Великий Комбинатор. Попасть

      Иван Мягкий, вопреки своей фамилии, с детства отличался упрямством, широтой взглядов и хваткой бульдога, которая с возрастом стала принадлежать Церберу. Все эти качества тесно переплетались с умеренной жадностью, невероятной интуицией на неприятности и запасливостью хомяка, так что парень сам и не заметил, как на первых курсах института вклинился в дебри своеобразного отечественного бизнеса, который в тогда еще девяностые был той еще… Ярмаркой чудес и чудовищ, если не сказать чего хуже.       Началось все с малого. Их всего-то и было четверо друзей, которых в другие времена назвали юношами со взором горящим, вот только в их взорах не было ни наивности, ни простодушия: в детях городской окраины подобных качеств не было никогда. Сам Ваня с довеском к виде маленькой сестры, отличник Вася Зайцев без связей и денег, рубаха-парень Женя Мирный, ютящийся в коммуналке со всеми многочисленными родичами, и страшный бабник Миша Фомин, отец которого прочно засел в НИИ без всяких перспектив. Полные надежд и желания обогатиться, они не подозревали, что через пятнадцать лет станут друг для друга даже не врагами, а никем. Торговля европейской одеждой из прошлых коллекций, за которой друзья мотались с такими же готовыми на все челноками, оказалась неожиданно прибыльной, что не могло не вызвать зависть в их небольшом городе. И уже в начале двухтысячных бизнес имел другой вид: точка на рынке, за которую приходилось отстегивать как государству, так и бандитам, сменилась тремя респектабельными магазинами в разных частях города, а дальше — больше. Тогда казалось, что ничего не сможет развести друзей по разные стороны. Смогло. Развело, по самые уши макнуло в горькую правду жизни.       Черная кошка пробежала между друзьями после смерти Жени Мирного в две тысячи восьмом. Обычная авария в гололед, ничего такого, о чем не напишут в газетах, но сколько же пришлось пережить оставшимся троим после похорон друга!.. Ведь бизнес-то один на четверых, а одной доли всем живым родственникам покойника не хватает. И больше не стало человека, который легко решал проблемы одной улыбкой, жена Васи через года три ушла к любвеобильному Мише, а Ваня пусть всеми силами пытался примирить друзей, но прежней дружбы уже не было. И разошлись бы они как в море корабли, пережив еще с десяток судебных разбирательств, если бы не приговор медиков. — Ванечка, мы все-все переживем, — пыталась подбодрить его младшая сестра, просиживая дни и ночи у сгорающего от рака желудка мужчины. Уже не Вани, а Ивана Андреевича, бизнесмена сорока трех лет. Хотя разве теперь это имело значение?       Женой и детьми Мягкий так и не обзавелся, друзья исправно таскали в больницу ненужные апельсины, старательно отводя глаза при встрече. Но это Ваню не волновало. Ему было невыносимо стыдно от одной только мысли, что он умирает так. Долго и мучительно, без всякой надежды на выздоровление. Что он, беспомощный и бессильный, заставляет любимую сестренку страдать. И он не в силах что-нибудь изменить, прикованный к постели, пока падальщики, которыми стали его друзья, с фальшивыми улыбками делят его деньги. А маленькая Асенька, девочка с некогда сияющими глазами, обивает пороги больниц, чтобы продлить его жизнь. Просто стыдно.       Он сам принял решение. Не будет обузой и тихо уйдет из жизни на радость врагам и тайное облегчение сестры. Завтра, во время очередного приема таблеток можно будет как бы случайно выпить смертельную дозу, а все будут грешить на рассеянность. Ваня не верит в Бога. Когда он видит свечки на тумбочке и шепчущую молитвы сестру, он чувствует лишь раздражение. Ваня готов на все.       Он действительно готов убить себя, но… Смерть забрала его ночью. А там кто знает, может смерть — не конец?

***

      Ваня проснулся не на привычных больничных простынях, а на полу. Над ним ревели две женщины, похожих на мать и дочь, причитая и завывая на все лады. Мужчине подумалось, что даже в самых тяжелых ситуациях Асенька по хладнокровности могла дать фору самому Ване, но дальше развить мысль ему не дали удушающие объятья старшей женщины. — Сынок, ты меня слышишь?       Измениться в лице Ване не позволила многолетняя выдержка. Его мать лет уже лет так двадцать проживала в лучшем мире, а его семья состояла из Аси и немецкой овчарки по кличке Хорват. Но лучшего он и не знал, заваливая молоденькую (всего двадцать пять лет!) сестру всей той заботой, что мог подарить жене и детям. Ваня даже подумал, что умер, что было правдой, но тут же отмел это предположение. Разве что его загробную жизнь (в которую он не верил) перепутали с чьей-то другой. — Если ты меня задушишь, то и не услышу, — ответил Ваня, силясь вырваться из захвата женщины. — Ал, я случайно! — всхлипнула вторая женщина, которая на проверку оказалась девчонкой-подростком. — Я не хотела тебя убивать… Я себя не контролирую… Я чудовище!..       Успокаивать каких-то левых истеричек у Вани не было никакого желания. Да и настроение держалось на планке «терпимо-отвратительно». Подумать только, умереть нормально он не может! И эта рыдающая парочка вызывала лишь раздражение еще и потому, что голова раскалывалась от роя жужжащих пчел, поселившихся в ней. — Отставить истерику! — уверенно рявкнул Ваня командным голосом, каким успокаивал секретаршу Ирочку перед очередным приездом проверки. Девчонка мгновенно заткнулась, уставившись на него круглыми глазами, а женщина от удивления перестала его душить. Мужчина вырвался из цепких рук мамаши и принялся наводить порядки. — Говорим четко и по делу, в хронологическом порядке и без слез.       Без слез не получилось. Женщина всхлипывала, пыталась вновь задушить Ваню «нежным» материнским захватом, девчонка, назвавшаяся сестрой, чуть ли не билась головой об стену, а потом на шум прибежал подросток на пару лет постарше младшей истерички. К консенсусу удалось прийти не сразу. Парень размахивал руками и орал, пытаясь достучаться до матери и сестры, женщина причитала и сморкалась, а девочка казнилась. Ваня на это молча смотрел, давая им время успокоиться. Выждав положенное время, он вклинился в эту какофонию. — Что случилось?       Этот невинный вопрос вызвал бурю эмоций у матери и дочки. Парень вообще в это время был у соседей, а когда услышал вопли родительницы, то застал двух рыдающих родственниц на брате. А по словам матери, они с дочкой повздорили, а в их ссору вклинился Ваня. В итоге ему порядочно досталось. И в этой ситуации его многое не нравилось и вызывало подозрение. Как он мог стать их родственником, вылечиться, с кем-то поссориться до потери сознания? И это были самые первые вопросы, пришедшие ему в голову. Нет, он слышал выражение, что встревать в женскую ссору чревато, но как-то не принимал всерьез. Но тут что-то было нечисто…       Что происходит?