На фронт

Кана терпеть не могла зиму. Зимой слишком холодно, снежно и до одури бело. В это время года белоснежный цвет кружит голову, заставляя верить и думать, что зима — непорочность, мирное время. Зима заставляла верить в сказки и нелепую чепуху. И от девственно белого снега у Каны кружило голову, от частых вьюг и громадных хлопьев снега рябило в глазах, а яростные порывы ветра больно хлыстали по лицу. Кана ненавидела зиму. Зимой он ушёл на фронт. И каждый раз забегая после дикого холода в ближайший паб, Кана задирала голову гордо, смотрела высокомерно и чинно шествовала к барной стойке, слыша раздражающие слова жалости. Её жалели, ей придумывали глупые прозвища, о ней говорили как о гадалке, построившей много судеб, но не сумевшей спасти свою собственную. Из-за этого Кана много пила. Ей были противны слова жалости, её раздражали глупые слухи и шушуканье за спиной, ей казалось легче в данный момент. Кана не пила как многие девушки понемногу и только вино, аккуратно держа за хрупкую ножку бокала, сладко и кокетливо улыбаясь. Кана пила крепкие алкогольные напитки, выпивая залпом, следом разматывая с шеи шарф, тяжело вздыхая, запускала пятерню в волосы, кусала губу и прикрывала глаза, стараясь не зарыдать. Когда ей пришло письмо о смерти, Кана, честно, пыталась не плакать, горько улыбнуться и найти по картам себе новую судьбу, как делала это раньше, когда её мужчины погибали или находили кого-то другого. Но, почему-то слёзы предательски пролились из глаз, капая на письмо, размывая чернила. Её душили собственные слёзы, хотелось рыдать в захлёб и выть от невыносимой боли. На этот раз было больно как никогда, на этот раз Кана сожалела, что пустила его. Он был солдатом, простым рядовым, но ни командиром взвода, ни командиром дивизии. Лексус Дреер был слишком вспыльчивым и агрессивным, настроенным на победу любой ценой, мог запросто впасть в кураж во время боя. Кана знала, что именно за эти качества Лексуса не назначали руководителем, ведение боя, которое предпочитал Дреер, было убийственным, но никто не отрицал, что действенным. Лексус Дреер вообще был удивительным человеком. Он много язвил, был груб, становился довольно агрессивным и был жутким собственником. Обладал феноменальными инстинктами и чутьём, любил полное подчинение и имел довольно резкие грани для "своих вещей". И, как не странно, Лексус умел любить. То, как любил Дреер, было дерзким, ярким и невероятным. Не полюбить такого человека в ответ, казалось, преступлением, грехом. А Лексус Дреер являлся грехом. Живым воплощением нескольких грехов за раз, но Кана смотрела на всё это сквозь пальцы, сильнее прижималась к Дрееру и хотела его тепла. Кана знала, что без этого чертового Лексуса Дреера она умирает. И Альбероне ничего не оставалось, кроме как выть, стиснув зубы, ведь Лексус не вернётся к ней, он вообще никогда не вернётся. Лексус Дреер остался лишь воспоминанием для Каны Альбероны, которая с каждым днём все больше давилась своими собственными слезами. Ведь он не вернёт даже в эту проклятую зиму! Кана хотела тепла Дреера, хотела ощутить его крепкие руки у себя на плечах, услышать тихий, рычащий голос, почувствовать, как он носом утыкается в её шею, опаляя горячим дыханием. Альберона желала почувствовать Лексуса рядом с собой. Она хотела дышать им, жить им и видеть рядом с собой... Только зимой он ушёл на фронт, так и не вернувшись.