Am i need you when i die?

Таблетки ощутимо касались ладони, пытаясь казаться весомее, чем есть на самом деле. Разум давно сговорился с чувствами и в итоге Хосок глотает новую порцию грязно-белых приятелей, уже не страшась того, что его прямо сейчас вырвет, раздерёт на части, а полиция поставит галочку напротив имени с пометкой " совершил самоубийство на почве нервного расстройства", это уже давно не важно. Важно лишь то, что Хосоку удастся избавится от таких навязчивых идей, как это самое пресловутое самоубийство. Он же не хочет умирать. Совсем нет, не стремится случайно даже наложить себя руки, ведь ему и так прекрасно. Стабильно, комфортно... Зачем же это портить? Почувствовав скорее душевное спокойствие, нежели реальный вес таблеток в желудке, он оторвался от раковины, посмотрелся в зеркало - самую вычищенную вещь в этом доме - и провёл кончиками пальцев по щеке, задевая краешки губ, тонких таких, бесчувственно открытых и всё ещё мокрых от глотков воды. - Кажется, ещё совсем ничего не изменилось... Как всё было, так на месте и осталось, аж тошно. Поморгав для убедительности и взглянув в зеркало ещё раз, он скривился и заломил болезненно брови. Покрасовавшись невольным оскалом, он вздохнул и отошёл от раковины, развернувшись к двери и чуть шатающимся шагом направился на кухню. Зелёный чай на полке радостно приветствовал хозяина своего одиночества, ведь кроме чая, именно зелёного, на этой кухне было всё закрыто и спрятано, кроме, разумеется, столовых приборов, что силились слиться с серостью комнаты и не отсвечивать, благо, жалюзи Хосок поднимал исключительно по праздникам. Переставив бездумно чай к себе поближе, Чон на автомате протянул руку к электрическому чайнику, но вдруг вспомнил, что его вчера унёс с собой взъерошенный Чимин, не успевший даже ясно сформулировать, что от предмета кухонной утвари ему надобно, тем более, от хосоковского. Раздосадованный таким открытием, брюнет пошаркал за кастрюлей. Налил в неё холодной воды и поставил на огонь, за отсутствием нормального чайника. Некоторый эквивалент пропавшей технике. Кипяток вышел не хуже, чем из под чайника, и не то,чтобы Хосок был каким-то ценителем, которому горячая вода из кастрюли в горло не лезет, просто утро это выдавалось на диво бесцветным среди его обычных и будних - он замечал всё подряд ( известно, чтобы жизнь казалась красочной и красивой, нужно не видеть ничего). Каникулы только начались, а дел всё нет. Легко же на учёбе рассуждать о скорых планах на ближайшие для отдыха дни, а когда те выпадают, то захватывают с собой все надежды на себя и превращаются в точно такие же будние дни, только без отвлекающего бубнежа лекций профессоров. И заняться нечем пока что. Утро первого выходного дня чаще уходит на осознание того, что оно всё-таки утро и всё-таки выходного дня. Разлив жидкость при неосторожном движении, Хосок цыкнул и пошёл отвечать на звонок в своей комнате. Телефон стоял на зарядке и истерично вопил, вынуждая думать о том, что мелодию пора всё же сменить. - Алло? - Хён! Привет, не спишь же? Я знаю,что нет, можешь не отпираться. - Мог бы подождать, пока я отвечу, совести ради. Чего тебе надо в такую рань, чудище? -Ай, как грубо, хён. Я может, переживаю за тебя, как ты там без чайника? - Прекращай стебаться, мелочь. Огребёшь, - Хосок сладко зевнул и проморгался - чай по горлу не скатился, не растворился в нервной системе и теперь организм травит себя непрошенным сном. -Слышу же, что спишь, - улыбнулся по ту сторону трубки Чимин - Я тебе вот что звоню : можешь мне одолжить кружку свою? Любимую или любую. Мне не важно, ну? Можешь? Чон осоловело уставился на чай перед собой. Как он передислоцировался обратно на кухню, он пропустил, но заморачиваться не стал. Пришёл и хорошо. Чай стынет же. - А это-то тебе зачем? Ты у меня решил потихоньку всю кухню растаскать? Вчера чайник, сегодня кружка, завтра обои? -Ну хён, жалко что ли? Не переживай, ты её скоро получишь назад, правда. Мне очень нужно. Хосок тяжко вздохнул, а Чимин напрягся. По ту сторону телефона нелегко разбираться в эмоциях собеседника и Пак гадает, этот вздох от того, что он кого-то уже задолбал или от того, что с любимой кружкой слишком тяжело прощаться? Минуту молчания скрасил звонкий хлюп не выдержавшего брюнета и Чимка мигом успокоился. Если хён и хотел его послать, то уже успел отойти и можно будет не разводить мямли по телефону Юнги-хёну , жалуясь, что Хосок его обидел. Вообще, Чимину Чон нравился. Иногда. Дружить это, конечно, не мешало, но что-то такое натянутое между ними было, будто Чимину в тягость даже находится рядом с Хоупом. Но Паку он нравился, хоть и не всегда однозначно. - Дам я тебе кружку. Смотри только не разбей, хорошо? -Ой ли, будто у меня руки из жопы растут. Почему ты такое мне говоришь, а не Намджун-хёну? Так нечестно. - Он, в отличие от тебя, бьёт,режет,рвёт и прочее нечаянно. Ты же можешь из вредности что-нибудь уронить, а потом сказать, что так и было. Или свалить на Джуна. Всё, пока. Пересрёмся ещё. -Ладушки, до звонка, хённи. Хосок не стал церемониться и быстро отключился. - "До звонка ", значит... Предчувствуя, что от младшего вестей долго ждать не стоит, Хосок решил сначала допить чай, а потом как можно скорее вырубить телефон. Не успеет дозвониться, пока Чон завтракает, то будет сам виноват.