Немой собеседник

      — Я что, взрослею? Нееееееет. Этого просто не может быть. Только не со мной, — девушка, лет шестнадцати от роду, стояла напротив зеркала и судорожно мотала головой направо и налево, пытаясь молча, в эмоциях, сказать «нет».       — Только не я. Только не сейчас. Я не должна взрослеть! Я не могу становиться взрослой! — она выкрикнула и закрыла лицо руками. Но, тогда сразу же опустила их вниз, и опять посмотрела на отражение в зеркале с невозмутимым лицом.       — Но, ведь, все факты только на это и указывают: я полюбила эти чёртовы маски для лица, крема для тела и этот дурацкий, пахнущий шоколадом, гель для душа! Я, ведь, больше не куплю себе никакой другой! Всё! Я подсела на этот блядский гель для душа с ароматом шоколада! «Покупайте новинку от ЛʼЭтуаль! Гель для душа с ароматом шоколада! Ваш парень будет в восторге! И вы вместе с ним, когда почувствуете у себя на шее носы разных ваших знакомых и как они, как дементоры, будут вдыхать, ваш чёртов новый гель для душа», — она попыталась сказать это так, как делают в рекламах, а в конце нотки ненависти сорвались с её уст.       — А ещё я перестала любить шумные вечеринки, мне хочется больше мирно посидеть дома с подружками и посмотреть сериалы! Я теперь, твою мать, люблю одиночество! Да! Я поняла, что люблю, когда никто ничего от меня не хочет! Я люблю быть сама! И у меня появились какие-то дурацкие стереотипы. Я начала смотреть новости. Я даже уже почти чувствую эту постоянную, ежегодную осеннюю депрессию, как у всех других женщин. Когда хочется включить мелодрамку с Томом Крузом, порыдать, запить это всё вином, включить на всю громкость музыку, попеть старые песни Михайлова, а потом позвонит своим подружаням, спросить как там у них с детишками, вспомнить, что ты одинока, заплакать, а потом вспомнить, что оно тебе нафиг не надо, ведь ты сильная и независимая женщина! И пойти с подружанями в караоке… Только без детей. А потом ещё выслушивать от их мужей: «Ты набухала мою жену! Как тебе не стыдно! Где вы были? С кем вы пили?», и ещё кучу вопросов от взволнованных мужчин, которые остались сами на хозяйстве на целых 6 часов! — она немного подумала, помолчала и начала разглядывать себя в зеркале.       У девушки была безупречная фигура, внешность, и была, вот именно та, подростковая красота: красивые глаза, почти чёрного цвета, завораживали и как бы тянули к себе, в тихий омут, тёмно-карие волосы до пояса, чуть высветленные, выразительные скулы, немного пухлые губы, широкие красивые брови, тонкие руки, на которых героиня любила носить украшения.       — А, знаешь, что самое ужасное? — она повернулась в сторону своей кровати и теперь направляла голос туда. — Самое ужасное то, что я теперь ощущаю у себя внутри, где-то глубоко, чувство ответственности! Очень хорошо ощущаю… — она опять замолчала и подумала, а потом спросила: — А как ты ощущала то, что ты взрослеешь? — и, не дождавшись ответа на свой вопрос, сама себя перебила: — Впрочем, не отвечай, не хочу опять забивать себе голову стереотипами. Я хочу сама понять как это — взрослеть, и какие после этого последствия.       Девушка улыбнулась и села возле своей немой собеседницы… У нее были короткие черные волосы, с серыми прядями. Синие глаза, как сапфиры сияли во тьме. Девушка любила носила очки и чёрный цвет, поэтому всегда была одета, как на похороны.       Девушка посмотрела на немую собеседницу и улыбнулась ей. Хотя в квартире, кроме неё, никого не было.