Брачные танцы

В своей жизни Эдди довольно часто приходилось терпеть унижения. В школе его дразнили из-за того, что он толком не различал цвета, поэтому он, назло всем, пошёл в художественную академию. Его скромность и скованные манеры мешали ему нормально общаться с людьми, и он, пересиливая себя, стал актёром, вдруг обнаружив, что готов обнажить перед камерой душу. Сверстники сравнивали его с барышней, со скромной девушкой, а в кино он, откинув все предубеждения и махнув рукой на насмешки, сыграл трансгендера. Но сейчас он стоял перед всей съёмочной площадкой и стыдливо заламывал руки, потому что не мог изобразить что-либо похожее на брачный танец. Он вообще не умел танцевать, никогда не любил и не горел желанием научиться, а уж исполнять почти что эротический спектакль перед улюлюкающими коллегами по площадке и двусмысленно ухмыляющейся съёмочной группой ему совершенно не хотелось. Дэвид, их Бог, судья, отец, а в миру просто режиссёр фильма про волшебников, целый день пытался заставить актёра отыграть всё как следует, но все его усилия только вгоняли мужчину в краску, от чего движения становились всё более робкими и несмелыми. — Да твою ж мать, Эдди, уже четвёртый час пошёл, а мы всё здесь маринуемся. Давай, спляши уже хоть что-нибудь, — проорал Дэвид, стоя за спиной оператора. Был самый разгар съёмок, ещё столько всего предстояло сделать, а они застряли на какой-то совершенно дурацкой сцене. — Я пляшу, — прокричал в ответ Эдди, сминая в руках ткань пальто. — Плохо пляшешь! Ты не девственница перед брачной ночью, а камера — не твой жених, расслабься уже, в конце-то концов. — Я расслаблен, — уже неувереннее отозвался мужчина, видимо, пытаясь оттянуть момент, когда начнётся съёмка. — Ну так давай, жги! Тебя все ждут. — Никто меня не ждёт, у них вообще уже выходной начался, — обиженно махнул рукой на актёров Эдди. — Ты же нас знаешь, мы не могли такое пропустить! — жизнерадостно улыбнулся ему Дэн. В руках мужчины был телефон, который включался по команде режиссёра вместе с камерой. «Пойдёт в портфолио», — подмигнул он Эдди в начале съёмочного дня, чем, очевидно, мало его ободрил перед выходом на площадку. — Я просто думаю о том, что всё это для детей, и мне становится стыдно, — оправдывался Эдди, всё сильнее и сильнее сминая пальто. Костюмер взволнованно переминалась с ноги на ноги, раздумывая, стоит ли ей поправить костюм или подождать. — Для детей, конечно, — игриво заметил прислонившийся к стене Колин, — никаких намёков, вообще нет. Всё очень целомудренно и невинно. Все рассмеялись, Эзра подавился чаем, а Эдди покраснел ещё больше. Дэвид устало провёл рукой по лицу. — Мне не платят за то, что я твой психолог, но мой тебе совет: забей на этих придурков и просто играй. Мы должны были уже закончить съёмку к этому времени, а у нас конь даже не валялся. Так что давай, поехали. Давай, крути попой активнее, побалуй внутреннюю женщину. — Не могу я, они смотрят, — прогундосил Эдди, и его коллеги засюсюкали в ответ. — Вот, видишь? — На колу висела мочала, начинай сначала, — проворчал себе под нос Дэвид. Откашлявшись, он обратился к съёмочной группе, — так, на сегодня хватит, завтра собираемся на час раньше, отснимем эту сцену. А вы, голодранцы, — он повернулся к притихшей группе актёров, — забирайте его и делайте что хотите, но чтобы он завтра мне всё оттанцевал как стриптизёрша из ночного клуба. Ясно? — Почему это мы должны всё делать? У нас вообще завтра нерабочий день, — возразила ему Кэтрин. — Потому что из-за вашего гогота он сейчас к вам задницей повернуться боится. Так что вперёд и с песней. Отведите его куда-нибудь на массаж, — Дэвид потянулся и зевнул, — или лучше в бар. Но чтобы завтра мы уже с этим закончили. Почёсывая голову, режиссёр последовал за что-то живо рассказывающим ему оператором в сторону выхода из студии. Костюмерша наконец-то забрала у Эдди многострадальное пальто, сам мужчина уныло удалился в гримёрку. Оставшийся среди суетящихся рабочих каст растерянно раздумывал над решением. — Ну и что делать будем? — спросил Дэн, просматривая сделанные за сегодня видео. — Что-то он и правда неважно пляшет. — Что-что, бухать, — беспечно посоветовал Колин, и все оглянулись на него. — А что, я всегда так делаю перед важными съёмками. — Да мы и не сомневались.

***

Дэвид свято чтил свою привычку просыпаться поздно, а собираться неторопливо, но ранний звонок Колина вынудил его сделать для этого дня исключение. Мужчина чуть ли не умолял его поскорее приехать в студию, а хохот и грохот музыки на заднем плане подсказал ему, что всё-таки они все отправились накачать Эдди лошадиной порцией алкоголя и в конце концов отснять неприятную для него в трезвом виде сцену. С самого начала Дэвид понял, что Фаррелл, как ирландец и, следовательно, алкоголик со стажем, разрулит всю ситуацию самостоятельно и возглавит эту небольшую операцию. Отчаянно щурясь от яркого света прожекторов, мужчина, вместе с горсткой героически бросившихся исполнять свой профессиональный долг операторов, осветителей и прочих технических рабочих, ждал на площадке Эдди и его группу поддержки. Появление было более чем эффектным, потому что ввалившуюся в студию Кэтрин никто поймать не успел. Впрочем, женщина не успела из-за этого расстроиться, потому что напряжение бурной ночи сказалось на её выносливости, и она, кажется, уснула ещё в воздухе, пока летела на огромный бутафорский сугроб. Следом за ней в дверь ворвались четверо мужчин, из которых Дэвид сразу узнал только Колина. Компания весело, но очень нестройно распевала какую-то песню Адель, поддерживая друг друга за плечи. Только Фаррелл схватил Миллера уже за талию, потому что от смеха тот еле-еле держался на ногах. Дэна они потеряли в районе того же сугроба, но тот всё ещё продолжал вытягивать высокие ноты в конце фраз. Элисон, которая совершенно точно была вчера на площадке, нигде не было, но вишнёвая помада на щеке Колина принадлежала именно ей. Эдди, главный виновник пьянки, казалось, был очень тронут проникновенной песней: его лицо было довольно несчастным, а свободной рукой он делал странные пассы в такт песне. До финишной прямой, то есть, до Дэвида, добрались только двое: Эзра предпочёл обняться с картонной опорой моста, что-то горячо шепча ей. Решительный и будто бы совсем не пьяный Колин откашлялся и потряс Эдди. — Всё, мы пришли на танцы. — Зажигаем, — тут же оборвал песню мужчина и завилял бёдрами. Колин сдал его в руки Дэвиду и покачал головой. — Эти англичане такие нежные, он и выпил-то рюмки две или три. Мысленно благословив Ирландию, Дэвид кинул на Колина прочувственный взгляд и в свою очередь спихнул всё ещё дёргающегося под музыку Редмэйна встревоженной костюмерше. Через полчаса Эзра, который, видимо, в баре накурился чего-то со своей необъятной плантации, хохотал над собственными историями до слёз, совершенно не обижаясь на угрюмо молчащую декорацию. Кэтрин с Дэном мирно спали на ватной куче, Колин расслаблено сидел на диване и снова пил что-то из фляги, Эдди отплясывал перед камерой под все песни Кэти Перри, что нашлись в плеере одной гримёрши, а Дэвид с сожалением думал, что добрую половину всего материала придётся вырезать.