Обсидиан.

— Надеюсь, урок усвоен, — Мэри Лу швырнула потрёпанный ремень к ногам скукожившегося в углу, закрывшего голову руками парнишке.       Очередное наказание “за дело”, пустое вымещение злости на всех магов Вселенной. И вновь это свалилось на хрупкие плечи юного Криденса, так до сих пор и не понявшего, чем заслужил это “особое” отношение к своей персоне.       Он сидит, прижав колени к груди, ещё какое-то время, слушает удаляющиеся шаги приёмной матери, стук закрывающейся двери её комнаты. И только тогда встаёт. Его заметно потряхивает. Руки снова в крови, всё тело ноет от хлёстких ударов кожаного изделия. Криденс поднимает ремень, пропуская его через шлевки своих брюк. Смиряясь в который раз с ироничностью этого жеста. Вещь, причиняющая ему боль, спасает его от спадания штанов. Ну чем не основа для анекдота.       Он поднимается по скрипучей серой лестнице, плетётся в свою комнату – единственное место, где он чувствует хоть какой-то намёк на безопасность. Криденс утопает в бесшумном рыдании, когда трухлявая дверь затворяется за ним. Он приседает на корточки, не проходя дальше, прямо на пороге, обхватывает себя руками и долго ревёт, проглатывая всхлипы – лишь бы матушка не услышала.       Его душит обида, он захлёбывается мраком, заполняющим его изнутри, дрожит от холода этого мира, что никак не может принять обычного парнишку, лишившегося родителей. В детстве всем рассказывают сказки про большой Мир, готовый с распростёртыми объятиями встретить тебя, когда ты будешь готов. Но вот детство кончается, и ты мечтаешь скорее сбежать из цепких лап общества, что наказывает тебя за то, чего ты не совершал.       Голова Криденса кружится, он отрывает её от колен всего на мгновение, и его взгляд застывает на окне. Там, за тонким стеклом, что не спасает от ветра и холода по ночам, на хлипком карнизе, практически сливаясь с ночным небом, сидит чёрный кот. И пристально смотрит своими жёлтыми глазами прямо на Бэрбоуна. И Криденс подскакивает на ноги, несётся к окну и распахивает его, не думая о том ,что может спугнуть животное. Но кот и ухом не ведёт, сидит, где сидел, и всё так же смотрит на Криденса. — Эй, киса-киса, — парнишка протягивает подрагивающую, изувеченную руку к коту. Больше всего на свете теперь ему хочется, чтобы зверь остался. Он ещё никогда не видел животное так близко, так долго. Никогда не разглядывал лоснящуюся чёрную шёрстку, не заглядывал в медового цвета глаза, в которых можно уловить что-то мимолётно-человеческое.       Кот опустил свой пристальный взор на руку, на которой уже стала подсыхать свежая кровь. Бэрбоун следил закаждым его движением. Чёрный кот осмотрел руку, на секунду поднял глаза на Криденса. И парень готов был поклясться — в глазах зверя было человеческое сочувствие. И тут пришелец принялся вылизывать ранки, покрывавшие ладонь и тыльную сторону кисти Бэрбоуна. Ширшавый, горячий язык действовал лучше любой припарки. Кожа под ним тут же перестала гореть, она успокоилась, приготовившись к регенерации. — Ты первое существо, которое помогает мне, — Криденс был в недоумении.       Его рука начала затекать, но он не смел её опустить. Впервые он почувствовал заботу, как будто он не был безразличен этому коту. — Меня зовут Криденс, — спустя какое-то время, представился парень, аккуратно присаживаясь на подоконник, — А тебя?       Конечно, кот не мог ему ответить. И Бэрбоун это понимал прекрасно. Но говорить с ним он не переставал. У него в кои-то веки появился слушатель. — Могу я называть тебя Обсидиан? Ты такой чёрный, как тот красивый камень, который я однажды видел на витрине ювелирной лавки. Я тогда раздавал листовки в зажиточном районе по велению матери. Их никто не брал… И я засмотрелся на драгоценности, что были представлены в том магазине. Они так блестели, даже в пасмурный день. Их цвета мне запомнились на всю жизнь. Я читал то, что было подписано на ценниках, и выучил несколько драгоценных камней, — Криденс умолк. Ему показалось ,что он не произносил столько связных слов за всю свою жизнь.       Кот прекратил слизывать последнюю застывшую каплю крови и вновь уставился на Криденса. — Спасибо, — оглядев чистую ладонь, покрытую розовыми воспалёнными рассечинами, выдохнул Бэрбоун, — Наверное, хочешь узнать, откуда это? Знаки любви моей матушки. Так она даёт понять, что я особенный. Она и сестёр моих избивает… И я ненавижу её за это.       Его голос на последних словах сошёл на шёпот, Криденс затрясся, поняв, что сделал глупость, ему чудилось, что Мэри Лу за дверью, что она слышала каждое слово, и вот-вот ворвётся в комнату с ремнём. Тишину нарушил глухой мяукающий звук. Бэрбоун вздрогнул и посмотрел на кота. Тот как будто хотел его успокоить. Обсидиан перебрался на его колени, и прижался пушистым лбом к груди паренька. Криденс не знал, что делать. Ему ужасно хотелось дотронуться, запустить пальцы в мягкую, блестящую шёрстку. — Могу я… — он неуверенно потянулся к чёрной макушке, на что кот встрепенулся и поднял голову, –Прости, я не хотел тебя…       Он не договорил. Его пальцы ощутили тепло, когда кот сам толкнулся головой в неуверенно раскрытую ладонь. — Я и не думал, что коты могут себя так вести, — он удивлённо смотрел на Обсидиана, робко поглаживая его по голове, прижимая ладонью уши и изредка почёсывая за ними.       Кот тихо-тихо заурчал, подставляясь ласкам. Они просидели так довольно долго, комната заполнилась ледяным воздухом, чего не мог не заметить и парень. — Стоит закрыть окно, — забеспокоился он, аккуратно ставя кота на подоконник, — Ты, наверное, хочешь уйти, — нехотя, предложил он.       Но кот, вопреки всем ожиданиям, спустился на пол, вальяжно прошагал до кровати Бэрбоуна и забрался на неё, по-хозяйски подготавливая место для сна. — Ты что… Ты хочешь остаться? — затворяя окно, пролепетал не верящий своему счастью Криденс.       Переодевшись в ночную рубашку, он забрался под холодное одеяло. — Ну и наморозили мы с тобой, — в жалких попытках согреться, пробормотал парень.       Он не мог разглядеть кота сквозь темноту ночи. Но он слышал его тихое мурчание, чувствовал, как шевелится одеяло, когда тот ворочается. Криденс не спал почти всю ночь, прислушиваясь. Один раз кот очень громко и тяжело вздохнул, а затем засопел. Бэрбоун не удержал смешок. Усталость, всё же, взяла своё, забирая Криденса в царство Морфея. Впервые за свои 18 лет он засыпал с улыбкой.

***

      Кот приходил к нему каждый вечер. И оставался на ночь, а под утро исчезал, оставляя после себя гнездо, свитое из простыней, и кучу шерсти. Криденс каждый вечер делился с ним всем, что происходило в его жизни. Он рассказывал ему о прошлом, о настоящем, загадывал на будущее. Он считал Обсидиана своим лучшим… Своим единственным другом. Кот видел его радость, видел слёзы после очередного скандала, что устраивала недовольная существованием Криденса Мэри Лу. — Ты ведь останешься сегодня? — с мольбой, как и в прошлые разы, спросил Криденс, когда была пора ложиться спать.       Обсидиан, не изменяя традициям, заполз на излюбленное место, издали наблюдая, как Криденс переодевается. С недавних пор, кот стал подкладываться под самый бок Бэрбоуна, согревая того своим жаром. Парень обожал, когда зверь перед сном забирался ему на грудь, вылизывая щёки, будто целовал на ночь. Криденс уже не мог представить себе возможность заснуть без ощущения дышащего, живого существа рядом с собой. — Как бы я хотел, чтобы ты хоть раз остался до утра, Обсидиан, — мечтательно протянул парень, целуя кота в лоб и укутывая его в одеяло.       Утро встретило Бэрбоуна лучом света в глаз. Он так хотел поспать ещё чуть-чуть, ведь до общего подъёма оставалось не меньше часа. Но назойливое солнце не дало Криденсу вернуться в царство снов. Как и не дал звук чужого дыхания. И тяжесть, под которой прогибалась кровать парнишки. И чужая рука, так по-хозяйски обвившая его талию.       Какой-то животный страх парализовал всё тело Бэрбоуна. Он медленно, стараясь не разбудить гостя, повернулся, да так и замер, чуть ли не утыкаясь своим носом в нос мирно посапывающего мужчины. Это лицо ему было знакомо. Да, он определённо видел этого человека. И ни раз. Хватило мгновения, чтобы Криденс вспомнил. Это ведь… — Уже проснулся, — пробубнил мужчина, приоткрывая один глаз, — Доброе утро… — он сладко потянулся, зевнул, а потом ещё крепче прижал парнишку к себе, готовясь снова уснуть. — В…В…Вы… — Нет, я не вламывался к тебе среди ночи и не забирался в твою постель без твоего ведома, Криденс. Ты сам пустил меня. И попросил остаться до утра, помнишь? — мужчина окончательно открыл глаза и расплылся в улыбке — удивлённое личико Бэрбоуна всегда ему нравилось. — Обсидиан? — ошалело воскликнул парень и тут же начал изо всех сил отталкиваться от груди мужчины, дрыгая ногами, намереваясь выскользнуть из постели и убежать куда подальше. — Т-ш-ш, – протянул мужчина, не прилагая особых усилий для того, чтобы держать Криденса на месте, — Ты что, никогда не слышал про анимагов? Это волшебники, способные принимать облик животного в любое время, когда пожелают. Я давно наблюдал за тобой, за тем, как ты стоял на митингах против Салема около здания Конгресса. — Да, я знаю, я видел, как Вы смотрели, — Бэрбоун выдохся и прекратил попытки побега. — Меня до глубины души задело выражение твоего лица. Я долго думал, стоит ли делать это, а потом решил, что тебе не помешал бы друг. Моё имя Персиваль Грейвс, — мужчина хитро улыбнулся, — Но ты придумал отличное имя моей кошачьей сущности, благодарю. — Я рассказал… Я рассказал Вам абсолютно всё! — вспыхнул парнишка, пряча глаза, глядя куда-то под одеяло. — Да, и не упустил того момента про мои взгляды… — Замолчите! Прошу Вас, — Бэрбоун было разозлился, но тут же одёрнул себя.       От осознания того, что Персиваль видел, как каждую ночь тот сменял свою одежду на ночную рубашку, вогнало Криденса в полнейший ступор. — Боже, да Вы ведь… — его прервал обжигающий поцелуй в лоб. — Мне очень понравилось слушать истории из твоей жизни. Думаю, теперь настала моя очередь рассказывать о себе. Мне нужно собираться. Скоро на службу, — Грейвс нехотя выпустил Криденса из объятий и поднялся с кровати. — Я вернусь сегодня вечером, обещаю, — он склонился над парнем и поцеловал его в щёку, — И расскажу тебе сказку об одном волшебнике, влюбившемся в беззащитное создание и защищавшим его с тех пор до самого конца.       Чёрный кот покинул комнату тем же путём, каким и проник в неё. А ошеломлённый Криденс ещё долго лежал, бездумно глядя в потолок. Потом перекатился на ещё не остывшую сторону Персиваля, укутался в одеяло и уткнулся носом в подушку, пропахшую котом и мужчиной.