Северный король

Проворными и звериными толчками он врывался в неё. Пока она обвивала его шею, словно змея, из её горла вырывались сладкие звуки удовольствия. Робб упирался об перину руками, его медные кудри прилипли ко лбу от пота. Маргери чувствовала приятную истому от каждого его скольжения внутри. Поначалу, когда это у них было впервые, он вел и держал себя как робкий мальчишка, никогда не видывавший женщин. Его руки были медленными, будто бы он боялся навредить ей. Словно Маргери была хрупче, чем стекло, и дороже, чем золото. Она чувствовала, как он дорожит ею. Он приподнял её бедра, и она ощутила, как он близится к концу. Отбросив его волчьи лапы, она взяла ведущую роль и оседлала его бедра, повалив на постель. Мужчина, который стоит выше всех иных, сейчас в её власти. Это взбудораживало её больше всего. Из его приоткрытого рта изошел довольный рык, и движения прекратились. Серый Ветер тем временем заскулил. Он был вечным молчаливым свидетелем их любви. Как хорошо, что лютоволки не умеют разговаривать. — Ну как? — спросил он, восстановив дыхание. Она усмехнулась, упав спиной на перину. — Хм. Ещё есть над чем поработать. — Вечно ты чем-то недовольна, — мурлыкнул, улыбнувшись, её муж. Он перевернул её так, что её обнаженная грудь упиралась об его волосатую, и соприкоснулся своими губами с её. Руки Робба были сильны, и ему всегда не составляло труда подмять её как ему захочется. Даже если в постели у него ещё не хватало опыта, то в поцелуях он был хорош. Покои освещали лишь пара свеч да горящий и согревающий очаг. Он всегда старается быть нежным с ней: в его мыслях она перышко, которое улетит, если дунуть. Даже при людях, когда он обязан вести себя как истинный король, он не упускал возможности одаривать её теплой и заботливой улыбкой. А наедине он был совсем иным, каким его трудно представить: суровый Король Зимы вел себя как мальчишка, играя и смеясь с ней. Вот, что скрывается под маской невозмутимости. Все люди играют свои роли, одевая и снимая лица. Но Маргери подозревала, что даже под этим игривым образом скрывается что-то, что глубоко запрятано за множеством замков. И она догадывалась, что. — Ну всё-всё, — расхихикалась Тирелл. И Старк отпустил её, напоследок поцеловав в лоб. — С рассветом тебе уже выезжать. — Одно это напоминание стёрло улыбку с его лица. — Была бы моя воля, этот рассвет бы никогда не наступал. — И тогда грамкины и снарки съедят нас на своих ледяных пауках, — попыталась развеселить его Маргери. — На ледяных пауках ездят белые ходоки, а не грамкины и снарки. Тебе разве не рассказывали в Хайгардане на ночь сказки, глупенькая моя? — скривил уголки губ её муж. — Не будь занудой, — проговорила она, укрываясь простыней. — По-моему, гораздо интереснее скакать на лошадях; ну или наблюдать за сражающимися рыцарями, чем слушать сказки о том, что мы живем в глазу огромного великана, — подразнила она. На самом деле, Маргери нравилось слушать сказки. В зависимости от расположения духа, иногда ей хотелось послушать истории про храбрых рыцарей, спасающих принцесс, а иногда про всяких ужасов к северу от Стены. Всё зависело от настроения. В детстве у них с Лорасом была одна нянька, которая в отличие от остальных любила рассказывать страшилки так же, как и поедать сладости: она была просто огромной. Наверное, самая толстая женщина, которую когда-либо Маргери видела. Взамен на некоторые вкусности из кухни, которые Маргери приказывала слугам приносить в их покои, толстая нянька рассказывала истории. Одна из них гласила о любви между русалкой и сказочным принцем: русалка, чтобы быть с принцем, пожертвовала своим хвостом ради ног. Но принц не оценил это, уйдя к другой, а новоприобретенные ноги приносили русалке ужасную боль. Конец она помнила не столь хорошо, но было что-то вроде того, что в качестве отмщения остальные русалки затопили корабль, на котором плыл принц, затащив его самого под воду. После этого они с Лорасом долгое время опасались подходить даже к колодцу, боясь, что там обитают русалки. — Так вот что интересует мою госпожу: рыцари. Знай же впредь, я не подпущу к тебе теперь ни одного из них. А если понадобится, запру в башне, прямо как Бейелор Благославенный. — И после отправитесь в Королевскую Гавань, босиком прося мира? — хихикнула Тирелл. — Это почему же? Я возьму у каждого короля лишь по полезному. — И более серьёзным тоном продолжил король: — Когда я возьму столицу, справедливость восторжествует в полную. Устрою суд над всеми виновными. Это будет мой час. Час волка. — Серый Ветер ни с того ни с сего зарычал. — А что будет со страной после всего этого? Все сыновья Серсеи бастарды, и у них нет прав на трон, а без единого короля все королевства распадутся и начнутся междоусобицы. Дорнийцы опять начнут свои набеги с гор, железные люди будут грабить всех и вся, а Речные Земли разорвут желающие взять лакомый кусочек земель. Что будет делать Север, если зима окажется длиннее, и запасы еды иссякнут? Робб поднялся и присел на краю постели обнаженным. Его кожа от света пламени стала точно такой же, как и его волосы. Он сидел лицом к окну, и она рассматривала его спину, с точёными и крепкими мускулами. При такой картине её и так не удовлетворенная жажда любви невольно напомнила о себе, заставив Маргери сжать бедра. — Ты права, королевству нужен единый король, — выдохнул Робб, после долгих раздумий. Снаружи бушевал ветер. Маргери терпеливо ждала, пока он не выскажется. — От дома Баратеонов осталась только дочь Станниса, Ширен, но она девочка. За всю историю Семи Королевствами никогда не правила женщина, да и союзников у бедной малышки нет. — Немного подумав, он, обратив на неё взгляд, продолжил: — А что, если её право поддержу… я? Не к этой мысли она хотела его привести. Боги. Вся её семья будет в ярости: начиная от бабушки и заканчивая братьями. Оленна Тирелл не просто так согласилась отдать Старку руку своей внучки; её братья не просто так присягнули ему мечами. Так или иначе, они посадят его на трон. Любой ценой. Даже если это будет стоить жизни маленькой девочки. Лишь бы до этого никогда не дошло. — Я слышала, девочка… больна, серой хворью. Само её выживание — это большая редкость и дар богов. Вряд ли она сможет зачать когда-нибудь. Приход на трон дочери Станниса не принесет королевству ничего хорошего. Вероятно, поняв ход её мыслей, король прервал её: — Моей королеве не стоит омрачать свой разум подобными мыслями, — сказал он, перевернувшись боком в её сторону. — Завтра предстоит трудный день. Спи. Маргери не стала противиться, и после даже неоконченной любви её всегда клонило ко сну. Вот только то, что приходит со сном, последнее время её совсем не радовало: почти каждая ночь несла вместе с собой кошмары. — Нет! — завопил Робб, протянув руку к матери. Но Харриона Карстарка это не остановило. Нечеловеческой проворностью Карстарк преодолел расстояние между ним и леди Кейтилин. «Он… он… он проткнул её!», — с ужасем тогда осознала Маргери. Стражники набросились на людей Карстарка. За самим Харрионом нарисовался человек среднего роста в чёрном дублете и с розовым плащом; он взял его в захват, выкрутив руки. Лукас Блэквуд и Робар Ройс стояли перед ней и Роббом словно стена, обнажив при этом сталь, готовые защитить их от любой угрозы. Большой Джон Амбер яростно бросился на одного из людей Карстарка, и огромный кулак встретился с его лицом. Все музыканты до единого пропали из виду. Чертог заполнился криками. Дети заливались слезами. Люди толкали друг друга и пытались выйти из помещения. Стража Талли отчаянно пытались сдержать хлынувшую к двери толпу и навести порядок. А из рухнувшей на пол леди Кейтилин вытекала алая жизнь. Маргери поежилась от этих воспоминаний и сделала попытки отогнать их. Но в какой уж раз она пытается это сделать. Она и не заметила, как заснула, и пробудилась от утренних копошений Робба, вставшего с первыми лучами света. В эту ночь её пронесло, и кошмары за ней не явились. — Я не хотел будить свою госпожу ото сна: спящей ты выглядишь так прекрасно, — сказал он, лежа на боку. — Какой смысл быть коронованными, если мы не можем спать, сколько хотим? — Маргери протирала сонные глаза ладонями, пытаясь хоть как-то привести себя в порядок. — Почему я не могу поехать с тобой? Королева ведь должна быть с королем. Ренли-то постоянно держал её поблизости, будто бы боялся, что без неё вся мощь Простора испарится. Наверное, такие страхи имели место быть. Ведь брак-то он таки не консумировал, и, возможно, надеялся, что в один прекрасный момент таки сможет. — Наш путь полон опасности, а замка надежнее Риверрана в Речных Землях не сыщешь. — Встав с постели, он накинул на себя льняную рубашку и ополоснул лицо водой. Ох уж эти его голые ягодицы, они сводили её с ума. — Да и победы в битве нам никто не гарантировал: лорд Тирелл всё ещё по другую сторону Черноводной. А усиленный поток от недавних дождей всё ещё мешает ему перебросить даже малую часть сил. Но не бойся, мы не проиграем. Это так, лишь предостережение. А твой отец, в конце концов, перейдет реку. Но, по всей видимости, это не простое предостережение. Почти каждая прачка в замке тараторит, что бывшие соратники Ренли, а позже Станниса, перешли на сторону львов. Лорас уже трижды успел их проклясть, называя предателями. Но в этот раз чёрные крылья принесли не только чёрные вести: Тайвин Ланнистер мёртв. Великого Льва Запада отравили вместе с его внуком Джоффри на свадьбе Томмена и Ширен Баратеон. В один день их семейка убавилась на целых два человека. Она должна бы радоваться, что Старый Лев теперь покоится в земле, но вместе с ним погиб и молодой король Джоффри, совсем ребенок. Но даже на это ей было просто всё равно. — Ещё до зимы мы возьмем столицу, а лорд Болтон тем временем отобьет Север. — Он быстро вышел, так и не пожелав ей доброго утра и не спросив о её состоянии. Толпа служанок, готовые умыть, причесать и одеть Маргери, ворвалась в опочивальню сразу после него. С ними были и её кузины: Элинор и Элла. Прибыли они со свежими простынями, так как иногда Робб любил заканчивать «дело» вне её. Спустя значительное время прихорашивания и выбора платья она таки явилась в зал для завтрака. После расчесывания её волосы блестели, а наряд белоснежного цвета как нельзя лучше подчеркивал это. Она также побрызгала на ладони цветочные духи, чтобы прикрывать ими своё нутро, пытаясь скрыться от тошнотворного запаха еды. Солнце ещё не успело встать, а замок уже гудел. Перелетающие в теплые края птицы на время остановились в Риверране, испуская такой успокаивающий чирикающий звук под утро. Лорд Амбер, в своей обычной манере, даже ещё не напившись эля, поднимал большой шум, вовлекая в пари её брата Гарлана и сира Хью Бисбери. Матис Рован в своей галантной и более взрослой манере тихо переговаривался с сиром Джоном Фоссовейем из Зелёного Яблока. Маргери расположилась слева от Робба, а справа от него сидел сир Бринден Талли, Чёрная Рыба. С виду опытный и суровый вояка с обветренным лицом. А чуть подальше лорд Блэквуд со своим сыном. Робб, в иное время уделявший ей огромное количество своего внимания, в этот раз вел себя по-другому. «Так, наверное, и должны поступать короли — жертвовать собой и своими интересами ради общего блага», — размышляла Маргери. Слуги заполнили стол приятной, казалось бы, снедью. Но её тошнило от одного её вида. Ей даже невмоготу было вести непринужденную светскую беседу с Эдмаром Талли, даже более рыжим, чем её Робб. Оглянувшись, трудно было не заметить, что ряды северян значительно поредели: немалую часть увел за собой Русе Болтон к Близнецам. На первый взгляд показалось бы глупым дробить силы в такой важный час, но таково желание короля. Она успокаивала себя тем, что мало что мыслит в военной тактике, и они знают, что делают. «Надеюсь, что знают», — полагала Маргери. — В замке останутся две тысячи защитников. При случае вторжения из Запада все соберутся в обговоренном заранее месте. И если Покойный Уолдер Фрей соизволить отправить нам людей, то мы без труда прогоним львов, — услышала Маргери разговор Чёрной Рыбы и Робба. Этого она и боялась. Не хватало ещё остаться в осаде на долгие месяца, а то и годы. В её-то положении. Боги. Откуда у Ланнистеров может быть столько людей? И ведь раз львы единожды уже смогли взять Риверран в осаду, то без труда смогут это повторить. Но в этот раз не будет Робба, который прискачет на помощь и снимет кольцо окружения. Сир Бринден, заметив, как она подслушивала, тихо проговорил ей: — Вам не стоит беспокоиться, ваше величество. Запасов у нас на год вперед, а дух наших бойцов крепок так же, как и наши стены. — Я уверена, что наш король способен защитить нас от любой угрозы, — наигранно весело промолвила маленькая королева и отпила вина из кубка, чтобы отогнать рвоту. — Все лорды Речных Земель остаются в своих землях, чтобы прикрыть нам тыл и защитить от разграбления всё, что осталось нетронутым, — отчеканил Робб, грызя при этом жареную куриную ножку. Маргери с удивлением взглянула на брата, который в бело-сером одеянии со скрытой внутри кольчугой молча стоял сзади. В ответ он пожал плечами и отвёл взгляд. — Держи, малыш. — Передал Робб остатки курочки своему лежавшему около ног лохматому спутнику. Со времен смерти леди Кейтилин его величество не отпускает лютоволка от себя ни на шаг. Король встал, и это означало то, что время пришло. Маргери наблюдала, как туча лордов и рыцарей выдвинулась сразу за ним из зала: Амберы, Гловеры, Мандерли, Толхарты, Рисвеллы и прочие многочисленные дома из Севера и Речных Земель. За ними также поплелись знаменосцы дома Тирелл: Амброзы, Бисбери, Окхарты, Рованы и остальные мелкие дома. Более крупные лорды чуть пережидали и не спешили вставать сразу за молодым королём. Расположения короля искали все, но в особенности лорды средней и малой руки, которые от силы могли выставить на войну пять сотен человек. Маргери удержала Лораса, потянув за рукав. Он остался с крайним нежеланием, уповая на то, что сейчас его очередь быть с королем. Хотя истинная причина крылась в том, что он избегал грядущего разговора. — Сир Локк, окажите милость заменить временно моего брата на его посту, — улыбнулась Тирелл. Сир Доннел Локк, второй сын лорда Ондри Локка. Именно он стал четвертым мечом Серого Братства. Мужчина с виду двадцати пяти лет нечасто брился, а потому порой зарастал чёрной как смоль бородой. Манерами он тоже не отличался, как и все, впрочем, северяне, хоть это Маргери и забавляло в них. Главное, чтобы умел орудовать мечом и хранить верность. Первое, судя по его хорошо сложенному телу, он умел неплохо. — Как пожелает моя королева, — с серьёзным видом откланялся сир Локк. — Что ты творишь? — негодовал Лорас, когда она ущипнула его, после того как сир Локк отдалился. — Как что? Я исполняю указания бабушки! Вопрос в том, что ты творишь? — тихо, но отчетливо проговорила Маргери. — И я следую её указам! Я служу его величеству верой и правдой, как и обещал ранее, — надуто ответил брат. — Берешь в королевскую гвардию непонятно кого, не сообщаешь о стратегический важных планах. Так ты исполняешь её волю? — Боги. О том, что силы Речных Земель останутся не задействованными, давно уже знает Гарлан. — И о том, что лорд Болтон отправился в Близнецы с предложением руки Эдмара Талли тоже? — буквально прожигала глазами брата Маргери. — Если бы Робб случайно не проговорился, это так и оставалось бы тайной? — Лорас стоял, будто набрав в рот воды. С детства он имел привычку в таких ситуациях либо кричать и лезть в драку, либо молчать как рыба. Мимо прошли пажи, странно поглядывая на них, и Маргери решила переместиться в более приватную обстановку. Они спокойным шагом вышли во двор и отправились к в давно засохшему чардреву в богороще Риверрана. Людей здесь всегда было немного, а сейчас, когда все ждут отправления, не было ни единой живой души. Лишь страшный кровавый лик, глядящий на них через зачахшее дерево. — Ты ведь понимаешь, как Уолдер Фрей ненавидит нас после того, как мы лишили возможности одного из его внуков надеть корону, — заявила Маргери, так сильно сжимая руку Лораса, что под рукавом наверняка останется багровый след. — А теперь одна из девиц Фреев будет лить яд в уши Эдмара Талли, всяческий подрывая наши позиции и лишая нас поддержки дома Талли. Мы ведь могли что-то придумать и найти ему пару в лице одной из наших кузин или кого-нибудь ещё, кого-то получше сучки Фреев. — Лорас отдернул руку. — И что ты скажешь в свое оправдание? — уперев руки о бока и чуть не скрипя зубами, процедила Маргери. — Что тебе стоит поменьше лицемерить и хоть в жизни раз попробовать по-настоящему быть кому-то верным! — ядовито выплюнул Лорас, пнув ногой сгусток опавших листьев. — Я верна своей семье! — упрямо бросила она, и её волосы цвета жженого сахара растрепались. — Разве не Старки твоя новая семья? Не ты ли носишь их наследника под сердцем, воротя нос от еды, прямо как беременная? — Дунул ветер, и лико чардрева издало гул, от которого мурашки по коже пошли. — Это неважно, — её руки невольно потянулись к чреву, словно пытаясь оберечь что-то. — Неважно, чего желаю я. Наверное, почти каждая девица в Семи Королевствах грезит о таком: галантном, статном, богатом и с хорошим именем. Почти каждая, да не Маргери. В постели он хорош — этого не скрыть. Он заботлив и добр с ней. Он успешен. Но влюбиться в него по уши, как крестьянская дурочка, она не смогла, как бы ей этого не хотелось. Она привязалась к нему, но любовью Маргери это назвать не могла. С самого начала он был для неё чем-то отдаленным и материальным, что возвысит дом Тирелл. Со временем он изменил её отношение к себе, но не настолько. Она уже успела увидеть его разбитого и потерянного после смерти матери; радостного как ребёнка на их свадьбе и злого как беса после измены Рикарда Карстарка. Робб Старк мог быть с ней настоящим, но Маргери не всегда могла ответит ему взаимностью. «Вспомни, чему тебя учили: криками ничего не добьешься», — наконец додумалась она и глубоко вдохнула и выдохнула. Лорас тем временем дышал носом как жеребец после скачки. — Мы всё должны делать на благо семьи, Лорас, — заботливым голосом произнесла Маргери и подошла к нему ближе. — Я вышла замуж за человека, которого и в жизни не знала, ради блага семьи. А ты поступил к нему на службу ради блага своей семьи, ради моего блага. Если мы не будем друг за друга, нас просто разорвут на куски. Оба они молчали некоторое время и тупили взгляд. Оба не решались сделать первый шаг. — Сир Лорас из дома Тиреллов, Я, Маргери из дома Тирелл, смиренно прощу вас простить меня за все мои глупости, колкости и нанесенные вам обиды. Вы прощаете меня? — она взглянула в его глаза, ища ответ. Тирелл уже было надеялась, что брат слабо улыбнется и заключит её в объятия, но вместо этого она услышала: — Как всегда, полная фальши, — Лорас отвернулся и ушел, даже не оглянувшись.