***
— Долго он еще в комнате сидеть будет? — дуется Сокджин, недовольно поглядывая на Чонгука. — Сказал, что ему нужно привыкнуть, — пожимает плечами Чонгук, просматривая очередные документы и сдерживая большое желание выбросить их в урну. — И почему я должен этим заниматься?! Возмущению Гука нет предела, поэтому он с психом бросает все бумаги на пол. — Потому что твой отец устроил себе отпуск, — вздыхает Джун, принимаясь собирать все документы с пола и складывая их перед Чонгуком. — Может, ты снова займешься этим, м? — умоляюще смотрит Гук, хватая старшего за руку. — Пожалуйста. — Ну, я… — Хэй, я тут один за своего брата переживаю? — прерывает их возглас Сокджина. — С ним точно все в порядке? — То, что ты быстро пришел в себя после обращения, не говорит, что организм Чимина привыкнет так же быстро, — фыркает Намджун, пролистывая документы и тихо вздыхая из-за обилия ошибок. — Чонгук-а? — в кабинет вплывает невысокий парень, и с губ Джина лишь срывается удивленный вздох. Аура Чимина изменилась, теперь его нельзя было назвать слабым и беззащитным. Кровь чистокровного, бегающая в жилах новоиспеченного вампира, чувствуется за версту и мало кто посмеет перечить Паку. Глаза парня стали ярко-голубыми, но со временем он научится менять их на привычные карие, а вот волосы… Сокджин впервые видит такой высветленный цвет, и Чим с блондинистыми волосами непривычен. Это единственное, что выдает в нем превращенного вампира, словно как отличительный знак. — Что такое? — мягко улыбается Чонгук, вмиг переключая свое внимание на вошедшего парня. Чимин протягивает ему небольшое письмо и невольно улыбается в ответ, смущенно замявшись из-за заинтересованной пары глаз старших. — Воу, ты прекрасно выглядишь, — шепчет ошарашенный Джун, осматривая Пака с ног до головы. — Даже лучше меня, — обиженно шепчет Джин, отворачивая лицо в сторону. Нам в ответ лишь смеется и спешит успокоить своего парня, тиская его за щеки и целуя в нос. — Ого, у Хосока и Тэ уже годовщина, — задумчиво хмыкает Чонгук, вчитываясь в письмо, а после поднимая взгляд на Пака. — Ты хочешь пойти? — Конечно, они же пригласили нас, — пожимает плечами Чим, прикусывая нижнюю губу в ожидании решения Чонгука. — А ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — с прищуром смотрит Гук и лишь тяжело вздыхает на кивок Чимина, кладя письмо на стол. — Хорошо, иди собирайся. Чим с радостным писком чмокает старшего в щеку и выбегает из кабинета, отправляясь на второй этаж. Все же неделя в полнейшем отрешении от всех пробудила в Чимине депрессию, которая с каждым днем все больше давила на парня. И теперь, когда есть такой шанс выйти в свет, впервые предстать перед всеми не как избранный Чонгука, а как его пара, Пак не собирается сидеть в комнате из-за страха сорваться. Рядом будет Гук, все пройдет хорошо.***
Тихая, расслабляющая музыка в машине позволяет привести мысли в порядок, а мягкое поглаживание Чонгука успокаивает. Чимин переводит задумчивый взгляд на своего парня и сильнее сжимает его ладонь своими пальцами, заставляя старшего обратить на себя внимание. — Чонгук-а, а как ты теперь чувствуешь меня? — почти шепотом спрашивает Чим, взглянув в глаза Гука. — Почти ничего не поменялось, кроме того, что я теперь могу читать твои мысли и имею небольшую власть над твоим телом. Но это только из-за того, что я — чистокровный, а ты — превращенный, — пожимает плечами Гук, с улыбкой на губах оглядывая сидящего рядом с собой парня. Чимин-человек ему нравился больше, он не боялся вести себя необдуманно, не боялся перечить Чонгуку, а сейчас этого нет, потому что Пак, будучи вампиром, ощущает власть и авторитет Гука каждой клеткой своего тела, и боится даже слово сказать. Но сказать об этом младшему Гук не может, ведь вампиром стать можно, а обратно человеком — нет. — Пф, и ты собираешься пользоваться своей силой против меня? — недовольно дуется Чим, тут же выдергивая руку из хватки Гука, и складывает руки на груди, показывая всю свою обиду. — Нет, конечно. Если ты себя будешь хорошо вести, — Гук улыбается уголками губ и облегченно выдыхает, узнавая своего малыша. Чимину просто нужно время привыкнуть к изменениям, к усилившимся восприятию, слуху, зрению и силе. Ему сейчас чертовски сложно, поэтому Гук старается находиться рядом. Сопротивляться желанию Пака не было возможным, Чим чуть ли не каждый день устраивал истерики, что совсем скоро он состарится и умрет, а Чонгук останется без него. Никакие уговоры на парня не действовали, и Гук все же сдался. Все же Сокджин выжил, поэтому сомневаться в Чимине не было смысла. Хоть Чон и сделал это на свой страх и риск. — С чего бы это мне вести себя хорошо? — бубнит Чим, отодвигаясь на сиденье подальше, устремив свой взгляд в затонированное окно. — Ты сейчас перечишь мне? — выдыхает Чонгук, наклоняясь к Чимину и выдыхая в открытую шею, отчего парня всего передергивает. Чон с усмешкой отмечает, что тело парня все такое же чувствительное, и это сводит с ума. Сейчас с Чимином в постели можно делать все, что угодно — тело быстро восстановится, а боль пройдет через пару мгновений. И теперь у Гука полно планов. — А ты мне угрожаешь? — Чим резко оборачивается и давится резким вдохом из-за Чонгука, что оказывается слишком близко, выдыхая прямо в губы младшего. — Нет, я хочу тебя, — меняет тему Гук, скользнув взглядом по чертам лица Чимина, задерживая взгляд на влажных, полноватых губах. — Между прочим, мы и так опаздываем на праздник, Хосок меня точно убьет, — бормочет Чим, завороженно глядя в глаза Гука, что меняют свой цвет в считанные секунды, наливаясь красным. — Мы сделаем все быстро, — облизывается Гук и тянет Чимина на себя, ловко усаживая его на свои бедра. — Ох, ненасытный, — ухмыляется Чим и накрывает губы старшего в страстном поцелуе, не давая ему и шанса на попытку взять инициативу. Сплетение горячих губ, танец влажных языков и сердцебиение в унисон — это все, что их сейчас беспокоит. Чонгук заводится от такого Чимина с пол-оборота, он чувствует его желание острее обычного, отчего сдерживать себя становится сложнее. Длинные пальцы до боли сжимают крепкие ягодицы сквозь тонкую ткань брюк, отчего с губ Пака срывается тихий стон, что утопает в их влажном, глубоком поцелуе. Чимин судорожными движениями расстегивает свои брюки, придвигаясь к Гуку вплотную и проходясь аппетитной задницей по его паху, специально дразня и возбуждая еще сильнее. Чонгук в ответ больно кусает младшего за губу и тут же слизывает каплю его крови, от которой все тело содрогается в приятной судороге, а тихий рык утопает в поцелуе. Движения чуть нервные, касания ощутимые и властные, поцелуи — жадные и страстные. Чонгук всего месяц не касался своего малыша, а уже так истосковался по его стонам и крикам, что сейчас хотелось лишь поскорее наполнить парня собой и выбивать каждый вздох резкими толчками. Чимин спешно приспускает брюки со своих бедер, отчего ему приходится немного приподняться, упираясь макушкой в крышу автомобиля. Чонгук жадно вдыхает витающий в салоне аромат секса, который так и источает заведенный до предела Чимин. И обоим абсолютно плевать на водителя и охранника, что сидят на передних сидениях, потому что оба давно об этом мечтали, давно желали этого. Брюки Чонгука оказываются лишь приспущены, а твердый, пульсирующий член выпущен наружу. Чистокровный закатывает глаза от желанного касания небольшой ладошки к себе, и почти врывается в Чимина, тихо зарычав из-за игривости младшего, что дразнит и не позволяет толкнуться внутрь. Чимин самостоятельно насаживается и тихо шипит из-за боли, чувствуя, как неразработанное кольцо мышц не принимает возбужденную плоть, пытаясь ее вытолкнуть. — Двигайся, черт, быстрее, — хрипит Чонгук, сжимая бедра парня в ладонях и массируя мягкую кожу, на которой останутся синяки от такой хватки. Чимин понимает все с полу-стона и, наплевав на раздирающую и жгучую боль, принимается двигаться, упираясь коленями в сиденье для опоры. Чонгук подмахивает бедрами навстречу, помогая младшему, и ловит его губы своими, помогая заглушать стоны боли. Невыносимо хорошо. До безобразия прекрасно. Чонгук теряется в ощущениях и продолжает вдалбливаться в податливое тело Чимина, что все извивается и выгибается от его прикосновений. Пак прекрасен, восхитителен. Он отдается полностью и с такой любовью в глазах смотрит на Чонгука, что сердце сжимается в разы от трепета и боли из-за взаимных чувств. Тяжелые вздохи и рваные постанывания наполняют салон, перекрывая собой музыку на фоне, и Чимин окончательно тонет в этом удовольствии, подвиливая бедрами и насаживаясь с каждым толчком все резче и глубже. Боль отходит на второй план, позволяя насладиться сводящими с ума ощущениями, и Чимин пользуется этим, приглушенно мыча в губы старшего и до крови кусая их. Наслаждение накрывает с головой, когда Чим чувствует опьяняющий вкус крови Чонгука на кончике языка, и все его тело содрогается в приятной истоме. Чонгук, до этого ласкающий аккуратный член Пака, собирает пальцами все вязкие капли белесой жидкости, не позволяя им впитаться в свою белоснежную рубашку, и прижимает таз Чимина вплотную, делая финальный толчок. Чим недовольно стонет, чувствуя, как внутри разливается горячее семя, и громко фыркает, обрывая поцелуй и хватая губами накаленный воздух. — Как мне теперь ходить? — возмущается младший, оглядываясь в поисках салфеток. — А мне?! — со смехом спрашивает Гук, указывая на испорченную рубашку. — Ты меня всего перепачкал. — Чем мне вытереться? — поджимает губы Чим, растерянно вздрагивая, когда с переднего сиденья ему протягивают упаковку влажных салфеток. — Ой… Чонгук, глядя на смущенного и потерянного парня, несдержанно смеется и выдергивает из рук парня салфетки, принимаясь самостоятельно вытирать его и приводить в приличный вид. Чимин все это время нервно кусает губу и отводит взгляд, чувствуя, как горят щеки и кончики ушей от стыда. — Оставайся всегда собой, — вдруг серьезно шепчет Гук, ловя губы Чимина своими и нежно целуя уже зажившую нижнюю губу, после добавляя. — Не бойся меня, прошу. — Я только что трахнул тебя. Ты хоть каплю страха заметил во мне? — самодовольно ухмыляется Чим, вздергивая бровь. — Люблю тебя, — только и шепчет Чонгук, вовлекая Чимина в мягкий, переполненный всей нежностью и любовью поцелуй. Чимин лишь улыбается в ответ и обвивает его шею руками, позволяя старшему углубить ласку. Несмотря на то, что теперь он чувствует силу Чонгука каждой клеточкой своего организма, он ни за что не станет менять свое отношение к нему. Все же он все тот же избранный, один единственный и до ужаса любимый. Этого достаточно, чтобы продолжать быть несерьезным ребенком и вести себя крайне необдуманно. Именно таким Чонгук его и полюбил. Теперь все будет немного по-другому, но их чувства с каждым днем все сильнее. И Чимин ни за что не позволит другим или себе испортить и разрушить все это. После пережитого он ни за что не отпустит Чонгука, как бы сложно не было. Это его глоток свободы. Это его воздух. Его жизнь. Чонгук чувствует то же самое, и Чимин счастлив.