало в сточную трубу, в голову закрались сомнения по поводу того, с какой легкостью ему продали опечатанное и запущенное здание старой клиники, пусть даже в старых районах. Здесь скрывалось достаточно тайников, в одном из которых он и нашел эту проклятую посудину, которую использовал просто как еще одну емкость. И надо же было случиться такому, что в ней хранился препарат, подготовленный для Кармины фон Орлок… От ужасных предчувствий хотелось скорчится, обхватив голову руками и заскулить, как побитая шавка. В ту ночь она вошла к нему в лабораторию как раз в тот момент, когда он следил за процессом изготовления новой партии товара и, направив на него ствол, потребовала сию же секунду сделать ей вливание с использованием всего препарата, что есть в наличии. Император свидетель – до самого последнего момента пытаться отговорить ту, что явно была не в себе, сродни подвигу, но увы, собственное оружие он легкомысленно оставил на столе, и дотянуться до него под прицелом не представлялось возможным. А уж когда леди фон Орлок и вовсе выстрелила в один из контейнеров с реагентами, он сдался и дал ей то, чего она так страстно желала. До того, как боль стала невыносимой, женщина продолжала держать стаб-револьвер. Здесь его знали как ювенанта-исследователя Йозефа Кротца, тихого и замкнутого схоласта, помешанного на вещах, далеких от понимания простых людей. Правда была гораздо приземлённее и отдавала привкусами разных видов жидкого или сыпучего наслаждения, которое продавали в грязных подворотнях или самых элитных заведениях, а то, что поначалу казалось идеальным прикрытием, катилось прямиком в задницу. И все из-за этой девки и её дохлой мамаши Нессы, провались она прямиком к демонам! Каким органом он думал, когда соглашался помочь избавиться от тела у которого была ядреная дурь вместо крови? Хотя ответ на этот вопрос вполне очевиден, легче от подобного осознания не становилось. А ведь он и в самом деле чуть в штаны не наложил, когда леди кричала и билась в муках за дверью подсобки, куда он все же сумел столкнуть её на свой страх и риск. Хруст и звон битого стекла, треск ломающейся мебели и коробок с товаром, исполненный нечеловеческой муки вой, точно леди угодила прямиком в камеру пыток… Всё это хорошо было слышно даже за массивной дверью. Не смыкая глаз всю ночь и только ближе к утру осмелившись отомкнуть замок, чтобы обнаружить леди Кармину в разорванной одежде на куче мусора, некогда бывшего стеллажами с банками, коробками и прочими вещами. Кровавая слизь покрывала пол и стены местами так густо, что казалась шматами мяса, разбросанными здесь по неведомой причине. Тогда он заметил, что женщина, несмотря на легкие синяки и ссадины по всему телу, еще дышит. Всего за ночь госпожа фон Орлок исхудала настолько, что кости, казалось, вот-вот порвут её кожу. Но не это напугало его более всего в тот день. Рядом на полу валялся злополучный ствол, смятый точно листик бумаги... - Здравствуй, Повар, - легкий серебристый голос, такой пугающе-знакомый раздался за спиной, отвлекая от мрачных дум и заставляя покрываться холодным потом, - жаль, что мы все-таки не сработались. Мне очень нравились твои яды. В них была некая толика таланта, которой так не хватает большинству добротных поделок. Но это прошлое, а я здесь чтобы задать тебе несколько вопросов, ты же ведь не против? Его согласие или отказ здесь не имели никакого значения, потому оставалось только развернуться и со вздохом констатировать факт что четыре ствола против одного - не самая выгодная позиция. Со времен последней встречи Белая Леди практически не изменилась, разве что сейчас на ней было закрытое темное платье, а не легкомысленное одеяние до середины бедра из блестящей алой ткани, в подобном которому, должно быть, в борделях отыгрывали комиссара из бурных фантазий клиентов. Она подошла к ближайшему столу и непринужденно смахнула с него изящное переплетение стеклянных сосудов на пол, ступая по мозаике разноцветных порошков, жидкостей и осколков. Усевшись поудобнее, так чтобы смотреть сверху вниз на свою жертву, она принялась возиться с небольшой сумочкой, извлекая тоненькую курительную палочку вместе с зажигалкой. -Знания - сила, Повар. Ты, конечно, так и не смог постигнуть всю глубину этого изречения, но сейчас знания нужны именно мне. А пока ты не начал отбрехиваться, как в тот раз, позволь рассказать небольшую историю, - после смачной затяжки и выпускания сизых струек дыма прямо ему в лицо, леди улыбнулась и продолжила, - например, об этой клинике. Видишь ли, примерно триста лет тому назад, на этой планете разразился настоящий шквал эпидемий. Хуже всего дела были в улье, вместо которого на теле планеты теперь красуется здоровенная оплавленная воронка. Сохранились упоминания о восставших мертвецах и даже демонах, передвигающихся по транспортным тоннелям, но нам сейчас не интересны столь давние домыслы. На втором месте по дерьмовости ситуации был Марнай. Кучка дураков, называвших себя “братьями мух”, выпустила в разных городах разные инфекции и местные силовики приняли единственно правильное на тот момент решение, начав выжигать карантинные зоны. Сейчас мы находимся в одном из таких “пепельных кварталов”, где до сих пор стараются не строить жилых блоков, но это не главное. Суть в том, что в этом городе болезнь все еще осталась и если умудряешься её подцепить, то с кровью происходят не самые лучшие вещи. Пусть я не специалист, но могу утверждать, что вряд ли ты бы хотел, чтобы такое случилось с тобой. И вот, с полсотни, примерно, лет назад жил один умный, но очень наивный малый из Официо Медикае, который пытался лечить тех, кто имел несчастие подхватить заразу. Самыми разными методами. Обнаружив что животные, в отличие от людей, не заболевают, он начал проводить эксперименты, совершенно помешавшись на идее создания, так называемой “кровавой панацеи”. Тебе ведь интересно, а Повар? Разумеется ей было плевать. На него самого, на своих преданных шавок, замерших вооруженными храмовыми статуями у входа, на сам факт, что даже в таком положении её можно убить. Она наслаждалась самим фактом что ей было перед кем выступать и показывать силу. Практически все как в старые времена, Некоторые вещи со временем не меняются. -С какой стати меня должен интересовать этот бред? - в самый последний момент голос предательски дрогнул и презрения не получилось, - Это дело прошлого и какой нам прок от этого? -Нам? Это ты верно подметил. Но я же говорила, - ярко накрашенные губы снова приложились к тонкой палочке а затем выпустили колечко ароматного дыма, - что ты слишком ограничен, чтобы понять. Пусть тот малый был и наивен, но у него был талант, который его современники… не оценили. В попытках облегчить чужие страдания, этот человек создавал замечательных чудовищ и, разумеется, далеко не всех из них у него получалось удержать в клетке этих стен. Когда его опыты зашли практически в тупик он сделал то, к чему многие прибегают в отчаянии. Пошел в часовню. Может он хотел попросить откровения у Бога-Императора или исповедоваться. Ирония в том, что если бы он не сделал этого, то остался бы жив - по дороге на него напала группа фанатиков, возмущенная “осквернением священной человеческой природы” и разорвала в клочья этот выдающийся ум. С тех пор у этого здания несколько раз менялись владельцы, а после оно и вовсе повисло мертвым грузом у Администратума, где ушлые мерзавцы за небольшую мзду всучили место, окутанное дурной славой, ничего не подозревающему иномирянину. Тебе следовало лучше проверять товар, Повар. А чтобы ты все же был со мной честным, отмечу, что пока я решалась отвлекать тебя от работы, то от скуки поигралась немного с местной защитной системой и кажется что-то сломала. У меня есть знакомый, который легко может все исправить, но это уже зависит от тебя. Мистерии проходят раз в столетие, Повар, и мне рассказали, что с шестого по девятый день на улицах твориться настоящий ад. Ты же не хочешь закончить как самый первый владелец этого здания, верно? Мистерии, День Жатвы, восьмой день, без десяти минут полночь, Эржибетта фон Орлок Долгожданный в семействе фон Орлок день помолвки младшей дочери с чрезвычайно выгодной партией волею злобной шутки судьбы выпадал на восьмой день Мистерий - праздничного десятидневья, где безудержный разгул смешивается с искренним покаянием, где распущенность и добродетель ходят рука об руку, а после вцепляются друг другу в глотки. “День Жатвы, темнейшая из ночей” - примерно так называют это время те, кто являет собой плоть от плоти этого мира. Веря в то, что в этот день самые страшные кошмары становятся явью, что все грехи, совершенные и неискупленные, могут лишить жизни, люди совершают самые дикие безумства. Конечно, за два последних дня силовики наводят порядок, но все, у кого есть крупица разума, на восьмой день Мистерий не суются на улицы, где вылезает самая гниль городов-ульев чтобы сойтись в схватке с фанатиками. Кровавая грязь, перемешанная с дешевыми праздничными сладкими плитками, от которых за милю несет химическими отходами, неверное мерцание хрономиражей в темных подворотнях и ужас мгновения, когда кошмары входят в мир плоти - вот, что такое День Жатвы. Управляющий уговаривал Германа фон Орлока перенести помолвку на другой день, но с тем же успехом мог бы пытаться пробить лбом рокритовую стену - для главы семейства орел на монетах трон гельт всегда значил больше того, что висел в часовне, а суеверия тех, кто был ниже его по положению, аристократу и вовсе казались сродни плевку в лицо. Но сейчас Эржи приходилось прочувствовать на себе все последствия такого решения - матушка отволокла её за волосы в банкетный зал, игнорируя жалкие попытки сопротивления и не стесняясь выдирать белокурые пряди каждый раз, как она запиналась. Торжество практически ничем не отличалось от других роскошных по размаху событий в семействе фон Орлоков ровно до того момента, когда леди Кармина встала и довольно грубо попросила всех присутствующих заткнуться. Как только все взоры оказались прикованы к черно-красному наряду женщины, отец попробовал было возмутиться, но тут же подавился словами и беспомощно захрипел, пытаясь разжать тоненькие женские пальчики, сомкнувшиеся на его горле. В этот момент Эржибетта ощутила, как нарастает внутри черепа странное болезненное давление, а тело решительно отказывается слушаться. Ни закричать, ни дернуться - словно плоть превратилась в тюрьму, из которой нет выхода. С потолка свалился пищащий ворох крылатых теней и облепил замершую на своем месте Нессу, устраивая себе пиршество. Откуда именно раздался невероятной силы вопль, Эржи не поняла, но как только она осознала, что свободна, то выскочила из-за стола, опрокинув стул с высокой спинкой, и бросилась прочь, не разбирая куда, причем не одна она так поступила. Все, что успели выхватить глаза девушки из этой мешанины, застряло в голове цветными пятнами: осыпающиеся с тела любовницы отца крыланы, которым столь сильный звук явно причинял боль, разбивающиеся бокалы, портящаяся на глазах еда, увядающие живые цветы и блаженное выражение лица матушки после того, как она слизнула кровь со своих длинных острых ногтей… И сейчас все осталось так же. Гнилые яства, винные пятна, напоминающие кровь, сверкающее крошево из хрусталя и стекла, замершие на местах изувеченные и объеденные трупы. Но большинству все же удалось сбежать, правда, неизвестно надолго ли. Мистерии, День Жатвы, восьмой день, полночь, Лорелей ле Саргон Ощущение могущества, протекающего сквозь тело и разум, опьяняло куда сильнее любого наркотика, когда-либо испробованного ею. Каждый вдох, каждый удар сердца - искушение зачерпнуть из потока Эфира как можно больше, пока тело не разорвет на части. Хотелось петь, смеяться, танцевать и устраивать мелкие каверзы, но вместо этого приходилось созерцать последствия отсутствия самоконтроля у других и остужать голову. К счастью, кто-то из фон Орлоков явно увлекался коллекционирование крошечных звучащих механизмов, потому отгонять звуками настырных летающих тварей не составляло труда. С теми, кто с двух ног опускался на четвереньки, было не в пример сложнее справляться, но недавно приобретенное оружие показало себя самым лучшим образом. Прямо как в те времена, когда она еще имела дело с агентами Трона, разве что сейчас приходилось заботиться о себе в одиночку. Определенно решение отпустить телохранителей, дабы те во время Мистерий могли вернуться к родным местам и исполнить обряды своей веры, было одним из самых лучших за все время пребывание на этом мире. Поверженное чудовище, частично напоминающее невероятно волосатого человека с огромными когтями на руках - вот лучшее свидетельство того, что еще рано говорить об утрате боевых навыков. Сколько наркотиков, в среднем, потребляет самый обычный беспутный отпрыск аристократической фамилии? А сколько - отброс с нижних уровней? Ответы зависят от множества факторов, но на самом деле количество не так важно, как качество. Касательно последнего, тут Повар был настоящим талантом, правда в своих мыслях он никогда не поднимался к чему-то более возвышенному, нежели кошелек и содержимое трусов. Кто бы мог подумать, что именно это его, в конце концов, и сгубит? Не имея никакого представления о предыдущем владельце места, где его угораздило поселиться, или о некоторых особых минералах этого мира, он вляпался в грандиознейшее дерьмо и сотворил такое, на что иным еретикам могли бы понадобиться века. Пусть даже в самом страшном кошмаре он не мог представить подобного исхода, но когда незнание могло служить оправданием? Остановившись ненадолго перед зеркалом и с неудовольствием отметив, что прическа окончательно растрепалась, а мерцающее серебристое платье неаккуратно заляпано темнеющими пятами крови. К тому же подол пришлось немного укоротить и вышло чертовски неровно. Впрочем, такие мелкие неудобства можно было перетерпеть. Мистерии будут длиться еще два дня и никакой помощи раньше этого можно не ждать. Хорошо хоть внешних угроз не стоило опасаться, благодаря отличной защите поместья фон Орлоков, правда не будут ли намеренно выведены местные генераторы из строя она точно сказать не могла. Полумрак и тишина банкетного зала заставили вспомнить, как она применила силу, чтобы прогнать назойливые комки меха, скребшиеся своим коллективным псевдоразумом о стены её сознания. Испорченная еда была досадным побочным эффектом, но уже сам факт, что удалось хотя бы на маленький шажок приблизиться по результативности к тому чудному звуковому оружию, приятно грел душу. Из живых сейчас здесь находились только трое - очаровательная малышка Эржибетта, её пока ещё прекрасная мать и, конечно, она, леди ле Саргон, собственной персоной. Крыланы, видимо, разлетелись по поместью, искать новую добычу. При каждом шаге осколки хрустели и глухо звякали, словно создавая какой-то определенный ритм. Чуть постукивая в такт своей новенькой тросточкой, она подошла к столу и принялась кружиться в одиноком танце, отдаваясь восхитительному ощущению силы Эфира. Впрочем, Кармина, не спешила обращать внимания, склонившись к дочери и, видимо, шепча ей что-то на ухо. Эржи сидела прямо, зафиксированная стальной материнской хваткой так, что не могла пошевелиться, но её милое бледное личико сейчас более походило на маску мертвеца. Лишь когда удалось подойти практически вплотную, леди фон Орлок соизволила оторваться и отпустить свою младшенькую, подарив улыбку невероятно темных губ. Бледная девушка тихо сползла под стол, поскуливая как загнанный зверек, прижимая ладонь к шее и явно не желая больше попадаться на глаза матушке. Всего три шага с обеих сторон, легкий реверанс, приветственный кивок, взмах руки… И ослепительно-яркий луч, разогнавший сонм неверных теней, отправил в небытие голову прекрасной леди, с которой все же удалось урвать некоторое количество приятно проведенного времени до того, как она начала превращаться в чудовище. Впрочем, дело не ограничивалось только головой, зато теперь появился ценный опыт и познания о том, как оно бывает, когда стреляешь из мельты практически в упор. Из крохотной мельты внутри кольца на среднем пальце. Передозировка никому и никогда не приносила ничего хорошего и Кармина к концу этой ночи уже перестала бы окончательно быть человеком, а так ушла юной и красивой. Скулеж под столом перешел во всхлипы, а затем в рыдания. Беззащитная избалованная девочка, решительно не готовая к тому, что её жизнь превратится в кошмар. Неужели и она была когда-то такой? - Все в порядке, Эржи, - ручеек силы наполнил голос, делая его переливы мягкими и манящими, - все кончилось. Выйди ко мне. Рыдания тотчас прекратились, и белокурая девчушка послушно вылезла из-под стола, раня ладони о мерцающее крошево. Обняв подрагивающую от страха аристократку и принявшись нашептывать всякие успокаивающие глупости, позволила силе свободно течь прямиком в чужую голову. Голос подействовал подобно наркотику, и вскоре младшая леди фон Орлок закрыла глаза и впала в забытье, давая возможность беспроблемно себя осмотреть. Не считая царапин, ссадин и наливающихся синяков, на правой стороне шеи удалось обнаружить два совсем крохотных пятнышка. Практически идеально, чтобы начать все сначала. Когда игла инъектора вошла в вену Эржибетты, та вздрогнула, но не очнулась. Эта интересная история уже подходила к концу, и теперь оставалось изучать природу всего двух вещей - препарата с кровью и кристальной чаши. Главное все делать постепенно и наблюдать. Ждать. С пищанием стая крыланов снова возвращалась в зал, правда вместо того, чтобы снова атаковать, они опускались и по очереди лизали щеку или руки Эржи. До того момента, когда хоть кто-то сможет ответить на призыв о помощи оставалось где-то еще два дня, в запасе покоились четыре сменных картриджа для кольца, да и кому-то еще наверняка повезло спрятаться и спасти свой зад. Жаль только, что сила станет затихать, возвращая ощущение беспомощности простого тела из плоти и крови. Даже темнейшая из ночей имеет свойство заканчиваться. Четвертый день после Мистерий, Эржибетта фон Орлок Когда-то она и подумать не могла, что опуститься так низко, причем в самом буквальном смысле этого слова. Трущобы нижних уровней, самое мерзкое место во всем Марнае, буквально притягивало к себе отбросов и изгоев, которым не было места в приличном обществе. Собственно из-за одного из них и стоило сюда добираться, да еще и с грузом. Эржи еще не до конца привыкла к новым ощущениям в своей голове и потому косилась на своих добровольных помощников. После десятого дня кошмар на улицах затих, но не прекратился окончательно, словно улей никак не мог пробудится от навеянного Мистериями дурного сна. Стоило подумать о ком-нибудь из сопровождающих, как нужная информация всплывала сама собой. Четверо в разорванных и выпачканных одеждах несли драгоценный груз, еще трое сопровождали её с оружием наготове, а один на четвереньках носился вокруг и ко всему принюхивался. Можно было бы заставить его мысленным приказом ходить по-человечески, но такой способ передвижения теперь явно был неудобен бывшему аристократу, а потому леди не тратила на это время и силы. По сути всю её нынешнюю “свиту” объединяли две вещи: когда-то они искали спасения в инъекторе, порошках или пилюлях, и крайне бурная реакция на свежую кровь в их нынешнем состоянии. Некоторые обросли шерстью так сильно, а затем лишались зрения и изменялись, что начинали походить на слепых тварей, населяющих эти тоннели. У кого-то кости и плоть трансформировались по-иному , делая их похожими на жутковатый гибрид человека с крыланом. А кто-то и вовсе начинал походить на помесь прямоходящего белого слизня с многоножкой и это были самые омерзительные экземпляры. Но тот, к кому они направлялись, был намного страшнее. Парящие наверху пушистые хищники попискиваниями и мягкими прикосновениями к мозгу предупредили, что их будут встречать почти за десять минут до того, как первые ковыляющие тени показались из многочисленных грязных нор. Разнокалиберная аугметика, которой были напичканы их тела, выглядела вполне прилично, хотя за органикой явно должным образом не ухаживали уже некоторое время. Таков цена падения. - Я хочу поговорить с магосом Азиром Виго. У меня у нему деловое предложение. - голос Эржибетты показался чужим даже ей самой из-за маски, которую здесь приходилось носить, - Я могу свести вас с нужным человеком, который поможет избежать гнева тех, кого вы называли когда-то собратьями. Вы сможете покинуть этот мир и изучать то, о чем прежде не могли и мечтать. Есть только одно условие. Щелкнув затянутыми в перчатку пальцами, аристократка старательно подавила в себе волнение и мысленно повторяя слова о необходимости происходящего как успокаивающую мантру. Четыре монстра, недавно бывшие людьми, поставили свою ношу на рокрит и ринулись открывать крышку, мешая друг другу. Но едва они справились с нехитрым заданием, как на всеобщее обозрение предстало сильно обгоревшее тело без головы, все еще сочащееся кровью, слизью, а главное - двигающееся. Эржи поспешно отвела взгляд от столь неприглядного зрелища и попыталась понять, не покажется ли кукловод среди своих марионеток. -Помогите моей матери восстановиться, магос. После всех ваших подвигов, такой пустяк вам вполне по силам. Ответом было лишь молчание, но искореженные технорабы хотя бы не атаковали их со всей своей разрушительной мощью. Она уже собиралась приказать отступать, когда из темноты трущобных улиц выступила еще одна фигура, сопровождавшая каждое свое движение звоном металла и постукиванием светящегося посоха с кристальным навершием. Техноарканист-отсупник, посвятивший свою жизнь изучению тайн плоти и машин, никак не смог пройти мимо такого роскошного вызова его знаниям и умениям. Все как и говорила её дорогая подруга. Матушка скоро вернется.