Not Believe In Christmas

Лучший ресторан Сеула. Сегодня здесь отмечает корпоратив одна из крупных нефтяных компаний: вип-зал, безупречный сервис и полная конфиденциальность - в лучших традициях пафосных ресторанов. Всюду красные ленты, насыщенно зеленые искусственные ели, бутафорские декорации и красивые официантки, в неприлично коротких юбках с блузками и вырезом до пупка, а официанты в жилетках, в узких классических брюках и с красной бабочкой на шее. Вульгарно, но таков заказ. - Рождество - это чепуха, придуманная производителями мишуры, - сказал официант, раскладывая столовые приборы перед очередным новогодним корпоративом, - ты так не считаешь? Просто лишний повод выпить и переспать с кем-нибудь под веткой омелы. - Перестань, рождество - это праздник, - второй натирал бокалы, - ты просто утрируешь, потому что нормально не отмечал. Не почувствовал того праздничного настроя. Завидуешь. - Возможно ты и прав, - посеребренная вилка лязгнула об тарелку, - мне просто не с кем да и некогда было отмечать. Все Рождества в своей жизни я встречал в похмелье или просто спал. И вообще, Чунмен, какие у тебя планы на это Рождество? Не хочешь зажечь? - Через пятнадцать минут банкет, поправь скатерти, всё должно быть идеальным. - Значит согласен? - парень отстранил полотенце с бокалом, ухмыляясь всё шире. - Не пойду я с тобой никуда, у меня… свои планы… - Да ладно! Неужели кто-то появился? - полотенце звонко шлепнуло по ягодице Чунмена, - кто же нагнул эту задницу первее меня? - Перестань паясничать! Я все-таки администратор! - Перестань ломаться! Я все-таки сын директора! Парни еще несколько минут ругались, пока в зале не включилась веселая и беззаботная новогодняя мелодия- это значит, что гости прибыли, а второстепенный персонал должен покинуть банкетный зал. Готовые к работе официанты выстроились у входа, держа в руках подносы с игристым шампанским по бокалам. Все работники усердно готовились к приему, поэтому должны были знать каждого гостя в лицо. Пак же просто мельком глянул портфолио посетителей и пошел спать, сейчас же ему вернется это бумерангом. Гости проходят мимо, сверкая всевозможными роскошными украшениями и часами. В зал вошел красивый мужчина лет двадцати-двадцати трех, в классическом костюме, в очках и с бутоньеркой из мелких черных роз. С ним под руку зашел пожилой мужчина. - Добро пожаловать, проходите пожалуйста, мистер… - он тактично кашлянул, моля о помощи остальных, - мистер… боже… - О Сехун. Я атеист, - парень взял свой бокал и даже не посмотрел на распинавшегося в извинениях и поклонах Пака, - сделайте это помещение как можно более затемнённым. - Извините, но нужно согласовать с персоналом и остальными гостями… - поднос Чанеля опустел, он мог лишь виновато теребить несчастный кусок позолоченной жести. Сехун повел плечами услышав грубый голос. - Я оплачивал всё это, думаю никто не будет против, - О пропевал каждое слово нагло, но красиво, утвердительно, а не вопросительно. Он изящно держал бокал пригубляя шампанского, иногда посматривая в зал и обратно к официанту - взгляд однозначно был в поисках кого-то. - Хорошо, сэр. Что-нибудь еще? В зале уже царила шумная атмосфера: все разговаривали и галдели, обсуждали новогодний отпуск, кто что и кому подарит, были слышны так же разговоры про "как же достало работать, еще начальство свиньи", сплетни о "у него самый большой в компании, а она пошла по кругу на прошлом корпорате", пьяненькие подкаты и прочие свойственные действия для офисного планктона. - Ликёра, сырное ассорти, первую вип-комнату и тебя, - Сехун поставил пустой бокал на поднос Чанелю, развернулся и ушел с мужчиной в гущу зала, вальяжно шагая и здороваясь с коллегами. - Меня? Шутка что-ли? Наверное, подумал Чанель, ему показалось, поэтому быстро пошел на кухню выполнять заказ - ликёр, сырное ассорти, кабинка уже заранее приготовлена для гостей, осталось…остался только я? Не-ет, такого не может быть. Мне точно показалось. - Чанель, быстро в зал! - прошипел Мён. - Чунмён! Меня кажется сняли.. тот парень, как его, высокий такой, главный кажется.. - самодовольная улыбочка мелькнула на лице - О Сехун? Он владелец фирмы, которая ежегодно заказывает корпоративы у нас. Он? - Да, он. Он заказал меня. Еще ликёр. И сырное ассорти, - парень закусывает губу. - Ну и радуйся жизни, ты сорвал куш. А теперь заканчивай тупые шутки и иди к нему! Быстро! - Но Чунмен… - Без премии останешься. - Ладно. Составив на поднос всё нужное Пак вышел с кухни, направился к одной из вип-комнат, чтобы разложить приборы и сам заказ. Он аккуратно пробирается через пьяную толпу и с неким облегчением открывает дверь комнаты. Мишура, что висела над дверью вместе с новогодним венком валится Паку на макушку - венок с мишурой были точно похожи на свадебное украшение, венок как ободок, а мишура подобна легкой и воздушной фате. - Ебаная мишура, ебаное Рождество, да в гробу я их видел! - пытается снять, но неловко натыкается на кофейный столик и почти роняет поднос. - Аккуратней, пожалуйста. - Блять, ты кто??! - глаза ничего не видят в полной темноте, только тонкая линия света из под двери кое-как освещает комнату. Чьи-то руки забирают поднос и ставят на стол, снимают венок с головы. - По этикету персонал не должен использовать нецензурные выражения в присутствии клиента. - Простите, я испугался, прошу прощения еще раз, простите, - Чанель медленно опустился в поклоне и сложил ладошки в извиняющемся жесте. - Ничего, садись, - послышался скрип кожаного дивана, ладонь легко похлопала по его поверхности, - есть разговор. - Хорошо, сэр. Чанёль послушно присел на кусочек дивана и пытался всмотреться в силуэт гостя. Его шея и линия подбородка блестели в полоске света, блики игриво спускались под воротник рубашки, редкие лучи вылизывали углы и складки костюма, лакированные туфли так же освещались слабым лучом. В комнате стоял пыльный некондиционированный воздух, температура так сказать для рыб - прохлада касалась неприкрытой кожи. - Я знаю, что ты сын владельца этой сети ресторанов. Твой отец немного наложал перед нами… - незнакомец взял бутылку, которая была предварительно открыта, и вынул пробку, - почему одна стопка? Ты разве не пьешь? На вид ты довольно… ну такой.. - Подождите? Как наложал мой отец? - Пак сел уверенней и развернулся лицом к Сехуну, - что вы имеете в виду? - Я покажу тебе, смотри, - он берет костлявую руку Чанёля и льет несколько капель янтарного тягучего ликера на пальцы. - Этот дорогущий ликер - моё доверие, - подгибает четыре пальца, оставляя только средний выпрямленным, тянет к себе. Легко дует на подушечку, облизывая губы, раскрывает рот шире и берет полностью, до костяшек, двигает языком, огибая узловатые фаланги, невесомо касается зубами кожи и выпускает из плена уст со сладким причмокиванием, слюнка тянется от губ до пальца. - Видишь ликёр? Я нет. Так же и с доверием, - своей ладонью вытирает глянцевый след, снова берет бутылку и подливает в стопку, залпом глотает, закусывая сыром, - так что, отрабатывай долг. - Но.. почему я? - парень смотрит на свою руку, медленно переводя взгляд на О, - и как отрабатывать..? - Твой отец не в моём вкусе, - Сехун наскоро расстегивает пуговицы манжета, - Я хочу тебя, Пак Чанель? Да, точно хочу. Парень встает и пьяно подсаживается на колени Пака, кладет его руки на свою талию, неуютно ерзая и потираясь об пах, двигается к шее и тихо шепчет: - Хочешь остановлюсь? Тогда я утоплю ваши рестораны в долгах еще до Рождества. Ваша сеть накроется, акции будут перекуплены мной, а деньги уйдут на зарплаты тем отбросам в зале, - ноготками скользит по ткани брюк, крепко сжимая почти вставшую плоть. - Понимаете… - Чанёль замялся, убирая руки с чужого тела одновременно сглатывая вязкий комок, - это всё как-то неправильно… - Да, ты, чертов кретин, я уже три года подряд высматриваю твой зад...! Ему не дают закончить и затыкают грубым поцелуем, наклоняют вперед и укладывают на столик напором горячего тела. Чанёль сдергивает сехунов пиджак, пуговицы отстреливает в неизвестном направлении, слепо шарит по телу и тянет брюки вниз, оголяя костлявые коленки. Он корчит ухмылку, понимая какой новогодний подарок достался ему и почти с садистским удовольствием мнет белокожие ягодицы. Всё так быстро и резко, на инстинктах, потому что необычно и так хочется этого. Чанель приметил еще с первых секунд, что Сехун не просто симпатичный, а красивый, но не до степени совершенства - узкая изящная челюсть, такая неуклюжая, но милая родинка на шее, которую хочется перекрыть засосом и пухлые губы. Чанель представляет как они выстанывают его имя. - У меня в кармане улики предательства вашего ресторана, гигабайты фото с твоим отцом и перекупщиком, - Сехун поворачивает голову в бок и, облизывая губы, продолжает говорить, - я тебе отдам их, только после, согласен? - Согласен. - Услуга за услугу, никаких обязательств. - Считай это твой подарок, - Пак снимает свою жилетку и расстегивает ширинку, ментально имея податливое тело Се во всех позах Камасутры, стоит ему представить как спина этого парня будет прогибаться под ним, сразу кружится голова и где-то под веками, в темноте сознания, взрываются фейерверки. Сам О часто дышит и сверкает глазами в темноте, рассматривая мышцы Чанёля, то как играют мускулы при каждом движении, то как двигается кадык при каждом слове. Алкоголь растекается иголками возбуждения с кровью по венам, впиваясь в тянущий комок внизу живота, заставляя сердце биться быстрей, а зрачки расширяться до краев золотисто-кофейной радужки. Пак берётся за запотевшее стекло бутылки и подносит к губам, делает пару больших глотков, а затем опускается к губам Сехуна, словно делясь с ним приторной сладостью напитка. В комнате достаточно прохладно, но когда кожа Чанеля соприкасается с телом Сехуна становится жарче чем в аду. - Можешь повторить с пальцами? Мне понравилось, очень возбуждает, - Чан сипло дышит и толкает пальцы в теплый рот. Узловатые и жилистые, а еще разъедающе-соленые от пота, они неприлично двигаются во рту, проезжая по мягкому язычку. Вторая рука тянется к возбужденной плоти и скользит по ней через ткань трусов в такт движениям пальцев, Чанель задыхается и освобождает пульсирующий член из плена смачно поглаживая головку. Звенящая тишина ложится дурманом на ресницы, золотистый свет ползет по коже и разбивается на тысячи осколков от ноющих полустонов. Сехун сам снимает белье от нетерпения и тянет Чана за руку ближе к себе, вплотную прижимая к своей коже, втирая всю страсть в себя. - Чертов Чанель, - шипит Се, когда пальцы растягивают узкие стенки, пытается отодвинуться и шипит еще громче, потому что Пак нетерпеливо толкает сразу три пальца не особо заботясь о ощущениях О. Чан нащупывает заветную точку и Сехун изгибается на столе в немом крике, дыхание учащается параллельно движениям пальцев, член ноет и просит разрядки. - Чертов Пак Ча..ах.. Чанель входит грубо, толкаясь всем телом, выталкивая лишние чувства кроме всепоглощающего возбуждения и похоти, держит крепко, до ноющих синяков и подтеков, смотрит прямо в глаза, дьявольский взгляд, который распаляет еще больше. Сехун громко стонет, но вряд ли их слышно за стенами комнаты, где сотни офисных ублюдков пьют как в последний раз. Духом рождества здесь даже не пахло. Вместо этого смешались тонны запахов чужого пота, дорогих парфюмов, экзотического алкоголя, легких наркотиков, запах слюны и феромоны. Настоящая химия. Столик жалобно скулит под толчками Чанеля, его разносит от узости О, от восхитительного лица в оргазме, от его умоляющих взглядов и полу-улыбок. Он изящный, хрупкий, но в то же время дерзкий и наглый, даже сейчас он словно пользуется членом Пака, делая одолжение и пуская его в себя. Скрипы, стоны, вдохи, шлепки, выдохи - всё это слышно под звон бокалов с шампанским, женский смех и приятный басовитый стон Чанеля над ухом. За дверью тамада объявляет кульминацию вечера и за одно кульминацию их двоих - Пак с протяжным и скрипящим стоном кончает в Се, а О в свою очередь пачкает руку Чанеля и свой живот. Грудь Чана болезненно расширяется от глубоких вдохов, ребра натягивают кожу до красноты, дыхание сбито, воздух царапает горло. Он выходит из Сехуна и лениво растягивается на диване, откидывая голову на спинку, облизывает пересохшие губы поглядывая на разложившегося Се из под пушистых ресниц. Мозг сейчас заполнен маленькими фейерверками и мыслями об эстетике тела Сехуна, а еще ужасно хочется пить, словно сидел на солнце весь день. - Сейчас бы закурить, - хрипит О и подгибает ноги в коленях, укладывая их на стол, - но я не курю. - Да, хотелось бы… - густое молчание и шуршащие выдохи через нос. - Почему, ты, сын хозяина ресторана, работаешь официантом уже три года? - Потому что сказал отцу, что я гей. Вакуумная тишина комнаты и заглохшие басы с банкетного зала. - А мне не хватило смелости. Точнее хватило бы, если бы не наследство, понимаешь о чем я? - О поворачивается к Чанелю и кладет голову на переплетенные пальцы. - Если бы не твое наследство, - Пак двигается к Се, смотря тому в глаза через темноту комнаты, - то я бы трахал тебя регулярно, на основе отношений. Думаешь один ты приметил красавчика на ежегодных корпоративах? Наивный. Ты столько времени искал повод, а я готов был уже молиться, чтобы и в этом году увидеть твой зад в брюках по стрелке. - Чертов Пак Чанель. Чертово Рождество. Чертов новый год. Ненавижу эти офисные попойки. - Если бы не они, то мы бы не переспали. Согласись, ради этого стоит их посещать! Чанель откинулся на диван счастливо улыбаясь и благодаря всех богов за этот корпоратив, ведь теперь он знает, что просто так такого совпадения не может быть. Теперь его мнение относительно Рождества кардинально изменилось. С "чепухи придуманной производителями мишуры" до "спасибо великому Рождеству за шикарный зад О Сехуна!". ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ 　　ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ 　　ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ 　　ㅤ* * * Спустя год. ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ 　　ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ 　　ㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ 　　ㅤ* * * Ресторан. Всё такой же привычный звон посуды и кухонная обстановка. Всё такие же белые полотенца с рубашками и кристально чисто натёртые бокалы ровным рядом на барной стойке. Всё те же блестящие бутылки с дорогими видами алкоголя. Всё один и тот же официант Пак Чанёль. - Ким Чунмен, вы уволены. Тишина и взгляд полный зла-ненависти-желания убить. Чанель гордо теребит лацкан смокинга. - Чанель ты ебанулся? Если стал главным, то не выебывайся! - Я на две ставки! Сехун, докажи ему! - Пак, - младший подходит к Чану и нежно поправляет воротник, пальцами скользит по галстуку и тянет к себе, - не опозорься, пожалуйста, это всё-таки мой отец. - Я задохнусь, Сехун, отпусти, - Чан перехватывает ладонь, что так сильно стягивает ткань галстука и аккуратно убирает. - Я волнуюсь, Чанель… а если он будет против? У меня совсем нет новогоднего настроения… - Не переживай. И вообще, что ты волнуешься? Где та бестия, которая была год назад? Старший мягко притягивает за талию Сехуна и утыкается тому в макушку, легко чмокает и поднимает подбородок, заглядывая в глаза цвета кофе. В них отражаются хлопья снега, падающие за окном пентхауса, от этого они становятся еще прекрасней. - Даже если твой отец будет против, я тебя никуда не пущу и никому не отдам. Я тебя украду и увезу далеко-далеко, буду любить до конца своих дней и… - Пак Чанель, кхм… К вам пришли тут… - тактично кашляет Сухо и утыкается взглядом в пол. - Не сейчас, Чунмен. Буду любить тебя до конца своих дней, до тех пор пока бьется мое сердце... - Вот такому человеку я готов доверить своего сына, - старик бодро смеётся и хлопает Пака по плечу, доброй улыбкой одаривая сына. - Вот такому человеку я доверю своего оболтуса! - звонко басит второй пожилой мужчина и тоже заливисто смеётся, потирая трость. Чанель и Сехун удивленно захлопали глазами, а затем смущенно отпрянули друг от друга. Это определенно было неожиданно и очень волнительно. Хотя это же новый год? А в новый год должны происходить чудеса и сюрпризы, ведь как бы это банально не было - Новый Год пропитан волшебством веры в лучшее и надежду на новое и хорошее . . .