Времени нет

Барри был поражен, насколько быстро пролетел день. Он думал, что разговоры с Леном будут натянутыми и неловкими, но был рад убедиться в обратном. Лен оказался внимательным и благодарным слушателем, почти не перебивал, разве что уточнял какие-то детали или отвечал на вопросы. Чем дольше они говорили, тем больше льда оттаивало от нарочито отчужденной манеры поведения Лена, и в конце концов мужчина, сидящий перед Барри, полностью преобразился. Лен расслабленно откинулся на спинку дивана, мелкие морщинки вокруг рта, рисовавшие мрачную гримасу, разгладились, а синяя радужка глаз посветлела до яркой голубизны. Когда Лен впервые улыбнулся, Барри неожиданно подавился содовой, залив толстовку, и закашлялся. Это почему-то развеселило Лена, он засмеялся, с искренним интересом наблюдая, как Барри салфеткой протирает рукава и ворчит под нос что-то вроде «заткнись, Лен». Снарт продолжал ухмыляться, и Барри должен был обидеться, но… он не мог долго злиться на Лена, поэтому только невесело хмыкнул. Сперва Барри не хотел вдаваться в подробности и рассказывать Лену о последних ужасных шести месяцах, думая, что делиться личным будет слишком болезненно, но как только его рассказ дошел до самого трагичного момента, слова полились из Барри непрерывным потоком, который он уже не смог остановить. Лен, глядя на то, как сменяются эмоции на лице Барри, наклонился ближе и оперся локтями на колени, его глаза заглядывали Барри прямо в душу, словно видя ее насквозь. Выплеснув наконец все, что так долго мучило его, Барри закончил рассказывать о гибели отца от рук Зума и обессилено замолк, хватая ртом воздух. — Я сожалею, — печально произнес Лен. — Этот парень — ублюдок, и если бы он не был мертв, я бы сделал все, чтобы поймать его и отомстить. И черт, Барри поверил ему. Но он не знал, как отнесется Лен к тому, что Барри вернулся во времени и спас свою мать. Почему-то он решил, что Снарт его осудит. Конечно, во Флэшпоинте были моменты, о которых Барри никогда бы не стал жалеть, но ему было стыдно за то, что он так бессердечно и бездумно рискнул жизнями своих друзей в угоду своему эгоизму. Сидя перед Леном, Барри не стеснялся рассказывать, как был счастлив со своими родителями целых три месяца, а потом скрепя сердце признался, что его решение изменить прошлое повлияло на его близких. Он сделал паузу, чтобы дать Лену возможность или понять его, или обвинить, он ожидал чего угодно. — Знаешь, Вселенная ведь дала такой шанс именно тебе, а не кому-то вроде меня. — Лен криво ухмыльнулся. — У тебя в буквальном смысле есть возможность вернуться назад и все исправить. Я не понаслышке знаю, как велик соблазн изменить свое прошлое. И я, не задумываясь, сделал это, но в итоге ничего не вышло. Вот в чем разница между тобой и мной, при первой же возможности я попробовал бы снова. А ты — нет, потому что у тебя есть совесть. К тому времени как Барри закончил свою часть истории, они уже успели пообедать. Теперь настала очередь Лена, и Барри сгорал от нетерпения. Лен бросил взгляд на часы и поднялся с дивана. — Если мы собираемся все это обсуждать, то пришло время выпить пива, — бросил он, но даже не удосужился предложить бутылку Барри, вместо этого он принес ему из холодильника целую запечатанную коробку апельсинового сока. — Сам себе налей, ненавижу апельсиновый сок, — в ответ на немой укор произнес Лен, плюхаясь обратно на диван. Он подтянул колени к груди, и Барри уставился на изящные голые щиколотки Лена, выглядывавшие из-под домашних штанов. Ко всему прочему Снарт был еще и босиком. Это была явно оборонительная поза, Барри не сомневался, но его сейчас мало волновали такие мелочи, он ждал, пока Лен приступит к своему рассказу. Он начал с того, как их с Миком ограбление было бесцеремонно прервано Рипом Хантером, который похитил их и затащил на крышу высотного здания. Оказалось, что Лен — удивительный рассказчик, столь же остроумный, как и гениальный, Барри так смеялся над историей о драке в баре, которую устроили Сара, Лен и Мик в семьдесят пятом. Приключения Лена с Легендами оказались настолько чудесными и полными опасности и адреналина, что Барри не мог усидеть на месте. Когда Лен сказал «Вот как мы очутились в Стар Сити 2046 года», Барри предупредительно взмахнул рукой и метнулся на кухню, возвращаясь через секунду с огромным пакетом сырного попкорна. Лен заморгал от порыва воздуха, хлестнувшего его по лицу, но продолжил рассказ с таким видом, будто ничего необычного не произошло. От Барри как-то ускользнула смена настроения Лена, когда тот заговорил о ссоре с Миком. Когда он дошел до той части истории, где он высадил Рори с Волнолета, Лен и вовсе осекся и замолчал. Барри ужасно боялся ляпнуть что-нибудь не то, но это и раньше никогда не останавливало его. — Послушай, Лен. Ты сделал так, как будет лучше для всех, и для команды, и для вас двоих. Это была дерьмовая ситуация, и выход был единственно правильный. Ты мог убить его и уйти, но оставил его в живых. Это говорит о тебе гораздо больше, чем все остальное. — Просто дай мне закончить, — саркастически улыбнулся Лен. — Я не рассказал всего. Они продолжили разговор во время позднего ужина с замороженной пиццей, большая часть которой досталась Барри. Лен, в отличие от Барри, с присущей ему внимательностью и пунктуальностью следил за тем, сколько кусков пиццы он съел, видимо, у него была установлена своя норма. Барри занес этот факт в список информации об этом загадочном человеке. Когда Лен закончил свой рассказ, за окном уже стемнело, по комнате ползли черные тени, подчеркивая мягкий свет, лившийся из кухни. Барри полулежал, повернув голову и подперев ее рукой, вытянув длинные ноги и не отрывая взгляда от Лена. Лен сидел на диване, одна босая нога была опущена на ковер, а вторая упиралась в кофейный столик. Повисшая в комнате тишина была густой и тяжелой, но достаточно долгой, чтобы дать обоим обдумать все то, что они узнали друг о друге за время разговора. Барри снова прокручивал в голове фрагменты приключений Лена, когда тот нарушил молчание. — Скажи мне, Барри. Почему после всего того, что ты пережил за свою жизнь, ты можешь спокойно говорить о насилии, чертовой магии, о путешествиях во времени и смерти, но как только речь заходит о сексе, ты краснеешь и заикаешься как подросток?