After 30 years

Юри любит зиму. В отличии от других стран, здесь она мягкая, не такая холодная и по-домашнему уютная, навевающая ностальгию и капельку вдохновения. Даже если закрыть глаза, взору предстаёт картина кружащихся мелких снежинок. — Юри, лучше зайди в дом — замёрзнешь. Кацуки готов слушать этот голос всегда. Обернувшись, он смотрит на Виктора. Он всё так же прекрасен. Ему всё к лицу: и усы, и чуть выпирающие скулы, и расходящиеся лучики морщин. — Спасибо, мне не холодно. Анна и Коюки ещё не приехали? — С минуты на минуту должны быть. Так что пошли в дом. Его улыбка всё так же ослепительна. И не важно, сколько времени прошло с их первой встречи. Не успевают они переступить порог дома, как на Никифорова обрушивается маленький ураганчик. — Деда! — Погоди, егоза, — смеётся мужчина. — Я же уже старый, сломаешь ведь. — Ерунды не говори, пап, — говорит девушка с каштановый волосами, выруливая из-за угла. — Ты привлекательный мужчина в полном расцвете сил. — Жаль пропеллера нет. — Не велика потеря. Привет, папа, — нежно говорит она, чмокая Юри в щёку. — Давно не виделись, Аня. Здравствуй, Коюки, — пожимает он руку молчавшему доселе мужчине. — Так, гости дорогие, все за стол! — командует Виктор, пустившись с ребёнком наперегонки. — А у него точно тот возраст, который в паспорте? — интересуется Коюки. — Пф, нет конечно. Ему всегда 18 и шило в одном месте, — шутит девушка. Юри не может перестать улыбаться. Душа наполняется теплом, и хочется парить. Уже рассаживаясь за столом, Виктор спрашивает у Ани: — Влад сегодня будет? — Обещал быть, — говорит та, накладывая ребёнку салат. Буквально в ту же секунду в дверях появляется запыхавшейся брюнет. Куртка на распашку, шарф скособочен, но это нисколько не мешало выглядеть счастливым. — Фух, успел, — произносит тот, полностью втекая в залу. — А вот и наш Педро! — громко приветствует его Никифоров. — Садись, мы только начали. Потом были много разговоров за жизнь, новые планы, советы и много ещё чего, но стоило Виктору взять бокал, как все смолкли. — Если честно, я не знаю, что ещё можно сказать. В такие моменты слова становятся не нужными. Но, Юри, это я могу говорить бесконечно. Спасибо, что ты появился в моей жизни. Без тебя ничего этого бы не было. Для меня высшее счастье — быть с тобою. Ты тот, на кого я могу смотреть не переставая. Юри уже давно не считает года, проведённые с Виктором. Он ведёт счёт событий, от которых альбомы готовы лопнуть. Победа на Гран-При, их тихая и чисто «фигурная» свадьба, на которой собрались все знакомые спортсмены, участие в Олимпиаде, основание их школы фигурного катания, усыновление Владислава, а потом и Анны, тренировки с детьми, различные праздники и чисто домашние казусы, взросление детей, первое соревнование Анны в парном катании, табель с хорошими оценками Влада… Их сотни тысяч, но Юри помнит о каждом. Все они — драгоценны. — Спасибо и тебе, Витя, что не отводишь от меня своего взгляда. Никифоров улыбается, и сердце бьётся так, как и в первую их встречу. Гостиная наполняется смехом, а снег за окном всё кружится, опускаясь на землю. Сейчас понятия «времени» нет. А «возраст» давно отменён. Для них.