Шаг вперёд

      Юри нужно отдохнуть. Юри надо выспаться. Ведь завтра — такой тяжёлый и важный день.       Эту мысль Виктор прокручивает в голове так быстро и так настойчиво, что кажется, скоро на мыслях появятся царапины, как на старой киноплёнке. Надо убедить себя, что так «нужно» и так «надо». Только за эти слова и остаётся цепляться, как за хилый плот, когда на самом деле хочется разнести его в щепки и прыгнуть в океан адреналина, который бурлит в этих самых мыслях и кипит под рёбрами, накатывает мягкой пенистой волной. И кажется на секунду, что уже готов задохнуться, но в то же время всё видишь нереально чётко.       Например, у Юри в глазах золотистые крапинки. Они поблёскивают на краях шоколадной радужки, маняще мерцают под стёклами очков. На щеках — узор морозного румянца, а на шее — дорожка жизни. Подрагивающая жилка и линия вены под бледной кожей. Виктор медленно наклоняется, ведёт по ней губами и ловит чужой адреналин, который мельтешит в мыслях, словно пузырьки газировки, когда тренькает звоночек лифта — их этаж.       Нужно, надо — успокоить этот океан, усмирить волну, но Виктору с каждым шагом в номер всё сложнее этому сопротивляться. Под пальцами — прохладный ободок кольца на руке Юри. Собственный кажется раскалённым докрасна.       Наверное, до него всё дошло только сейчас, накатило неудержимой волной лишь через несколько часов. Обручальные парные кольца — всё же Юри умеет удивлять. Умеет влюблять в себя каждый раз всё сильнее и сильнее, хотя кажется, уже больше и невозможно.       — Тебе нужно хорошо отдохнуть, — Виктор повторяет это как мантру за сегодняшний день, и Юри, кивнув, начинает медленно развязывать шарф.       — Как и тебе, — улыбается он, и Виктор снова тонет — в пьянящей, как отличное вино, нежности. — Ты же... поделишься завтра со мной своей силой? То есть... ну, вдохновишь меня? Поверишь...       Он сбивается и снова краснеет. Это румянец не от задиры-мороза, этот — словно мазки алой краски по коже. Виктор прижимает к его щекам ладони и ведёт большими пальцами по вискам.       — Не только завтра. Всегда.       — Сегодня в том кафе... Ты правда хочешь потом... пожениться? — Юри запинается на самом важном слове, проглатывает последний слог, и смех щекочет Виктору горло. Эх, Юри-Юри. Сам же сделал предложение, первым надел кольцо на палец. И так же, как и он сам, боится поверить. Они оба слишком долго бегали от слов на букву «Л».       — Да, — короткий и простой ответ. На большее и не хватает слов, не хватает дыхания.       Виктор ведёт ладонями по чужим плечам, наконец-то стягивает с Юри шарф и медленно стаскивает куртку. И обнимает за талию, а через секунду — уже крепко сжимает упругие сильные бёдра. Почти как год назад, на том самом знаменательном банкете после финала. И Юри так же широко улыбается и блестит глазами, задрав голову и утыкаясь подбородком в грудь.       Пусть он этого и не помнит — сейчас Виктор не даст ему забыть ни одной секунды.       — Ты же станешь моим мужем, Юри?       Виктор делает шаг вбок, тянет Юри за собой, после — вместе шаг назад. И вбок, и вперёд... Это даже танцем и не назвать, ведь даже и музыки нет, только дыхание — шумное, счастливое. Но Юри доверчиво обнимает его за шею и шепчет тихое: «Да».       Шаг назад, шаг вбок. И, конечно, вместе шаг вперёд. Вместе в их общее «всегда».