Вдох-выдох

Факт первый, вступительный: Если вы — жертва эксперимента, любить вам не следует. Вдох-выдох. — Это что получается — задание на Новый год, когда все нормальные люди отмечают? — негодовал Арсус, размахивая листом с информацией. — Вот именно, что нормальные люди отмечают, а мы к ним уже полвека минимум не относимся, — хмыкнул Лер, изучая такой же листок. — И все-таки они просто издеваются. Почему нельзя было выбрать другой день? Нет, давайте отправим их таскаться по очередным разваливающимся зданиям в поисках неведомо чего именно тридцать первого декабря! — Вообще-то ведомо что ищем, ты просто до графы «Цели» не дочитал. — Да плевать я хотел, что именно, важно, когда мы это делаем! В свой законный праздник! — Это у обычных людей… — Да знаю я, можешь не говорить, — Арсус вздохнул и сел на диван. — Ну, а вы двое что по этому поводу думаете? — он опять потряс бумагой. Вдох-выдох. Хану было все равно на Новый год, как и на другие праздники. Праздники — это сильные эмоции, это боль. А к чему она ему? Ни к чему, верно. Поэтому он давно уже ничего не отмечал. Но тут, наверное, придется, хотя бы чисто символически, а то команда не поймет. Вдох-выдох. Ксения тоже молчала. Кажется, говорить все же ему. — Можно заранее отметить. Или потом. Девушка резко подняла голову и преувеличенно бодро затараторила: — Поддерживаю, можно выпросить себе отпуск потом, отметить сразу два события: Новый год и успешную миссию… — тут она запнулась и остановилась, выжидающе смотря на остальных. Хан пригляделся к ней. Он вообще довольно часто ее рассматривал, но почти никогда — так открыто. Но сейчас все уставились на Ксению, и он решил, что в его взгляде не будет ничего странного. Вдох-выдох. Он заметил, как крепко она сжала листок, как широко распахнуты глаза и как неровно, рывками поднимаются и опускаются плечи в такт сбитому дыханию, будто она… боится? Но сейчас ведь они в штабе, в безопасности… Или она волнуется не из-за настоящего. Хан перевел взгляд на свой листок. Из-за будущего, из-за наступающего Нового года, в ночь которого они будут на задании. — Мне нравится идея, — после недолгих раздумий сказал Арсус. — Предлагаю ее обмозговать еще, а завтра уже все обсудить. Время — полночь, а утреннее совещание опять пораньше сделают. Всем пока, я пошел. Вдох-выдох. Значит, Ксения боится. Выходя из общей гостиной, Хан заметил, что она все еще на взводе. Их комнаты находились по одну сторону коридора, поэтому он на протяжении всего пути видел ее напряженную спину. «Поговорить с ней надо», — мелькнуло у него в голове, когда Ксения чуть впереди остановилась напротив своей комнаты. — «Леру. Или Арсусу. Или кому еще она согласится довериться», — поправился Хан, проходя мимо девушки дальше, к своей двери. Возможно, он бы мог сам поговорить, или даже влюбиться… в другой жизни. На эту ему эмоций больше не выделили. Вдох-выдох. Факт второй: Если вы жертва эксперимента и участвуете в войне, влюбляться вам некогда. Вдох-выдох. Они сидели в общей гостиной и ждали команды к выходу. Ксения сидела на подлокотнике кресла и, нервно теребя кончик косы, смотрела новости: там снова говорили о взрыве на складе. Хан стоял, прислонившись к стенке, и с помощью восточных практик готовился к заданию. Вдох. Выдох. Остальные отправились на свою миссию раньше, а им оставалось до сигнала около получаса. Девушка резко вскочила, прошлась по комнате и остановилась лицом к экрану, с которого продолжали сообщать о жертвах. — Хан… — вдруг сказала она, все так же стоя спиной к нему. — Ты когда-нибудь задумывался о том, какова реальная опасность наших заданий? Никогда не думал, что кто-то из твоих друзей может не вернуться? Лер или Арсус… — ее голос начал срываться. — Или ты сам можешь погибнуть? Он пожал плечами. — Для меня умереть в бою было бы честью. Ксения обернулась и Хан увидел, что по ее щекам текут слезы. — Честью?! А о тех, кому ты дорог, не думал? О друзьях, о нашей команде… — Она отвернулась, всхлипывая. Хан понимал, что девушку надо успокоить, иначе она просто не сможет участвовать в выполнении задания. Он коротко пожалел, что остальные уже ушли, и бесшумно подошел к Ксении. Вдох-выдох. В жизни после эксперимента ему приходилось делать многое, но вот плачущую девушку с тех пор он успокаивал впервые. — Как видишь, я все-таки стараюсь оставаться в живых, — сказал он, приобнимая ее за плечи. — Да и остальные не дураки и не самоубийцы, с чего бы им вдруг не возвращаться? Будь там хоть сотня людей, мы стоим тысячи самых подготовленных бойцов. Ксения развернулась и уткнулась ему в грудь, продолжая всхлипывать. Хан еще долго говорил что-то утешительное, поглаживая ее по голове и мысленно прикидывая, сколько еще у них есть времени, чтобы девушка успокоилась. Вдох-выдох. Когда в наушниках прозвучало «Хан и Ксения, пройдите к ангару», она все еще стояла в объятиях человека-ветра. Факт третий, заключительный: Если вы — жертва эксперимента, чувства к окружающим — ваш личный тест на пригодность. Вдох-выдох. Задание затягивалось. Все с самого начала шло не очень гладко: Ксения расклеилась перед вылетом, в полете их заметили, хотя не должны были, и попытались сбить, а в здании, что логично, было в два раза больше бойцов, чем ожидалось. Входя в здание, Хан уже был недоволен. Он до сих пор плохо уживался с мыслью, что теперь за его спиной всегда отряд бойцов, а рядом зачастую еще один сверхчеловек. «Если бы я был один, всех этих промахов могло бы не быть», — подумал он и погрузился в работу. Сначала они все вместе пробивались внутрь здания. Для Хана в общем-то все было привычно — драться с людьми его научили давно. Убивать — тоже. Вдох-выдох. Периодически выходя из состояния для мгновенных перемещений, чтобы передохнуть и сориентироваться, мужчина успевал посмотреть, как там остальные. Он слышал переговоры солдат через свой наушник, но почти в них не вслушивался. Впрочем, они действовали слаженно и в его командах не нуждались. Ксения тоже справлялась с задачей, несмотря на недавний срыв, хотя один раз Хан заметил на ее лице испуг и какую-то боль: то ли душевную, то ли физическую, он не разобрал, не до того стало. А вскоре она вообще пропала из виду. Начальство внезапно изменило план: они должны были разделиться, чтобы успеть выполнить задачу вовремя. Хан без раздумий приказал большей части отряда идти с девушкой; он прекрасно понимал, что чем больше бойцов будет с Ксенией, тем меньше у нее шансов провалиться из-за ее состояния. А он спокойно мог бы справиться даже один. Вдох-выдох. А потом прогремел взрыв. Хан только вышел из очередного перемещения, как пол под ногами затрясся, и раздался грохот. Прислушавшись, мужчина понял, что звук идет из другого корпуса, куда несколько минут назад ушла Ксения. Он нажал на кнопку связи на наушнике — из него донеслись только невнятные шорох и треск. Хан раздраженно стукнул по передатчику: опять он вышел из строя во время «скачков» в пространстве. — Капитан, свяжитесь с другой частью отряда, мой наушник не работает. Остальные — продолжать миссию, — он проследил, как командир дублирует его приказ через динамик, а потом вновь рванулся с места. Его долг как части команды выполнен, если случилось что-то серьезное — ему сообщат. Вдох-выдох. Чуть позже оказавшийся рядом боец доложил: — Миссия прекращается, нам приказано возвращаться. Весь главный корпус взорван, цель уничтожена. Вдох-выдох. Этого стоило ожидать. — Потери? — Шесть бойцов, двоих не могут найти. И… — он прижал наушник плотнее и вслушался, — Ксения. Нам очень жаль, Хан. Вдох-выдох. А ему жаль? Мир на пару секунд стал ненормально ярким, будто подсвеченным изнутри. Нет. Не снова. Вдох. Выдох. Он сожалеет, но не настолько, чтобы расчувствоваться. Обжигающий свет исчез. — Передай остальным, мы возвращаемся к точке сбора. Уже стоя на крыше и ожидая другую часть отряда, Хан подумал, что ему все-таки очень жаль. Ксения — хорошая напарница… Была. А теперь их, Защитников, осталось трое, если у Арсуса и Лера не случилось подобного. Это осложняет все их будущие задания. Досадно. Вдох-выдох. — Она шла одной из первых, вот и… — Что ж… Ксения была храброй и получила славную смерть для храбрых, — сказал Хан, смотря на труп. Он понимал, что эти слова, в общем-то, чушь и не для такой ситуации, но… Вдох-выдох. Что еще мог говорить человек, ничего особенного не ощущающий? Тест пройден.