Пылью на рассвете

— Думаешь, это весело? — спросила Ночь, глядя на него печальными, наполненными лунным светом, глазами. — Ты когда-нибудь умирал, а потом возвращался — как из тёплого тропического моря вынырнуть в ревущий буран где-нибудь в горах? Юрий не понимал, о чём она говорит. Он просто стоял и рассматривал неожиданную гостью. В тонком чёрном платьице, сделанном или из атласа, или из звёздного неба, босиком, с белоснежной кожей и большими умными глазами.  — Вот ты собирался напиться с друзьями просто из-за того, что тебя бросила девушка, — хмыкнула Ночь, играясь с короткими угольными волосами. — А, собственно, что случилось? Старушка-жизнь подставила подножку? Юрка не знал, почему ему стало стыдно — а ведь только минуту назад он был абсолютно уверен, что окружающее — не больше чем сон, а хозяин сна — только он. Ночь тем временем печально вздохнула и вскочила на подоконник, посмотрела вдаль — туда, где кончались огни фонарей и гул автомобилей и начиналось бескрайнее небо.  — Ты знаешь, что происходит с Ночью, когда приходит День?  — Она уходит на покой, чтобы вечером снова вступить в свои права. Ночь рассмеялась треском цикад.  — Всё не так просто, мальчик. Каждый раз, когда наступает День, я умираю, а с приходом сумерек возрождаюсь из теней. Это… так обидно — видеть, как пальцы трескаются, рассыпаются, словно песок по ветру, а потом просыпаться. И всё на своих местах. Вот только… — её голос сорвался. Ночь судорожно провела рукой по глазам и закончила: — Вот только день уже прошёл, а я так и не увидела солнца. Юрка не понимал, что он делает и зачем, но подошёл к хрупкой фигурке, обнял, удивляясь, какая Ночь холодная, снял с подоконника, посадил к себе на колени, продолжая согревать объятьями. Гостья не сопротивлялась, только немного тряслась, шмыгая носом. Сейчас она уж никак не походила на «королеву тьмы» — какой её рисуют сказки. Маленькая потерявшаяся девчонка, которая надеется на чудо и знает, что оно не произойдёт. Когда Ночь вторглась в его «владения» — скромная квартира студента-второкурсника, со стандартным хаосом, горой немытой посуды в раковине и горящим экраном ноутбука, чей режущий глаза свет разгонял темноту вокруг — она встретила его в единственной комнате, у кровати, скрестив руки на груди и испытующе склонив голову набок. Напоминающая мать, дождавшуюся сына с гулянки и готовую разразиться нотациями, она… молчала. Лишь метала в его сторону молнии. Юрка зашёл за курткой — ночью как-никак холоднее, но так и не вышел из квартиры. Сначала он не верил своим глазам, но когда, стоило ему включить свет, девушка исчезла и появилась с возвращением темноты — пришлось смириться с нечеловеческой сущностью гостьи. Ночь тем временем пришла в себя, предприняла попытку вырваться из объятий, но Юрка держал крепко.  — Отпусти меня немедленно.  — Зачем?  — Мальчишка! Ты хотя бы понимаешь, что делаешь?  — Ты любила? — Ночь замерла.  — Что?  — Любила кого-нибудь когда-нибудь?  — Не твоё дело.  — Неужели? Значит ты просто от нечего делать забралась в квартиру именно ко мне? Ночь не ответила. В неровном свете уличных фонарей и луны Юрка разглядел стыдливый румянец. «А она и впрямь совсем девчонка», — промелькнуло в голове.

***

Ночь неохотно открыла глаза и тут же закрыла. Белый свет: яркий, режущий… дневной? Она рывком села на кровати, оглядываясь, рассматривая залитую лучами обеденного солнца комнатку студента-второкурсника. Под боком послышалось недовольное ворчание. Юрка пробормотал что-то навроде: «Я всю ночь не спал. Отстаньте от меня» — и скрылся под одеялом, оставив миру клочок русых волос.  — А счастье не там — далеко? Ночь оглянулась: на подоконнике сидел длинный тощий парнишка с самодовольной ухмылкой победителя.  — Занимайся своими делами, День! — огрызнулась Ночь.  — Я тоже рад тебя видеть, сестрёнка, — День посерьёзнел. — Ты… и как ты теперь? Ты ведь теперь… Ночь улыбнулась.  — Я всего-лишь живая, День. Я умру — и вновь стану Ночью. Только в следующий раз не буду рассыпаться пылью на рассвете.