Спасти рядового Старка

Бьющий в окно северный ветер, кажется, с таким напором должен разбить стекло вдребезги, но отчего-то оно держится. Энтони Старк ходит кругами по маленькому помещению, изредка посматривая на электронные часы и ненужную сумку, отделанную дорогим мехом. Датчик пикает, а квинджета ещё нет. Просьба о помощи была отослана ещё час назад, а никого в пределах двух километров (насколько можно было увидеть из окна) нет. Жаркий поцелуй и прерванное насмешливым голосом Наташи уединение отзывается теперь в груди Тони еле слышным потрескиванием и тоской. Ссора с Капитаном накануне отъезда и их почти состоявшееся перемирие не дают Железному покоя, в горле словно кошки скребут. Железная рука, которая сейчас заменяет ему и средство связи, и координатор, почти выдохлась. Тони поджимает губы: надо было костюм брать, а не дорогое термобелье. Греть-то оно греет, да жизнь не спасёт. Если только от оледенения. Стиву бы такое, мечтательно думает Тони, мысленно записывая в свой ежедневник пунктик о подарке Стиву на столетие. По его телу будто пробегает электрический разряд, на деле же он просто вспоминает такие дальние, такие желанные, такие горячие ночи с Капитаном Сосулька. Его бедра инстинктивно сжимаются, а в горле пересыхает, когда Старк буквально ощущает сначала неловкие, а потом все более раскрепощенные прикосновения Роджерса. В далёкой Сибири он ничего не может сделать, кроме как сидеть в маленькой будке на горе и ждать спасения, надеясь, что враги не додумаются заглянуть сюда. Все данные, которые (неожиданно для всех, кроме Тони) ему поручили стереть, благополучно скопированы на флеш-карту и удалены с вражеского компьютера, только Тони удалось лишь добраться до этого крохотного домика на горе, где он засел глубоко и надолго. Провал собственной миссии, которую он вымолил от Фьюри, дабы выпендриться перед Стивом, крутится в голове у Тони, и мужчина никак не хочет признавать собственное поражение. По оголенной шее проходит мороз, проникающий в щели в доме. Старк морщится и натягивает шарф повыше. Вот Капитан бы его согрел. Тони блаженно улыбается, вспоминая огненное рельефное тело солдата, вздрагивающее под его ласками. Прошло почти полтора часа, а квинджета не то что нет, даже какой-то слабый шанс, что они прилетят, пропадает по мере того, как мимо будки всё больше снуют какие-то левые мужики, старательно заглядывая в окно. Тони тут же тушит керосиновую лампу, затаиваясь в углу. Железная перчатка излучает слабое свечение, Тони смотрит на заряд, хмурясь и молясь одновременно. Двенадцать процентов. Хватит на три-четыре репульсорных выстрела, ещё минут на восемь работы и всё. Поднимающиеся столпы снега, шум за окном и привычные звуки, когда вибраниумный щит выводит из строя поочерёдно около пяти солдат, издавая глухой звон, вызывают на лице Тони лёгкую улыбку и покусывание нижней губы. Флеш-карта где-то у сердца (у реактора), а Тони уже спешит к квинджету, держа наготове боевую руку. Одним выстрелом он запускает в долгий полёт с обрыва на дно солдата, который посмел напасть на Капитана Америка. Но так и не напал. Стив встречает возлюбленного скромной улыбкой, хотя Тони готов поклясться, что ночью Стив выместит всю злобу и переживание за Тони на его же заднице. Беглый поцелуй, во время которого Тони успевает укусить Роджерса и игриво захихикать, согревает Старка получше термобелья. — Вот и помирились, — самодовольно заявляет Тони, забегая по покатой лестнице в багажный отсек квинджета. — И не надейся! — кричит сквозь откуда-то взявшуюся метель Стив, отбивая пули щитом. — Ночью отработаешь своё спасение, рядовой Старк! Тони хлопает себя по плечам, ожидая, пока Стив и остальные зайдут внутрь. Отработать, он отработает, только кричать это перед всеми непозволительно для тихони-Роджерса, и Тони радостно улыбается: от него всё перенял, гадёныш. Ну ничего, у них впереди ещё много ночей, за которые Тони научит Капитана, как нужно вести себя на людях.