Твой спелый пэрсик

      Австрия, держа Турцию за руку, вводит того в комнату, закрывает дверь, садится на кровать и начинает медленно снимать с Садыка пять тысяч слоев одежды. Одежда улетает в запой, Родерих ложится на кровать, утягивая с собой Турцию.       — ЧМООООООООООО…К.       *РЫГ*       *РЫЫЫЫЫЫЫЫГ*       *РЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ…       Садык херачит ответное ЧМО. Всосняк называется. Турция всасывает глаза Австрии. Выжирает его губы, как ашуре. Щупает щеки изнутри.       Искра. Буря. Страсть. Хряп-хряп.       В темноте отчетливо слышны звуки всасывания сока через трубочку.       Австрия вхерачивает руки в опэрсительные волосы турецкого мужчины, находит там моль и выбрасывает летать.       — КАР-КАР-КАР.       Выжирает губы Садыка в ответ и выселяет свои пуговицы из домов, приговаривая: «Пшел, пше, пшел!» Но свою одежду в запой пока не бросает — просто выселил пару пуговиц, остальные же продолжают жить в страхе.       Видя несправедливость по отношению к другим пуговицам, турк обрекает на бомжевание и остальных, вероломно сохранивших свое счастье за счет других.       Австрия все чаще получает информацию о том, что он чмо, — и не только посредством внутреннего щипла щек. Есть же пупок — туда очень удобно совать нос.       Турецкая моль по имени Всося пытается передать происходящее мольной азбукой Морзе, выполняя пируэты в воздухе.       Австрия расплывается по кровати счастливой амебой и, иногда кидая зрачки на моль, сидящую на ковре, что висит на стене, сдавливает жиры Нанды и обзывает лохом (обнимает, выжирая ашуре с губ). Начинает фотосессию (но пока что в штанах), качественно косплея Польшу.       Кыдас же на Всосю не обращает никакого внимания, ибо своего питомца может охарактеризовать в двух словах — припадочный август.       Фотосессию в штанах Нанда тут же прекращает, затем резко снимает с себя первые пятьсот тридцать девять слоев низа одежды. Через секунду вторые пятьсот тридцать девять слоев накрывают моль.       — Я покажу тебе червя!       Из кармана первых трусов Нанда вытаскивает червя и кидает в морду Всоси. С каждыми новыми снятыми трусами черви становятся меньше. Когда последний червь вылетает в моль, Австрия понимает, что червь-то не последний.       В следующий миг Родерих видит, как на него в замедленной съемке летит жир. Далее — темнота и звуки песни «Он показал писюн».       Австрия херачит красивое ябло Нанды к себе. Чмо. Чмо. Ты чмо.       — Невозможно оторваться, Садык… Твои губы такие сладкие… Это ашуре, да? Баклава? Или же спелый пэрсик? Или дело не в том, что ты хряпал в тени, а в тебе самом?       Пока моль исследует губы и щеки Кыдаса на наличие крошек баклавы, Родерих незаметно спивается. Вернее, незаметно спивает свои ахренительные трусы с воблами с кусками комода во рту.       Спустя две тысячи лет Эдельштайн решается взглянуть на кран.       — ОХ, МАТЕРЬ ВАСИЛИСА…       Австрия возвращает взгляд на всоси (губы) Турции.        ОХ…       Затем снова переводит взгляд на, не побоюсь этого слова, писюн.       — Слушай, султан… А… А куда ты это пихать собрался?       Моль тихо хряпнула, задаваясь тем же вопросом.       — ПОКАЗАТЬ? — Турция отрыгивает безбожный смех, херачит Родериха к себе и начинает читать заклинание:       — Аллах-бабах-ем-чам-дюУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ…!       Это все-таки происходит. Всося быстренько линяет и отрыгивает крошки ашуре, выжранные с рожи Кыдаса.       Австрия пищит тихим ором Китая. Сжимает руку Нанды так сильно, что теперь она напоминает писюн Греции.       — Садык, НЕТ.       Всося тихо рыгает два слова: «Нежданчик, да?» и с мольными ревами бьется о стену, на которой висит ковер.       Турция дышит прозрачным воздухом и изрыгает безбожный смех.       — «Нет»? СЕРЬЕЗНО?       Теперь нам нужно подумать, как обозначить то, что автор сейчас собирается сказать. Нет, не «чмо», однако…       Песок.       Под безбожный смех моль сползает со стены.       Австрия сдерживает крик «БОЛЬНО КАК» на финском.       — Ты не мог бы быть хоть капельку нежнее?!       Звуки деградации служат ему ответом.       — Почему вы все такие эгоисты?!       Через хряпы Кыдаса проступают слова: «Я СУЛТАН, Я ВСЕ МОГУ».       — Нерх ты, а не султан. Не так это все делается.       Родерих толкает Нанду пяткой в нос, затем тянет на себя и с прогиба херачит на тысячи слоев подушек и матрасов, под которыми лежит горошина.       …       …       Австрия жрет кран.       Жрет кран под крики Турции: «АРАБСКАЯ НООООЧЬ, ТУРЕЦКИЙ ПИСЮУУУН…»       Садык жирами расползается по кровати. Жиры просачиваются сквозь тысячи подушек и матрасов.       Австрия резко останавливается, глядя на пятно жиров на месте Турции.       -…Ты где?       …И только звуки деградации да безбожный смех из матрасов служат ему ответом…