Лихорадка чувств

В тренировочном зале было как всегда шумно и весело. Волейболисты усиленно тренировались перед турниром. Этим они занимались день ото дня, пусть даже есть еще несколько месяцев, но каждый день был дорог. Карасуно с каждым днем становились все сильнее, увереннее в себе, а желание одержать победу, взлететь над сеткой, все усиливалось. У каждого руки огнем горели от постоянных пасов друг другу, мышцы ног и рук иногда болели нещадно из-за прыжков и пробежек, кожа на животе краснела от постоянной тренировки подбора мяча. Технику они оттачивали до идеала, а теория им снилась ночами. Организм не успевал оправиться от напряжения, как тут же начиналось второе. И не было ничего удивительного в том, что чей-то иммунитет не справился. Хината не заметил, когда начал чувствовать себя еще хуже, чем всегда. Голова, что раньше просто гудела, теперь нереально раскалывалась. А еще было такое чувство, будто по хребту раз двести палкой ударили. Но Шое не сознавался ни маме, ни тренеру Укаю, ни друзьям о своем самочувствии. Он с ужасом понимал, что с ним сделает Дайчи, если узнает, что кохай себя так изводит. Первое время парень игнорировал свое состояние. Ну и что, что лоб горяч настолько, что можно хоть блины жарить? Ну и что, что иногда в глазах двоится, и тогда мяч отбить невозможно? Ну и что с того, что кашель ночами раздирал горло и легкие, что аж дышать невозможно? Хинате было неудобно усложнять тренировки для команды. Он надеялся, что все само скоро пройдет. Нужно только отоспаться хорошенько. В этом состоянии Шое жил неделю, и ему удавалось скрывать это. В любом случае, он сам так считал. Но все рано или поздно выходит из-под контроля. — Хината, — Ячи, которую потряхивало от волнения, неуверенно позвала друга. Одноклассники Шое удивленно на нее смотрели. — Хината-кун! Шое вздрогнул и поднял голову с парты так быстро и резко, что чуть ли не ударил своим затылком девочку. — Ячи-сан? — хрипло спросил рыжий, потирая глаза. — Прости, я уснул. — Хината-кун, скоро начнется тренировка, все уже пришли, — она не успела опомниться, как место перед ней опустело. Девочка захлопала глазами, а потом тоже убежала за Шое. Игрок несся по коридору, падал, поднимался, но продолжал спешить. Он клял себя за то, что позволил себе уснуть, этим же осуществив свое случайное опоздание. Вбежав в клубную комнату, Хината смог вдохнуть полной грудью. — Хината, — Асахи положил руку ему на плечо. — Ты как? Хорошо себя чувствуешь? — О чем вы, Асахи-сан? Все же просто отлично! — замахал руками Шое. — Ты свое лицо видел? — Сугавара повернул Хинату к небольшому зеркалу, что недавно все они повесили. Хината ахнул, смотря на свое отражение. Лоб покрылся маленькими капельками пота, щеки и нос расцвели багровым цветом, глаза тоже немного покраснели. Сложно также не заметить, насколько охрип голос Шое. — Это все из-за бега, а еще я не выспался ночью… — Хината потратил на все объяснения около пяти минут, но, похоже, парни поверили, что с другом все более-менее хорошо. Хината так подумал. Тренировка с самого начала пошла не так, как планировал Шое. Ноги буквально заплетались, в глазах уже не двоилось, а, даже, троилось. Удар, промах, очко его противники заработали слишком легко. И так раз за разом. Тренировочная игра впервые казалась Адом. Шое чувствовал, как напрягалась каждая мышца при прыжке, и это впервые не приносило никакого удовольствия. Казалось даже, что если Хината упадет, то самостоятельно уже не встанет. Укай объявил десятиминутный перерыв, видя, что так дело не пойдет. — Спокойно! — размял руки либеро, подходя ближе. — Я знаю, как его разговорить. — Лучше уговори его сходить к медсестре, — отозвался Савамура. — Себе только хуже делает. — Не злись, Дайчи, — улыбнулся Сугавара, вытирая пот белым полотенцем со своего лба. — Он такой же упертый, как Кагеяма. С ним помягче нужно. Хината не слышал этого разговора. Он просто сел у стены, и прикрыл глаза. Эти десять минут были равны Раю. Шое услышал легкие шаги и еле разлепил веки. Яркий свет ударил в глаза, а затем парень заметил, как Нишиноя сел рядом с ним. Либеро выпрямил ноги, и повернул голову к кохаю. Хината начал чувствовать, как его бросило в жар и в дрожь. «Это от болезни, » — подумал было игрок. — «Только из-за нее.» — …ната, — обрывком услышал Шое. — Хи…та, — снова, но парень будто был в другом месте. — Хината! Как только Ноя-сан пихнул друга в плечо, то тело Хинаты лишь качнулось, а затем он упал на плечо Юу. Немая картина. Из рук Танаки выпал мяч и медленно покатился по полу, Сугавара перестал объяснять что-то Киёке. Все смотрели на то, как либеро удивленно переводил взгляд то с Хинаты, то на товарищей по команде. — Срочно в медпункт его! — заявил Такеда, выронив какие-то листы из рук. Нишиноя давно уже подвелся и, немного приведя в чувства Хинату, не без помощи Суги-сана и Асахи-сана, закинув его руку себе на плечо, медленно повел Шое в медпункт. С другой стороны рыжего поддерживал Ямагучи. — И именно сейчас здесь нет медсестры, — огляделся Ямагучи, когда они уже положили Хинату на койку. — Дайчи-сан сказал, чтобы кто-то остался с ним. — Я, как семпай, должен присмотреть за ним! — гордо заявил Юу, становясь в пафосную позу. — А тебе лучше вернуться к остальным. Тадаши согласился, пожелал удачи, и ушел. Нишиноя сел на стул у кровати и скептически покачал головой. Нет, либеро отлично понимал рвения парня и его нежелание подводить команду, но не так же. Было сложно не заметить, что Хинате плохо, но он же сам не признавался в этом. Вот и доигрался. Лежит сейчас с высокой температурой, в горячем поту. Больно смотреть. На ум приходит только два определения: идиот и еще больший идиот. Юу подпер голову рукой. Остальные уже наверно начали тренировку. Хината почувствовал, как рядом с ним прогнулась часть кровати. Сил не было, даже чтобы открыть глаза, но он все чувствовал. Холодная рука прикоснулась к горячему лбу рыжего, от этого по телу прошлась приятная волна облегчения. Приятный расслабляющий холод спустился ниже, к щеке. Неосознанно тело среагировало, и Хината попытался теснее прижаться к чьей-то холодной ладони. Нишиноя прикрыл второй рукой пылающие участки лица, но другую не убрал. Либеро сам не мог остановиться. Пальцы очертили контур скулы и застыли на горячих губах. Будто наваждение какое-то. Нишиноя еще раз провел по нежной, но сухой из-за жара, коже и убрал руку, будто неожиданно получил ожог. Он сам не заметил, что до этого задержал дыхание. Легкие свело в спазме, и либеро соскочил с кровати. Шое через силу открыл глаза, и единственное, что увидел перед собой, это Нишиною, который стоял, прикрывая рукой скулы. Даже с нечетким зрением было видно, что у того покраснели уши. — Выспался? — коротко спросил либеро, вернув в норму свое дыхание. — И что это за геройство, а? — Я… Я хотел расти вместе с вами, но эта простуда… — На этот раз Суга-сан уговорил Дайчи остыть, но в следующий… — Юу заметил, как стыдливо опустил голову Шое. — Но знаешь, из-за этого ты подрос в моих глазах. Хинате показалось, что он еще бредит. Ведь, разве в нормальном состоянии покажется, что улыбка либеро сияет? Парню снова стало жарко. Но теперь это не выйдет списать на поднявшуюся температуру. Рыжего снова начало пошатывать, и Нишиноя в этот раз успел схватить Шое за плечи, чтобы тот не упал с кровати. Можно сказать, что Хината впервые ощутил, какая у либеро сила хватки. Ладони крепко удерживали парня за плечи. — Поспи еще, я все равно останусь здесь. Потом прослежу, чтобы ты добрался домой, — успокоил рыжего либеро. — Хотя, будет лучше, если я сам тебя отвезу. Хината этого не услышал. Он уснул. Уснул под необычно хрипловатый и ласковый голос Нишинои.

***

Шое благополучно проспал несколько часов. Тренировка закончилась, и Юу ушел на несколько минут, чтобы переодеться. И когда Хината это заметил, то остался немного потерянным. Либеро же обещал, что… — Вышел на пятнадцать минут, а ты уже проснулся, — отозвался из прохода парень. — Уже восемь вечера. Тебе лучше? Хината уже встал с койки, и теперь только понял, что Юу уже не в спортивной форме, а в школьной. В правой руке сумка Шое, левой же семпай прижимал к себе одежду рыжего. — Ноя-сан! — расчувствовался парень. — Ты лучший! — Конечно! Я же твой семпай! Хината давно уже понял, что слово «семпай» для Нишинои не пустой звук. Либеро придавал ему особое значение, гордился своим статусом. Юу всегда приходил на помощь первогодкам, помогая как словом, так и делом. — Вот, — либеро торжественно вручил товарищу его форму. — Переодевайся, а я буду ждать тебя на стоянке. Шое не посмел заставлять Юу ждать. Он оделся настолько быстро, как только мог. Как Ноя-сан и сказал, так и сделал. Он нашел велосипед и стал дожидаться товарища. — Ты на багажнике! — тон либеро пресекал любые возражения. — А еще покажешь мне дорогу. — Но… — Никаких «но»! Больным за руль строго запрещено! — засмеялся Нишиноя. Хината был еще слаб и вообще обескуражен. Такого внимания рыжий не ожидал. Было видно, что Нишиноя волновался не просто для вида, а по-настоящему, искренне. И это не казалось чем-то странным. Будто бы Ноя всегда заботился о Шое больше, чем о всех остальных. Повеял свежий вечерний ветерок, и рыжему стало немного легче. Он сел на багажник своего велосипеда, и когда Нишиноя начал крутить педали, схватился за его плечи. Шое слушал, как либеро что-то рассказывал, шутки и какие-то философские высказывания, даже простые новости за день. Хинате было очень интересно. Совсем скоро, когда начались крутые повороты и переезд через мост, Хината сильнее и плотнее прижался грудью к спине либеро. Снова у него начала кружиться голова, дыхание участилось и стало тяжелее. — Неужто замерз? — спросил Юу, притронувшись к руке Шое, что обвила его поперек живота. Кожа была горячей, сам Хината зарделся, как маленький пожар. Это прикосновение, почти такое же, как он почувствовал тогда днем. Легкое, нежное, успокаивающее. Пальцы сильнее вцепились в красную футболку либеро. — Следующий поворот налево, и мы уже будем на месте, — тихо пискнул Хината охрипшим голосом. Нишиноя встрепенулся и энергичнее начал давить на педали. Товарища нужно было как можно скорее привезти домой, а уж там его мама, знающая женщина, окажет ему должный уход. Женщина чуть ли не упала от удивления, когда Нишиноя привел ее сына. Точнее, почти занес на себе. — Вы время хоть знаете? — мама тараторила разные вещи себе под нос. — Молодой человек, ты останешься здесь. И никаких отговорок! Ночь на дворе! Юу не успел и слова лишнего вставить, как женщина закрыла за ним дверь. Честно, то либеро впервые был у Шое дома. Пока его мама заваривала чай и искала какое-то лекарство, парень смог осмотреться. Дом не такой уж и маленький. Двухэтажный. Где-то на втором этаже комната самого Хинаты и его младшей сестренки, а на первом гостиная и кухня. Где-то в недрах был туалет и ванная комната. Дом вообще не такой, как у самого либеро. Мама Шое напоила сына каким-то чаем, и тот на некоторое время уснул. Теперь она могла разобраться и с Юу. — Большое спасибо, что привез его домой, — поклонилась та. — Ты… — Я Нишиноя Юу, второгодка и состою в волейбольном клубе с Хинатой, — широко улыбнулся парень. Ни единое движение не выдавало его усталости. Теперь он отчетливо понимал, что испытывает Шое каждый раз, когда едет в школу. — Не волнуйтесь! Это мой долг, как его семпая, присматривать за ним! Женщина поставила перед Нишиноей стакан с чаем, рядом с ним положила стопку домашних вещей. Старые вещи Хинаты. Ну, не такие уж и старые, но слегка маловаты на него. Хината-сан заметила, что Юу немного меньше ее сына в плечах, поэтому и нашла их. Нишиноя поблагодарил и ушел в ванную. О нем давно никто так не заботился. Конечно, сирота, которого приютила тетя, сестра матери, которая занята своей личной жизнью. Отличная смесь семейства. Так что, в каком-то плане Юу даже стало завидно, что у Хинаты такая хорошая семья. Ну, каждому дано свое. С одной стороны Нишиною устраивала эта свобода. Ни тебе контроля, ни правил в доме. Делай что хочешь, тренируйся сколько влезет, только дом не разрушь. Все просто. Но с другой стороны ему было одиноко. Мало кто знает, но Юу отдал бы многое, чтобы кто-то хорошенько ему вмазал из родных за очередную запись в дневнике или визит к директору. Он так хочет, чтобы кто-то хоть немного о нем заботился. Не так, как друзья, а как настоящая семья. И было тяжко понимать, что это наступит не так уж и скоро. Неожиданно грустные мысли ударили в голову, и Нишиноя даже не заметил, что из крана по коже бежит кипяток. Ощущения были, как то прикосновение пальцами к теплым губам Хинаты. Горячее, будоражащее кровь. И от этого становилось хорошо. Отличная неожиданная встряска. Плитка на стене еще не нагрелась, поэтому, прикоснувшись к ней лбом, Юу напряженно выдохнул. Этот контраст кипятка и холодной плитки был идеален. И та рука Хинаты на животе во время дороги, тоже теперь казалась до безумия уместной. Совсем скоро, выйдя из ванной комнаты, Нишиноя обнаружил, что в комнате Хинаты снова горит свет. Он ясно помнил, что когда проходил мимо в прошлый раз, то там было темно. А Шое, проснувшись, на скорую руку хотел привести бардак в комнате хоть в какой-то порядок. Юу только тихо засмеялся на это. Тихо, ведь все в доме уже спали. И родители Шое, и его сестренка. — Брось, — махнул рукой Нишиноя. — Ты еще мою комнату не видел. Там и черт ногу сломит. Хината вздрогнул и мигом сел на свою кровать. Почему сердце так застучало внутри? Почему вид семпая в его старой одежде и такого усталого, так успокаивал? Почему его лицо, на которое теперь спадала та белая прядь челки и несколько черных, так завораживало? Хината и раньше видел Ною таким, но в этот раз было что-то не так. Это состояние никак не вязалось с обычным бредом из-за простуды, никак. От него он должен был уже избавиться. Это что-то совсем другое.  — Твоя мама была права, — покачал головой Нишиноя. — Уже поздно, ложись и спи. Ноя мягко надавил рукой на плечо Шое, чтобы тот лег, а парень в отместку схватился за его запястье. Так хотелось продлить это прикосновение. Хотелось, чтобы Нишиноя не отходил далеко, чтобы был рядом. Да что же это такое? Болезнь. Но не та, от которой поможет отвар из мухоморчиков или таблетка из цветной упаковки. Болезнь совсем иного типа. Тут никакой доктор и шаман не поможет исцелиться. — Ноя-сан, — только и шепнул одними губами Шое, даже не зная, что делает. Он не знал, что сказать. Чертов приглушенный свет от светильника над рабочим столом делал всю сложившуюся обстановку какой-то неправильной. Ноя не должен так внимательно смотреть в лицо Хинаты. А сам парень не должен так отчаянно сжимать его запястье, краснеть, но смотреть на либеро. Это неправильно, это не так. Шое никогда не видел на лице Юу такой грустной полу-улыбки. Даже казалось, что еще немного, и из глаз либеро побегут слезы. Черт! Да как так? Нишиноя из такого типа людей, которые спрячут свою боль и страхи за маской улыбки. Да, он такой. Он накапливает в себе напряжение, а потом взрывается в самый ненужный момент. Момент ссоры с Асахи прямое тому доказательство. Шое смотрел и осознавал, что это за странная одержимость Ноей. Нет, это не страшно. Ноя-сан такой, какой есть. Громкий, энергичный, открытый и компанейский человек. Но он чем-то всегда отличался от остальных. Его манера поведения. Он слишком любил быть в чьей-то компании. Хинате даже на миг показалось, что Нишиноя рад, что тот его схватил за руку. Этот короткий контакт много значил для либеро. Ноя вывернул руку и освободил ее из хватки рыжего товарища. Став одним коленом на матрас, Юу рефлекторно обнял Шое. Незнамо зачем. Незнамо почему. Просто обнял, ведь ему это было нужно. — Нишиноя, — снова выговорил Хината, будто в бреду. — Хината, как же я завидую тебе, — беззлобно бросил либеро, смотря снова в глаза Шое. — У тебя есть мама, папа, сестра, домашнее тепло и уют. А у меня только злая тетка, которая шляется по клубам и сомнительным барам. Повезло же. — У тебя… — Никого нет, — закончил за Шое либеро. — Только вы ребята, и ты, Хината. Жар давно прошел, но щеки снова заалели. Хината окончательно понял, почему его тянуло к семпаю. Этот человек отдавал всего себя команде и кохаям, а сам же не имел банального удовольствия прийти домой, чтобы его там упорно ждали. Он сам заботился о первогодках и помогал по мере возможностей, не прося ничего взамен. Закрывал глаза на то, что нуждался в чьей-то любви и поддержке. Шое отлично его понимал, не до конца, но понимал. Нишиноя самый лучший человек, которого только смог пока что встретить Хината. Одно робкое движение, и Хината обвил руками шею Нои, а его горячие губы прикоснулись к губам либеро. Таким потрескавшимся, но желанным. Нишиноя устал отталкивать заботу, просто решил ее принять. — Не говори так, — шепотом произнес Хината. — Я хочу быть рядом с тобой. Вот здесь, — странный напор и уверенность плясали во взгляде рыжего, когда он положил руку на грудь Нои, чуть выше от сердца. — Ты столько сделал для меня. Ноя-сан, ты замечательный человек и парень. Я… Это я знаю точно. И я сделаю все, чтобы ты больше никогда не говорил, что тебя никто не любит! Ну, не то, чтобы не любит, тебя любят, но не в этом плане… Преодолев смущение, Хината посмотрел на Нишиною и замер в изумлении. Он стоял все так же рядом, лучезарно улыбался, но и прикрывал глаза ладонью. Из-под нее катились крупные слезы. Хината задел Нишиною за живое. Этот коротышка думал, что один что-то испытывает? Нет! Юу почувствовал привязанность к рыжему еще при первой встрече. И как прикажете реагировать, когда в такой откровенный момент получилось услышать столь откровенное признание. Пусть в нем не употребились в прямом значении слова «люблю», но слова нужды и привязанности… — Черт! Хоть раз думай, что и когда говоришь! — Беру с тебя пример, семпай! Юу притянул к себе Хинату и, положив руку ему на затылок, втянул в головокружительный, взрослый поцелуй. Именно, Ноя не был новичком в такой сфере. Шое будто почувствовал, что Нишиноя наконец-таки полностью открылся ему. Горячий язык либеро прошелся по языку Хинаты в последний раз, и тот отстранился. Странное это было чувство. Неловкость вперемешку с неподдельным счастьем. Нишиноя не планировал выпускать накипевшее наружу, но этот Хината… Это тупо спихивать свои слабости на остальных. Но Юу чувствовал, что Шое не издевался. Он открылся Нишиное настолько, насколько мог, распологая этим самого либеро к себе. Никто из них не знал, правильное ли это было решение, впустить в свое сердце другого человека. Но, черт, они еще ни разу не пожалели! А лучше всего было, конечно же, Нишиное. Он больше не сможет почувствовать себя одиноким.