Рождественское чудо

      Последние недели года выдались холоднее, чем первые. Тот Новый год вступил в свои владения тихо, как штиль, почти бесснежный, очень быстро уступая свои естественные холода весенней оттепели. Теперь же, к началу декабря природа начала потихоньку высвобождать ветра и метели, накопленные за многие теплые месяцы. Хриплый голос по радио и ведущие телевизионного прогноза погоды регулярно передавали новости о непрекращающихся снегопадах.       Из Рутвенского особняка на заснеженные улицы открывался волшебный вид. Заледеневшие дороги с со свистом проезжающими по ним машинами и скользящими по тротуару детьми; покрытые снегом крыши, сливавшиеся с светло-серым облачным небом; спрятанные под сугробами многочисленные кусты в саду, на которых весной начнут расцветать розы — это было самое прекрасное зрелище для того, кто хочет прочувствовать всю красоту зимы. По крайней мере, таким оно было для Жанны.       Для Жанны Рутвенский особняк всегда был чем-то необыкновенным и успокаивающим. Лука, пусть даже тогда он был еще совсем ребенком, хорошо помнил крохотную искорку восторга, появившуюся в ее усталых глазах, когда она, выйдя из машины, впервые подняла свой взгляд на высокие стены и широкие окна своего нового дома. Особняк был большим и просторным, кому-то он из-за этого мог показаться даже пустым и одиноким, но Жанна видела это место умиротворенным и живым. Она проводила много времени в своей комнате. Рутвен первое время беспокоился, что ей может быть трудно привыкнуть к новой семье после тяжелой потери, но Жанна уверяла его, что все в порядке. Ей нравилось бывать в саду или смотреть на него из окна комнаты. Весной, когда начинали распускаться листья и крошечные бутоны первых цветов, на подоконник садились птицы, и Лука вместе с Жанной кормил их зерном. Когда наступало лето, в саду можно было играть в лучах яркого солнца, ступая босыми ногами по примятой траве. Осенью, когда листья на деревьях окрашивались в разные цвета, Жанна помогала Луке собирать гербарий. Зимой же, в независимости от того, были улицы покрыты снегами, как это было сейчас, или нет, вечерами в окнах отражались отовсюду горевшие яркие цветные огоньки, предвещающие скорое Рождество. Жанна всегда любила эти вечера, когда они сидели на кровати, угощаясь шоколадными конфетами и наблюдая за мигающими фонариками. Тем не менее…       Лука сидел на стуле перед окном один, со скукой глядя на проезжающие по дороге машины. Приближалось Рождество, но, хотя он и был еще ребенком, жаждущим зимних чудес, он не чувствовал праздничного настроения. В этом году что-то было не так.       Конечно, он был рад Рождеству. Кто не был бы рад ярким огням на елке, свистящим хлопушкам и светлым пожеланиям в открытках? Однако, Жанна в этом году казалась не слишком счастливой, и Лука, как ее, пусть и не кровный, но брат, не мог не перенять ее настроение.       Что было причиной подавленности Жанны? Лука не был уверен, хотя и подозревал, что она могла просто волноваться за его брата, который, к сожалению, не мог приехать в этом году, вынужденный задержаться в больнице.       Когда за его спиной послышался звук открывающейся двери, Лука тут же повернулся.        — Дядя!..       Рутвен вошел в комнату, вешая свой пиджак на вешалку. Лука соскользнул со своего места, делая несколько шагов в его направлении, намереваясь его поприветствовать, когда чужая рука аккуратно взъерошила его волосы. Лука медленно дотронулся до своей макушки и поднял взгляд на Рутвена.        — Что-то случилось?        — Н-нет-нет! — Лука тут же потряс головой, — Все в порядке!       На лице Рутвена появилась снисходительная улыбка. Он прошел к углу комнаты, останавливаясь перед украшенной Рождественской елкой.        — Скоро Рождество, — сказал он.        — А, да, — тихо кивнул Лука, возвращаясь к окну, — Совсем скоро…        — Рождество — семейный праздник, — со смешком в голове произнес Рутвен, осматривая висящие на елке игрушки, — Жаль, что он не сможет приехать.       Лука опять же кивнул, поворачиваясь к дяде. По Рутвену трудно было сказать, но Лука был уверен, что его что-то беспокоит. Он вздохнул и направился к выходу из комнаты, в дверном проеме останавливаясь, чтобы сказать:        — Наша Жанна выглядит расстроенной в последней время. Как насчет пригласить ваших друзей на праздник?       И, не сказав ни слова больше, он направился в свой кабинет. Лука остался стоять в комнате.       Ной стоял перед входом в кондитерскую, периодически сверяясь со временем на телефоне. Вокруг, плавно приземляясь на все возможные поверхности, летел снег. Ной вздохнул, выпуская в воздух немного водяного пара. От кондитерской за его спиной исходил сладкий аромат шоколада, корицы и имбирного печенья. Он еле сдерживался, чтобы не войти внутрь и позволить горячему шоколаду спасти его от внешнего зимнего холода. Он уверенно продолжал стоять, однако. Все же, в кондитерскую он собирался идти не один.        — Ной!..       Он обернулся на детский голос. Лука, с покрасневшими от холода щеками, шапкой на один бок и разболтавшимся полосатым шарфом, явно повязанным уже на ходу, подбежал к нему и остановился, выравнивая дыхание.        — Надеюсь, я не от чего тебя не отвлек? — виновато спросил он, поднимая взгляд на старшего друга.        — Вовсе нет, — Ной дружелюбно улыбался, — Я рад тебя видеть.       Внутри кондитерской было непривычно тихо. Если снаружи царил шум и гам, вызванный всеобщим смехом, проезжающими машинами, звенящими над дверьми сувенирных магазинов колокольчиками и штормовым ветром, из-за которого оставался неприятный звон в ушах, то в здании было так тихо, будто кто-то враз удалил все звуки, оставив лишь те, которые по своему значению были тише определенной громкости: вроде еле-слышного скрежета вилки о тарелку и чьего-то редкого чиха со стороны. Стены кондитерской, казалось, совсем не пропускали уличного холода. По крайней мере, аромат выпечки в воздухе заставлял вмиг забыть о том, что по ту сторону окна царит минусовая температура. Холод давал о себе знать только тогда, когда очередной посетитель входил внутрь, впуская вместе с собой пару порывов ветра. Он, однако, тут же исчезал, как будто и не входил через симпатичную деревянную дверь, и немного не повезло только тому бедняге, который решился сесть прямо перед выходом.       Ной и Лука тоже сидели тихо. Возможно, это общая атмосфера оказывала на них влияние, хотя Ной подозревал, что Лука просто не очень спешит приступать к разговору. Мальчик сидел на соседнем стуле, глубоко о чем-то задумавшись и медленно поглощая свою долю заказанного ими на двоим Тарт Татена.       Внезапно, тишину прервал короткий звонкий сигнал. Ной чуть вздрогнул и достал телефон из кармана. Его лицо едва заметно нахмурилось, и он глубоко вздохнул.        — Это Ванитас, — проинформировал он Луку, который смотрел на него с вопросительным взглядом, — Спрашивает, когда я вернусь.       Лука фыркнул. Он немного примял свой кусок торта вилкой и угрюмо посмотрел по сторонам. Ной с интересом наблюдал за его действиями. Лука глубоко вздохнул, но начинать все не спешил. А Ной никогда не отличался особым терпением.        — Лука, ты хотел что-то сказать? — подтолкнул он мальчика на разговор. Его глаза светились невинным детским любопытством.        — Д-да, — Лука быстро кивнул и отодвинул от себя свою тарелку, — Насчет… Жанны.       Ной чуть поменялся в лице. К любопытству во взгляде, казалось, прибавилась капелька беспокойства, и он склонил голову на бок.        — Жанна?..       Лука кивнул.        — Она выглядит такой опечаленной в последнее время, — грустно сказал он, опустив взгляд, — Скоро Рождество, она всегда так любила праздновать… Но, думаю, в этом году что-то не так, — он вздохнул и отломил вилкой кусок торта, прежде чем продолжить, — Я думал, что, чтобы ее развеселить, мы могли бы устроить праздник. Ты мог бы придти и… — он с некой надеждой взглянул на Ноя.        — Конечно, — тот мягко улыбнулся, — Тебе не стоило волноваться.        — Д-да, — Лука выдавил из себя улыбку, с чего-то вдруг покрепче сжимая в руке вилку, — дело в том, что…       Ной опять же непонимающе моргнул. Лука сделал глубокий вздох.        — Я думал, что…следовало бы…пригласить Ванитаса.       За из столиком вновь воцарилась тишина. Лука, казалось, пытался успокоить собственные нервы. Ной не думал, что что-то в данный момент может удивить его еще больше.        — А?       Ни для кого не было секретом, что Ванитаса Лука терпеть не мог. Более того, мальчик открыто выражал это при каждой встрече с вышеупомянутым проблемным пареньком. Он всегда был приветлив и дружелюбен по отношению к Ною, но, как только в поле его зрения появлялся его друг, Лука сжимал кулаки. Отношения у них не наладились с первой встречи, хотя Ванитас и продолжал каждый раз весело дразнить мальчика, как будто ничего не замечая.       Ной не мог найти у себя в голове ни одной причины, почему Лука решился пригласить этого парня на вечеринку, тем более, что с Жанной у Ванитаса были не менее сложные взаимоотношения.        — Никогда не думал, что скажу это, — Лука выглядел раздраженным от одной только мысли о синеволосом, — но Жанна, — казалось, он с трудом выдавливал из себя все эти слова, — кажется довольно оживленной в его присутствии.       Он вновь замолк, угрюмо доедая торт. Ной мог понять это чувства. Может, Ванитас и был жутким болваном, но, если его присутствие могло как-то оживить Жанну, Лука был на это готов.        — …Ничего, что мы придем? — решил спросить Ной.        — Нет-нет! — Лука тут же замотал головой, — Дядя сказал, что будет только рад гостям, так что ты можешь пригласить кого-нибудь… Я уверен, что Жанна будет рада видеть Доминик.       Тротуар перед Галереей Валентиной был полностью заснежен. Рутвен ступил ногой в один из низеньких сугробов, оставляя в нем глубокий след своей тяжелой ногой. Он направлялся в небольшой дом напротив галереи, где, насколько он знал и догадывался, сейчас находился его давний знакомый. Дом находился в не самом удобном направлении — по пути туда, снег все продолжал лететь Рутвену в лицо, зарываясь в волосы и падая под воротник. Мужчина тихо усмехался самому себе — в декабрьском морозе определенно была своя особая красота. Ему казалось трудным остаться равнодушным к этому серому небу; к крохотным снежинкам неведомой формы, кружащимся по воздуху. Рутвен успел многое повидать за свою жизнь, однако, по какой-то причине, прогулка под снегопадом его вдохновляла. Казалось, что что-то обязательно должно произойти.       Добравшись до нужного дома, он отряхнул плечи от упавшего снега и позвонил в звонок. В ожидании ответа он осмотрел дом: белые стены, старую деревянную дверь с запотевшим стеклом и, разумеется, пару цветных гирлянд, свисавших вокруг окон. Вскоре он услышал звук быстрых шагов за дверью.        — Здравствуйте, — встретила его юная темноволосая девушка, — Вы что-то хотели?       Рутвен дружелюбно улыбнулся        — Мсье Орлок сейчас здесь?..       Нокс спешным шагом проводила его в гостиную. Рутвен с интересом осмотрел помещение. На покрытыми узорчатыми обоями стенах висело несколько фотографий в простых деревянных рамках — здесь была и одна семейная фотография, и пара детских, и фото Мане и Нокс сделанные на выпускном -, у одной из стен стоял высокий книжный шкаф (пробежавшись быстрым взглядом по обложкам Рутвен смог заметить весь цикл «Необыкновенных путешествий» Жюль Верна); пол комнаты был покрыт большим мягким ковром, посреди которого располагался кофейный столик и диван с креслом. На диване, зачитываясь «Тремя Мушкетерами» сидел Мане. Напротив него, с привычным невозмутимым лицом, сидел Паркс Орлок.       Когда Рутвен, в сопровождении Нокс, вошел в комнату, они отвлеклись от своих книг.        — Приятно тебя видеть, Паркс, — поприветствовал его Рутвен.       Орлок медленно поднялся с кресла, приглаживая усы. Рутвен с усмешкой оглядел старого друга, который нисколько не изменился с их последней встречи (да и с первой, в общем-то, тоже). Обрамляющие лицо седые усы, еще в молодости заработанные шрам, неизвестно откуда добытый монокль, официальный черный костюм — Паркс Орлок держался старомодным, сколько бы раз Рутвен не усмехался по этому поводу.        — Рутвен, — сдержанно поздоровался Орлок, протягивая вперед ладонь для рукопожатия.        — Вы друг мсье Орлока? — полюбопытствовал Мане, с интересом разглядывая гостя. Когда Рутвен повернулся взглянуть на него, он, однако, тут же смущенно отвернулся.       Рутвен ему улыбнулся.        — Можно и так сказать. У меня есть одно предложение к мсье Парксу, если вы не возражаете.       Мане тут же закивал и вместе с сестрой отошел в другой конец комнаты. Рутвен повернулся обратно к Орлоку. Тот сразу приступил к разговору:        — Что ты хотел обсудить?        — Ничего особенного, мой друг, — он достал из кармана пиджака свернутый в несколько раз лист бумаги и протянул его Орлоку, — просто кое-что, связанное с нашим общим знакомым.       Орлок с неким недоверием развернул переданную ему записку. «Маркиз де Сад», написанное чуть смазанными чернилами из авторучки было первым, что бросилось в глаза.       Орлок аккуратно переложил записку в свой карман.        — Я бы хотел пригласить тебя на чай, — дружелюбно заявил Рутвен, уже разворачиваясь, и тут же себя поправил, — на рождественское чаепитие. Ты же не откажешь?       Орлок медленно кивнул. Рутвен повернулся к все еще стоящим в стороне Нокс и Мане.        — Вы друзья Жанны, не так ли? — уточнил он, — Было бы неплохо пригласить на праздник юную мадемуазель Амелию. Уверен, что Жанна будет рада видеть и вас двоих.        — А-Амелия? — тихо переспросил Мане, чувствуя, как начинает потихоньку заливаться румянцем. Нокс аккуратно подтолкнула его в бок с недоуменным взглядом.        — Буду рад вашему присутствию на Рождество, — попрощался он, направляясь к выходу из комнаты. Нокс подбежала к нему, провожая к выходу.       Мане и Орлок опять остались вдвоем в гостиной и, посмотрев лишнюю пару секунд им вслед, вернулись к занятию.       Ной с неким подсознательным удовольствием замечал маленькие неряшливые узоры, нарисованные детьми на запотевших окнах домов, пока они С Ванитасом шли по улице. Это напоминало ему о детстве — в дедушкином особняке, когда приходила зима с ее метелями, они с Доми и ее братом любили любоваться замерзшими стеклами. Ною тут же захотелось поскорее вернуться в их с Ванитасом комнату и бездумно вырисовывать на окне котят, сидя на подоконнике. Ванитас, говоря о нем, сегодня был взбудоражен даже чуть более, чем обычно. По правде, он казался чересчур взбудораженным вне зависимости от происходящих событий, но Ной мог точно отметить, что его сегодняшнее поведение немного отличалось от обычного. Он провел с ним достаточно времени, чтобы научиться понимать.        — …что если я развешу омелу по всему особняку! — весело воскликнул Ванитас, поворачиваясь к своему другу, — Жанна не сможет от меня сбежать!        — Тебе нужно будет пронести всю эту омелу в особняк, — сказал Ной куда-то в складки шарфа. Он не был уверен, слышал ли его слова Ванитас, потому как тот продолжил болтать, а о чем именно — Ной уже не особо вслушивался.       Едва только услышав о приглашении на Рождественский праздник к Рутвену, подразумевающий собой Рождественский праздник с обожаемой парнем Жанной, Ванитас на секунду замолчал. Но тишина длилась буквально одну короткую секунду глубокого удивления, после чего Ванитас, как всегда, разразился громким смехом. А затем продолжил болтать о своей великой любви всю дорогу.       Что уж сказать, Ной уже привык.       Ванитас напевал что-то веселое себе под нос, когда они поднимались по лестнице. Он резво перепрыгнул последнюю пару ступенек и резко дернул за дверную ручку. Так удачно, но дверь оказалось не заперта.        — Эй, Лы-ысик! — Ванитас широким шагом вошел в комнату. Ной вошел сразу за ним.       Из соседней комнаты донесся раздраженный вздох. Ванитас тут же широко усмехнулся — раздраженный Данте был невероятно забавен. Молодой человек вышел к ним, сразу же переводя свой усталый взгляд на гостей. Между зубов у него сверкал леденец.       Он не успел ничего сказать, когда из комнаты вышел еще один парень, с котенком на плече, на ходу поправляя очки и устраивая локоть к Данте на плече.        — Надо же! — воскликнул Йоханн, — Мсье Жулик к нам пожаловал!        — Надо же, и правда Жулик! — Риш выглянула у него из-за плеча, и теперь на Ванитаса смотрели целых три пары любопытных глаз.       Ванитас фыркнул, закатывая глаза.        — Я не жулик!       Ной молча посмотрел в потолок. Он готов был с этим поспорить.       Ной с интересом заметил в дверном проеме, ведущем в соседнюю комнату, маленького черного щенка. Тот пару раз ткнулся ему в ногу, пока Данте аккуратно не взял его на руки. Это короткое движение было замечено всеми, а реакциями послужили широкая усмешка со стороны Ванитаса и смешки умиления со стороны Йоханна и Риш. Данте, нахмурившись, перевел взгляд на последнюю.        — Что-то не так?       Риш, еще разок усмехнувшись в кулак, отрицательно покачала головой.        — И так, — Данте прижал щенка к груди и посмотрел на Ванитаса, — Чего пришел? Что надо?       Ванитас выглядел оскорбленным.        — Эй, Лысик! Я, что, не могу просто навестить своего друга?       Данте приподнял бровь. Ванитас глубоко вздохнул и покачал головой.        — Вот таково ты обо мне мнения! — Ванитас вел себя чересчур драматично, но удивлен этим никто не был, — А я ведь, — он уже повернулся, но остался стоять спиной к остальным, сделав один шаг, — Хотел кое-чем с тобой поделится.        — Ха?       Ной стоял в подходящем месте, чтобы увидеть победную усмешку на лице Ванитаса в этот момент — Данте звучал сильно заинтересованным.        — Знаешь, — протянул Ванитас, стуча по полу носком ботинка, — это не так важно, — и окликнул своего друга, — Пошли, Ной, нам предстоит подготовиться!        — Эй, Ванитас! — Данте сделал шаг по направлению к нему. Ванитасу, должно быть, испытывал сплошное удовольствие от этой ситуации — раньше всегда ему приходилось быть тем, кто готов на все ради информации он школьного друга.        — Так и быть, — Ванитас повернулся обратно, — Я приглашаю тебя на Рождественский прием!       Комнату пронзил всеобщее недоумевающее «что». Данте чуть не отшатнулся назад, придерживаемый Риш и Йоханном. Что-то в предложении Ванитаса явно должно было иметь подвох.       Ной же был удивлен по другой причине. Он, конечно, упомянул по дороге, что Рутвен не против других гостей, но он и не думал, что Ванитас тоже захочет кого-то пригласить.        — Считай это моей платой за прошлый раз! — весело закончил свое предложение Ванитас, широко улыбаясь.       Данте тут же пришел в себя. Вот оно что.        — Значит, ты приглашаешь меня, чтобы-, — он не успел договорить, потому что Йоханн, обнимая его за плечи, переспросил:        — Рождественский прием, значит? Эй, Жулик, про нас не забудь!        — Да! — Риш закивала, хватая Данте за руку, — Данте, мы идем с тобой?       Ванитас продолжал улыбаться, засунув руки в карманы.        — Что думаешь, Ной?..       Доминик шла по улице одна. Зимой всегда темнело очень рано, и сейчас город освещал только свет множества фонарей и сияющих Рождественских огоньков на зданиях. Весь Париж был готов к приближающемуся празднику. Доминик без особого интереса осматривала различные витрины с яркими рекламами. Среди зимней свежести ясно ощущался запах горячего шоколада — девушка проходила мимо милых торговцев согревающими напитками буквально пару минут назад.       Общая атмосфера была наполнена теплом, казалось бы, даже если кто-то уже потерял свою детскую наивную веру в чудеса. Доминик думала о том, что совсем скоро придется опять обмениваться поздравительными открытками с родственниками. К примеру, она знала наверняка, что в канун Рождества придет письмо от сестрицы Вероники с очередным приторно-вежливым напоминанием о том, что она не должна болтаться с кем попало только потому, что младший братец Ной совершенно не умеет выбирать друзей. И ей обязательно нужно будет отправить ответ, по почте, в письменном виде, потому что уж кто-кто, а де Сады уже многие и многие годы следуют своим традициям. Еще Доминик смотрела на пробегающих то тут, то там детей и вспоминала, как они часто собирались у дедушки на Рождество. Она, Ной и ее брат сидели на кровати под одеялом, читали сказки и объедались шоколадным печеньем, пока глаза не начинали слипаться от долгого насыщенного дня. Ной обычно засыпал первым, как-то раз, задремав за праздничным столом, даже чуть не упав лицом в недоеденный кусок Тарт Татена. Доминик устало вздыхала, потирая глаза, а ее брат пытался разбудить мальчика. Дедушка тогда отправлял их спать, и, пока они шли, из окна можно было увидеть множество ярких звезд, таких же ярких, как фонарики на стоящей в гостиной Елке.       Доминик подняла голову, всматриваясь в скрытое за облаками небо. Приближавшееся Рождество определенно несло с собой необычайную ностальгию. Доминик достала из кармана телефон, перечитывая днем полученное сообщение от Жанны. Внезапно, в Рутвеновском особняке должна была собраться целая куча народа, и милая девушка не могла понять, почему. Доминик только снисходительно улыбалась ее очаровательному негодованию.       С улыбкой пробежавшись глазами по строчкам сообщения, она переключилась на список контактов, набирая номер Ноя. Следовало уточнить несколько деталей.

***

      Стоял канун Рождества.       В Рутвеновском особняке царила небывалая оживленность, несмотря на все волнения Луки по этому поводу — Жанна выглядела в хорошем смысле взволнованной из-за праздника, и суетливо бродила по дому.       Еще совсем недавно она выглядела чем-то опечаленной, но ее настроение заметно поднялось, как только Рутвен упомянул во время ужина, что его старый друг Паркс Орлок и двое его подопечных будут присутствовать на Рождественском ужине. А еще юная мадемуазель Амелия — подружка Жанны — Ной и Доминик из де Садов и их общий дружок Ванитас. Лука так же добавил, что Ванитас успел пригласить парочку своих друзей. Возражать против этого никто не стал.       Гости должны были собраться к вечеру. С утра Рутвен должен был отлучиться по делам, обещая, в любом случае, Жанне и Луке вернуться во время. Лука старался не волноваться по этому поводу, да и волноваться-то было не из-за чего — в конце концов, на праздник собирались только старые близкие друзья — но что-то все продолжало его беспокоить. Если бы что-то случилось, это бы испортило все Рождество.       Тем не менее, к вечеру он успокоился. Жанна, казалось, нервничала не меньше его, тем более, что она даже не знала, из-за чего было решено устроить праздник. Лука думал, что, если Жанна рада приходу друзей, то значит они с дядей приняли хорошее решение. Это успокаивало.       Ко времени начала праздника на улице уже давно как стемнело. Лука, включив украшающие дом внутри и снаружи огни, сел ждать у окна. Жанна заканчивала накрывать праздничный стол. Рутвена все не было видно.       Когда, в первый раз за вечер, послышался звук дверного звонка, Лука, почти задремав на подоконнике, тут же вскочил и побежал в холл. Жанна, выбежав из кухни, также направилась встречать первых гостей.       За дверью, в своем обычном официальном костюме, украшенном, однако, в этот раз еловой веточкой, торчащей из кармана, стоял Паркс Орлок. Из-за его спины выглядывали Мане, выбравший костюм по типу своего учителя, Нокс и Амелия. Все четверо держали в руках по свертку с подарками. Жанна и Лука поспешили проводить их в гостиную.       Не успели все и присесть, обменявшись приветствиями, как вновь раздался звонок в дверь. В этот раз, правда, не было нужды спешить на встречу гостям — когда Лука вбежал в холл, дверь уже была открыта, и Ванитас с широкой улыбкой вошел в дом. Лука глубоко вздохнул. Что ж, он был тем, кто пригласил его на праздник.       С Ванитасом пришли и остальные. Прямо за его спиной стоял Ной, также нашедший себе костюм и даже нацепивший бабочку на шею. Доминик приветливо улыбнулась выглянувшей к холл Жанне. Последними в особняк вошли Данте, Йоханн и Риш, являющие хотя и не непосредственными, но гостями на этом празднике.        — Приятно тебя видеть, Жанна, — Доминик улыбнулась и протянула девушке руку для рукопожатия, — У тебя очень милый дом.       Жанна, чуть покраснев, кивнула, протянув руку в ответ, а затем с улыбкой перевела взгляд на Ноя.        — Я рада, что вы пришли.       Ной улыбнулся в ответ. Мурр спрыгнул с его плеч, подминая своими лапами мягкий ковер, и быстро направился в гостиную — ему не нужно было особо много времени, чтобы начать чувствовать себя как дома.        — П-подожди, Мурр! — растерялся Ной, но кот уже скрылся за дверью. Ной снял шляпу с головы и почесал макушку, — Он кажется каким-то обиженным с утра.       Йоханн хихикнул, прижимая к себе своего котенка, другой рукой протягивая Жанне подарочный пакет, украшенный множеством ленточек.        — Благодарим за гостеприимство! — пропел он, начиная разматывать шарф ша шее, — С Рождеством!       Его действия повторили и Данте с Риш. Маленький попугайчик, сидевший ранее на у Риш на плече, перелетел на другое, пока она вешала куртку на стоящую в углу вешалку. Обменявшись дружелюбными приветствиями, все уже собирались идти в гостиную к остальным, когда Ванитас, пару раз наигранно кашлянув, привлек к себе всеобщее внимание. Направленные на него взгляды не были наполнены особой радостью.        — Милая Жанна! — пропел Ванитас, широко разведя руки в ожидании теплых объятий, — Твой герой пришел спасти тебя от скуки!       Ной передал Луке извиняющийся взгляд — должно быть, не стоило упоминать перед Ванитасом, что он приглашен для улучшения Жанне настроения. Насчет того, улучшил Ванитас Жанне настроение или нет, нельзя было быть уверенным, зато можно было точно сказать, что волноваться по поводу праздника она вмиг перестала — при виде Ванитаса ее голову заполнили другие эмоции, даже если они, наверное, были противоположными тем, которые тот от нее ждал.       Кинув на Ванитаса взгляд, полный убийственной ауры, Жанна быстро повернулась в гостиную, ведя всех за собой. Ванитас (нужно отметить, что он единственный из гостей решил долго не думать над своим внешним видом и пришел в своем обычном наряде), даже не снимая с себя пальто, разочарованно вздохнул и отправился за ними.       В гостиной царила умиротворенная атмосфера. Паркс Орлок, выглядевший не слишком довольным, узнав, что сам Рутвен отсутствует по неким важным делам и еще не пришел на праздник, устроился на кресле у камина с Мурром на коленях. Амелия присела рядом, с улыбкой смотря на кота. Мане, то и дело поправляя свой все никак не желавший завязываться галстук, сидел на диване вместе с Нокс, которая стала первой, заметившей вход гостей и хозяев дома.        — Привет, — Ной поприветствовал их первым, оглядываясь в поисках Мурра. Он мило улыбнулся помахавшей ему Амелии и подошел к елке.        — Добрый вечер!       Ванитас с любопытством осмотрел комнату и свистнул.        — И ни одной омелы, — слегка разочарованно протянул он, потягиваясь.        — Что-что? — подозрительно переспросил у него Лука.        — Ничего!       Когда все устроились за столом, Лука бросил быстрый взгляд на часы. Рутвен все не появлялся, что не могло не тревожить. Жанна бросила ему успокаивающий взгляд с другой стороны стола, и он вздохнул, продолжая, тем не менее, время от времени смотреть на время.       За столом было очень оживленно. Присутствующие на празднике домашний животные во главе с Мурром дремали возле камина. Попугай Риш, пролетев пару кругов по комнате, устроился на люстре.       Несмотря ни на что, за столом все вели себя друг с другом дружелюбно. Лука, продолжавший беспокоиться, пришел в себя, когда сидевшая рядом с ним Доминик, подмигнув ему, переставила поближе тарелку с печеньем, кивая в сторону Ноя. Лука, вначале, удивленно на нее посмотрел, а затем взволнованно предложил печенье Ною.        — Ох, спасибо!       Ной благодарно посмотрел на него, и Лука тут же кивнул, обмениваясь веселыми взглядами с Доминик.       Жанна вела дружескую беседу с Амелией, которая быстро подключила в нее рядом сидящих Нокс и Мане. В середине же стола вели громкий спор Ванитас и поддерживаемый своими спутниками Данте.       К обеду они особо не приступали. Орлок, пожалуй, был единственным, набравшим себе немного еды в тарелку, в то время как остальные присутствующие были слишком заняты своими разговорами. Разговоры, правда, не всех могли занять надолго. Доминик, послушав чужие беседы, встала из-за стола.        — Стоит оживить праздник, вы так не думаете? — вопрос был риторическим. Она прошла к стоящему у окна радио и некоторое время возилась с антенной. Остальные с интересом следили за ее действиями. Когда из приемника заиграла приятная рождественская музыка, она удовлетворенно хмыкнула и повернулась ко столу.       Нокс, предвидя ее последующие действия, немного напряглась.        — Не желаете ли станцевать, мадемуазель? — в следующую же секунду пропела Доминик, протягивая девушке руку.       Нокс мешкала, пододвигаясь к столу и чувствовала, как ее лицо медленно начинает заливаться румянцем. Такое происходило каждый раз, когда Доминик де Сад врывалась в ее тихую размеренную жизнь. Черт возьми.       Не дождавшись ответа, Доминик сама схватила ее за руку, вытягивая из-за стола. Жанна, охнув, с интересом в глазах наблюдала за ситуацией. Нокс, повернув голову, бросила побуждающий к действию взгляд на брата. Тот сглотнул, в то же время бросая короткий взгляд на сидящую рядом Амелию. Получив еще один взгляд, в этот раз уже от Орлока, Мане глубоко вздохнул, ослабляя кое-как завязанный узел у галстука и поворачиваясь к подруге.        — Мы, — он кашлянул, — мы могли бы потанцевать?..       В скором времени большинство присутствующих уже вышло из-за стола. В то время как Доминик и Нокс да Мане с Амелией кружились по комнате, Паркс Орлок нашел уединение у камина, а Жанна с Лукой беседовали, стоя у радио. Осмотрев комнату, оставшийся в стороне Ной понял, что Ванитаса нигде не видно.       Никто не обратил внимание, когда он покинул комнату. Ной медленно прошел по коридору, осматривая стены и прислушиваясь к звукам вокруг. Не заметив ничего подозрительного на первом этаже, он решился подняться на второй. Пройдя мимо запертых спален, он заметил одну приоткрытую дверь, ведущую в гостевую. Оттуда, закрытый тонкими занавесками, вел балкон.        — Ванитас? — позвал Ной, делая шаг наружу и осматривая пустые перила. На свежем воздухе он тут же поежился — пальто и шляпа были оставлены на вешалке в холле, а в одной праздничной рубашке посреди зимы было не слишком комфортно. Тем не менее, возвращаться он не стал.       Он посмотрел вверх и заметил сливающуюся с потемневшим небом фигуру на белоснежной крыше. Вздохнув, он подпрыгнул, забираясь на самый верх.       Ванитас сидел, укутавшись в свое любимое пальто, прижав к себе колени. Ной, еле удержав равновесие после особо сильного порыва ветра, присел рядом. Оба молчали.       Ной фыркнул, отряхиваясь от летящий в лицо снежинок и посмотрел к небо. Облака чуть разошлись, открывая вид на луну и как никогда ярко сияющие звезды. Ной кинул короткий взгляд на своего друга.        — Я думал, ты не любишь Рождество, — сказал он, вдруг осознав, что ему казалось странным в необычной оживленности Ванитаса сегодня.        — Я и не люблю, — ответил тот.       Ной вздохнул, вытягивая ноги вдоль крыши. Лежащий на ней снег посыпался на землю, но никто из них не обратил внимания.        — Нам надо бы вернуться к празднику, — рассеяно проговорил Ной. Ванитас не ответил. Ной вздохнул.       Снег все продолжал падать. Пола пальто Ванитаса развевалась по ветру. Он в общем выглядел сейчас довольно интересно — хлопья белого снега засыпали его темный волосы и черную одежду. Ной поймал себя на мысли, что он любуется эти слишком долго, в то время как сам Ванитас, вероятно, любовался звездами. Ной вздохнул и, поежившись, аккуратно встал, стараясь не подскользнуться.        — Жанна тебя ждет, — сказал он, не смотря на Ванитаса, и осторожно спрыгнул на балкон. Он дождался, пока Ванитас нехотя пошел за ним, отряхиваясь от всего оставшегося на нем снега.       В комнату они входили вместе.        — С Рождеством, Ванитас, — сказал Ной, быстрым шагом спускаясь по лестнице обратно в гостиную.       Ванитас фыркнул, но на его лице появилась маленькая улыбка.       Лука беспокойно кидал взгляды на часы каждые несколько минут. Стоял уже поздний вечер, но Рутвен все не появлялся. Они уже успели и обменяться подарками, и послушать радио, и, казалось, все идет хорошо, но что-то продолжало волноваться мальчика. Рутвен был тем, кто решил устроить праздник и, так как сам он отсутствовал, Луку не покидало чувство, будто что-то должно пойти не так.       Когда в тишине вдруг раздался звонок в дверь, Лука вздрогнул и, чуть не уронив свой стул, побежал к двери.        — Дядя!.. — в его голосе звучало огромное облегчение, и он тут же широко раскрыл дверь, открывая Рутвену проход в дом.       В руках Рутвен держал большой разноцветный сверток.        — Сегодня замечательный день, не правда ли?       Лука улыбнулся.       Если это не было Рождественским чудом, то он не представлял, что могло бы им быть.