Хорошая чёрная жена

Напевая модный мотивчик, Пэнси аккуратно вложила письмо от отца обратно в конверт, бросила в огонь и пошла в Большой Зал. Нет, она, конечно, не расстроилась! Было бы из-за чего расстраиваться. Именно такого письма она ждала, всё в порядке, где же эта чёрная обезьяна? Неужели опять ворует слизеринские доски? Чёрная обезьяна доски не воровала, а вовсе даже обедала, если, конечно, можно употребить это куртуазное слово в адрес Ли Джордана. По крайней мере, если бы Пэнси подошла поближе, то наверняка услышала бы, что за чёрными ушами трещит. Пищу Джордан поглощал с неизменным аппетитом и неописуемой скоростью. Пэнси разочарованно вздохнула и направилась к своему месту. До чего же неудобно сидят старосты! Хорошо видно только свой стол. - ...и я отправил туда восемь человек, – тараторил Блейз. Драко жевал и кивал. – По идее часа за три они управятся, и переброшу на лестницу, привет, Пэнс. Краску наконец поделили, отдал пятикурсникам. На ночь надо обеспечить активное вентилирование в ближних коридорах. - Пэнси, что стряслось? – спросил Драко, поставив стакан с тыквенным соком. - Ничего, – отмахнулась она. Малфой продолжал смотреть на неё вопросительно. – Ну говорю же, ничего, от отца письмо получила. Ничего неожиданного, просто неприятно. Блейз вздохнул. Драко промокнул губы салфеткой и поднялся. - Держи меня в курсе, хорошо? Грег, доедай спокойно, я к директору. Грег посмотрел на однокурсников исподлобья. Нотт встал и пошёл за Малфоем. Пэнси ела, хотя голода не чувствовала вовсе, и ёрзала, поминутно порываясь обернуться. - Иди уже, он выходит, – шепнула Милли, и она почти сорвалась с места. Беззаботность этого негодника всегда доводила Пэнси до кипения за считанные секунды. Как он может быть таким радостным, когда... когда... когда тут такое творится? Досок не хватает, в волосах цемент и опилки, хаффлпаффцы зачем-то увели зелёную краску, и родители ведут себя, как последние... А, ладно. Этого чёрного бегемота ничем не проймёшь, хоть палкой в него тыкай. - Ли Джордан! Долго я за тобой бежать должна? Подожди! Остановился. Расплылся в самой отвратительной из своих улыбок. - Пэнси! Вот ты где! Я тебя перед обедом не нашёл. Она оглянуться не успела, как её сгребли в охапку, чёрные лапы полезли ей под юбку, и – ну вот, пожалуйста! Хотела поговорить, называется! - Ли Джордан! – Пэнси решительно оборвала поцелуй и для верности упёрлась обеими руками в грудь своему ухажёру. – Послушай меня, наконец! - Не сердись, – Ли улыбался, и на миг ей захотелось просто прижаться к нему и забыть обо всём на свете, уткнуться в широкую тёплую грудь, и пускай эта его белозубая улыбка светит вместо солнца, и какая к Мерлину и Моргане разница, что будет дальше? Она даже замотала головой, чтобы отогнать предательские мысли. – Чего ты хотела-то? - Я хотела? Это ты здесь вроде как бы мужчина, Джордан! Это ты должен хотеть, насколько я понимаю – нет, не того, немедленно убери лапы! Ты замуж меня брать вообще собираешься или нет? И знаешь ли ты, о великий и могучий самец, где мы будем жить после Хогвартса? Или рассчитываешь, что сильная белая женщина решит все проблемы сама? Кажется, он немного растерялся. Силы небесные, он что, и не думал об этом? - Извини, я придурок. Надо было, конечно, с тобой давно поговорить... В общем, я так понял, что твои родители такие же расисты, как моя мам, верно? – Пэнси неприлично хрюкнула, попытавшись представить негритянку-расистку. – Ну вот. Я сейчас подыскиваю нам жильё, но ты ж понимаешь, я тут бегаю, а чтобы найти хороший дом, надо бегать по городу. Как появится вариант, мы с тобой выберемся и посмотрим, ага? - Ага, – она вывернулась из его объятий – кажется, разговаривая с Джорданом, это надо делать через каждые две минуты. – Что за город хоть? - Бристоль. Будем жить недалеко от центра. - Не дорого? – с сомнением спросила Пэнси. - Нет, там дешёвый район, эмигрантский. - Зарабатывать-то ты чем собрался, житель центральных районов? - Идей много, – улыбнулся этот мерзавец. – На месте разберусь. Да ты не беспокойся, я заработаю! Это несложно. Пэнси неопределённо хмыкнула, но спорить не стала. Где-то она читала мнение о том, что негры – народ работящий. Вот и представится прекрасная возможность выяснить, правда ли это. На следующее утро она метким Инсендиo уничтожила родительский вопиллер на подлёте. И на следующее тоже. И потом. Вскоре она делала это не задумываясь, и однажды Драко едва спас от неё письмо из дома. Было много крика и строгое внушение сове. Что Морис Паркинсон приезжал лично и требовал встречи с дочерью, она узнала от Дафны через неделю после его визита. Блейз с Драко на правах старост спровадили разгневанного эсквайра раньше, чем он добрался до Макгонагалл. Если бы несколько лет, да даже месяцев назад Пэнси сказали, что она так легко переживёт разрыв с семьёй, она бы не поверила. Ли считал, что никогда не врал Пэнси. Умалчивал – бывало, а напрямую брехать – пускай собаки брешут. И тогда, с цементом и молотками, тоже. Она ведь всё прекрасно понимала! А он, дурак разэдакий, думал, что единственная эмоция, которую ему суждено от неё получить – злость. Ну и пренебрежение, ясен перец. Но слизеринской надменности Ли накушался и без Пэнси, а от любимой девушки хотелось чего-то... другого. Вот и ухмылялся как можно беззаботнее. «Я? Молотки? Нет, я, конечно, молоток, но вряд ли слизеринский... Четыре молотка? Определённо, я крут!» Сейчас даже вспоминать неприятно. Насчёт дома и работы Ли Джордан тоже не солгал. Ни капельки. Просто умолчал кое о чём. Работа – дело непростое, как ни крути. Даже для героя войны. Нет, конечно, в аврорате Ли Джордану всегда будут рады, Кингсли не просто намекал, а напрямую говорил... только для того, чтобы попасть в аврорат, надо три года учиться. Сам-то на казённых харчах, а жену куда девать? Ли слабо представлял Пэнси в качестве боевого мага. Зато очень хорошо представлял, что сделает с каким-нибудь козлом, посмевшим задеть будущую миссис Джордан. И вообще... не хотелось больше крови и драк. Устал. Сильно. О должности Какого-Нибудь-Младшего-Перекладывателя-Бумажек-В-Министерстве Ли тоже серьёзно думал. Краткосрочные курсы, неплохая зарплата, протекция министра... Джордан даже начал посещать нужные предметы. А потом выяснил, что Морис Паркинсон сохранил свою должность и влияние, как минимум, в двух отделах. Вряд ли Кингсли будет ссориться с нынешними главами департаментов из-за бывшего соратника. До выборов точно не станет, и не потому, что Ли ему так вот прямо безразличен, а просто можно потерять слишком многое. Для страны, не для отдельного человека. Там, наверху, война ещё далеко не окончена. А на войне часто жертвуют отдельными отрядами ради выигранной битвы. Ли знал. Он был на войне. Так что оставалось податься в коммерцию. Там не спрашивают дурацких бумажек об окончании дурацких спецкурсов швыряния боевыми заклятьями в домашние тапочки. Там может пригодиться и хорошее отношение министра магии. Ну и деньги придут побыстрее. Небольшой капиталец Джордан уже сколотил, когда помогал Фреду и Джорджу с «Ужастиками Умников Уизли». Жаль, тогда не знал, что наличные так быстро понадобятся, копил бы, а не тратил на всякую блажь. Ладно, немного галеонов осталось, их можно пустить в оборот. Коммерческая жилка у Ли имелась, просто раньше хотелось жить и радоваться, вот и швырял прибыль на ветер. Теперь в жизни Джордана появились цель, смысл и острая потребность в наличных. И в доме. Собственном доме. Нет, мам Дрю разрешала Ли жить с молодой женой в доме Джорданов. Скрепя сердце, плюясь ядом и даже не пытаясь скрыть, как бесит старую негритянку белая невестка. Но разрешала, что да – то да. Другой вопрос, насколько быстро Пэнси убежит от такой жизни. Проверять очень не хотелось. Поэтому Ли напряг всех родственников и знакомых, которые теперь бегали по родному Бристолю в поисках недорогого жилья. Чем придётся расплачиваться за услугу, Джордан пока старался не думать. Вот предъявят счета – тогда и станем голову ломать. А может, и обойдётся. В какой-нибудь магической деревне решено было жильё не искать. Во-первых, как ни крути, а волшебники дерут за аренду больше денег. Чем это объяснялось, Ли понять не мог: дома в колдовских кварталах были, на его вкус, такими же, как в маггловских, а то и похуже. Родовые особняки не в счёт. По большому счёту, и некоторые из них не мешало бы покрасить, а кое-где и крышу перекрыть, но это дело такое: может, волшебникам нравится в развалюхах селиться. Зато, мол, постройка начала семнадцатого века, здание спланировал известный архитектор Кактамего, потомок Мерлина, а зачаровал первопредок, даром, что ни черта не смыслил в строительных заклятьях, зато какую развесистую клюкву можно на уши соседям вешать! А сдавать в этих особняках комнаты – вы сдурели, уважаемые? Разве что потомкам Основателей. И за такую плату, которую и королю Артуру не потянуть. А если с потомками Основателей не срастётся, то лучше жить под прохудившейся крышей, чем терпеть маггловское отродье. С точки зрения Ли, кто кого ещё терпеть должен. Впрочем, лучше всего, когда никто никого не терпит, а дом находится подальше от родовых особняков потомственных волшебников. Во-вторых, соседство с магглами было выгодно с точки зрения работы. Когда Джордан решил заняться коммерцией, он пошуршал тут, послушал там, поспрашивал народ и пришёл к выводу, что волшебный мир от маггловского зависит очень сильно. Ну да, зачаровать можно любую вещь, но сначала эту самую вещь надо изготовить и привезти магам. Почему маги сами не были способны на такую простую процедуру, Ли толком не понимал, и вначале долго искал подвох. Не нашёл, пожал плечами и решил стать тем самым Санта-Клаусом, который привозит бедолагам-волшебникам всякие нужности. За умеренную плату. Ребята, работавшие в той же сфере, в магическом мире существовали. Но они, как правило, имели дело с министерством и закупали товар по спискам, составленным чиновниками. Насколько Ли знал, списки были неполными, недостаточными и вообще довольно-таки тупыми. Нет, товаров первой необходимости волшебникам хватало. А чего не хватало – то трансфигурировалось, обменивалось и всячески добывалось. Но люди – существа ленивые, и неважно, ездят они на метле или на каком-нибудь драндулете. Если можно взять готовое нечто, то многие не станут тренироваться в колдовстве. Кроме того, имелись ведь товары второй, третьей и так далее необходимости. Словом, в плане коммерции Ли смотрел на магический мир, как на грядущий источник баснословных доходов. Но товары лучше покупать у магглов. А для этого стоит поселиться поближе к источнику будущего богатства. В конце концов, поставщики смогут позвонить или забежать. И если говорить честно, то Джордан накушался магических обычаев под завязку. Это был третий момент, о котором Ли старался слишком часто не вспоминать. Но хотелось чего-нибудь простого и привычного. И знакомых чёрных лиц, чтобы спокойно выпить пива и поговорить не о Сами-Знаете-Ком, а о любимой футбольной команде. Квиддич – это здорово, но футбол... как можно быть англичанином и не любить футбол? Дрю Джордан жила в Иствилле, поэтому Ли сразу предупредил родных: дом искать в другом районе. Истон, Сейнт-Поллз, Редхилл, Клифтон – пусть не самые престижные кварталы, но зато недорого. И мам не так влиятельна, не придётся слишком часто отбрехиваться насчёт женитьбы против воли Дрю. Пэнси, опять же, легче будет. С мам Ли не захотел встречаться. Испугался. Да, проще схлестнуться с кучей Пожирателей, чем перетирать с мам, почему он, её любимый сын, собирается жить с белой мымрой, а не с хорошей чёрной женой. Оба выйдут из себя, наговорят такого, о чём потом сто лет жалеть будут, только вот пользы от этих сожалений... Кажется, Дрю боялась того же самого. Потому просто собрала чемодан, передала его с Сэмом и Камиллой, а напутствий никаких не передавала. Или брат с сестричкой постеснялись пересказать. Хотя эти постесняются... Сэм ещё туда-сюда, а Камилла смотрит, словно Ли предал лично её. Они встретились в забегаловке недалеко от дома. У младшего братца добавилось пирсинга – теперь не только в брови и носу, но и на подбородке. Раньше Ли высказался бы – но не сейчас. Как там называется эта дурацкая группа, в которой Сэм барабанщиком? Сейчас не вспомнишь, а надо бы. У Камиллы губы дрожат. Но держится молодцом, а там, глядишь, и помириться сумеем. Нужно время, нужно, чтобы к Пэнси привыкли. Она слизеринка, она сумеет понравиться. Просто требуется немного времени. И отсутствие Дрю Джордан. - Есть несколько вариантов, - степенно рассказывал Сэм. Скоро лопнет от гордости: ещё бы, теперь он – единственный мужик в семье. Па и Келвин ещё нескоро выйдут, Пайк опять на четыре месяца загремел, выйти не успел, а уже подрался... – Пара домов в Клифтоне, квартира в Истоне, там пятиэтажки, ну помнишь? Ли кивнул. - Посмотреть надо быстро, сам понимаешь. У тебя экзамены, да, но хоть на выходных-то выберешься? - Выберусь. - Ещё дядя Вашингтон обещал у знакомых поспрашивать, ну, к субботе видно будет, чего он там найдёт. Ли неопределённо пожал плечами. Дядя Вашингтон был славным малым, хотя воровитым и с паскудным характером. Но вряд ли он мог пригодиться в поисках жилья. Вот с дешёвыми товарами – тут да, тут Вашингтон Джордан знал всех и каждого, и все знали его. Главное, не нарваться на тех, кто знал дядю, как долбанного вора, свистнувшего их пожитки. - Хорошо, Сэм. Тогда до субботы? - Ага, до субботы. Уже прощаясь, на пороге Камилла обернулась: - Ли, а с Нэнси всё? В отставку? Ли поморщился. Неохотно кивнул. Сестра неодобрительно поджала губы, развернулась и вышла. Сэм глянул сочувственно, пожал руку, бормотнул: «Бывай». - И тебе не кашлять, - Ли встал, бросил на стол пару купюр. Нэнси... Давно уже о ней не вспоминал. А ведь действительно мог жениться. Если бы Нэнси не сглупила. Но она сглупила. И теперь Ли сам не мог понять, чего в нём больше: ярости и желания самолично придушить чёртову дуру, или благодарности. Ведь если б Нэнси не сглупила – не видать бы ему сейчас свадьбы с Пэнси. Хотя в этом случае «сглупила» – чересчур мягкое слово. Не будь прежняя подружка женщиной – Ли подобрал бы определения покруче. Например, «предательство». Ли честно намеревался посмотреть дома, затем прийти с Пэнси и посмотреть ещё раз, посоветоваться, выбрать из предложенных вариантов наилучший... Но, как водится, благие намерения накрылись медным тазом. И, что странно, вовсе не из-за дяди Вашингтона. А из-за друга детства Теренса Рокленда. Женившись, Теренс съехал в очень дешёвый дом в Сейнт-Поллз, в крайне задрипанное местечко. Ли свадьбу пропустил: именно тогда симпатяшкам-Упивашкам приспичило заскочить к ведущим «Поттер-радио» на чашечку чая. Фирменную, от братьев Уизли. Говорят, потом кого-то из Упивающихся долго узнавали по розовым кроличьим ушам. Врут, наверное, не такие УпСы идиоты, чтобы пить чай в доме у врага, но посмеяться тогда никому не мешало. Именно Теренс узнал о том, что жильцы из дома по соседству вконец вывели из себя арендодателя, и тот выгнал их к чертям собачьим. Узнал, сказал жене, и Джудит позвонила Камилле. Сестричка как раз недавно жаловалась на брата, который «с белой фифой» ищет, где поселиться. Сова, посланная Джорданами, разбудила его среди ночи заполошным уханьем. Пожив у Дрю, даже совы становились до ужаса громогласными и до Мерлиновых подштанников склочными. Вот и эта, пока не разбудила и не убедилась, что письмо прочитано, не успокоилась. Интересно, как мам сову дрессирует? Вроде, магглов они не слушаются... Пэнси сдёрнуть срочно не могла: она, как староста, контролировала пятикурсников, сдававших экзамены. А Ли удалось отпроситься. Хорошо, директор Макгонагалл отнеслась к проблемам поиска жилья с пониманием. Друг детства неплохо знал здешнего хозяина и поручился за Ли. Конечно, немалую роль сыграло и словосочетание «сын Дрю Джордан». В общем, всё сложилось одно к одному, и теперь вместо кукиша с маслом у Ли имелось жильё почти на двести фунтов в месяц дешевле, чем в среднем по Бристолю. Осталась самая малость – заработать пятьсот восемьдесят фунтов на оплату дома. Ну и ещё чего-нибудь на пожрать и одеться. И вряд ли Пэнси согласится обойтись той мебелью, которая здесь в каждой комнате торчит посреди пустого места. Хотя кровать славная, да. Крепкая кровать, в хозяйстве очень даже пригодится. Ли решительно отогнал мысли об аппетитной заднице Пэнси. И обо всём остальном, ага. Здешний хозяин на мисс Паркинсон походил только цветом кожи. Вот гляди на этого белого, глупый Джордан, и отвечай ему, согласен ты взять эту квартиру или нет. Решать надо быстро: на такую цену охочих – пруд пруди. Тебя и без того пустили вперёд многих желающих. Да чего там решать, если честно... Домишко-то Ли понравился. В основном, ценой. Пятьсот восемьдесят фунтов за частично меблированные комнаты – это круто! И свои буквально в соседнем доме. - Я согласен. Давайте договор. Аванс за три месяца вперёд, правильно? - Именно так, мистер Джордан. Впрочем, если у вас сейчас финансовые затруднения, я согласен взять за третий месяц, скажем, через неделю. Занятно всё-таки, что делает с магглами приличное произношение. В Хогвартсе не понимают всех этих манчестерских, ливерпульских, бристольских говоров... Правильный английский, и ничего более. Не умеешь – научим, не хочешь – никто не поставит тебе хорошей оценки, пока не захочешь. Ли научился быстро: для парня, понимавшего арабский, индийский, китайский и испанский английский, ещё один вариант не составил особого труда. Совсем забыл, что у магглов так разговаривают лишь парни из Приличного Общества. А чего? Дрю всем рассказывала об элитной школе, в которой учится её средненький оболтус. Вот, выучился, теперь пробивается. Временные финансовые затруднения, ага. И явился такой приличный, в рубашке, отглаженных штанах... Не рассказывать же, что эльфы в Хогвартсе всем стирают лучше самой крутой стиральной машины! А уж как стрелки на брюках наглаживают... - Спасибо за предложение, но я предпочту расплатиться сейчас. Всё-таки шесть лет общения со слизеринцами – не хрен собачий. Седьмой год выдался, честно скажем, в плане коммуникации неудачным. Но как производить благоприятное впечатление, зелёно-серебряные научить могут. Даже если и не хотят. Ли вначале наблюдал за ними из любопытства – у себя в районе он таких распальцованных мажоров не видал, – а потом начал запоминать кое-что. На будущее. Вдруг пригодится? Гриффиндорцы тоже могут. Когда хотят. Но там больше искренности и тепла. Гриффиндор – это для своих; с чужими не всегда стоит распахивать душу. Впрочем, ни один факультет не создан для чужаков. Отлично, благоприятное впечатление произведено. Хозяин, конечно, официален до чёртиков, но видно: Ли ему понравился. Ещё Пэнси увидит – совсем втюрится. И всё будет хорошо. Остался последний экзамен, на следующей неделе можно заселяться. Увидев дом, Пэнси пришла в ужас. Хотелось сразу высказать этому придурку Ли всё, что она думает о его умении выбирать жильё, но он так счастливо и гордо улыбался, что Пэнси смолчала и продолжила осматривать кошмар, в котором ей теперь придётся жить. Жалкий домишко из красного кирпича, местами, кажется, криво положенного, был обнесён таким же жалким краснокирпичным заборчиком. По всей видимости, от местного законопослушного населения заборчик защищал слабо, потому что сверху и посередине, там, где раньше, очевидно, были ворота, он был надставлен отвратительными некрашеными досками. Сам дом делился на три части, и им с Ли принадлежала лишь одна из них. Гостиная, кухня, крохотная столовая, на втором этаже две спальни с малюсенькими, практически чердачными окнами. Ванная комната настолько мала, что даже странно называть её комнатой, скорее ванная каморка. Окно в туалете забито досками. Невероятно убогое жильё; не дом даже, а... Пэнси пришлось напрячь память, чтобы вспомнить мерзкое, унизительное слово «квартира». Напротив – подозрительного вида заросший зеленью пустырь, обнесённый крепким деревянным забором, на вид получше, чем убожество вокруг их дома, там какие-то приземистые сарайчики с изрисованными стенами и странные разноцветные штуки непонятного назначения. Пэнси решила сейчас не задавать вопросов, боялась показать раздражение. Ну хорошо, не боялась, ничего она не боится! Просто этот охламон с дредами светился от удовольствия, кажется, он верит, что нашёл лучший дом в городе. Переубеждать его сейчас жестоко, вот! Она же не садистка. Но потом надо обязательно выяснить, что за притон находится рядом с ними. И насколько опасно здесь ходить после заката. Пэнси с сомнением ещё раз оглядела улицу. Трущобы, о Мерлин, какие ужасные трущобы! Пожалуй, и выяснять нечего. Как стемнеет, за порог она не выйдет, даже если ей за это предложат переехать в нормальный дом. Кажется, на мебели тут тоже экономят. Кровать есть, тумбочек нет. Во второй спальне – здоровенное кресло. В гостиной одиноко стоит диван. В столовой – стол и две страшненькие табуретки. В прихожей довольно вместительный шкаф, но вешалки нет вовсе. В кухне стол и странная на вид маггловская техника. Мерлинова борода, ей ведь придётся разбираться, как это работает. Внезапно Пэнси стало страшно и очень-очень горько. Она ведь ничего не знает. Ни-че-го. Как готовят, откуда берут продукты, как стирают и где сушат бельё, что делать, если сломается... ну вот хотя бы дверь. У неё здесь нет ни одного знакомого, она совсем одна, ей некому помочь... И колдовать среди магглов нельзя... Пэнси не выдержала и расплакалась. Ли немедленно оказался рядом. Обнял её, гладил, говорил что-то успокаивающее, как будто всё понимал. Ни черта он не понимал, конечно! Он никогда не был на её месте! У него была его мамочка-расистка, она всё знала, всё умела, она готовила, стирала и убирала, а он горя не знал, бегал во дворе и штаны рвал! Её всему научила её мамочка, а ту – её мамочка, для неё всё было знакомое, понятное, своё! А она, Пэнси, разом оказалась в другом мире. Ууу, какой дурак папочка! Какой злой, гадкий дурак! Оставил её без наследства и сидит теперь сам на своих деньгах. И главное, толку-то? Других детей у него всё равно нет, после его смерти наследником станет муж Пэнси или её дети. Но пока Морис Паркинсон жив, ей придётся ютиться в этом ужасном месте. - Извини, – выдавила Пэнси, вытирая слёзы, – просто мне... немного страшно. Я же никогда не жила среди магглов... Не умею ничего... Научусь. Просто минута слабости. - Всё будет хорошо, Пэнси, – Ли смотрел на неё и, кажется, сам верил в галиматью, которую нёс. – Конечно, ты научишься, да и соседки помогут. Тут хорошие девчонки рядом живут, вы подружитесь. Знаешь, когда батя сел, Пайку, моему брату, было четырнадцать, а я ещё в Хогвартс не ходил. Ну, должен был пойти как раз осенью. А тогда весна была. И мы с Пайком единственные мужики в доме остались, Сэму семь стукнуло. Тоже боялись, вдруг не потянем. Ничего, справились. Мам гордилась нами... – он замолчал, кажется, вспоминать о семье ему тоже больно. Пэнси вымученно улыбнулась. - Ну, раз ты в одиннадцать справился, то я и подавно смогу. Идём вещи разбирать? Вещей у них было немного – кто же берёт в Хогвартс весь гардероб? К тому же она придирчиво перебрала одежду и оставила только то, что могло сойти за маггловское. Ли вроде как передали чемодан из дома, но в итоге их вещи заполнили шкаф едва ли наполовину. Вазочка, последний подарок Дафны на день рождения, нашла себе место в гостиной на подоконнике. Засушенная лилия, тщательно упакованная чарами, должна была стоять на трюмо или в крайнем случае на прикроватной тумбочке, но сейчас у них не было ни того, ни другого, поэтому Пэнси попросту поставила её на пол в углу спальни. Прекрасная белая лилия в строгой чёрной вазе, память о неосторожной просьбе и сумасшедшем черномазом рыцаре. - На нас похожа, – улыбнулся Ли. – Нежная белая девица и чёрный обалдуй, готовый всю жизнь носить её на руках. Пэнси засмеялась и снова вывернулась из его объятий. - Ли Джордан, не мешай мне раскладывать вещи! Это ритуал, знаменующий заселение в новый дом! Ему надо уделить максимум внимания, бестолковый ты тип. Бестолковый тип покорно вздохнул и отстал. Минуты на три. - Пэнси, – озабоченно сказал он, когда его куцее терпение кончилось, – мне кажется, надо проверить эту кровать. Она не внушает мне доверия. - В каком смысле проверить? - Ну в прямом. Достаточно ли она крепкая? Иди-ка сюда, – Ли завалился на кровать и притянул к себе Пэнси. – Вроде выдерживает. А ну, посмотрим... Когда это недоразумение с дредами резко дёрнуло Пэнси на себя, она потеряла равновесие. Иначе бы, конечно, она его оттолкнула. Ведь так много надо сделать, пока светло! Но равновесие было потеряно, Ли обнимал крепко и целовал настойчиво, так что пришлось покориться. Да, пришлось. Практически грубой силе. А то бы она ни за что. Убедившись, что кровать ещё ого-го и выдержит много испытаний, Пэнси с Ли решили предпринять вылазку по окрестностям. Как сказал Ли, надо выяснить, куда бежать, если захочется пожрать. Сразу за странным пустырём, обнесённым забором, обнаружилась церковь, а через пару домов от неё – диковинное заведение «Рыбный бар Шун Ли». Там можно было пообедать или взять с собой еду, в которой Ли разбирался, как выяснилось, куда лучше Пэнси. - Обычная китайская забегаловка, – объяснил он, как будто ей это должно было о чём-то сказать. – Хорошо, что рядом с домом. Да ты попробуй, это классно! Пэнси пробовала с опаской и долго привыкала к необычному вкусу. Но голод китайская еда утоляла не хуже, чем английская, так что вскоре настроение у Пэнси улучшилось, и она не стала возражать, когда Ли предложил купить здесь что-нибудь на ужин и на завтрак. Потом они гуляли в маленьком неухоженном парке – на баскетбольной площадке несколько негров шумно играли в баскетбол – и дальше, по Ньюфаунленд-роуд. У Пэнси уже кружилась голова от пояснений Ли. Так много новых слов – «распродажа», «полицейский участок», «супермаркет»... В конце концов бедная девушка взмолилась, и они пошли обратно. Домой. Надо привыкать к этому слову. Легче не стало. Вроде она поняла, где продаётся еда, а где бельевые верёвки – возле китайской лавки был приятный на вид хозяйственный магазин – но всё равно побаивалась. А вдруг у магглов есть какие-то особые правила для походов за покупками? Надо будет в первый раз взять с собой Ли. В конце концов, он вытащил её сюда, пусть показывает теперь! Подключили холодильник. Он негромко и будто бы недоверчиво загудел, Ли сказал, так и должно быть. Пэнси аккуратно сложила внутрь купленную еду, с интересом наблюдая, как загорается лампочка, когда открывается дверь. Так просто, дверца холодильника нажимает на кнопку, и свет гаснет. Очень удобно придумали эти магглы! Потом Ли учил Пэнси обращаться с плитой, и всё время норовил засунуть свои лапы куда не следует, так что в конечном итоге они проверили на прочность кухонный стол и стену. Стол шатался и угрожающе скрипел, но выдержал. Стена оказалась вполне крепкой. В общем, как разогревать еду, Пэнси разобралась. Когда стемнело, вдалеке послышались голоса; кто-то пел, отбивая ритм на барабане. Пели, кажется, по-английски, но Пэнси понимала через два слова на третье. Ли довольно улыбнулся: - Класс. В Хогвартсе мне этого не хватало. - Чего – этого? - Ну, музыки, песен, танцев. У нас каждый вечер кто-то играет и поёт. О Мерлин. То есть эти концерты будут постоянными. Как бы так поставить на окна заглушающее заклятье, чтобы магглы не заметили, а Ли не снял? Пэнси снова разозлилась. Вспомнился Хогвартс, спальня девочек, кровать с балдахином... Сердито мотнув головой, новоиспечённая миссис Джордан отправилась в ванную. Тройной эффект: помыться на ночь, скрыть от Ли слёзы и хоть какое-то время не слышать дивного пения за окном. Однако противный маггловский мир явно задался целью испортить ей настроение. В кране не было горячей воды! То есть вода была, но абсолютно холодная. Разъярённая Пэнси не выдержала и пробормотала заклинание. Вода нагрелась, но погас свет в ванной. Беспрестанно ругаясь, Пэнси помылась на ощупь и, злая, как Драко, на которого вылили ведро зелёной краски, вылетела в гостиную. - Ли Джордан! Что это, чёрт побери, такое? Наведи немедленно порядок, ты мужчина или нет?! - Пэнс? – Ли появился из кухни, с ложкой в руках. Этот бесстыдник был в одних штанах, и его мускулистые плечи... Ах, эти плечи... - Мой герой, – Пэнси чувствовала, как тает в его объятиях, но упорно пыталась договорить, – почему у нас нет горячей воды? Ли стукнул себя ложкой по лбу. - Пэнс, я тупица. Конечно, у нас нет горячей воды, за неё же не заплачено! Я завтра всё улажу, крошка, иди сюда, я тебя согрею, мы поужинаем... Нет, через какое-то время они, разумеется, поужинали. Потом Ли отнёс её в кровать и долго искал одеяло, но подробностей она уже не помнила. Утро началось с того, что кто-то прокричал прямо над ухом у Пэнси: - Дети, пожалуйста, выйдите из автобуса и подойдите ко мне, чтобы я мог вас пересчитать! Все подойдите ко мне! Колин, тебя тоже касается! Джек, не дёргай Сару за волосы! Проморгавшись, сообразив, где находится, и подняв подушку, свалившуюся на пол, Пэнси убедилась: в комнате кроме неё никого нет. Она уже была готова поверить, что ей приснился странный сон, но из окна раздался усиленный Сонорусом голос: - Дети, а теперь все вместе идём ко входу. Когда зайдём внутрь, не разбегайтесь, послушайте меня! Стоп, Пэнси, какой ещё Сонорус? Это маггловский мир! Мерлиновы яйца, который час вообще? И где эта скотина с дредами? Скотина с дредами обнаружилась очень быстро – по запаху. Ли разогревал курицу под мандариновым соусом и напевал под нос что-то несуразное. Курица, как и положено хорошему завтраку, пахла на весь дом. - Ли Джор... ммм... Ли... – Кажется, этот негодник сразу понял, что у Пэнси плохое настроение, и решил принять меры. Целовался он отлично, и вскоре даже невнятные вопли за окном перестали иметь значение. На сей раз всё испортила курица. Она напомнила о себе неприятным запахом подгоревшей еды, и Ли бросился спасать завтрак. - Пэнс, я сразу после еды пойду заплачу за воду, обещаю! Тип с маггловским Сонорусом снова взвыл. Пэнси поморщилась. - Ли, что это? - Где? – мерзавец, снова не озаботившийся надеть рубашку, изумлённо заозирался. - Ну эти вопли за окном! - Какие во... – маггл опять заорал. – А, эти! Блин, я не обратил внимания. Понятия не имею, Пэнс. Тут напротив какой-то детский полигон, кажется. - Детский полигон. Пэнси придирчиво оглядела курицу. Вроде съедобно. Ковырнула вилкой. - Ну да, детский полигон. А что? Ничего, болван, просто мне в этом жить. Ты-то будешь уходить на работу, негодяй черномазый. - Ясно. Ли, я буду ставить на окно спальни заглушку, это решено и это не обсуждается. - Ну хорошо, если тебе так хочется. Креветочные чипсы будешь? - Давай. На столе лежал листок, исписанный почерком Ли. Озаглавлен он был просто: «Список». Пэнси с интересом придвинула листок к себе. - Что это? - Да так, писал, что надо купить. Пэнси с удивлением прочла: «Фигня на кухню – с пластиковыми ручками! Вилки и ложки, побольше. Чашки и тарелки, разные. Губки мыть посуду. Моющие средства: а) фигня в бутылке; б) порошок; в) в сортир. Бумага туалетная. И писчая бумага тоже, кстати. Кастрюли как у мам. Набор сковородок разных. Постельного белья две смены. Полотенца здоровые и разные. Ножи!!! Мыло и шампунь. Верёвки для белья. Инструменты. Гвозди и всякое. Вешалка» Ход мысли мужа Пэнси не поняла, но, подумав, приписала в конец списка: «Коврик резиновый в ванную». Без коврика ей было неуютно. - Так, – заявил Ли, сваливая посуду в мойку, – я пошёл заплачу за воду, куплю всякого и пойдём гулять. Я быстро! Он чмокнул Пэнси в нос, натянул футболку и бодро пошагал в одному ему известном направлении. Оставшись одна, Пэнси пошла в ванную. Задумчиво щёлкнула выключателем. Свет зажёгся. Отлично, значит, магия не портит это, как его, лектричество, а просто мешает ему работать. Поёживаясь, Пэнси всё же помылась в холодной воде. В голове прояснилось. Наверное, надо помыть посуду. А как? Пэнси смутно помнила, что должны быть специальные заклинания, но не знала ни одного. Вернувшись в кухню, она неуверенно сказала: - Агуаменти? Вода брызнула в мойку. Холодильник выключился. Какая же я дура, подумала Пэнси и открыла кран. Теперь вода лилась прямо на тарелки, но чище они не становились. Явно требовалось что-то ещё. «Губки мыть посуду», вспомнила Пэнси. Кажется, здесь есть какой-то секрет. Придётся ждать Ли. Она снова пошла в ванную, включила там свет – кажется, ей начало это нравиться – и занялась макияжем. Чёрт возьми, то, что Ли Джордан теперь её муж, вовсе не означает, что он должен каждое утро лицезреть её некрасивой! Увы, все мужчины – козлы, а кто не козёл, тот обезьяна с дредами. Негодяй Джордан, вернувшийся с тремя здоровыми пакетами, даже не заметил, что Пэнси накрасилась. Снова чмокнул и стал разбирать покупки. Улучшившееся было настроение снова испортилось. - Эй, Ли, не разводи тут свинарник! В мойке грязная посуда, по всей кухне разбросаны вещи – что за безобразие? Давай, показывай мне, как магглы посуду моют! - О, это очень, очень интересно, сейчас я тебя научу, – мурлыкнул Ли и немедленно полез её лапать. - Прекрати сейчас же! Прекрати, я сказала! Семейная жизнь без горячей воды меня совершенно не прельщает. А греть воду чарами я готова только если ты будешь светить мне Люмосом – и при этом держать свои лапы подальше! Ли, ну перестань, мне не нравится мыться в холодной воде! Её бесстыдник шумно вздохнул, недовольно наморщил нос и сказал: - Ладно, показываю, как моют посуду. Смотри, вот это губка, вот это моющее средство... Ах я, болван! - Ты болван, – немедленно согласилась Пэнси. – Что ты забыл? На упаковке с губками была наклеена бумажка с надписью «Ньюфаунд». Ну конечно, именно так назывался тот хозяйственный магазинчик, мимо которого они вчера проходили. Пэнси вспомнила, что хотела, чтобы они сходили за покупками вместе, и поджала губы. - Сушилку для посуды я забыл! – с досадой ответил Ли. – Ну ладно, купим сегодня. Пэнси повеселела. - И научи меня, как покупки делать, хорошо? - Эээ, ну ладно. Не уверен, что там надо чему-то учить... – Ли помолчал. – Да, ты права, надо. Научу. На этот раз они пошли в другую сторону. Ли завёл её в арабские кварталы, накормил кебабом в шумном ресторанчике с улыбчивыми, плохо говорящими по-английски официантами, показал «восточный супермаркет» и научил ходить между стеллажами, толкая перед собой тележку, выбирать товар и оплачивать его на кассе. Правда, продукты здесь продавались незнакомые, поэтому Пэнси выбрала только пряности, после чего затребовала, чтобы Ли отвёл её в нормальный магазин. - Ты точно не устала? – поинтересовался этот негодяй, кажется, рассчитывавший вернуться наконец домой и затащить её в спальню. - Нет, не устала, – возмутилась Пэнси, – день только начался! Я хочу понять, где можно купить нормальную еду! Это всё прекрасно, эксперименты, экзотика, но нормальную курицу с нормальным гарниром я имею право поесть? Ли покачал головой с сомнением, но взял жену под руку и бодро зашагал куда-то. От новых впечатлений кружилась голова. Дома, домики и домишки, одинаково убогие, хотя внешне и опрятные; узкие улочки; изредка попадаются дома получше, но обязательно обнесённые оградой с неизменной табличкой: «Частная собственность». Негры, арабы, китайцы, белые, все вперемешку, все разговаривают и смеются, бегают дети, медленно тащатся старушки... Как же их здесь много! Хогсмид казался малолюдной деревней по сравнению с этим маггловским городом. Путешествие и впрямь вышло долгим. Чтобы купить обыкновенную еду, а заодно пресловутую сушилку для посуды, им пришлось зайти в соседний район, Сейнт-Уэрберс, и навестить огромный супермаркет. Назад Пэнси еле добрела, хотя мужественно пыталась не показать, как устала. Но разве от этого чёрного недоразумения что-то скроешь? Последние несколько десятков метров Ли нёс её на руках, не слушая вялых возражений. Зато потом у него были основания уложить её в постель, якобы для отдыха. Да, конечно, отдохнёшь с ним. Впрочем, Пэнси не жаловалась. А смысл на него, орясину такую, жаловаться? И вообще, ещё примет за чистую монету, не приведи Мерлин... После «отдыха» Ли учил жену готовить. Сам он, правда, умел немного и всё обещал купить поваренную книгу. Но Пэнси и не надеялась сразу научиться делать тридцать блюд. Одного-двух пока достаточно. Картошка в результате немного пригорела – Ли тоже оказался не очень-то великим кулинаром – тем не менее с ужином и завтраком они справились. Вечером на улице опять пели, но, откровенно говоря, Пэнси было всё равно. Утром Ли ушёл, а Пэнси осталась на хозяйстве. Заправила постель, приняла душ и отправилась на кухню мыть посуду. К грязным тарелкам было неприятно прикасаться, но моющее средство оказалось на высоте: посуда очень быстро становилась идеально чистой. Старательно протирая тарелку губкой, Пэнси чувствовала себя образцовой женой: муж на работе, а она занимается домом. Вспомнились родители и вдруг отчаянно захотелось, чтобы у них с Ли было не так. Захотелось знать, где именно работает Ли, расспрашивать его вечером и понимать, что он отвечает, быть знакомой с его коллегами... Обязательно выясню, пообещала она себе, аккуратно ставя тарелку в сушилку. А потом Пэнси клюнула сова. Бессовестная птица залетела в открытое окно и, видимо, какое-то время сидела на столе, но потом ей надоело ждать. Впрочем, за свою нетерпеливость сова поплатилась: вскрикнув, Пэнси от неожиданности взмахнула палочкой и превратила обидчицу в тарелку. Почему в тарелку, она и сама не знала. Не успела задуматься. Нападают – отбивайся. Чертыхаясь сквозь зубы, Пэнси трансфигурировала сову обратно и сняла с её лапы письмо. «Дорогая Пэнси!» - прочитала она. – «Извини, что пользуюсь этим средством связи, но ты не оставила адреса. Как ты там? Мы беспокоимся. Нужна ли помощь? Можно ли тебя навестить и когда? Пожалуйста, ответь так быстро, как сможешь. Д.» - Великолепно, – пробормотала Пэнси. – А курьера на тестралах, рассыпающего фейерверки, ты не мог в маггловский квартал прислать? Сова переступила с лапы на лапу. Пэнси почувствовала себя дурой, разговаривающей с птицами, и торжественно распаковала пачку, на которой было написано: «Бумага писчая». Тонкая, конечно, ну да ладно. Хмыкнув, Пэнси села к столу и начала писать. «Дорогой Д. и все сочувствующие! Мы с Ли в полном порядке, спасибо. Прекрасно справимся и сами. Благодарю за беспокойство, папеньке не передавайте пламенный привет. Адрес: Бристоль, район Сейнт-Полз, Ферн-стрит, 12, на углу с Ньюфаунленд-роуд. Наша дверь крайняя справа. Хочешь – приезжай, не прогоню. Ли на работе часов до пяти вечера. П.» Перечитав записку, Пэнси засомневалась, стоит ли её отправлять, но у совы было на этот счёт своё мнение. Окончательно устав ждать, она подскочила поближе, схватила листок и была такова. - Ах ты ж... – воскликнула Пэнси, но сова попалась чем-то похожая на Ли: безо всякого понятия о вежливости. Даже не оглянулась, сволочь. Ну и ладно. Если Д. ей друг, он всё поймёт правильно. А если нет, то туда ему и дорога. Мяса с картошкой осталось немного; придирчиво изучив содержимое сковородки, Пэнси решила оставить его на ужин Ли и пообедать в странном «Рыбном баре», где помимо рыбы и прочих креветочных чипсов прекрасно подавали курицу в мандариновом соусе и десерты. За окном опять завопили про детей, которые должны были подойти к забору и дать себя пересчитать. Пэнси вздрогнула и от всей души пожелала, чтобы наглая сова не успела далеко отлететь и сейчас брякнулась от неожиданности о какое-нибудь дерево. Приведя себя в порядок, миссис Джордан-младшая – Мерлин, ей нравилось так называться! – вышла из дому и отправилась обедать. Без Ли на улице оказалось удивительно неуютно. Пэнси чудилось, что все провожают её неприязненными взглядами и зубоскалят на её счёт. Пару раз у неё за спиной раздались взрывы обидного хохота. Она упрямо шла вперёд, только подбородок задирался выше, да рука крепче сжимала сумочку. Ну и пусть веселятся. Дикари какие-то, по-английски нормально разговаривать не умеют, а туда же. Невдалеке совершенно лысый негр в нелепых оранжевых шортах и без рубашки помогал грубо размалёванной тощей девице затащить на крыльцо широкую коляску с двумя орущими младенцами. Пэнси содрогнулась, глядя на совсем ещё юную мамашу. Мерлин великий, что подобное ничтожество воспитает из своих детей? Даже одеться нормально не умеет. Негр закрыл за девицей дверь, развернулся и пошёл дальше по улице. Увидел Пэнси, похабно улыбнулся и, насвистывая, завернул, к счастью, за угол. Какой кошмар. И она теперь будет здесь жить. Ходить по этим улицам каждый день. Возможно, ей придётся общаться с соседями. Ах, Ли, куда ты меня привёз? Лишь бы Драко приехал, а то пообщаться не с кем. В баре с ней разговаривали сквозь зубы, рядом сидело ужасное семейство с тремя невоспитанными детьми, а чуть дальше несколько грубо хохочущих парней тискали безвкусно одетых девиц. Пэнси поела так быстро, как могла, и скорее вернулась домой. Омерзительно. Это омерзительное место, здесь живут омерзительные люди. За стеной горько заплакал ребёнок. Пэнси его понимала: шум на игровой площадке напротив дома переходил все разумные пределы. Нет, так дальше жить нельзя. Это теперь её дом, а значит, она должна сделать его уютным. И никакие дикари-соседи и невоспитанные дети не помешают ей быть счастливой с любимым мужем! Из всяких упаковок от купленных вчера вещей Пэнси трансфигурировала милые занавески и повесила на окна. Холодильник опять перепуганно выключился – ну и соплохвосты с ним. Здесь надо навести порядок! Как подметать чарами, Пэнси не знала, поэтому просто очистила пол заклинанием. Подумала и таким же образом убрала пыль. В ванной каморке наложила заклятье расширения пространства, чтобы хотя бы не задевать локтями стены. В туалете решительно поменяла цвет стен – тот унылый тёмно-зелёный, который выбрали предыдущие хозяева, Пэнси бесил. Хотелось сделать ещё много всего, но она не знала, как. Эх, дура, надо было брать спецкурс бытовых заклятий. Кто ж знал, что понадобится... Ничего. Разберёмся. Она выглянула в окно. Возле самого дома, на тоненькой полоске земли чахли какие-то цветы. Пэнси набрала воды в чайник и пошла их поливать. Можно позже здесь что-нибудь ещё посадить, чтобы, например, вилось по стенам. Потом Пэнси ходила по дому и представляла, каким он будет. В гостиной, конечно же, они поставят большой книжный шкаф, а лучше – полки до самого потолка. И уютный мягкий уголок, и столик, чтобы сервировать чай. А в углу будет письменный стол, и на нём непременно – антикварная лампа. И картины на стены повесить! Пару старинных гравюр и какие-нибудь пейзажи. На окна – большие занавеси, немного помпезные, но тёплых, домашних тонов. Из второй спальни надо сделать полноценную детскую. Весёленькие обои, на полу ковёр с длинным ворсом, повсюду игрушки. Большая кровать, чтобы ребёнку было удобно. И цветные жалюзи. На улице снова закричали, чтобы дети побыстрее выходили и собирались возле автобуса. Плотно закрывающиеся цветные жалюзи. Да, определённо. Шум за окном нарастал. Теперь кричало уже двое взрослых, но их голоса были еле различимы за воплями детей. Пэнси выглянула в окно. Возле пресловутого полигона для игр столкнулись две группы: одна уезжала, другая только приехала. Встретившись, они немедленно устроили драку, и теперь взрослые бегали вокруг них и пытались разнять, но клубок плотно сцепившихся детских тел не поддавался на уговоры. Интересно, долго это будет продолжаться? Чуть в стороне раздались другие вопли – весёлые. Кажется, какие-то буйные устроили там вечеринку. Танцуя и громко стуча в барабаны, они высыпались на улицу. Крики, смех, нескладное пение... У Пэнси наконец разболелась голова. Ну, Ли Джордан, только явись домой! Ты обещал «отличное жильё, приличное место»! А она, дура, поверила! Ничего, она ему всё выскажет! Понимать надо, кого замуж берёшь! Как по заказу, хлопнула входная дверь. Пэнси поспешила навстречу мужу, пылая праведным негодованием. Ли был усталый и раздражённый, на плече осталась сажа – видимо, перемещался по каминной сети. Он вошёл в дом пятясь и таща за собой огромную коробку; через плечо была перекинута набитая битком сумка, на второй руке болтался пакет, стукаясь о то здоровое нечто, что волок Ли. - Привет, Пэнси, – сказал Джордан, не оборачиваясь, – я тут купил кой-чего. Поужинать есть чем или надо готовить? Пэнси на мгновение застыла на месте, потом неуверенно подошла и обняла мужа. - Конечно, есть, милый, я сейчас разогрею. Что-то случилось? - Да нет, не то чтобы, – Ли наконец втащил коробку, повернулся к жене и поцеловал её в макушку. – В итоге всё порешал. Вот, даже денег заработал. - Ты иди в душ, наверное, на тебе сажа. Я пока с ужином разберусь. - У тебя всё в порядке, Пэнс? - Конечно, дорогой. Только одна проблема – муж некормленый. - Ну, эту проблему мы сейчас решим, – Ли улыбнулся, и Пэнси показалось, что задорная улыбка смывает усталость с его лица. – Пошёл в душ, моя леди. Обращаться с плитой ещё было непривычно, но Пэнси справилась. Разогрела курицу с картошкой, на отдельной тарелочке подала креветочные чипсы, которые захватила с собой из «Рыбного бара». Вчера Ли наворачивал их с таким удовольствием, две порции умолотил. Обшарпанный стол и кривоногие табуретки, конечно, не вписываются в образ идеального семейного гнёздышка, но, чёрт возьми, разве им обязательно такими оставаться? Пэнси вдохновенно взмахнула палочкой, старательно вспоминая столовую её мечты, виденную когда-то в дорогом мебельном салоне. - Ух ты! – выдохнул Ли от дверей. – Здорово ты тут похозяйничала! Пэнси задрала нос. - Это только начало. Садись за стол. Ужин исчез почти мгновенно, Пэнси даже заволновалась, не остался ли муж голодным. Но в доме всё равно больше ничего не было, поэтому она просто сгрузила посуду в мойку и стала старательно мыть. - Расскажешь, что делал сегодня? Ли хохотнул. - Бегал в основном. Один парень, мой старый знакомый из Иствилля, продавал по дешёвке грузовик добротной шерстяной ткани. У меня, конечно, кое-какое бабло есть, но чтобы вот так сразу грузовик... Короче, пришлось побегать, взять аванс у покупателя, доложить своих, купить часть ткани, взять остаток денег и аванс у следующего покупателя... Ну ты схему поняла, да? Так понемногу всё и скупил. - А почему он дёшево продаёт? Шерсть некачественная? - Что ты, я б некачественную не взял! Ваш магический народ привередливый. Она краденая просто, вот Джейми и сдаёт по бросовой цене. - Но это же, наверное, нехорошо – покупать краденое? – с сомнением спросила Пэнси, присаживаясь рядом с мужем. Хм. Может, не надо его расспрашивать о делах, раз такие, эээ, подробности выясняются? Нет. Она должна знать о своей семье всё. Даже если её муж нарушает закон. - Ну вообще да, нехорошо. Но где ж я ещё такие цены найду? Мне раскручиваться надо, дом обставлять. Жену кормить, – Ли обнял Пэнси и притянул к себе. – А мою жену чипсами не накормишь, она, знаешь ли, привыкла к еде посущественней. В домашних делах пришлось объявить перерыв – Ли оказался вовсе не таким уж усталым. Потом они посмеялись, починили табуретку, в последний момент не выдержавшую испытаний, и пошли разбирать покупки. - С гордостью представляю вашему вниманию, – торжественно заявил Ли, – чудо маггловской техники – стиральную машинку! Инструменты у меня уже есть, так что сегодня подключу её. Полный автомат! Тебе надо только кнопки нажимать. - Какой же ты у меня молодец! – Пэнси поцеловала мужа в щёку, охнула, когда его лапы оказались у неё под юбкой, и со смехом щёлкнула его по носу. – Ли, табуретка уже сломалась, ты хочешь остаться без стола? - Без стола я не останусь, Репаро – наше всё, – пробормотал Ли в шею Пэнси. – Ммм, век бы с тобой целовался. Так вот, здесь стиральный порошок и всякая ерундистика в ванную, – он с явным сожалением отпустил жену и стал вытаскивать покупки. – Шкафчик для всего этого я вчера нашёл на заднем дворе, какой-то мудила его открутил и выкинул. Починю и повешу сегодня. Это ж надо быть таким идиотом – мебелью разбрасываться! - Точно идиот, – возмутилась Пэнси. – Мебели тут и так мало. Кроме того, только умственно отсталый человек мог покрасить стены в туалете в такой ужасный цвет! - Короче, до нас тут жил какой-то дебил. Неудивительно, что его выгнали. - Выгнали? - Ну да. Здешний хозяин – человек покладистый и терпеливый, но предыдущего жильца отсюда попросил. Я не знаю подробностей, знаю только, что тут жил парень с братом и его женой. Брат всё время был в разъездах, он водитель чего-то там, его жена, социальный работник, пропадала целыми днями в каком-то центре неподалёку отсюда. А он в основном бездельничал, пытался завести в доме наркопритон, но полиция его быстро обломала, тут же участок в двух шагах. Торговать дурью он перестал, но постоянно занимался фигнёй. То машину угонит, покатается и бросит в соседнем квартале, то компанию соберёт и буянит полночи. Ну, хозяину и надоело, что его дом постоянно полицейские навещают. Пэнси покачала головой. Почему-то, она сама не знала почему, высказывать своё мнение о бывшем жильце как о типичном представителе местного населения не хотелось. - Ладно, Пэнс, я пошёл в ванную, стиралку подключать и шкафчик прикручивать. А то скоро вечер, я, честно ежели, подустал маленько. Ли чмокнул её, ухватил чудо маггловской техники и потащил в ванную. Кажется, жизнь несмотря ни на что налаживалась. Наутро Пэнси удалось встать раньше, чем Ли умчался на работу. Гордая собой, она нарезала салат из купленных вчера мужем овощей и сделала яичницу с беконом. Нет, какой всё-таки Ли умница, шёл с работы и купил продуктов. А она-то – хороша жена! Чем бы она его кормила сейчас? Яичница даже не пригорела, и салат Пэнси умудрилась не пересолить. День начался удачно. Мысль о том, что придётся идти за покупками, немного портила настроение, но Пэнси была полна решимости преодолеть трудности и назло окружающей действительности зажить счастливо. Ли рядом, они любят друг друга – да неужели какое-то маггловское отребье способно отравить им жизнь? Ни за что! Надо сегодня сходить в другую сторону, выяснить, нет ли магазина с обычными продуктами поближе. Проводив Ли, Пэнси отправилась в ванную накладывать макияж. Пусть эти ничтожества увидят, как должна выглядеть настоящая женщина! Звонок в дверь застал её врасплох. Рука дёрнулась; губы придётся красить заново. Досадуя на незваного гостя, Пэнси отправилась открывать. На пороге стоял Малфой. - Привет, Драко, – ей отчаянно захотелось, чтобы губы сами собой накрасились как надо, – проходи. - Привет, – он перешагнул порог. – Я, кажется, не вовремя? Прости, что оторвал от дела. - Ничего страшного, я сейчас за пару минут приведу себя в порядок. У нас тут пока что бедновато, но присесть есть где, подожди немного, – Пэнси торопливо скрылась в ванной. Когда она вышла в гостиную, Малфой с интересом разглядывал скудную мебель. Да уж, такого дома ему видеть наверняка не доводилось. Пэнси вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела на гостя. - Извини, что не предлагаю чаю, мы его ещё не купили. - Зато я принёс, – улыбнулся Драко. – Я так и думал, что вы пока занимаетесь более серьёзными проблемами. Он выудил из кармана несколько мелких пакетов, взмахнул палочкой – пакеты увеличились в несколько раз. Холодильник обречённо выключился. - Уверен, по меньшей мере до половины всего этого у вас пока не дошли руки. Но ведь друзья для того и есть, чтобы помогать, не так ли? Я не разбираюсь в ведении хозяйства, но я посоветовался, – он чуть запнулся, – с Гойлами, и Лаванда сказала, что это тебе понадобится. Вот, подарок от неё, – Малфой протянул Пэнси толстый фолиант с весело искрящейся надписью на обложке: «Бытовая магия». – У неё такая же, осваивает сейчас, говорит, там масса интересного. - Спасибо, – Пэнси улыбнулась, взяла книгу. Как вовремя! Лаванда молодчина. - Ну и по мелочи, – Драко доставал из пакетов подарки один за другим. – Чай, кофе, чайный сервиз, чайные ложки, круассаны – ну, их мы сейчас приговорим... Это Монтегю передал, семена пряностей, они у себя в доме прямо в горшках выращивают. Это от Забини, книга рецептов итальянской кухни, ты вроде любишь. Это от Милли, набор косметики. Что тебе Дафна передала, я не знаю, она запаковала. Грег сказал, десяток книжных полок, если нужны, занесёт сам. Только мне придётся самому его привести. Маггловским транспортом добираться долго и хлопотно. - Вы меня совсем подарками завалили, – засмеялась Пэнси. – Спасибо. Книжные полки очень-очень нужны, сам видишь, сколько здесь мебели. - Да, Лаванда объясняла, что такое частично меблированная квартира. Тебе помочь? - Да уж налить чаю сама смогу. - Как скажешь, – серьёзно сказал Малфой и потащил чашки из подаренного сервиза в мойку. – Лаванда говорила, новую посуду надо сначала ополаскивать в горячей воде. Пэнси снова засмеялась. - Драко, ты знаешь, что ты несносен? - Ты мне это неоднократно говорила, но я продолжаю считать это клеветой. У тебя чайник пустой, наполнить? - Наполни, раз уж занял место у мойки. Я пока круассаны распакую. Посуду Малфой ополаскивал неумело, но отбирать Пэнси не стала. Хочется ему поиграть в маггла – пусть играет. И то правда, у него дома таких развлечений нет. - Пэнси, а чего ты эльфа не вызываешь? - Не хочу пользоваться ничем отцовским, – резко ответила она. - Но он ведь не только твоего отца, он твой тоже. И если ты его позовёшь, он явится, вряд ли ему отдан прямой приказ... - Он принадлежит к семье Паркинсон, из которой я вычеркнута, – перебила Пэнси. – И хватит об этом. Я не хочу. Мне неприятно. - Ну хочешь, я своего буду присылать? Зачем тебе тратить время на всё это? Ну уж нет. Она станет по-настоящему хорошей женой Ли. По маггловским меркам, к которым он привык. Она станет не хуже его мамочки. - Да мне всё равно тут больше заняться нечем, Драко. Серьёзно, не нужно. Квартира крохотная, я управляюсь без труда. За окном снова завопили. Малфой вздрогнул и чуть не разбил молочник. - Весело тут у тебя. - Напротив полигон для детских игр. Какая-то площадка для приключений или что-то такое. С одной стороны написано «приключения» и «Сейнт-Поллз», с другой осталась только буква «Д», так что официальное название этого места я тебе сказать не могу. Но общий смысл – сюда свозят юных троглодитов со всего района, чтобы они бесились и кричали. В спальне я поставила заглушающее на окна. Драко явно хотел что-то сказать, но промолчал. Пэнси чуть нервно раскладывала круассаны по тарелочкам. - А по вечерам здесь поют. Соседи. Жизнь такая, Драко. Это дешёвый район. - Зато вы вместе, – ответил Малфой после паузы. - Да. Зато мы вместе. Пока пили чай, Драко развлекал её болтовнёй. Больше не расспрашивал, и спасибо. Он очень забавно выглядел в этой убогой столовой – совершенно чужеродно, хотя и держался непринуждённо. Интересно, подумала Пэнси, он ещё придёт или убежит отсюда в ужасе, чтобы больше никогда не вернуться? Неважно. Ли от неё никуда не денется, а он ей нужнее, чем сорок тысяч Малфоев. Драко посмотрел пристально, будто хотел понять, о чём Пэнси думает. Кривовато усмехнулся. - Ты как, предпочтёшь принимать неженатого мужчину, пока мужа нет дома? - Предпочту, – кивнула Пэнси. – Когда возвращается Ли, я занимаюсь им. Кстати, ты долго ещё планируешь оставаться неженатым? Малфой чуть помрачнел. - Да надеюсь, родители дадут ещё немного подышать. - Настаивают? - Не то слово. - Сочувствую. Драко хмыкнул и перевёл разговор на другую тему. Распрощались, когда половина круассанов уже была съедена, а на полигоне поменялось две порции детей. Малфой аппарировал прямо из гостиной, а Пэнси посмотрела в зеркало, подкрасила губы и отправилась гулять. Заблудилась она минут через двадцать. Петляла, пытаясь угадать, в какую сторону свернуть; наткнулась на странную вывеску «Бристольский центр йоги», на какие-то «Галереи», магазин с обоями, сауну, музыкальную лавку... Наконец ей на глаза попался указатель, гласящий, что если свернуть налево, можно выйти на Ньюфаунленд-стрит. Отчаянно надеясь, что Ньюфаунленд-стрит находится где-то неподалёку от Ньюфаунленд-роуд, Пэнси устремилась туда – и вышла прямо к тому месту, которое искала. Несколько улиц лавок, магазинчиков и торговых центров. Кажется, здесь можно было купить всё на свете, в том числе то, о чём Пэнси не имела ни малейшего представления. Вволю нагулявшись и набрав наконец продуктов – а заодно купив цветочной рассады, - перед тем как идти дальше, она присела отдохнуть в милом заведении с по-маггловски непосредственным названием «Бристольская модная обжираловка». Потом, расплатившись с наконец-то милой официанткой, пошла в сторону дома. В глазах пестрило от вывесок. Итальянский ресторанчик «Боттелино». Мило, надо будет зайти. Магазин «Мир канвы». Интересно, нельзя ли здесь заработать вышивкой? Вышивать Пэнси любила, но в последнее время на это совершенно не хватало времени. Ателье по пошиву одежды. Полицейский участок. Ура, они с Ли вчера мимо него проходили! Пэнси довольно улыбнулась, выйдя наконец на Ньюфаунленд-роуд. Школа. Хозяйственный магазинчик «Ньюфаунд». «Рыбный бар». Только теперь, когда до дому рукой подать, начали болеть ноги. Церковь. Детский полигон, на нём ставшие почти родными дикие вопли. Добралась. В прихожей Пэнси разулась, бросила покупки и босиком прошла в спальню. К чёрту всё. Ей надо полежать, может быть, даже заснуть ненадолго. Поставив звенящие чары на четыре часа дня, Пэнси задремала. Интересно, как здесь отдыхают магглы, думала она, потягиваясь и ленивым движением палочки снимая заклинание. Если бы не магические заглушки, поспать не удалось бы ни минуты. Непредусмотрительно использованное Фините Инкантатем сняло все чары разом, и в спальню ворвались крики детей, раздражённые голоса ругающихся за стеной магглов и омерзительный сверлящий звук, кажется, из соседнего дома. Пэнси зевнула и пошлёпала в ванную. Умывшись холодной водой и наконец проснувшись окончательно, она занялась ужином. Поваренная книга, подаренная Блейзом, оказалась очень кстати: в ней были и довольно несложные блюда. Коробки и обёрточную бумагу от подарков, а также одноразовые пакеты и прочий мусор Пэнси решила не выбрасывать, а пока сложить в углу. Мало ли, что понадобится, а у неё есть из чего трансфигурировать. Среди коробок и бумаги обнаружился запакованный подарок от Дафны – Пэнси совсем о нём забыла! Она уселась к столу и разорвала упаковку. Оттуда немедленно вылетело письмо и услужливо развернулось. «Дорогая Пэнси! – писала болтушка Дафна. – Я тут поговорила с Амандой, которая теперь Забини, и она мне рассказала, что незадолго до свадьбы имела крайне полезную беседу с Джиневрой Уизли. Та порекомендовала ей книгу по домашнему хозяйству, которой пользуется её мать. Что ни говори, а у Молли Уизли семеро детей, небольшой доход, а дом тем не менее в порядке, и я подумала, такая книга будет полезна и тебе. Я разыскала её, хотя без ложной скромности скажу, это было непросто. Надеюсь, она пригодится. Пиши мне, дорогая! Мы так мало не виделись, а я уже отчаянно скучаю! Родители сердятся на тебя и не согласны отпускать меня к тебе в гости, но хоть переписываться мы можем, правда ведь? Ах, скорее бы меня наконец выдали замуж, тогда я смогу не обращать внимания на их запреты! Пэнси, ты такая счастливая. Твой отец может сколько угодно быть тобою недоволен, но он никак, решительно никак не может повлиять на тебя! А мы с Асторией, хотя и совсем уже взрослые, вынуждены делать всё по указке. Это невыносимо, Пэнси! Они диктуют нам даже какую мантию надеть и как уложить волосы! Очень жду ответа от тебя. Скучаю! Астория передаёт привет. Дафна» В пакете действительно лежала книга, толстая, на хорошей бумаге. «Подарок молодой хозяйке: энциклопедия домоводства», гордо было написано на обложке. Пэнси улыбнулась. Дафна, Блейз, Драко... Они появились из той жизни, которая уже успела стать для неё прошлым. Но, похоже, от этих ребят так просто не отделаешься. Ли Джордан злился на весь мир. Только жена помогала ещё как-то держаться. В конце концов, она же не психует, а ему сам Бог велел быть сильным чёрным мужчиной! Велеть-то велел, а вот средств для реализации задуманного предоставил явно недостаточно. Списки, которые заверяли своим поставщикам министерские чинуши, Ли в конце концов добыл. И эти перечни оказались совсем не такими идиотскими, как он надеялся. Основные вещи там имелись. Спрашивается, чем торговать бедному негру в волшебных кварталах? - Не паникуй, - спокойно сказал Джордж Уизли, к которому Ли прибежал за советом и утешением. – Списки, может, и неплохи, но вот поставщики, которые обеспечивают товарами из этих самых списков... Мне нужны цветная бумага и фольга. Чем больше, тем лучше. Цвета – чем ярче, тем веселее, можно и вовсе вырвиглазные. - С блёсточками подойдёт? – хмуро осведомился Ли, прикидывая, где достать первый заказ. - Разумеется. Если отдашь не дороже двух сиклей за фунт, то могу брать постоянно. Ли повеселел: - Эй, братишка, да я завалю тебя этой бумагой! Джордж дёрнулся, но сумел выдавить из себя улыбку. А новоявленный поставщик цветной бумаги в «Ужастики Умников Уизли» крепко-накрепко зарубил на чёрном носу: не называть рыжего «братишкой». Не нужно зря бередить рану. - Ну-ну, поглядим, - кривая ухмылка никак не желала удерживаться на лице Джорджа, и в конце концов он прекратил эту пытку, - но послушай доброго совета: походи по Диагон-аллее, поспрашивай, вдруг кому чего надо? Я слыхал, у мадам Малкин с подкладочной тканью опять сложности... Ли доброго совета послушался, и к концу дня у него было ещё несколько заказов, а также красочные и ёмкие характеристики основных поставщиков. Ссориться с ними, разумеется, никто не желал, но если нужный товар всё не везут, то ведь надо как-то перебиваться, верно? Конечно-конечно, кивал головой Джордан, сам пока не собиравшийся никому перебегать дорогу. Пока – не собиравшийся. И это тоже злило. Ли Джордан очень не любил оказываться слабым и никчемным. А магглы – кто бы мог подумать, магглы! – делали всё, чтобы достойный сын мамаши Дрю именно таким себя и чувствовал. Взять, к примеру, ситуацию с машиной. Да любому здравомыслящему человеку понятно, что у приличного бизнесмена должна быть своя машина. А сколько там лет этому бизнесмену – да ваше ли собачье дело? Хоть восемнадцать, хоть восемьдесят. Хоть восемь, главное – до руля и педалей доставать должен! Нет, все кредитные учреждения будто сговорились: после двадцати одного года, и точка. Хотя, если родители предоставят вменяемые гарантии... Ли бесился, поскольку очень хорошо понимал: сидящие отец и братья перечеркнут любые залоги, которые в состоянии внести мам Дрю. Это при условии, что Ли Джордан вообще попросит о чём-нибудь маму... Обидно, чёрт побери! С Упивающимися Смертью в русскую рулетку играть можно, а водить машину – ни-ни! Умом Джордан понимал: магглы понятия не имеют об Упивающихся Смертью. Но обида никуда исчезать не желала. В магическом мире новоявленному бизнесмену машина не требовалась. Но там к нему относились, как ко взрослому, и конкурировали с ним без поблажек. И без машины, ага. С горя Ли попытался было пойти в контору по сдаче машин напрокат. Удрал оттуда, и чёрные уши горели от насмешливых ноток, проскальзывавших в голосе тамошнего управляющего. Всё то же самое: приходите-ка, юноша, в двадцать один, и со справкой о доходах и имеющейся недвижимости, а мы посмотрим... Очень-очень серьёзно посмотрим, не сомневайтесь, юноша. Примерно полчаса Ли Джордан очень хорошо понимал мам Дрю и её нелюбовь к белым засранцам. Затем он вспомнил о Пэнси, и нелюбовь к белым куда-то улетучилась. Степень засранистости определяется отнюдь не цветом кожи, как сказал однажды Ремус Люпин. Тоже белый, между прочим. Ли завернул в ближайший бар, купил бутылку пива и приговорил её – в память о лучшем из профессоров. Ещё мистер Люпин частенько советовал не пренебрегать вещами, бывшими в употреблении. Дескать, они прекрасно могут послужить новым владельцам. Знал, о чём говорил, тут кругом его правда. Ли хмыкнул, бросил мелочь на барную стойку, вышел на улицу и купил газету. Отвык он, признаться, в магическом мире от количества прессы на душу населения. В одном Бристоле продаётся не меньше пары сотен разных газет и газетёнок, и к ним в довесок всякие журналы, буклеты, альманахи... А Джорджу Уизли цветной бумаги не хватает! Интересно, кстати: если договориться с распространителями красочных журналов и оптом скупать старые номера по дешёвке, сумеет Джордж найти этому многоцветью применение? Скажем, порезать и на конфетти пустить... Газета, купленная Ли, была чёрно-белой и издавалась на плохонькой бумаге. Зато объявлений о продаже разного хлама в ней было – море разливанное. Под подержанные автомобили отводилось целых полтора разворота. Цены Ли приятно изумили. Осталось выяснить, в чём подвох. Вот вроде бы, ничего не сделал, а солнце уже клонится к закату. И заработал всего-навсего смешных двадцать фунтов! Плюс, выжрал бутылку пива. А Пэнси, небось, и поесть-то толком нечего... Так, ругая себя и окружающий мир, Ли сел на автобус, везущий к родной теперь Ферн-Стрит. Вышел на нужной остановке – и чуть ли не оглох от причитаний одной из соседок – кажется, Мэгги: - Ли, ох, Ли! Тут такое творится – да как же это, да куда же смотрят Господь и ангелы? Ты за дверь – он на порог, ну разве можно это стерпеть? - Чего? – сил не было даже на удивление. – Кто на порог? - Белобрысый дьявол, вот кто! И прямиком шасть к твоей жене, ну как же так, Ли, ну ты ведь убьёшь его, правда? Почему-то стало смешно. А чего он ждал – что Пэнси ради него откажется от слизеринских приятелей? Нет, Джордан вовсе не ожидал от жены супружеской измены. Ревность к Малфою была чем-то привычным, вроде ноющего на перемену погоды ребра. Ли покалечили ещё в детстве парни из ямайского квартала, с тех пор и болело. Ну а белобрысый хорёк... неприятно, конечно, да и Бог с ним. В конце концов, Пэнси имеет полное право встречаться со старыми друзьями. Он, Ли, тоже не откажется от гриффиндорских товарищей ради жены-слизеринки. - Всё нормально, Мэг, это... – чуть не брякнул «это Малфой», – это наш с Пэнси сокурсник, я ему разрешил приходить. Он не работает сейчас, вот и шляется по знакомым, когда вздумается. Ну, белые, сама понимаешь. - Я-то понимаю, Ли Джордан. Я много чего понимаю. Но чего я не могу понять, так это почему твоя жена сидит с белым сокурсником столько времени, когда законный муженёк на работе! Он с самого утра торчит в вашем доме! Ты ему веришь – твоё право, но смотри... - Эй, успокойся! – вышло чуть резче, чем хотелось, но Мэгги заткнулась. Стояла подбоченясь, часто дышала, воинственно метала глазами молнии, но молчала. И то хлеб. – Я верю не ему, а своей жене. Я знаю Пэнси лучше, чем ты. И этого белого хлыща тоже знаю. Он вроде таракана: прилипчивый, но вреда от него не будет. Хотя да, - Ли позволил себе ухмыльнуться, - если уж заведётся в доме, так потом сто лет не выведешь. Сработало: Мэгги хмыкнула, но явно остыла. Веселить негритянок Ли Джордан умел. Большой опыт, чего там. Жаль, что веселить слизеринок умеют, похоже, лишь Малфои. Ну и ладно. Если белобрысый всё ещё в доме – можно вежливо, как ни в чём не бывало, раскланяться. Заодно Пэнси успокоится. Только можно поставить пенс против фунта, что Малфой уже давно умотал в свои мэноры, павлинам хвосты крутить. Аппарация – великое изобретение, угу. А теперь объясните это магглам, которые следят за соседями во все глаза. Желательно, соблюдая Статут о секретности. Небось, вокруг малфоевского жилья на сто миль вокруг ни одной живой души. Только эльфы, а они молчуны известные. В отличие от негритянских соседок. Ли Джордан представил себе Мэгги, одетую в наволочку, с длинными ушами и вытянутым носом. Но эти преобразования, конечно, не мешали воображаемой эльфийке сплетничать с подружками. Джордан призвал на помощь всю свою фантазию, залепил воображаемой соседке широким скотчем рот и немного утешился. С Пэнси, конечно, поговорить надо, но по-хорошему сам виноват – приволок потомственную волшебницу в квартал, где жизнь устроена совсем по-иному. А с заклеенным ртом Мэгги намного лучше. Факт. Узнавать звук открывающегося замка Пэнси уже научилась. Радостная, она побежала встречать мужа – и, едва успев его поцеловать, кинулась обратно. Яичный суп решил, что раз за ним не присматривают, можно вылиться на плиту и вообще перевариться. - Привет, Пэнси, – со смехом сказал Ли её спине. - Милый, сейчас будет ужин, две минуты, – Пэнси сняла кастрюлю с огня и придирчиво разглядывала, что получилось. - Что, Малфой приходил? – почти равнодушно спросил Ли. Пэнси едва не расхохоталась. Мерлинова борода, неужели он до сих пор ревнует? - Приходил. Принёс всяких мелочей вроде чая и кучу приветов. - Пэнс... Ты знаешь, тут такое дело... В общем, я не против, чтобы к тебе приходили твои друзья, но... – Ли подошёл сзади, обнял её, мешая наливать суп, получил поварёшкой по лбу, отстал и, потирая лоб, продолжил: - Понимаешь, люди думают всякое. Ну, типа – пока меня не было, заявился какой-то посторонний хлыщ, в дом вошёл – из дома не вышел... - Он дизаппарировал прямо отсюда. - Да я понимаю! А магглам-то ты это не объяснишь. Начинаются разные сплетни, типа, проторчал пару часов, кто знает, чем они там занимались... Я не хочу, чтобы про мою жену думали плохое. - Хорошо, хорошо. Я дура, надо было взять его за ручку и аппарировать с ним сюда. Больше не повторится, мой супруг и господин. Садись к столу. Ешь и рассказывай. - Да что рассказывать, нечего рассказывать, – Ли ухватил ложку и стал быстро ею орудовать. – Машина мне нужна, вот что. Мотаться по округе на рейсовых автобусах долго и накладно. В смысле пока я доеду, товар заберут. А машина – это дорого. Вроде можно купить подержанную, но там наверняка есть какой-то подвох, больно хорошая экономия на первый взгляд выходит. И всё равно пока нам это не по карману. Идиотский замкнутый круг: пока нет денег, нет машины, пока нет машины, нет денег. Пэнси задумалась. - И много денег надо? - Много. Пэнс, я тебя люблю, но ты не умеешь экономить так, чтобы мне хватило. Пэнси задумалась ещё больше. Вспомнила «Мир канвы», свой обед в ресторанчике, цветочную рассаду... Тряхнула головой, налила себе супу. - Так что, не хочешь про работу говорить? - Да почему не хочу, не о чем особо говорить. Мадам Малкин нужна хорошая подкладочная ткань. Флориан Фортескью хочет недорогие яйца и молоко. Джорджу нужна цветная бумага. Бегаю, ищу. За сегодня заработал двадцать фунтов, позор один. Суп отличный, Пэнс. - Да, суп и правда неплохо получился. И главное, он недорогой, подумала она. Забыть о салате с артишоками. - О, курица с ветчиной! Ты купила ветчины? Слушай, а она ещё осталась? - Осталась, я взяла в маленьком магазинчике, мне продали со скидкой, лишь бы забрала всю, что там была. - Отлично! Я завтра с утра нарежу себе бутербродов, ладно? Чтобы не тратить деньги во всяких «Бургер кингах». Жрать-то хочется. - А что такое «Бургер кинг»? – Пэнси вспомнила, что видела по дороге заведение с такой вывеской. - Омерзительная забегаловка, где подают омерзительную пародию на еду. Но дёшево. Пэнси встала, подошла к Ли, обняла. - У тебя плохое настроение. - Конечно, плохое! Двадцать фунтов! Да если б я милостыню просил, больше бы заработал! На улице раздались какие-то крики, звон разбитого стекла и смех. Пэнси поджала губы, но потом решила, что сейчас не время обращать внимание на глупости. - Ли Джордан! Что за ерунду ты несёшь? Вчера ты заработал на эту, как её, стиральную машинку и ещё кучу всего! Ты думал, тебе всё время будуть падать на голову горы золота? Вытри сопли, завтра будет новый день! Ли вымученно улыбнулся. - Да, мэм. Говоришь, у нас теперь есть хороший чай? - И ещё остались круассаны. Вечер Джорданы провели дома, разговаривая о всякой ерунде и целуясь. Круассаны нашли свой бесславный конец, Ли наконец улыбался правильно, и Пэнси всерьёз рассчитывала, что ночью ей будут сниться только приятные сны. А потом что-то случилось со временем. Пэнси всего-то стала больше бегать по магазинам, разыскивая продукты подешевле! Между прочим, хорошо получалось, удавалось экономить по десять-пятнадцать фунтов за раз. Только вот день теперь заканчивался куда быстрее, чем раньше, да и ночь слегка укоротилась. Вообще экономить вдруг оказалось интересно. Для Пэнси, всю жизнь пользовавшейся каминной сетью и практически не ходившей пешком нигде кроме Хогвартса, было забавным и даже в чём-то захватывающим приключением бродить по улицам, разыскивая мелкие лавочки, отслеживать скидки в супермаркетах, сравнивать цены и выкраивать несколько пенни то тут, то там. Ей нравилось думать, что она таким образом тоже зарабатывает деньги – не тратя их попусту. Проще всего было с одеждой. Пэнси не считала себя великим трансфигуратором, но обеспечить нормальный гардероб при помощи волшебной палочки могла. Тем более в маггловском мире, где никто не скажет Фините Инкантатем и не оставит её в белье посреди улицы. Драко приходил довольно часто. Он всё понимал и не бросал её одну. Правда, во время их посиделок она обычно суетилась по дому, но Драко Малфоя никогда не смущало, что он разговаривает со спиной Пэнси, мешающей суп, или задвигается поглубже в угол, чтобы не мешать ей бегать по кухне. Зато он с интересом расспрашивал, как работает стиральная машинка, в чём разница между моющими средствами и зачем класть на стол одеяло во время глажки. Этот тип всегда был любопытен, Пэнси помнила. Ему никогда не понадобится умение отличать хороший рис от плохого по упаковке, но интересно же! А ещё Малфой помогал считать бюджет. Бормотал что-то про точку безубыточности, чертил на бумажке графики и в конечном итоге высчитал, как он выразился, рентабельность семьи Джорданов. Хорошо быть Малфоем – умение зарабатывать в крови. Пэнси старательно придерживалась выведенной им схемы и ни разу не оказалась в убытке. Пару раз Драко дожидался Ли – когда приносил заказ. Беседы у них выходили чопорные, как у лидеров противоборствующих партий; Пэнси смотрела на это и не знала, смеяться или за голову хвататься. Малфой, разумеется, явственно давал понять ревнивому Отелло, что их с Пэнси связывают исключительно дружеские отношения, но гриффиндорцу никогда не понять слизеринца, и Ли этих сигналов попросту не видел. Приходилось вечером, когда они оставались наедине, втолковывать глупому Джордану, что ему хотели сказать вот этой фразой, а что вот той. Ли смешно взъерошивался, не видя столь очевидных для слизеринцев причинно-следственных связей и не желая больше говорить о Малфое. Пэнси не перечила. В конце концов, чёрное недоразумение предлагало приятные занятия вместо бесполезных разговоров. К здешней жизни она начала привыкать. В конце концов, рано или поздно ко всему привыкаешь. Детские крики раздражали, но можно ведь поставить заглушающие чары на окна, и наступит блаженная тишина. Вечерние концерты бывали вполне неплохи, особенно когда пел парнишка из восьмого дома, у него хороший голос и есть зачатки слуха. Наглых соседей Пэнси просто игнорировала, а однажды даже улыбнулась рослому негру, придержавшему ей дверь хозяйственного магазинчика. В любом случае, все ужасы этого района не стоили улыбки Ли, садящегося вечером за стол. Пэнси не могла сказать, что абсолютно счастлива, но свою теперешнюю жизнь она ни за что не променяла бы на Паркинсон-холл и благосклонность папеньки. С подержанной машиной действительно вышел облом: чутьё не подвело, ожидаемый подвох получился немаленьких таких размеров. Ли узнал о нём случайно, когда шёл на автобусную остановку с Теренсом Роклендом. Вообще, идти вразвалочку, никуда не торопясь, оказалось неожиданно приятно. Забытое ощущение, родом из детства, когда они с Теренсом, Кингом и ещё парой мальчишек топали в школу, точно зная, что опоздают, но всё равно не прибавляя шагу. Затем стукнуло одиннадцать, жизнь раскидала в разные стороны, Ли попал в Хогвартс... Ну а дальше вернулся Сами-Знаете-Кто, и совсем стало не до ленивых прогулок. Как говорит мам Дрю, белые и сами спешат, будто на пожар, и других поторапливаться заставляют. Мечутся, мечутся, словно угорелые, и если динамо-машину к ним присобачить, электричество бы вырабатывалось, а то беготни масса, а толку чуть. Воспоминание о мам несколько подпортило утренний настрой, но автобус всё равно ходил по расписанию, и раньше не приезжал, хоть ты ему дорогу коврижками выстилай, а потому можно было расслабиться и перебрасываться фразами с Теренсом, по старинке глотая окончания и не вспоминая о высоком британском. Так речь и зашла о Рокни, ещё одном давнишнем знакомце. - Совсем джентльменом стал, - чуточку насмешливо рассказывал Теренс, - хотел от родителей отделиться, тачку завёл. Подержанную, правда, но дело такое, девчонкам пыль в глаза пустить хватит... - Мне бы тоже машина нужна, - задумчиво прищурился Ли. – И как, клюют девчонки-то? - А хрен его разберёт. Рокни говорит, всё в шоколаде, но я думаю – брешет. Никто из наших его с кралями не видал. И понять, между прочим, можно: все деньги на страховку уходят. Поверь, Ли, я тоже круги нарезал вокруг подержанных тачек, но знаешь, не для того мы с Джудит на Ферн-стрит и экономим на жилье, чтобы разориться на страховке. - Хм... не, ну это ты всё верно говоришь, конечно, а подробней можно? - Да чего там подробнее-то? Нормальную тачку можно взять за двести фунтов. Ну ладно, не нормальную, а паршивую: старенькую «Фиат Панду» с пробегом столько-миль-в-Британии-нету, но что у меня, руки из жопы растут? Нет, ты скажи мне, Ли: растут? - В порядке у тебя руки, негр, прекрати гнать эту пургу и давай ближе к делу! - Куда уж ближе: на заводе работаю, не в конторе окучиваю задницей кресла! Перебрал бы двигатель, выточил кой-какие детали... Но долбанная страховка стоит пятьсот фунтов в год! Прикинь, Ли, пятьсот! Больше, чем сама машина! Нет, сказал я своей Джудит, мы подождём, пока мне стукнет двадцать один. Ты прав, ответила мне Джудит, и вот я сижу ровно и жду. - Понимаю... - Ещё бы ты не понимал! А Рокни – идиот, и теперь из-за подержанной тачки живёт с родителями, хотя мог бы уже съехать на квартиру. А ты помнишь тётю Эйшу. Ведь помнишь, э? - Её забудешь, - Ли рассмеялся, хотя на душе скребли кошки. Вот, значит, как. Опять эти чёртовы маггловские правила! Нет, ну объясните, зачем объявлять людей совершеннолетними в восемнадцать лет, а гражданские права давать в двадцать один? Чтобы удобней в тюрьму сажать было? - Кстати, про тётю Эйшу, Теренс. Как там её муж, уже вышел? - Давным-давно! Эх, отстал ты от жизни, парень! Сейчас я тебе расскажу... Слушая подробный отчёт Теренса о севших и вышедших, Ли думал об отце, Келвине, Пайке... Пайка скоро надо ехать встречать. Отмечать освобождение будут всей семьёй, и ему тоже придётся сидеть за одним столом с мам – как-никак, он Джордан, пусть и женился на белой... Уже когда подходили к остановке, Теренс негромко, явно стараясь не обидеть приятеля, спросил: - Старина, а с женой у тебя... того... всё в порядке? Ли ответил спокойно, стараясь контролировать и лицо, и моментально вспыхнувшую ярость: - Да вроде, никаких проблем. А что? - Ничего, - Теренс смешался, но всё же закончил: - Болтают... разное. Хогвартская закалка – великая вещь: Ли даже смог улыбнуться. Беспечно. Ну... хотелось бы верить, что именно беспечно улыбнулся, а не злобно оскалился: - Про таких, как мы с Пэнс, вечно болтают. Обычно несут разную околесицу. Надо же людям чем-то языки занять. - Это верно, - Теренс с рождения не умел смущаться, а то бы сейчас точно отвял, - просто жена у тебя... ну... необщительная, во! – друг детства определённо гордился: он сумел найти правильное белое слово и не обидеть младшую миссис Джордан. - Есть немного, - кивнул Ли. – Не обвыклась тут ещё. Ей сложно: раньше-то всё на блюдечке подносили, а настоящую жизнь Пэнс только здесь понюхала. С людьми она не умеет. Довольно забавно говорить такое про хитрую и изворотливую слизеринку. Но что правда, то правда: ребятам с зелёно-серебряного факультета всегда было непросто налаживать отношения с другими, не похожими на них. Они ж привыкли в каждом слове искать подвох, вот обычную речь и не воспринимают толком. Зато и облапошить их можно запросто: не закручивать хитрую интригу, а переть напролом. Ли вспомнил лицо Аластора Монтегю, когда тот обнаружил пропажу трёх банок клея. А ведь уведено было прямо у него на глазах. Джордан тогда дурного слова не сказал: просто подошёл, забрал, чего хотел, и свалил, не торопясь... - Времени уже много прошло, пора обвыкаться. - Кому как. Говорю же, ей труднее, чем нашим. Подъехал автобус, и разговор завял сам собой. А Ли сделал в мозгах зарубку: обтрындеть с Пэнси... хм, а о чём речь-то пойдёт? В башке само собой всплыло выраженьице «правила культурного поведения в обществе». Джордан помотал головой: ещё не хватало! Просто сказать жене, что здесь ей, конечно, не все рады, но соседи, по крайней мере, вслед не плюются и готовы помочь. Только навязываться не станут. Слизеринка должна понять. Диагон-аллея встретила Ли привычной суетой. Всё-таки забавно: бристольская толчея отличается от лондонской, магические торговые кварталы – от маггловских... Чем именно, Джордан сформулировать не мог, тем более, что и общего у бойких мест имелось немало, но вот на уровне ощущений они различались, словно пиво и тыквенный сок. Закрыть глаза, прислушаться – и безошибочно угадаешь, где ты сейчас. Ну а к каждому напитку полагается соответственная закусь. На Диагон-аллею Ли всегда аппарировал, трансфигурировав предварительно куртку в мантию. Пускай многие волшебники нынче ходят в маггловском – он, Джордан, чтит магические традиции. Хороший парень, покупайте у него и всё такое. Подкладочную ткань для мадам Малкин Ли честно доставил, вызвав у почтенной портнихи безудержный всплеск энтузиазма. В результате его обмерили с головы до пяток, сообщили, что с последней встречи он стал ещё шире в плечах, и пообещали зимнюю мантию – вот из той шерсти, которую мадам купила у милого юноши в прошлый раз. Бесплатно, разумеется. В подарок на Рождество и с надеждой на дальнейшее плодотворное сотрудничество. М-да, оставалось лишь поблагодарить и тихонько попросить небеса навсегда скрыть от доброй женщины тайну происхождения столь замечательной ткани. А мантию носить можно, почему нет? Поверх куртки набрасывать, а хранить... чёрт, пора заводить склад! И на этом складе хранить мантию, да. Ладно, честно скажем, не только её. Ли уже достаточно натерпелся от необходимости где-то держать купленный товар и откуда-то потом с ним аппарировать. Заклятье уменьшения, конечно, великая вещь, а обучившая ему весь курс Гермиона Грейнджер – великая женщина, но ведь подобные вещи тоже надо творить... в каком-нибудь магглонепроходимом месте! Мозг услужливо предложил несколько вариантов, но Ли, сплюнув, решил воздержаться от извращений. Джордж Уизли пришёл в восторг от предложенных ему журналов. По его словам, они подходили не только для конфетти, но и для таких странных штуковин, о которых сам Ли никогда бы не подумал. Для проклейки изнанки зачарованных шляп, например. Цену согласовывали долго, спорили до хрипоты, но в конце концов выходило, что навар у поставщика выйдет неплохой. Заодно лишний раз получилось встряхнуть Джорджа. Вокруг него сейчас все на цыпочках ходят, боятся лишний раз напомнить ненароком. Да, и Ли тоже. Но жизнь ведь продолжается, а сюсюканье – отнюдь не средство для излечения Уизли. Кому-то, может, и помогает, а рыжим только вредит. С яйцами для Фортескью пока не срасталось. Утешало, что не срасталось не только у Джордана, но и других поставщиков. Ли честно зашёл покаяться и выяснил странное: он оказался единственным, кто хоть как-то попытался оправдаться. Остальные пожимали плечами и говорили: «Ждите». Кондитер мрачно пообещал на днях урезать ассортимент. Ли покивал, посочувствовал. Обещал утроить усилия. Слишком перспективный клиент, жаль будет упустить такой барыш. Но чёрт побери, где ж их достать, эти чёртовы яйца? Всё дорожает, торговать себе в убыток никто не дурак. Вот у Фортескью Джордана и перехватили. Кримхильда Ван-Годдард, так звали эту рейвенкловку, имя которой Ли вечно забывал в Хогвартсе. Ну да, как в спальню залезал, так вспоминалось, а потом перепутывалось с Брунгильдой, Матильдой и прочими Хильдами. - Мерлин, вот это встреча! Да ты ещё больше в плечах раздался! Сейчас, небось, к нам в окно и не протиснулся бы! Ли поморщился. Женатому человеку совсем ни к чему, когда о его прежних шашнях вспоминают посреди многолюдного кафе. - И тебе привет, красавица. Ты, смотрю, хорошеешь и хорошеешь. Как дела? - Понемногу. У нас в лаборатории сейчас полный аллес капут, поэтому... - Стоп-стоп, - замахал руками Ли, смеясь. Когда рейвенкловец начинает рассказывать об экспериментах, тут парой минут и кружкой пива не обойдёшься, а если эксперимент ещё и почему-то не ладится... в общем, обострившимся нюхом Джордан почуял возможную прибыль. – Давай сядем по-человечески, я кофе закажу, пирожные. Тебе со сливками? - Да. Тут новый появился, с ароматом маракуйи, его хочу. Зачем портить кофе всякими посторонними ароматами, Ли никогда не понимал, но с башни Рейвенкло всяко виднее. Послушно сделав заказ, Джордан приготовился слушать. И не прогадал. Конечно, проносить в магический мир маггловские химические реактивы... хм... не вполне этично, но за такую цену Ли готов был приволочь Кримхильде хоть крокодила. Не, если подумать, крокодила отдавать рейвенкловке с точки зрения техники безопасности разумнее, чем нечто, теоретически способное взорваться... С другой стороны, в опытных руках взрывается любой предмет, уж Джордан-то в курсе. А крокодил... фиг его знает, чем его собираются кормить и в кого потом превращать. Может, в Сами-Знаете-Кого. Змеёй побыл, теперь пускай окрокодилится, всё рептилии... Так или иначе, реактивы Джордан купил. Несколько «Наборов юного химика», в лондонском же супермаркете с отделом, где валялась куча развивающей детской фигни. С сожалением отказался от идеи оставить себе парочку коробок – взрослый уже, да и Пэнси не одобрит взрывы посреди столовой. И где ты время возьмёшь на игры, а, тупая чёрная башка с дредами? Кримхильда пришла в восторг, честно заплатила затребованную сумму и пообещала обращаться ещё, причём неоднократно. Затем рейвенкловка аппарировала, счастливо прижимая коробки к груди, а Ли перекрестился, сплюнул, потрогал старый добрый оберег, скрутил пустому пространству кукиш и помянул Мерлина. Что-то да должно сработать. Ещё в церковь зайти, попросить Иисуса за магический мир... И за себя, да. Некоторое время тому назад Ли задумался о том, как он будет сдавать налоговую декларацию. Ну да, вовремя, конечно. Спасибо, хоть не в апреле задумался, перед самой сдачей. Уже прогресс, как сказал бы профессор Снейп, светя классу кислой рожей. Почему вспомнился именно Снейп, Ли не понял. Может, потому, что тот тоже по факту надвое разрывался? И сдавал две декларации, угу. То Дамблдору докладывался, то Сами-Знаете-Кому. Такие вещи сдавать посложнее, чем просто отчитываться перед налоговой о доходах. Но ему-то, Ли, что делать? Как объяснить простым магглам, куда делось, например, дофигища метров подкладочной ткани, где при этом соответствующим образом оформленный договор, и почему не нужно сажать мистера Джордана за контрабанду и незаконную предпринимательскую деятельность? В общем, не зря Ли о Снейпе раздумывал. В конце концов, слизеринец и помог. От Малфоев тоже бывает польза, надо же... Драко наведывался регулярно, хорошо хоть аппарировал теперь прямо в дом, не смущал соседей. Этих смутишь, конечно, но разговоров по району пойдёт... Всем негритянкам скотчем рты не позалепляешь. Потом надо будет, конечно, придумать что-нибудь – ну, когда Пэнс прекратит носом вертеть и живущих рядом игнорировать. Всё-таки аппарация на глазах у магглов дело подсудное, да и нехорошо соседям память подчищать... Но сейчас Ли появления Малфоя в доме почти что устраивали. Собственно, белобрысый слизеринец первым и заговорил о подаче деклараций – хотел уточнить кое-какие новинки в маггловском законодательстве. Ли удивился: среди официальных поставщиков магмира Малфои не числились. Там вообще не имелось громких фамилий. Серенькие волшебнички, ни нашим, ни вашим, ни в Ордене Феникса, ни у Упивающихся, со всеми дружны, никому не враги. Готовы снабжать хоть Мерлина, хоть Моргану с Моргаузой. У каждого за плечами от трёх до восьми поколений чистокровных предков, тут тоже не подкопаешься... - Нет, - усмехнулся Малфой в ответ на прямой вопрос, - мы тебе не конкуренты. Наша сфера интересов, скорее, тебе пригодится, чем помешает... В общем, выяснилось, что Малфои приторговывают у магглов. Даже странно, и чего они в Упивающиеся полезли? От ответа на этот вопрос змеёныш уклонился, зато проконсультировал насчёт двойного налогообложения: - О, это просто. Сходи в Министерство, в отдел по связям с магглами. Встань там на официальный учёт, это важно. Когда у тебя на руках будет бумажка о регистрации, заполненная по форме номер три, иди в отдел к Алоизиусу Беннету, подавай заявление о форме номер семнадцать... Через пару минут, вконец запутавшись в именах и формах, Ли начал записывать. На бумаге последовательность действий выглядела даже не очень страшной. Всего девять пунктов, подумаешь... Тьфу, а не дельце! И не такое проворачивали. Сова с приглашением в аврорат нашла Ли на Ноктюрн-авеню, где он сбрасывал по дешёвке сто литров подсолнечного масла. Просроченного. Честная сделка, покупатели обо всём были предупреждены. Неприветливая птица клюнула Джордана напоследок и улетела, рассказывая всему миру что-то явно матерное. Ли мысленно с ней согласился. Настроение испортилось моментально, аккуратный кусок пергамента жёг руки. Всего лишь приглашение, не официальная повестка. И всё же: какого рожна им понадобилось? Смотаться домой, найти орден и нацепить поверх мантии? Да ну, к чёрту. Ли ни в чём не виноват! Пусть сначала докажут! Поймав себя на фразе скорее из лексикона дяди Вашингтона, Джордан расстроился окончательно, махнул рукой и аппарировал. В неприятности лучше влипать сходу, пока не перепугался окончательно. В коридоре Министерства Ли моментально повстречался с типом, с которым лучше бы не связываться. Но иногда не приходится выбирать. - А, вот и вы! На ловца, как говорится... Не заглянете на минутку, у меня к вам небольшой разговор, - аврор Долиш приветливо улыбался. Ох, не любил Джордан такие улыбочки! - Не вопрос. К вам и собирался, теперь хоть кабинет искать не придётся. Долиш чуть выгнул бровь, но смолчал. А Ли запоздало сообразил, что подобные приглашения служат ещё и картой. Когда волшебник заходит в Министерство, на пергаменте появляется стрелка. И всё равно – не придётся искать. Толку от того указателя, когда он упирается прямёхонько в стену? Кажется, Артур Уизли упоминал трудности, связанные с усовершенствованием министерских пропусков. Дескать, найти ещё и нужный коридор для тупого пергамента уже чересчур сложно. Странно, но от этой маленькой победы, одержанной исключительно в собственном воображении, Ли слегка приободрился. Ничего-ничего, поговорим, не впервой. А Долиш уверенно шагал впереди. Вот непотопляемый какой-то, честное слово! И доказано же, что сотрудничал с Упивающимися, но нет – «улики косвенные, а Минмагии не может себе позволить потерять настолько ценного сотрудника». Гарри, помнится, бесился, когда услыхал. А Ли плечами пожал. Слизеринские связи – они хоть на хромой кобыле, да вывезут. Спустились на один этаж, затем Долиш распахнул дверь – одну из многих, ничем от прочих не отличающуюся. Ли с любопытством шагнул за аврором: у ловцов тёмных магов Джордану бывать ещё не доводилось. Не то чтобы он ждал увидать какие-нибудь супернавороченные артефакты, светящиеся от излишней крутизны, но хоть чем-то должен аврорский кабинет отличаться от прочих, в избытке имеющихся в Министерстве! Ничем не отличался. Обои в нейтрально-бежевых тонах, потрёпанный жизнью и тоннами валяющихся на нём пергаментов стол, шкаф, неожиданно запертый на амбарный замок (может, суперартефакты хранятся именно там?), в углу – сиреневый диванчик, возле стола – самый обычный деревянный стул... Чахлый цветок на подоконнике: не Дьявольские силки какие-нибудь, а банальная герань. На тумбочке возле входа – чайник, кофейник, несколько чашек. - Кофе, чай? Может, печенья? «Я вам что, сова?» - чуть не брякнул Ли. Вовремя прикусил язык, попросил кофе. И печенья, да. Может, конечно, оно всё и с веритасерумом, но не жрал с утра, бутерброды оставил дома на столе (вот дубина!), и забежать за ними не сложилось. Пэнси вечером обязательно устроит разнос. Мысли о жене привычно успокаивали. Будет, непременно будет и вечер, и разнос, и всё остальное, что случается после примирения... Эй, Ли, осторожнее! Размяк, разулыбался... А за тобой, между прочим, следят в оба глаза! Помни – постоянная бдительность! Уж Долишу-то точно нельзя доверять. Тем временем аврор закипятил воду, мимоходом осведомился о сахаре, затем вручил Джордану его чашку, а сам устроился с чаем за столом. Происходящее всё меньше напоминало допрос и всё больше – светский трындёж с Малфоем. Долиш, кажется, из Слизерина – там каждый первый такой, что ли? Ну, когда хочет разыграть добренького дядюшку, может, и такой... Кофе оказался неожиданно хреновым. В маггловском «Старбаксе» лучше заваривают, честное слово! Ли вежливо отхлебнул из чашки и внезапно даже для себя самого поинтересовался: - А вам приличных сортов не надо? Кофе, я имею в виду. Ну, и чаю тоже можно. Недорого. Долиш разулыбался так, будто ему предложили дом на Гавайях и хорошенькую мулатку в прислугу. А, да, и оплатить для него всё это на сто лет вперёд. - Хорошо, что вы об этом заговорили. Собственно, у меня к вам несколько вопросов именно по данному поводу. - Эээ... ну, если из чаёв, то «Гринфилд» не самый дорогой. «Хэйлис» ещё можно. В пакетиках, очень удобно. - Нет-нет, сорта чая... мы обсудим немного позже. Вы подали прошение о выдаче формы семнадцать. Справок для маггловской налоговой, помните? - Да склерозом пока не страдаю, - хмыкнул Ли, сделав ещё глоток. Кофе, и без того не слишком приятный на вкус, показался вдруг омерзительным. Может, и вправду с веритасерумом? Неужто всплыли те реактивы? Да что в них такого, в списках товаров, запрещённых к провозу, они не значатся! Там вообще мало что значится, устарел список безбожно. Вот станет Гарри аврором, надо с ним поговорить насчёт ЛСД и прочих винтов с дронами. Или дело в ворованной шерсти? Ладно, что бы там ни было, пускай сначала докажут. - Перед выдачей справки и документов для маггловских организаций Отдел по связям с магглами проверяет волшебника. В том числе, и через аврорат. Думаю, вы не удивлены, услышав это. - Нормально всё, - пожал плечами Ли. В животе противно заныло. Всё-таки ткань... – Глупо было бы предполагать иное. Беседовать со слизеринцами предпочтительно на высоком английском, время от времени вставляя красивые обороты. Заодно отвлекает от страха – пока вспоминаешь то или иное словечко, бояться не получается. - Я рад, что вы относитесь к этому разумно, мистер Джордан. Разумеется, предполагать какие бы то ни было связи с тёмным волшебством у героя войны... глупо, как вы правильно заметили. Однако вчера в аврорат пришёл... – Долиш с брезгливой миной взял со стола рулон пергамента, - ... что ж, назовём данное творение человеческой мысли заявлением. Не, ну бред какой-то... Не могли парни из обворованного магазина стукнуть в аврорат! Ли допил кофе, поставил чашку на стол и лишь тогда спросил, лучась искренним весёлым интересом: - И о чём доносят? Этому чёртовому аврору не удастся его подловить на показное дружелюбие! Долиш вздохнул, покачал головой: - В заявлении, мистер Джордан, говорится о незаконных занятиях тёмной магией, а также о том, что вы доставляете сюда маггловские журналы распутного содержания, а отсюда провозите к магглам вредоносные артефакты. Обычный список для подобных... документов, разве что с журналами не наш профиль. - А чей? – на миг Ли даже озадачился любопытным юридическим вопросом. - Понятия не имею, - безмятежно ответил Долиш. – Если б вы доставляли непристойные картинки в Хогвартс, то с вами имела бы дело администрация школы, а так – никаким законом не возбраняется... В любом случае, по факту заявления аврорат обязан отобрать у вас показания, а затем провести разъяснительную беседу, в ходе которой указать на недопустимость указанных в заявлении действий. Считайте, что разъяснительная беседа проведена. Вы понимаете недопустимость занятий тёмной магией и околдовывания магглов? - Разумеется, - Ли оскорблённо вскинул подбородок. – Вот потому я ничем таким и не занимаюсь! - А это были те самые показания, которые необходимо с вас снять, - кивнул Долиш. – Подождите минутку, я заполню протокол. «Снять», «отобрать»... Да он, Ли, сам отдаст чёртовы показания, добровольно, лишь бы отпустили отсюда, и побыстрее! - «Гринфилд», говорите? – аврор не отрывал глаз от пергамента, на котором ровным почерком выводил аккуратные строчки. - Ну... да. «Хэйлис» покрепче будет, зато «Гринфилд» с добавками. «Твинингс» подороже, но компания крепко стоит на ногах уже триста лет и не меняет хозяев... Впрочем, это в магическую Британию уже поставляют. - Да-да, поставляют. К сожалению, у аврората нет средств на хороший чай. - А сколько выделяют? – деловито уточнил Ли. Долиш сказал. Секунду Ли переваривал услышанное, затем взорвался: - И вы не можете приобрести нормальный чай и кофе? Да эти старинные и проверенные поставщики на деле обдирают вас, как липку! В общем, так: я послезавтра подбегу, поднесу образцы. Заварные, в пакетиках, кофе обычный, растворимый... Понравится – договоримся о поставках, идёт? Аврор снова улыбнулся. Да симпатичный он, этот Долиш, чего там! Стоп, Ли. Вот так на крючок и ловятся. Остынь. - Договорились, мистер Джордан. Прочтите внимательно документ и распишитесь. Только внимательно: если вы чего-нибудь не поймёте, я буду рад растолковать вам непонятные моменты. Ладно, внимательно – значит, внимательно... минутку! - Э... мистер Долиш, а что, тип, который занимается формами номер сколько-её-там, имеет право возводить на меня подобную напраслину? В последний момент Ли удержался от непременного в обычных ситуациях: «Да я ему сейчас!..» Сейчас надо быть дружелюбным, как... как Малфой! Ещё бы так же умело поизображать несправедливо оклеветанного... Долиш вздохнул: - Вы невнимательно читаете, мистер Джордан. Тут другие инициалы. Заявление у вас принимал мистер Гобиас Племмонт, а эту... бумагу составил его дядя, мистер Теофилиус Племмонт. - Один из магов-поставщиков, да? - Вам что-то ещё непонятно, мистер Джордан? - Да понятно всё, - хмыкнул Ли. Бегло пробежал глазами остальные строчки, расписался, вернул пергамент Долишу. - Замечательно, мистер Джордан. Аврорат даст Отделу по контактам с магглами рекомендацию предоставить вам нужные документы и всячески содействовать герою войны, кавалеру Ордена Мерлина. Я бы на вашем месте, зайдя за нужной справкой, потребовал встречи с начальником отдела и мягко – мягко, мистер Джордан! – попросил поменять вам куратора в связи с... трудностями во взаимопонимании. Бывает, ничего особенного. Полагаю, мистер Беннет пойдёт навстречу. Насчёт чая и кофе – в дальнейшем обращайтесь в сто седьмой кабинет, это в начале коридора, к мистеру Горбински, он у нас по снабжению аврората. Я его предупрежу. Меня лучше не упоминать. Некоторые глупые головы могут счесть данный заказ... некорректным, особенно после закрытия вот этого дела, - Долиш выразительно помахал пергаментом. - Дураков на свете много, - кивнул Ли. – Некоторые и «доброе утро» сочтут подстрекательством, а стакан пива в «Кабаньей голове» - взяткой. - Именно, мистер Джордан... Ну, до свидания! Удачи. Ли слабо помнил, как оказался на улице. Некоторое время бродил по Лондону, пытаясь понять, что же, собственно, произошло. Почему Долиш, бывший Упивающийся Смертью, внезапно оказался такой лапочкой, и какой же промах он, Ли Джордан, в этом разговоре допустил. Промах упорно не желал показываться, но ведь не может быть, чтобы Долиш внезапно оказался на стороне магглорожденного! А почему нет, с другой стороны? Аврорат – вотчина Кингсли, и по идее, именно там позиции нынешнего Министра магии особенно сильны. Долиш наверняка хочет остаться на службе. Стало быть, должен поддерживать Кингсли покруче иных сторонников. А Джордан Шеклболту уж всяко не враг, в отличие от некоторых, пока не проверенных... Ли впервые порадовался, что отказался от идеи поработать в Министерстве. Да, понятно, Морис Паркинсон и его коллеги, но... как хорошо оставаться вольным предпринимателем, а не затюканным клерком! Нужно было ещё зайти в пару мест, только усталость навалилась не хуже тех кулей с цементом, которых Ли без счёта перетаскал в Хогвартсе. Завтра, всё завтра. Сегодня – Пэнси, горячий ужин, снова Пэнси... и не забыть о Пэнси, да! Добраться домой без приключений соседи, чтоб им горячую воду отключили на месяц, не дали. На подходе к дому Ли встретила сводная делегация из живущих в соседних домах негритянок. Он узнал Мэгги, Джудит и ещё нескольких женщин. Мужчин не было, точнее, не было видно: наверняка расплющили носы об окна и готовятся смаковать зрелище. Естественно: им-то повезло, в этот раз под артобстрелом не они! Начала, как водится, Мэгги: - Ли Джордан, мы хотим поговорить о твоей жене! Неужели опять Малфой заходил, поганец? - Она ведёт себя не по-соседски! Угу, похоже, обойдётся без Малфоя. И то хлеб. - Мы вчера территорию возле домов убирали! Бумажки на всех досках для объявлений расклеили! Все явились, некоторые даже мужей привели – а твоя белая где была? Другая соседка, вечно усталая и в цветастом переднике, толкнула Мэгги под бок: видимо, решила, что с «белой» та погорячилась. Действительно, Ли начал закипать, только вот злился он вовсе не на жену. Мэг, впрочем, обратила на тычок мало внимания и разорялась дальше: - Ну, ты-то работаешь, с тебя какой спрос, но почему мы должны наводить порядок под носом у твоей белой фифы? Ладно, ей дела до мужа нет, парней в дом таскает, но... - Ещё раз, Мэг, - Ли говорил очень тихо, за гвалтом негритянок его практически не было слышно, но кому надо – те поймут, - ещё раз оскорбишь мою жену, и я никогда больше – слышишь, никогда! – не стану говорить с тобой ни о чём. - Ах ты не станешь? – завопила было Мэгги, но другие соседки поняли, что дела обстоят плохо. Когда мужчина не рычит и не орёт в ответ, надо быстренько убираться, пока не случилось чего дурного. Совсем дурного. Соседки загалдели пуще прежнего, затёрли Мэг за спины, и удивительно тихая негритянка – Сара её звали, вспомнил Ли, – тоже спокойно, даже рассудительно сказала: - Ли Джордан, на самом деле ты всё понимаешь, не маленький. Мы ничего не имеем ни против тебя, ни против твоей жены. Ты женился, на ком хотел, и вы любите друг друга – это славно, и я первая скажу, что побольше бы таких вот свадеб по любви. Но сейчас твоя жена ведёт себя дурно. Не с тобой – с соседями. Поговори с ней, пока не стало слишком поздно, Ли Джордан, пока её ещё терпят. Сам ведь знаешь, каково оно: жить в квартале, где тебя никто не хочет видеть. Ты уволокся из Иствилля только затем, чтобы твою жену невзлюбили в Сейнт-Поллз? Дрю Джордан исходит ядом каждый раз, когда при ней поминают о белой невестке; ты хочешь, чтобы ей подпевала половина Бристоля? - Хорошо, Сара, я тебя понял, - Ли говорил отрывисто, голова кружилась от ярости. – Я поговорю с Пэнс. Она... хорошая, просто не обвыклась ещё. - Думаю, ты прав, Ли Джордан, - кивнула Сара, а затем резко повысила голос: - Замолчите, вы, чёрные курицы! Да, Пэнси Джордан высоко дерёт нос, но кому из вас она сделала хоть что-нибудь плохое? Да, её не было с нами, но разве ей объяснили здешние правила? - А сама она никак? – не успокаивалась Мэгги. Дальше негритянки разделились на два лагеря и, забыв о Ли Джордане, упоённо принялись переругиваться между собой. Вскоре и Пэнси была забыта за перечислением старых обид, грехов и грешков друг друга. Воспользовавшись случаем, Ли быстро удрал. Дом встретил его запахом горячего рагу и свежих булочек. Ли переступил порог уставший, злой и с твёрдым намерением пообщаться с Пэнси насчёт её поведения. Но увидал знакомую тёплую улыбку – и растаял. Ну как на неё можно злиться, на вот такую? Родная, чуть встрёпанная, явно только от плиты, и поварёшка в руке... Ли точно знал, что сейчас получит этой самой поварёшкой, но всё равно полез. Как и ожидалось, получил тычок, Пэнси ловко вывернулась из объятий, замахнулась поварёшкой, промазала и со смехом воззвала к брюху чёрной обезьяны с просьбой помочь ей в перевоспитании мужа. Желудок тут же заурчал, словно поджидал команды. Супруги переместились в кухню, Ли наконец-то утолил голод и снова ринулся в наступление. Под вопли: «Ли Джордан! Кто будет мыть посуду, я тебя спрашиваю?» удалось затащить жену в спальню... Но затем, когда они лежали и отдыхали, Ли осторожно спросил: - Пэнси, что у тебя с соседями? - А что у меня с ними? – недоумённый взгляд и озадаченное выражение лица. Похоже, дела обстоят паршиво. - Понимаешь, здесь принято... ну... поступать немного иначе, и твоя манера себя вести... ну... может быть превратно истолкована, и... - Ли Джордан! – Пэнси приподнялась на локте, внимательно поглядела на мужа. – Немедленно прекращай корчить из себя воспитанного мальчика и выкладывай давай! Что стряслось? Ли облегчённо вздохнул, кратко описал переговоры с соседками, опустив некоторые красочные подробности. Пэнси посерьёзнела, затем возмущённо фыркнула: - Да сами-то они хороши! - Они хороши, - терпеливо сказал Ли, - они, возможно, настолько хороши, что пробы негде ставить, вот какие славные. Но жить в квартале, в котором тебя не любят, действительно сложно. Это как... ну, попасть на факультет, где семь лет провести среди врагов. Понимаешь? - Хорошее объяснение, - невесело усмехнулась Пэнси. – Допустим, понимаю. И что ты предлагаешь? Ли закатил глаза, почесал затылок: - Не знаю. В нашей семье ты слизеринка, хитрая и изворотливая. И того... упорная. Вот поставь себе целью завоевать всех соседей одним чохом. Они не враги тебе, хотят помочь, просто не знают, как. Думают, ты от них шугаешься, знать их не хочешь. Злятся, ясен перец. Когда ты к кому-то со всей душой, а он тебе от ворот поворот, рассердишься. Они не видят, что ты их боишься, думают, все белые одинаковы, всем им с чёрным парой слов перекинуться, словно ножом по горлу... - Ой, Ли, - Пэнси погладила мужа по голой груди, - по части упорства ты мне сто очков вперёд дашь. Ладно, успокойся, мой герой. Полюбят меня твои расисты, полюбят, никуда не денутся. - Да они и не хотят деваться, пойми. Просто дай им повод себя полюбить. И объявления почитывай иногда. Это доска с бумажками возле дома. - А, так вот что там... Хорошо, буду. И повод дам. А теперь иди сюда, милый. Засыпая, Ли думал о том, как же ему невероятно повезло с женой. А ещё – об оптовых поставщиках чая. Заглянуть в офисы нужных компаний, взять буклеты, а ещё Ратнагару Марвари родичи прямиком из Индии чай присылают... хотя нет, это будет незаконно. Тогда так: предложить Ратнагару зарегистрировать фирмочку по оптовым поставкам чая... не, тогда дорого. Все эти законы ЕС... Мерлин драный, да неужто нельзя ничего придумать? Уже на пороге сна Ли пришла в голову какая-то идея, но записать её не оставалось сил. А Пэнси справится. И не с таким справлялась. Ему, Ли, чертовски повезло с женой. Всё утро Пэнси думала. Только на мужа отвлеклась: накормить, обнять, прочесть строгую лекцию о воздержании перед рабочим днём, выслушать бурную отповедь, сдаться, как и подобает хорошей супруге, очередной раз испытать на прочность стол, проводить Ли до дверей и ни в коем случае не давать его лапам опять полезть куда не надо, а то ведь так и не уйдёт ни на какую работу. В общем, некоторое время от утра осталось. Пэнси вспоминала их с Ли неуклюжие попытки ухаживать друг за другом, когда они в упор не видели оказываемых знаков внимания. Вспоминала их разговоры с Браун, и нередкие на младших курсах стычки с гриффиндорцами и хаффлпаффцами, чаще всего магглорожденными, из-за банального недопонимания. Разная жизнь порождала разные шутки, разные комплименты и способы выражения симпатии и антипатии. Выходит, она снова попала впросак из-за непонимания местного языка жестов и улыбок? Негр, придержавший ей дверь. Мальчишка-араб, стоявший за ней в очереди в супермаркете и помогавший ей собрать рассыпавшиеся апельсины. Усталая соседка, с вымученной улыбкой пожелавшая ей доброго утра, когда они одновременно развешивали во дворе бельё. Это всё были знаки внимания? Сигналы о доброжелательном отношении и желании помочь? И стоило их принять? Пэнси передёрнуло при мысли о том, что она запросто общается с соседями. Эти дикие, невоспитанные, необразованные магглы – и она... Стоп. Так нельзя. Как там говорил Малфой? Мы должны относиться к миру с благодушным одобрением и лёгким энтузиазмом. Такова сейчас наиболее уместная политика. Какое поведение уместно здесь? Чего ждут от неё соседи? Что она станет нахваливать их крикливых детей и неопрятные дома? Чёрт возьми, как же настроиться на нужный лад? Пэнси думала, и ей казалось, от количества мыслей волосы завиваются в колечки. Наконец план был разработан. Она ещё раз перечитала нужный раздел энциклопедии по домоводству, оделась и накрасилась поскромнее и мужественно вышла навстречу приключениям. Магазинчик «У тётушки Дейи» ютился в одном из совсем крохотных домиков на Томас-стрит. Невзрачная вывеска, почти незаметная с улицы, с надписью мелкими буквами – одним словом, место для своих, кто знает, тот знает, а остальные пробегут мимо, не обратив внимания. Пэнси своей не была, но на этот магазинчик облизывалась давно. Холодало, Ли явно мёрз в своём старом свитере, и она всё чаще задумывалась о том, что хороша в рукоделии, и пора кроме вышивки попробовать ещё и вязание. А у тётушки Дейи продавалась пряжа. Вязать Пэнси не умела совершенно, но, во-первых, в книге по домоводству всё объяснялось достаточно подробно, а во-вторых, вязальные чары прекрасно справятся сами. На первое время хватит и их. В магазин Пэнси вошла несмело, как будто даже смутившись, когда громко, требовательно звякнул колокольчик, привязанный к двери. Подошла к полкам, битком набитым разноцветной пряжей ярких, сочных цветов. Кое-где с полок свисали небольшие вязаные образцы с диковинными узорами, напоминавшими скорее Африку, чем Британию. Пэнси осторожно потрогала мотки. Мягкая, наверняка очень тёплая. Пушистая. Интересно, Ли любит яркие цвета? Пэнси перебрала в памяти его гардероб. Он делился на «приличное» - то, в чём Ли ездил в Хогвартс – и «повседневное», что носил дома. «Повседневное» было достаточно ярким и пёстрым, видимо, любит. Пэнси пропустила между пальцами толстую нитку насыщенного гриффиндорского цвета. - Ищешь что или просто смотришь? – раздался сзади низкий, чуть хрипловатый голос. Пэнси медленно повернулась. - Ищу, только сама ещё не знаю, что, мэм, – вежливо ответила она, скромно улыбаясь. – Хочу сделать мужу тёплый свитер, подумала, что лучше пряжу, чем у вас, всё равно не найду... Но глаза же разбегаются! Старая негритянка прищурившись рассматривала Пэнси. - Ааа, я поняла, – наконец протянула она. – Ты – жена Ли, сынка Дрю Джордан. Чего только сейчас-то пришла? Холод уже на дворе, о свитере месяц назад надо было думать. Пэнси потупилась. Она чувствовала себя сейчас милой девочкой, в платьице с бантиками, на семейном празднике, среди умиляющихся взрослых. Главное – не переиграть. Это умиляющиеся взрослые, когда переигрываешь, только больше умиляются. С битыми жизнью бристольскими неграми такой номер не пройдёт. - Понимаете, мэм, я... Не знаю, как объяснить... Я выросла совсем в другом месте, среди других людей... Я не знаю, как здесь правильно здороваться, как правильно заводить знакомство, что сказать, чтобы выразить симпатию. Пару раз уже случалось такое – я пытаюсь сделать комплимент, а на меня обижаются, и теперь я просто боюсь лишний раз рот открыть, вдруг меня не так поймут... К тому же когда местные быстро говорят, я не всё понимаю, а переспрашивать неловко. Я чужая здесь, а чужим плохо прощают ошибки. Негритянка хмыкнула, но, кажется, снисходительно, а не недоверчиво. - Дурочка ты, вот что. Чего ж вы, белые, такие стеснительные-то, а? Вечно у вас проблемы из-за этого. Ладно, я тебя научу, как себя правильно вести. Только будь же посмелее, а то не выйдет ничего! И пряжу давай подберём, коли уж она тебе приглянулась. У тебя спицы-то есть, или крючок? Пэнси закусила губу. - Мэм, я сюда приехала прямо из школы, и так вышло, что не удалось ничего забрать из дома... Тётушка Дейя всплеснула руками. - Да тебя, что ли, выгнали? Пэнси старательно покраснела и чуть опустила голову. - Мне неприятно об этом говорить, мэм, но мой отец... не принял моего брака. Он очень старомоден... в плохом смысле старомоден, мэм. Кажется, он подыскивал мне мужа, может, даже подыскал. В общем, если быть откровенной, – да, меня выгнали, мэм. Со мной только те вещи, которые я брала в школу. А знаете, последний курс, экзамены... У меня даже иглы с собой не было. - А дырки чем зашивала, рукодельница? – хохотнула негритянка. - Там прислуга этим занимается. То есть никто, конечно, не запретит девушке самой зашить себе одежду, но есть специальный персонал, и, честно говоря, на последнем курсе проще отдать им вещи и починить, и постирать. Очень много всего учить приходится. - Ох ты ж, как влипла. Ну ладно, давай мы с тобой посидим, чайку попьём, о жизни побазарим, а потом подберём тебе всякого. И три часа из жизни Пэнси были подарены толстой негритянке Дейе, которая охала, подливала ей чаю и грубовато, но искренне сочувствовала. Ушла Пэнси с огромным пакетом разноцветной шерсти и коробкой, полной приспособлений для вязания. Но самое главное – она заручилась поддержкой женщины, у которой брали пряжу многие её соседки. А ещё тётушка Дейя рассказала ей про магазин неподалёку, где можно продавать рукоделие. Надо зайти туда и выяснить, что пользуется самым большим спросом. Какой-то парень устрашающего вида посмотрел на огромный пакет в руках Пэнси и, размахивая руками, спросил: - Эй, красотка, тебе помочь? Ты, кажется, тащишь разобранную двухспальную кровать, э? Собрав волю в кулак и заставив себя не шарахаться от незнакомца, Пэнси задорно улыбнулась и ответила: - Да нет, этот пакет лёгкий, как пушинка, просто здоровый. Я несу в нём занудство моего мужа, наш маленький автомобильчик на двоих и ключи от виллы на берегу Красного моря, а они ничего не весят. - Потому что их не существует, э? – хохотнул парень. - Именно. Нет, правда не тяжело, – Пэнси для наглядности помахала пакетом. - Ну, гляди, красавица, – и незнакомый негр пошёл дальше, так и оставшись незнакомым, но немного подняв Пэнси настроение. Кажется, всё шло по плану. Следующий шаг навстречу маггловскому миру Пэнси сделала сама. В одном из мелких магазинчиков она увидела соседку, ту самую усталую негритянку, которая без конца развешивала во дворе постиранную детскую одежду. Сейчас один из её отпрысков болтал ногами, восседая в тележке, а второй нарезал круги поблизости, трогая яркие упаковки и строя рожи другим негритянским детям, крутившимся поблизости. Сама же соседка вертела в руках бутылку молока. Молоко действительно подорожало, и Пэнси, подсчитывая недельный бюджет, благодарила небо за то, что Ли предпочитает чай покрепче и безо всяких там добавок. - В «Сонни» дешевле, – сказала она, старательно изображая стеснительную белую дурочку, из человеколюбия переступающую через свою природную застенчивость. - Серьёзно? – кажется, негритянка немного растерялась. - На пять пенни, – кивнула Пэнси. – Там не так сильно подорожало. Соседка оглянулась на ребёнка. - Ох, ну куда ж я с ними в «Сонни»... Пэнси пожала плечами. - Я после обеда туда собираюсь, если хочешь, куплю на твою долю. - Ой, правда? – негритянка так искренне обрадовалась, что Пэнси сама невольно улыбнулась. – Спасибо, это просто здорово! Я Сара, – она протянула руку. - Я Пэнси. Сколько тебе молока взять? - Четыре пинты. И заходи, чего ты в гости-то не заходишь, соседка? - Так времени нет. Я же здесь только обживаюсь, всё новое, пока узнала, где булочная да где приличный супермаркет... Бегаю по городу весь день, ищу возможность сэкономить пару пенсов. Сара вздохнула, снова посмотрев на детей. - А я и рада бы побегать, да вот, сама видишь, с ними набегаешься, конечно, но всё больше по дому. - Ну, проблему с молоком ты уже решила, минус одна трудность. Я зайду часа в три, подходит? - Конечно! Спасибо, буду ждать! Дуглас, хватит носиться, пошли. Пэнси удовлетворённо улыбнулась и стала выбирать пастернак. По дороге домой она наткнулась на семейную ссору. Хотя «семейная» - это, пожалуй, преувеличение: ругалась тощая негритянка в цветастом платье и тюрбане из такой же ткани, а её мужу, коренастому негру в растянутом свитере и чёрных джинсах, не удавалось вставить и слова. - Грант Рассел! – кричала разъярённая женщина. – Ты совсем с ума сошёл? В доме закончилось масло, я третий день прошу тебя купить яйца, дети плачут некормленые, я уже стираю мылом, потому что на стиральный порошок денег нет – а ты покупаешь новое седло для байка?! На себя это седло напяль, тупой старый осёл! Боже мой, святая Мадонна, на кого я потратила лучшие годы жизни? Твои дети проклянут тебя, если им повезёт вырасти, потому что они едят так мало, что едва будут доставать до пупа тебе, коротышке! Немедленно отнеси это седло туда, где ты его взял, и принеси наконец деньги! Грант Рассел, впрочем, явно был не глуп: он и не пытался прервать этот словесный поток. Отставив седло в сторонку, негр просто подошёл к жене и начал целовать. Та пыталась отбиваться, но через некоторое время успокоилась, и уже отошедшая довольно далеко Пэнси услышала умиротворяющее бухтение – мужчина что-то объяснял. Потом негритянка опять взвилась и развопилась на всю Ньюфаунленд-роуд: - Грант Рассел, мерзкий негодяй! Почему ты не сказал сразу, что получил зарплату? Ах ты, негодник! Нет бы скорее побежать в магазин, так ты отправился за этим своим седлом, надеюсь, тебе оно придётся впору! Да убери же наконец свои грязные лапы и сходи купи еды! Прекрати немедленно, я сказала! Удивительное дело, но в этих воплях Пэнси почудилось что-то смутно знакомое, только она никак не могла вспомнить, что. Родители никогда так не ругались, да и в Хогвартсе она не слышала ничего подобного... В конце концов Пэнси выкинула из головы крикливую негритянку: ей предстояла ответственная задача, к которой следовало подготовиться. На сегодня Пэнси Джордан назначила штурм ризотто. Чертовски сложное блюдо, как выяснилось, хотя казалось бы, варёный рис, ну что такого там может быть? Тем не менее поваренная книга отводила ему целых две страницы, и потом ещё пять – на рецепты добавок. Куча условностей: когда мешать рис, когда не мешать, добавлять обязательно тёплую воду, здесь уменьшить огонь, здесь увеличить... Кошмар! И как итальянки всё это запоминают? На послеобеденный поход в магазин Пэнси вышла злая и предубеждённая против всего мира. Ризотто бессовестно победил в схватке, безнадёжно подгорел и был выброшен. Пэнси пообедала бутербродами с ветчиной, ощутила себя никчемной и теперь хотела кого-нибудь убить или по крайней мере обругать. Случай представился мгновенно. Вот когда тебе хорошо и всю распирает желание облагодетельствовать мир, закидать его цветами или хотя бы перевести старушку через улицу, вокруг одни ублюдки, наступающие тебе на ноги. А когда жизнь отвратительна и хочется разбить витрину – мерзкая витрина тут как тут. В парке на Мина-роуд, на лавочке, задремал пожилой негр. По всей видимости, он только что справился со сложной задачей – купил еды и, может, в честь какого-то праздника, бутылку недорогого вина. Сложил покупки в пакет, поставил его на скамейку рядом с собой и решил немного отдохнуть. Кажется, Пэнси видела этого негра выходящим из дому на Тюдор-стрит, то есть ему до «Сонни» так же далеко, как и ей, только в его возрасте это трудное путешествие. Неудивительно, что старичок заснул. И, конечно, к его пакету с покупками тут же потянулась грязная рука порока! Долговязый подросток в свитере, который ему уже явно был мал, подкрался, чтобы стянуть продукты. Пэнси спящий старик понравился – может, тем, что, как и она, ходил сюда сэкономить пару пенни, а может, трогательной бутылкой вина среди недорогих продуктов – и она открыла рот раньше, чем успела подумать, чем это, собственно, ей грозит. Почему-то казалось ужасно несправедливым, что незнакомого ей негра сейчас ограбят и он вместо экономии потеряет деньги, а может, и радость от праздника. И к чёрту мнимую стеснительность; чужой район, в конце концов. - Эй, парень, ты что это делаешь, а? А ну, отойди немедленно, негодяй! Старичок вздрогнул и открыл глаза, парень шарахнулся в сторону, чуть не налетел на полицейскую машину, рванул в другую сторону – и вписался точно в охранника «Сонни», выскочившего на крики. Покупатели, выходившие из супермаркета, стали оглядываться, любопытствуя, на кого там кричит эта странная белая, и это её воодушевило. - Люди добрые, да вы посмотрите, что делается! Присел человек отдохнуть, а этот мерзавец сразу к его вещам лапы свои немытые тянет! Люди добрые стали подходить поближе; охранник крепко держал паренька за шиворот, а из полицейской машины уже вылезал, надевая фуражку, толстый белый, видимо, задремавший в ожидании кого-то. Пэнси на минуту показалось, что она часть этой недовольной чёрной толпы – а вокруг моментально собралась именно толпа – и точно знает, какие слова надо говорить. - Да что же это такое, да неужели на лавочку нельзя присесть, чтобы тебя не обчистили? Человек из самого Сейнт-Поллза сюда топал, чтобы вина бутылочку к празднику купить и свежих овощей, так этот бездельник к нему тут же прицепился! Самого богатого нашёл! - И то правда, – заговорил мулат из толпы, – ты чего это, парень? Гангстером стать захотелось? Так вроде не те времена на дворе! - Гангстеры, – авторитетно заметил лысый негр в наколках, – грабят тех, кто побогаче, а не простых работяг. - Люди добрые, – заголосила негритянка, прижимавшая к сердцу большой пакет с зеленью, – да это ж Эйши Брукс сынок! Ах ты, мерзавец! Мать с утра до ночи работает, отец только на выходные приезжает, и ты, лентяй великовозрастный, мог бы тоже на работу устроиться, а не слоняться по улицам да родителей в штрафы вгонять! Парень, всё ещё пытавшийся вырваться, пробормотал что-то про белявку, лезущую не в свои дела, и тут же получил от охранника по шее. А Пэнси почему-то страшно возмутилась и сказала фразу, от которой ей тут же стало смешно: - Какая я тебе белявка, я жена Ли Джордана! Она чуть не сказала «Ой, что это я ляпнула?», но взгляды людей вокруг внезапно изменились, и Пэнси прикусила язык. Лысый негр в наколках посмотрел на неё, будто на внезапно нашедшуюся племянницу, и протянул: - Постой-постой, Ли Джордан – это не сын ли Зака Джордана, который сидит в Хорфилде? - Он самый, – подбоченясь, ответила Пэнси. - Так я его знаю! А ты, бездельник, лучше с Джорданов брал бы пример: когда их папаша сел, они не сопли жевали, а помогали мамке, работали и всякое такое. - Дак Кел же сел, старшенький их, – отозвался какой-то белый, угрюмый молодой парень. - Сел, ага, но до того работал три года! Я знаю, мне Зак рассказывал, мы тогда вместе сидели. И Пайк в какой-то магазин устроился, но там драка случилась с поножовщиной, вроде товар украсть хотели, а он то ли заступился, то ли что... Но ни один, слышишь, парень, ни один из них не воровал у таких же, как они, работяг! - Это точно, – кивнул угрюмый белый. – Одно дело там магазин обчистить или склад какой, а у старика хлеб да картошку отобрать – это позор. Тем временем чуть не лишившийся своих покупок дед встал с лавочки, взял Пэнси за руку и негромко сказал: - Спасибо, дочка. Что-то я совсем сдал, засыпаю средь бела дня. Если б не ты, меня б моя Салли погнала из дому скалкой или чем потяжелее. Ты ж, кажется, недалеко где-то живёшь от меня, а? - На Ферн-стрит, – кивнула Пэнси. – Идёмте, провожу до дому? - Да что ты, дочка, я доберусь. Чего ты из-за меня будешь еле плестись, а? А сама-то заходи к нам, заходи, мы со старухой рады будем гостям-то. Моя Салли так делает крылышки – в самом Баффало так не делают. Зайдёшь, а? Пэнси улыбнулась. - Конечно, зайду. Только не сегодня, сегодня меня ждут к трём часам. Вот что: вы пока идите, а я куплю здесь то, за чем пришла, догоню вас, и мы спокойно прогуляемся. Старик хитро улыбнулся. - Э, да ты просто хочешь перестать торопиться, а? Тогда да, тогда проводи меня, конечно. А то, того и гляди, снова засну где-нибудь. Пэнси забежала в «Сонни», быстро купила молока и овощей, обменялась улыбками с охранником и догнала старого негра. Они шли не спеша, и она слушала про то, каким раньше был Бристоль, да какая кафешка была вот тут, а вот здесь стояли лавочки, а сейчас магазин построили, и как всё иначе, когда ты молодой, хотя тогда времена были плохие, не то что сейчас... Пэнси слушала про банды молодых гангстеров, про ночные ограбления и торговлю наркотиками на каждом углу, и ей так же, как и идущему с ней негру, нравилось, что те годы позади и всё изменилось. Она поймала себя на радости не только за себя и свою безопасность, но и за этих людей, которые могут позволить себе жить законопослушно. Кажется, она начинала их понимать. Дома у Сары было чисто, хоть и бедно, младший ребёнок, по-видимому, спал, остальных не было дома. Сара ещё раз поблагодарила за молоко, наотрез отказалась слушать всякие «я спешу», накормила Пэнси печеньем, напоила свежевыжатым апельсиновым соком, посочувствовала по поводу ризотто и тут же предложила научить готовить «настоящий негритянский рис». - Твоему мужу понравится, – хитро прищурясь, сказала она, – Дрю Джордан не делает этот рис лучше, чем я! Пэнси воодушевилась, притащила свой рис и кастрюлю, и они с Сарой приготовили обед вместе, хохоча и обсуждая ужасы жизни рядом с полигоном. Успели поговорить о ценах на продукты, осудить городские власти, перемыть косточки мужьям. Пэнси сама не заметила, как втянулась в новую для себя манеру общения – чуть развязную, намного более откровенную, чем она привыкла. Выяснилось, что дети Сары гуляют на улице с друзьями, а муж, Нельсон, работает в «Ньюфаунде», том самом хозяйственном магазинчике, куда Пэнси часто ходит. - Самое лучшее время, – говорила Сара, – я в доме сама, никто не дёргает, готовлю себе спокойно, иногда хватает времени что-то зашить. - С детьми сложно, да? – спросила Пэнси. Её материнские заботы интересовали весьма, всё же она надеялась когда-нибудь и сама стать матерью. Несмотря ни на что, мрачно сказал внутренний голос; она отмахнулась от него. - Пока только дочка была – да, тяжело приходилось. Второй родился – полегче стало. С третьим мороки ещё меньше, и Джессика подросла, помогает. Ну вот, готово, снимай, а то передержишь – плохо будет. Накрой крышкой и пусть постоит минут десять. Я тебе пока ещё стакан сока выжму, а там и разбегаться пора – твой вроде рано приходит? Но в этот раз Ли подвёл и заставил рис остыть. Впрочем, Пэнси не сидела с секундомером, а, как умная женщина, воспользовалась отсутствием мужа и стала разбираться с вязальными чарами. Дело это оказалось непростое, пряжу пришлось распутывать вручную, но в конечном итоге с лёгеньким шарфом Пэнси вроде справилась. Спицы спокойно вязали, и ей теперь надо было только вовремя их остановить. И тут зазвонил телефон. Нет, конечно, Пэнси знала, что телефон может позвонить. Ли говорил, в конце концов. Но почему-то она испугалась. А вдруг из-за неё сорвётся важная сделка? Беспомощно шмыгнув носом, Пэнси всё же подняла трубку и даже сказала «Алло». Её наихудшие опасения оправдались. Мешая английские слова непонятно с какими, бодрый голос в трубке спросил, интересуют ли Джордана три тысячи отборных яиц по фунту за дюжину. Чёрт! Пэнси не знала, почём Ли готов брать яйца! Но в магазине она покупала их вдвое дороже. Чуть подумав, Пэнси осторожно сказала в трубку: - Послушай, цена неплохая, но у яиц же есть не только цена, правда? У них ещё есть вес, качество, упаковка... Давай Ли подъедет и поглядит на них. В трубке хохотнули. - Ну ты типа права, да, – весело сказал невидимый собеседник. Пэнси очень раздражал этот телефон, всё-таки в камине видишь хотя бы лицо. – Слушай, детка, передай ему, что завтра до двух я жду его на ферме на Черч-лейн, это Уитчерч. Там одна ферма, не заблудится. Пусть поглядит на яйца и забирает, мне они в таких количествах без надобности. А то один умник пообещал их купить и не явился. - Хорошо, передам. Кого спросить? - Да некого там спрашивать, я один на ферме сейчас. Уилл Фримэн, он меня знает. Пока, детка! В трубке раздались гудки, и Пэнси положила её на рычаг. Где Ли, интересно? Восьмой час! Она пошла на кухню, снова поставила разогреваться рис. И в этот самый момент её обняли сзади. Нет, остолоп Ли признал, что сам виноват, и не выдвинул никаких претензий ни за поварёшку, ни за коленку, ни за локоть, хотя последним Пэнси угодила мужу прямо в челюсть. Ещё он послушно согласился, что он, Ли Джордан, больной на голову болван, который рано или поздно оставит свою жену вдовой исключительно из-за врождённого идиотизма. Почему-то пришёл от этого в восторг и долго кружил её по всей кухне. Потрясающий тип. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Пэнси добросовестно доложила про Уилла Фримэна, вызвав ещё один приступ безудержного веселья, и в конце концов при помощи сковородки и всё той же поварёшки загнала Ли за стол. Потом охнула и побежала в гостиную. Ну конечно, так и есть. Спицы занимались своим делом вдумчиво, как хаффлпаффцы. Шарф длиною в два с половиной метра уютно свернулся на диване. Пэнси замахала на спицы палочкой, и они спешно стали заканчивать полотно. - Ли, погляди-ка, – сказала она, притащив шарф в столовую. – Как тебе? Пэнси постаралась. Полосы разных цветов и разной ширины чередовались почти хаотично, так что вышло не только ярко, но и пёстро. Глядя, как одеваются здешние негры, она думала, что Ли должно понравиться. Не ошиблась. У него аж глаза загорелись. - Ух ты, Пэнс, красота какая! Где взяла? Пэнси демонстративно обиделась. - Сама сделала! Только не хватало мне покупать то, что я сделать могу! - Ну ты даёшь! Завтра же нацеплю и буду хвастаться! Дать Пэнси в принципе согласилась, так что остаток вечера прошёл весело. Главное, подумала она, наконец засыпая в тёплых объятьях мужа, завтра расспросить его про работу поподробней. А то снова позвонят, а она не разбирается. Дел у Пэнси было невпроворот. Скоро придётся записывать, а то забудет что-нибудь важное. Слава Мерлину и Моргане, риса они с Сарой наварили много, Ли его нахваливал чрезвычайно, так что ужином можно не заморачиваться, пожарить какого-нибудь мяса к вечеру, да и всё. Значит, можно сбегать в рукодельный магазинчик и, как говорит Драко, исследовать рынок. Рынок оказался на диво однообразным. Декоративные салфетки на стол, простенькие занавески, детская вязаная одежда, вязаные, плетёные и вышитые сумочки и кошельки, яркие шарфы и шапки. Несколько свитеров на взрослых, но цены кусаются. У Пэнси на глазах менеджер отказался взять ещё один, сказав: «Плохо уходят». Стены увешаны расписными разделочными досками, вырезанными из дерева и кости масками, странными человечками. Поближе к двери одиноко таращилась на входящих большая плетёная сова. Вот и весь ассортимент. В отделе материалов для рукоделия, напротив, глаза разбегались, но больше половины товаров продавалось со скидкой. Похоже, брали тут одно и то же, и всякие ленты и кружевная кайма залёживались. Пэнси хищно осмотрелась. Цветной мелованный картон, декупажные карты, счётный лён, ленты разной ширины... В голове у Пэнси начал складываться очередной грандиозный план. Когда она набрала несколько килограмм лежалого товара, присовокупив к нему набор деревянных пялец, пачку игл для вышивания и несколько мотков самого дешёвого мулине, девушка-кассир посмотрела на неё как на благодетельницу. Одна беда: схемы для вышивания взять не удалось. Они здесь были такие... Нет, Пэнси не могла подобрать слова. Более-менее ей понравилась негритянская семья, сидящая вокруг рождественской ёлки, но и её Пэнси не взяла, хотя отдавали за полцены: слишком карамельно-сиропная, ненастоящая. Словно бы взяли семью какого-нибудь лорда-пэра, попросили выглядеть поумилительней и вышили лица тёмными нитками. В конце концов, от здешних схем Пэнси решительно отказалась и отправилась в «Мир канвы». Там её планы наконец обрели чёткость. Она набрала самой мелкой канвы разных цветов и пару кусков крупной, тёмно-бежевой. Придирчиво пересчитала деньги, с удовлетворением отметила, что от суммы, выделенной «на себя», осталось ещё пять фунтов, и пошла домой, писать Дафне. Гринграсс была удивительно беспечным созданием, летала по жизни бабочкой, и все проблемы её непостижимым образом обходили. Экзамены у неё сдавались как-то сами собой, мальчики за ней ухаживали только те, которые интересовали её, ссоры никогда не бывали серьёзными, причём мириться обычно приходили к ней, так что ей оставалось только сидеть и ждать, пока всё наладится. Довольно чуткая девочка, Дафна всегда дарила полезные подарки и умела правильно утешить, но, кажется, ей не приходило в голову, насколько велика может оказаться нужда в этих полезных подарках. Она не представляла себе, что кому-то в самом деле не хватает еды, и пропитание приходится добывать тяжким трудом. По её мнению, все, кто жаловался на низкий достаток, просто рисовались, вызывая жалость окружающих, или чрезмерно ленились. Даже до замужества Пэнси знала, что это не так. Но Дафна жила в благополучной стране розовых пони, и пытаться рассказывать ей о суровой действительности не имело никакого смысла. Лучше написать письмо, которое её порадует. «Дорогая Дафна!» – вывела Пэнси на листе красивой почтовой бумаги, купленной специально для этого. Задумалась. Потом застрочила. «Я тоже очень соскучилась по тебе, но ты же понимаешь, в маггловском квартале нельзя держать сову, и я не могу писать тебе чаще, чем приезжает Драко. Ах, эти порядки для волшебников, живущих среди магглов, такие глупые! Маггл имеет право завести у себя дома хоть крокодила! На самом деле здесь совсем не страшно, скорее мило. Соседи относятся ко мне хорошо, наперебой приглашают на чай. Ты знаешь, магглы такие затейники! Они столько всего придумали, что иногда воспользоваться их хитростями быстрее, чем искать нужные чары в справочнике. Например, они запекают мясо в фольге, чтобы оно оставалось сочнее. Представляешь, я дома не ела такого сочного мяса, как готовлю здесь при помощи этой самой фольги. Но, конечно, многого не хватает. У нас бедный район, и сюда просто не привозят дорогих товаров. Ах, Дафна, я так скучаю по нашим схемам для вышивки! Помнишь, мы собирали вырезки из «Ведьминого досуга», и ещё та чудесная коллекция твоей прабабушки... Некоторые рисунки у меня перед глазами стоят до сих пор! Чувствую, скоро начну вышивать без схем, наобум, а то, как говорят местные магглы, руки чешутся, так хочется за пяльцы взяться. Сейчас учусь вязать. Это очень мило, можно делать любую одежду, какую захочешь, выдумывать фасоны и узоры, комбинировать цвета. Я сегодня купила несколько маггловских журналов по вязанию – представь, даже вечерние платья вяжут! Из тонкого-тонкого шёлка. Я так хочу попробовать! Правда, мне пока негде в них появиться, но, думаю, это временно. Ах, Дафна, милая Дафна, как же я хочу, чтобы ты поскорее вышла замуж и смогла приходить ко мне в гости! Соскучилась ужасно. Пиши мне, дорогая. Астории привет! Целую, твоя Пэнси» Странное дело, но она чувствовала себя обсыпанной сахарной пудрой. Хотелось отряхнуться. Да уж, здешние магглы отучили её быть милой в том понимании, к которому она привыкла в магическом мире. Отряхиваться Пэнси не стала, но, сама не зная зачем, сняла с окон чары-заглушки. В гостиную ворвались детские вопли, гудки машин, крики какой-то негритянской мамаши, загонявшей непослушное чадо домой обедать... Кстати, про обед. Тот пожилой негр, мистер Роуз, звал её сегодня в гости. Пора, наверное. Пэнси подошла к зеркалу, задумчиво посмотрела на своё отражение и трансфигурировала одежду в нечто чуть более яркое, чем носила обычно. И пёстрый пояс, да. Вчера видела такой на одной девице. Как выяснилось, сегодня мироздание устроило Пэнси день рукоделия. Первое, что она увидела, зайдя к Роузам, была большая, на полстены, вышивка – тайная вечеря мелким крестиком. Пэнси охнула, и Салли Роуз, толстая и добродушная, как большинство старых негритянок, просияла. - Нравится? Это я такое делала, когда молодая была. Сейчас глаза уже не видят и руки дрожат, а раньше... Идём, я тебе ещё покажу. Они зашли в гостиную, миссис Роуз задёрнула шторы, и Пэнси увидела на них вышитых гладью весело танцующих негров и негритянок; поодаль трое били в барабаны, один играл на гитаре и ещё один тряс какими-то штуками, а остальные отплясывали так задорно, что казалось, они и правда двигаются, заставляя колыхаться шторы. Пэнси подошла поближе и долго рассматривала каждую фигурку. - Это потрясающе, мэм, – она гладила вышитых танцоров, уже немного выцветших, и не находила слов. Что-то в последнее время ей слишком часто не хватает словарного запаса, безобразие. – Вы же их сами, без схем, да? - Их – сама, а крестиком по схемам. В моё время схем на вышивку гладью и не было почти. Сами придумывали, лекала рисовали, потом через копирку на ткань переводили... Сейчас-то всё проще, да вот не могу уже. У меня ещё скатерть есть с такими же ребятами, они там наплясались уже и едят, я её на праздники из сундука вытаскиваю. Идём-ка, дорогая, мой старый дурак хотел, чтобы я тебя крылышками угостила, да только ты ведь белая, тебя угостить мало. Научить надо! Пошли на кухню, вместе сделаем да съедим. Тим! Опять заснул в кресле, старый ты хрен? Вставай, поздоровайся с гостьей и выжми мне лимонного сока! Идём, дочка. Непорядок это, чтобы жена негра, да крылышки Баффало делать не умела. Ты-то сама, может, и белая, да только жена из тебя вышла чёрная, а чёрная жена должна готовить чёрную еду! Причём чёрную не в смысле подгоревшую. В доме Роузов было хорошо. Уютно и тепло, и удивительно солнечно, даром что за окном собирался дождь. Пэнси сама не заметила, как рассказала Салли свои планы насчёт рукоделия, выслушала несколько советов, и вот уже они сидят над альбомом с потрёпанными схемами, и чуть дрожащий чёрный палец тыкает то в одну, то в другую. Потом мистер Роуз, взяв альбом с закладками, побрёл в канцелярский магазин неподалёку – там был ксерокс, на котором миссис Роуз велела ему скопировать нужное. А Пэнси помогла прибрать на кухне, вымыть посуду и, самое главное, полить цветы во дворе, а то ведь спина у Салли почти не гнётся, и каждый раз приходится так мучиться с этими чёртовыми маргаритками, чтоб они уже завяли наконец, и сама она не знает, зачем сажает их снова и снова. Прощалась Пэнси с сожалением; в первый раз за всё время замужества она досадовала, что муж приходит с работы довольно рано. Кажется, мясо немного подгорело. Точно она не знала, с огня его снимал Ли. Пэнси даже не заметила, как он пришёл: сидела в гостиной, обложившись купленными кусками картона и материи, лентами и цветной канвой, и увлечённо рисовала на серых листах писчей бумаги. Ли посмотрел на всё это, хмыкнул и пошёл ужинать в одиночестве. За что, разумеется, и получил заслуженную трёпку, когда Пэнси опомнилась. Ночью ей снились танцующие негры. Теперь время медленно и неохотно растягивалось, напоминая жвачку, которую так любили жевать местные. Всё больше дел помещалось в промежуток между завтраком и ужином. Пэнси успевала не только пробежаться по магазинам и приготовить поесть, но и зайти в гости или сама принять гостей, и поучиться вязать, и повышивать. Соседи давали полезные советы, и вскоре Пэнси почти перестала использовать магию – кроме кухни, конечно, – разве что вязальные чары. Вышивать она любила вручную: во-первых, успокаивает, во-вторых, получается лучше, чем при помощи заклинания. Теперь бы неплохо освоить ещё и ручное вязание, ведь книга по домоводству давала отличный совет – вплетать в нить чары, защищающие от простуды и мелких травм. Но для этого приходилось вязать на руках, бормоча заклинание под нос и держа палочку в рукаве, чтобы кончиком она доставала до пальцев. Получалось... неравномерно. Сложнее всего оказалось прямое полотно, где одинаковые петли должны идти ровными рядами. Узоры пошли значительно проще, даже сложные, хотя магглы и утверждали, что должно быть наоборот. Ну вот и хорошо, Ли очень понравился новый свитер с косами. А ещё хорошо ходить с вязанием в гости. Полезно очень. Пока что она ходила с вышиванием – и собрала неплохой урожай. Увидев её с пяльцами, одни соседки вытаскивали старые, ещё бабушкины схемы («мы не умеем, а тебе понадобится»), другие вспоминали, где видели в продаже журналы по вышиванию со скидкой. Вяжут здесь тоже многие, могут посоветовать, узорами поделиться. Интересно, думала Пэнси, отправляя губку протирать стол, а венчик – сбивать яйца, если я решу, например, учиться выпиливать лобзиком, мне и на это времени хватит? Хоть немного интересовалась бы лобзиком – попробовала бы, просто из принципа. Недавно выкроила время, поездила по богатым районам. Нашла всего один магазин, где согласились брать товар у, как они выразились, «частного лица, незарегистрированного как предприниматель». Прикупила у тётушки Дейи ещё с десяток пар спиц, и теперь во второй спальне – единственном месте, куда никогда не заходили магглы – постоянно вязались шарфы, шапки и несложные свитера прямого кроя. Часть Пэнси сдавала в дорогой магазин, часть по смешным ценам отдавала в магазинчик рядом, лысому и флегматичному негру-менеджеру, к которому прониклась внезапной симпатией: он так и не спросил её, зарегистрирована ли она как частный предприниматель. Более дешёвые вещи уходили быстрее, но и прибыли давали, конечно, мало. Впрочем, Пэнси на них хоть время не тратила. Взвесив в руке пачку чая, она без сожаления высыпала в заварник всё, что там оставалось. Сегодня придёт Драко, значит, чай будет. Здесь хороший чай тоже продавался, иногда даже со скидкой – для местных он дороговат – но если можно получить его, не потратив ни пенни, отказываться глупо. А Малфою это вообще ничего не стоит. Пусть получает удовольствие, заботясь о подруге, ни одному Малфою ещё не помешали альтруистические упражнения. Ли вчера мечтал о пироге с мясом. Вкусно так мечтал. Наверное, у гриффиндорцев это называется «намёк». Надо посоветоваться с Сарой или с Мэгги, соседкой из восьмого дома. Мэгги постарше и рецептов знает побольше, а с Сарой отношения потеплее. В общем, обеих надо спросить. Отношения с соседями наладились быстро и бесповоротно. Один-два разговора, пара визитов – и весь район знает, что ты достойная женщина. Пэнси слышала, как одна негритянка рассказывала другой: «Эта белая Джордан просто долго осваивается, среди белых бывают такие. Стесняются, что ли, не поймёшь, они ведь и стесняются не как нормальные люди. А теперь ничего так, обычная». Самой Пэнси были незнакомы обе любительницы поболтать погромче, так что она удовлетворённо отметила про себя: нужные сплетни разнеслись по всему Сейнт-Поллзу. А значит, если ей захочется познакомиться с кем-то, достаточно улыбнуться на улице и сказать «Привет». Телефонный звонок вернул Пэнси буквально от дверей. - Слюшай, ты жена Ли, да? – спросил незнакомый голос. – Я Керим, мы с Ли вчера гаварил на улица, на этот, Бадминтон улица, у кебаб. Мы с брат купили лавка, я ему рассказывал. Так вот слюшай, сегодня мой брат нашёл в этот лавка, в кладовка, три моток твид! Синий такой твид. Пусть приедет заберёт, да? Я цена не знаю, пусть даст сколько хочет, я Ли знаю, он хароший человек нэ абидит. Скажи, да? - Скажу, хорошо. Твид-то этот молью не битый? Без дырок? - Вай, абижаиш! Развэрнул, пасматрэл. Хароший твид, без дирка! Не знаю только, что он тут делает, в лавка. Лавка скобяной был. Пусть приедет, да? Не хачу, чтобы тут оставался. Вдруг краденый? А он к дело пристроит, да? - Хорошо, передам обязательно. Когда Керим, цветисто распрощавшись, повесил трубку, Пэнси помотала головой, вытряхивая из неё жуткий недоанглийский – и как Ли всё это понимает? Срочно к Саре, её негритянский говор хоть привычен уже. Сара гостье обрадовалась и немедленно попросила сбегать за молоком. На кухне у неё был, по её словам, дым коромыслом: к вечеру обещала приехать свекровь. Пэнси засмеялась и отправилась в «Сонни», не преминув посетовать на так некстати появившуюся мамашу Нельсона, Сариного мужа: мол, шла ведь рецепт пирога спросить. - Тоже мне проблема, – отмахнулась Сара, – я такой точно буду делать, сделаю два, подумаешь. Потом научу, сегодня не до того. Только молока принеси! На улице похолодало, так что свежесвязанная кофта из тёплой тёмно-зелёной пряжи – первая проба вязальных чар на чём-то посерьёзнее прямого полотна – оказалась весьма кстати. День был пасмурный, но безоблачное настроение Пэнси это не портило. Она шла, здороваясь с соседями; паренёк на велосипеде предложил подвезти, она со смехом отказалась. Мистер Стэнли, один из немногих белых в районе, подстригал перед зимой живую изгородь. - Здравствуйте, миссис Джордан, – окликнул он Пэнси, – а не в «Сонни» ли вы идёте? - Здравствуйте, мистер Стэнли, – весело отозвалась она, – именно туда. - А не купите ли нам молока, миссис Джордан? – не дожидаясь ответа, Брюс Стэнли полез в карман за деньгами. – Две пинты, если можно. - Хорошо, сэр, куплю, – и Пэнси пошла дальше, насвистывая что-то из вчерашнего репертуара голосистых соседей из восьмого дома. В «Сонни» с ней поздоровался охранник, кассирша рассказала, что с утра купила в магазине на Кондуит дешёвую рыбу, а уборщица похвалила кофту. Пробегая обратно мимо дома Стэнли, Пэнси закричала: «Молочник! Молочник! Молоко заказывали, мистер?». Гонявшие рядом в футбол негритята рассмеялись и тоже стали наперебой с ней здороваться. Одним словом, день получался какой-то особенно замечательный. Сара пообещала крикнуть, когда зайти к ней за пирогом, так что Пэнси пошла домой осваивать салат с крабовыми палочками, рецепт которого ей переписала пару дней назад миссис Роуз. И зайти во вторую спальню, забрать у трудолюбивых спиц шарфы, велеть им делать шапки и проверить, как поживает свитер для Ли. Во второй спальне её ждал Малфой. С интересом наблюдал за спицами, старательно вывязывающими рукав свитера. - О, привет, мечта слизеринки, – сказала Пэнси. Драко вопросительно выгнул бровь, пришлось пояснить: - Малфой в моей спальне, ах. Что бы сказали соседи! Давно ждёшь? - Примерно с начала рукава. Это же рукав, я не ошибся? - Не ошибся. Идём вниз, чаю налью – ты же привёз чай? Как там у вас? - Похоже, не так бурно, как у тебя, – Драко засмеялся, вставая с кресла-кровати. – Чай, конечно, принёс. - Давай сюда, – они спустились вниз, и Пэнси призвала чарами заварочный чайник. Холодильник, как обычно, обиженно выключился. Малфой уселся на стул и продолжал рассказывать: - Дафна, кажется, скоро в самом деле выйдет замуж. - Хм, интересно, за кого же? – Пэнси заварила чай, заклинанием отправила овощи мыться. - Самое интересное, что никто не знает. Её отец то ли не хочет говорить, то ли ещё окончательно не выбрал. Но она утверждает, что весну встретит уже замужней дамой. Может, тебе в письме какие-то подробности пишет, я не знаю. - Ты умница, моя дорогая почтовая сова. Давай письмо скорее, там наверняка масса интересного. - Между прочим, неси это сова, она бы умаялась, – Драко достал, как и надеялась Пэнси, внушительных размеров пакет. - Но ты-то легко справился с задачей, правда? Ладно, ладно, на тебе вместо печенья пирожное с воздушным кремом, от вчерашнего ужина осталось. Чаю сейчас налью. Пэнси уселась к столу, разорвала пакет и немедленно начала читать, пока Драко, посмеиваясь, пил чай с пирожным. «Дорогая Пэнси! О, как кстати ты мне написала! Веришь ли, я буквально накануне того дня, когда получила твоё письмо, перебирала прабабушкины рецепты и вышивальные схемы! Мне ведь скоро идти замуж, а мама, конечно, не позволит их забрать, ты же знаешь, они с отцом всё надеются завести сына и передать фамильную коллекцию невестке. Но, дорогая, так полезно иметь связи в Гриффиндоре! Недавно Грейнджер придумала дивное заклинание – Копиус-пастус, оно снимает копии с текстов и рисунков. Я скопировала себе всё лучшее, и мне совершенно несложно повторить это для тебя. Пользуйся на здоровье! Ты очень заинтересовала меня своей идеей вязаных вечерних платьев. Как это? Ты можешь прислать мне изображение, чтобы я поняла, как они выглядят? Пэнси, дорогая, пожалуйста, ответь поскорее, возможно, я успею с твоей помощью стать законодательницей моды ещё в нынешнем году! Мы с Асторией...» Дочитывать Пэнси не стала: она знала подругу слишком хорошо, раз пошли разговоры про Асторию, значит, ничего важного больше в письме не будет. Про всякие личные дела Гринграссов можно прочесть и позже. - Драко, что это за Копиус-Пастус, о котором пишет Дафна? Покажешь? Мне надо кое-что для неё скопировать. План работал, как она и рассчитывала. Модница Гринграсс не могла не заинтересоваться платьем, подобного которому не будет ни у кого. Пэнси открыла маггловский журнал на нужном развороте – и краем глаза увидела, как брови Драко ползут вверх. Ого, да мы подстрелили одним выстрелом двух жирных фазанов! - Мерлиновы подштанники, Пэнси, как делается эта красота? - Тебе-то зачем? – преувеличенно удивлённо спросила Пэнси. - Как зачем, матери подарить! Фасон немного подправить, и узор, если можно, мельче, а вообще... - А вообще узор можно выбрать, Малфой. Я как раз учусь такое делать, если тебе всерьёз надо, к Рождеству будет готово. Драко понимающе улыбнулся. - И? Пэнси пожала плечами. - Примерно двести часов времени, ручная работа. - Ясно. А ты ловко придумала, дорогая. - Я знаю, – она серьёзно кивнула. – Давай, помоги скопировать это Дафне, и я принесу книгу с узорами. - Быстро же ты обзаводишься материалом, – усмехнулся Драко. - Я? Да что ты! Это соседкина книга, точнее, её свекрови. Мне такое пока не по карману. Ты пока пей чай, я сейчас вернусь. Мэгги была занята каким-то особо сложным гарниром, что оказалось весьма кстати, иначе визит грозил затянуться. Сегодня же Пэнси торопливо поблагодарила за книгу и быстро убежала. Пока Драко разглядывал узоры, время от времени бормоча что-то вроде «Ну и затейники эти магглы!», она села писать Дафне. «Здравствуй, дорогая! Большое спасибо за схемы, они чудесны. Теперь я перестану скучать вечерами, пока муж не пришёл с работы, и всё благодаря тебе! Высылаю примеры платьев. Узоры могут быть разными, фасон, конечно, тоже, ты ведь понимаешь, это просто образец, чтобы ты увидела, как выглядит вязаное платье. Тонкий хлопок или шёлк делает их неповторимыми! Дорогая, если хочешь, я сделаю такое для тебя, однако мне понадобится услуга взамен. Если кто-то ещё захочет себе нечто подобное, намекни ему, что за достойную плату я могу помочь. Но создавать тебе конкуренцию даром не стану! Пусть тот, кто хочет выглядеть не хуже законодательницы мод, платит за это, верно, дорогая? Прости за совсем коротенькое и насквозь деловое письмо, у меня сидит Драко, а ты же знаешь, мужчины совершенно не умеют ждать. Я потом напишу более подробно, а сейчас мне хотелось поскорее ответить тебе. Астории привет! Целую, твоя Пэнси» - Так, держи письмо для Дафны и показывай, что ты там нашёл... О. Малфой, ты не думал зарабатывать дамским модельером? - Думал. Пока ничего не придумал. Слишком нудно, как по мне. Погляди, это технически возможно? Пэнси изучила набросок, который Драко уже успел сделать. На схеме желаемые узоры были обозначены цифрами. - Да, вполне. Разве что здесь не получится таких резких линий, переход выйдет мягче. - Тогда немного закруглить вот здесь, я думаю. - Хм. Драко, когда мне понадобится вечернее платье, я знаю, к кому обращаться. Искренне надеюсь, что к тому времени твои услуги не будут стоить сто фунтов в час. Хотя нет, что это я, Малфои, конечно, берут в галеонах! - Ай, брось, ты не хуже меня в этом разбираешься. Твоя лесть стала грубовата, Пэнси, обрати внимание. Я понимаю, магглы – люди простые, но тем не менее. Пэнси засмеялась. - Белый шёлк, Драко? - Разумеется. Берёшься? - Уже взялась. - Отлично. Мне, наверное, уже пора, дорогая, я обещал отцу к часу быть дома. - О, тогда ты опаздываешь! Иди скорей, – Пэнси целомудренно чмокнула Драко в щёку, наградила милой улыбкой и пошла мыть посуду. Теперь ручным вязанием придётся заниматься ещё больше. Ну что ж, значит, прощай, вышивка. Ближайшие пару месяцев вечера Пэнси Джордан коротает со спицами в руках. Сегодня провидение было к ней благосклонно. Она успела вымыть всю посуду, убрать на кухне, помыть окна (спасибо книге по бытовой магии за отличное заклинание), ответить на три телефонных звонка и навести порядок в гостиной, прежде чем в дверь позвонили. Эту негритянку Пэнси не знала. Высокая, с яркими серьгами-кольцами, в джинсовой куртке с меховой подкладкой, тёплых широких штанах и изящных сапожках на каблуке. - Привет, – сказала она, переступая порог, – я Тереза. - Мне это должно о чём-то говорить? – бровь Пэнси поползла вверх. Ох, переняли они всем Слизерином эту гримасу у профессора... - Тереза Джордан, – как умственно отсталой, пояснила незнакомка. Пэнси захлопнула дверь у неё за спиной. - А! Ну, так бы сразу и сказала, Терез у нас знаешь сколько? Привет, проходи. Чай с булочками с корицей, с апельсиновым джемом или с шоколадными круассанами? Да, они, пожалуй, действительно похожи, подумала Пэнси, разглядывая золовку. Тереза улыбнулась знакомой улыбкой. - С джемом. - Садись к столу, в заварнике как раз свежий чай. Пэнси достала джем, выложила в мелкую мисочку, поставила перед гостьей чашку, очень стараясь делать всё споро, как настоящая хозяйка. Налила и себе, присела рядом. - Так вот ты какая, значит, – протянула Тереза, беспардонно её разглядывая, – девица, ради которой Ли бросил Нэнси Тэйлор. Что в тебе особенного, интересно? - Понятия не имею. Это Ли спрашивать надо. А что, он ей что-то обещал? - Я его не спрашивала, но все ждали свадьбы. И мам говорила, что они вот-вот поженятся, а мам ерунду не говорит. И вдруг – гром среди ясного неба, не знаю никакой Нэнси, женюсь на белой. Что стряслось-то? - Да не знаю я, правда. Он мне рассказывал, что с четырнадцати лет влюблённый ходил. Весной мы... ну как назвать... поговорили наконец. Летом гуляли вместе. А потом... – она развела руками. - Странно это, – покачала головой Тереза. – Ни груди ж у тебя, ни задницы, вся такая хилая да тощая, а ему всегда девки в соку нравились. Ну хоть не уродина, как дуры наши иствильские болтают, и то хорошо. И дом в порядке содержишь, а что ещё от женщины надо. Нет, кое-что, понятно, надо, – ухмыльнулась золовка, – но о таком по человеку не скажешь. - Спасибо на добром слове, – Пэнси собрала пустые чашки и встала к мойке. – Ты только знакомиться пришла или дело какое есть? - А разве знакомиться – не дело? Помогать тебе что, говори. - Сыру натри, – помнится, ни одна местная никогда не отказывается от помощи. Нужно соответствовать. Пэнси вынула из холодильника сыр, вручила Терезе тёрку и миску. Сама взяла венчик и с сожалением стала сбивать вручную яйца. Была бы одна, применила бы ставшее уже привычным заклятье, холодильник бы снова выключился... Пирог с мясом – это, конечно, хорошо, но когда Ли воротил нос от доброго куска говядины? Да в яйце, да под сыром? Не бывало такого. Да и ей самой, в конце концов, надо чем-то пообедать, не всё же мужа преданно ждать. - Ты как здесь, обустроилась? - Вполне. Район неплохой, только с ветчиной и яйцами плохо: три магазина овощей, один из них вегетарианский, и три супермаркета, из них два восточных. Спасибо, недавно один добрый человек продал Ли двести пятьдесят дюжин яиц, так у меня до сих пор две полки холодильника ими забиты, впрок. - Это дело хорошее, – серьёзно кивнула Тереза, – яйца идут быстро, а стоят дорого. Цены сейчас растут – страшное дело. - Не говори, – вздохнула Пэнси. – А с молоком что творится? Ладно мы, нам оно особо не нужно, а вот Сара, соседка моя, троих нянчит, куда ей без молока? - Да уж, с детьми – это совсем плохо. Помню, мы когда малые были, пока Пайк не пошёл в магазин работать, вечно молока в доме недоставало. Вы с детьми не торопитесь, потому что денег не хватает? Пэнси не дёрнулась. Медаль точно заслужила. И недельную скидку в паре супермаркетов – за то, что не выцарапала любимой золовке глаза. - И поэтому тоже. У Ли пока непонятно, что с работой: сегодня деньги есть, а завтра нету. Постоянная клиентура нужна, машина нужна – за город ездить, сбережения какие-никакие. - Правильно мыслишь. Ещё что помогать? - Да нечего особо, стиралка выключилась, если хочешь, бельё развесь. Тереза отправилась в ванную и вскоре, напевая что-то под нос, вымелась с тазом, полным белья, на улицу. Пэнси понемногу успокоилась. Немало этому помогла говядина: хорошенько отбив мясо с обеих сторон, пока не устала рука, Пэнси выплеснула злость и наконец подумала, что Тереза, по сути, ни в чём не виновата. Она просто спросила, она ничего не знает. Ей всего лишь интересно, когда появятся племянники. - На мясо останешься, родня? – крикнула Пэнси. - Нет, мам будет ругаться, если к обеду не явлюсь, – донеслось со двора. Тереза вошла, помахивая пластиковым тазом. – Но ты имей в виду, Камилла тоже хотела зайти. - Камилла? Это кто? - Ты что, совсем своего мужа про семью не расспрашивала? - А зачем рану бередить? На это даже Тереза не нашлась, что ответить. Помолчали, потом гостья неуверенно сказала: - Камилла – наша старшая сестра. Она давно хочет познакомиться, но всё ищет повод. Она у нас мнительная, просто так в гости явиться не может. Я скажу, что ты приглашала, ладно? А то она ещё год будет повод искать. - Скажи, – кивнула Пэнси. – Скажи, пусть заходит когда ей удобно, но если придёт в пятницу, я приготовлю пирожки. Вкусные. С мясом и рисом. Тереза засмеялась. - Ишь, хитрая какая! Хорошо, будет она у тебя в пятницу, а с ней, может, и мы с Сэмом, потому что пирожки – штука заманчивая. - Да на здоровье, я, что ли, когда-то от гостей отказывалась? Мясо шипело на сковороде. Наверное, ругалось по-своему на жару и горячее масло. Когда Тереза наконец распрощалась, Пэнси вздохнула свободнее. - Да, ещё, – сказала золовка, обернувшись на пороге, – Сэм просил передать, что собирается навестить па на той неделе. Он хотел, чтобы Ли с ним поехал. Передай, ладно? Нет, определённо сегодня провидение было к ней особенно ласково. Крик Сары «Пэнси, забери пирог!» раздался минут через двадцать, когда золовка наверняка уже отошла далеко. Не хватало ещё, чтобы она решила, будто миссис Джордан-младшая не умеет готовить! В аврорат Ли Джордан заявился во всеоружии. На губах – широчайшая улыбка, в руках – пакетик с образчиками чая и кофе. Угу, маленький такой пакетик, когда увеличили, то Магнификус Горбински, сутулый пожилой аврор, бросился ловить падающие со стола банки и упаковки. Ну, не рассчитал малость, не влезло всё, бывает. - И это всё... вот это всё, мистер Джордан... стоит выделенную на данные расходы сумму? - Вообще-то нет, - сказал Ли, полюбовался секунду на вытянувшуюся физиономию аврора и продолжил: - Тут примерно процентов на семьдесят от выделенной суммы. Остальное подвезу, если вам подойдёт что-нибудь из предложенного. - Хм... договорились, мистер Джордан. Определённо, договорились. Ого! Похоже, товар продан ещё до того, как распробован! А здорово было бы – не сейчас, потом, когда история с дурацким доносом позабудется, – завести на Диагон-аллее офис. И реклама, скромный такой плакатик, без излишеств: «Аврорат не любит чёрной магии. Аврорат любит чёрный чай от Ли Джордана!» В остальном дела обстояли куда менее радужно, хотя мистера Фортескью всё же удалось обрадовать. Более того, старина Уилл Фримэн сильно ругался на прежних контрагентов: дескать, требуют от него снизить закупочную цену, а сами дерут с покупателей втридорога, жмоты чёртовы! Аренда у них поднялась, ты понимаешь... А у него, простого фермера, конечно, расходов вовсе нет, он должен всё сдавать за бесценок и радоваться! Ли слушал, кивал и между делом пытался договориться насчёт регулярных поставок. Пока что Фримэн обещал подумать, но надежды терять не стоило. Уилл – упрямый тип, который любит покочевряжиться, а если уж раз решит, то перерешивать не станет. Несколько заказчиков передумали в последний момент, и сейчас Ли, матерясь про себя, решал, куда перепродать товар, причём по-быстрому. Чёртовы волшебники, не могут даже торговые войны цивилизованно вести! Казалось бы, чего проще: снижай цены, ищи новые товары, рекламируйся – но нет, предки основали этот бизнес и вели его именно так, значит, и мы не отступим от их заветов, и ничего нового делать не станем. А что мир за сотню лет изменился – так магглы известные затейники, потакать их выпендрёжу не следует... Убытки? Конкуренты? Да как они смеют! да мы их сейчас!.. А вот хрен вам, ребятки. Ли Джордан так просто не дастся! Был ещё мелкий заказик от мистера Артура Уизли. Ну, с этим мужиком всё просто: принести ему вещичку позатейливей – и дело в шляпе. Заодно можно посидеть на кухне с Гермионой и побазарить насчёт разных тонкостей магического законодательства. Грейнджер, то есть теперь, конечно же, Уизли, ни капли не изменилась: такая же заучка. И своя. Ну вот просто в доску своя, хотя и белая, и зубрила, и взгляды Ли на жизнь совсем не разделяет. Спорит до хрипоты – а своя. Малфой, к примеру, чаще всего соглашается – но всё равно чужой. Странные фортеля судьба выкидывает. Именно Гермионе Ли и задал давно мучающий его вопрос: - Слушай, а объясни ты мне: на каждом углу вопят, будто маггловские предметы переколдовывать нельзя. Наказание и такое прочее. А то, что почти всё тут из маггловского мира прикуплено, от сковородок до пергамента – это нормально? - Ну, пергамент всё же делают сами волшебники... по большей части. Однако по большому счёту ты, конечно, прав. Видишь ли, отношения между маггловским и магическим мирами крайне запутанные... - Ой, Гермиона, вот не надо мне этих министерских листовок, лады? Ты попроще можешь? Грейнджер (Ли никак не мог привыкнуть к её новой фамилии) раздражённо вздохнула: - Попробую. Что такое прецедентное право, знаешь? Ещё бы парень, у которого сидит па и двое братьев, не знал прецедентного права! - В общих чертах, - осторожно сказал Ли. Блин, долгое общение со слизеринцами до добра не доводит. Уже начал информацию по крохам выдавать. - Хорошо. Так вот: первоначально волшебники спокойно торговали с магглами. Статут о секретности эту практику пресёк на корню. И у колдунов появились свои фермы, свои поля, мастерские... - Ну ты ещё мерлиновы времена вспомни! Это ж было чёрте-когда! - Вот именно. И с тех пор общественная мораль не слишком изменилась. В отличие от законодательства. Ли зажмурился и помотал головой. - Погоди, погоди... Ты хочешь сказать, что все знают, как оно происходит на самом деле, но притворяются, будто на дворе ещё Салазар с Годриком в обнимочку гуляют? - Не совсем так, но... близко. Да, очень близко. Так вот: пока магическое общество развивалось своим путём, магглы шли своим. Два мира не могли не соприкасаться. Итогом этих... контактов явилось некоторое количество законов и ещё большее – прецедентов, принятых Визенгамотом и изданных в официальном порядке. - Угу... Гермиону уже было сложно остановить: - Прежде всего, волшебники быстро поняли: куда проще покупать еду и ткани у магглов, чем производить их самим. Таким образом, освободились рабочие волшебные палочки для занятий в исключительно магических отраслях... Ну да, в частности, для поддержания изоляции от магглов. Вскрытие показало: больной скончался от вскрытия. - Для сохранения традиционного образа жизни волшебники приняли несколько законов. В частности, запрещалось проносить, провозить и иным образом воспроизводить и использовать в магическом мире технологию сложнее мельничного колеса... - Слушай, Гре... Уизли, не загибай! Понятия не имею, как там мельницы работают, но радио всяко сложнее! Я уже молчу про «Хогвартс-экспресс»! И у Минмагии машины есть, сам видел! - Во имя блага магического сообщества было сделано несколько исключений. Все они должны находиться под контролем Министерства Магии. Грубо говоря, если бы мистер Уизли сдал свой форд в соответствующий департамент, никакого нарушения закона не произошло бы. Ли, пойми: эти законы очень формальны, они на самом деле не имеют отношения ни к происхождению товаров, ни к реальному положению дел. Ну, в частности, магическими товарами, разрешёнными к продаже, являются те, которые либо хранились на официальных складах Минмагии, либо были созданы волшебниками, либо привозились волшебниками, имеющими лицензию... Список правил и исключений из них сам по себе тянет на здоровенную книжищу. Тебе её принести? - Да уж будь любезна, – Ли никак не мог прийти в себя от услышанного. – Ещё, не дай Мерлин, продам чего не того и не туда... - Между прочим, - улыбнулась Гермиона, - кое-кто, переколдовывавший радиоприёмники так, чтобы они ловили «Поттер-радио», сильно нарушал закон. Ли посмотрел на однокурсницу кристально честными глазами: - Во-первых, это было сделано для блага магической Британии. Наверняка в законах есть какая-нибудь загогулина на этот счёт. Во-вторых, понятия не имею, о ком ты говоришь. Они рассмеялись, и остаток обеда прошёл куда более приятно. Нет, Гермиона время от времени порывалась растолковать ту или иную фигню в действующих для предпринимателей правилах, но Рон и Ли поочерёдно вспоминали подходящий к случаю анекдот. Уж байки-то Джордан травить умел. Между делом, правда, выяснилось, что Пэнси своими рукодельными экспериментами нарушает очередной дурацкий закон. По мелочи, но всё же. Вещи, сделанные с использованием колдовства, продавать магглам запрещалось под угрозой небольшого штрафа. Отягчающими обстоятельствами являлись «удивление, испуг либо иные сильные чувства, вызванные особыми свойствами заколдованных вещей, если сделанные магглами такие же вещи подобных свойств иметь никак не могут». Ли чуть не свихнулся, пока дослушал формулировку до конца. Подумал, что сказать Пэнси, конечно, следует, но... сначала пусть докажут. Штраф, в конце концов, действительно невелик. Вечером, уже лёжа с мужем в кровати, Пэнси как бы между прочим спросила: - Ли, а кто такая Нэнси Тэйлор? Муж обнял её, прижал к себе. Тёплый, уютный бесстыдник с дредами. - Уже рассказали, да? Пэнси пожала плечами. - Шила в мешке не утаишь. Так кто она? - Пэнс, я действительно с ней встречался. Но любил тебя. Просто ты ж не то что не давала, ты не смотрела в мою сторону, помнишь? - Но ты собирался жениться. - Кто сказал? - Все говорили. И твоя мать говорила, а она ведь просто так никогда не говорит, верно? Ли помолчал. - Ли, только не выдумывай ничего. Мифов и легенд негритянского Бристоля я и так наслушаюсь. - Да я и не собирался, чего ты. Просто... ну, неприятно вспоминать. Да, Пэнс, я женился бы на Нэнси, это правда. Она залетела от меня. Забеременела, – поправился он, не уверенный, что она поймёт. Глупый. Она теперь понимает, даже когда они ругаются. – Я бы женился, потому что ведь ребёнок. Знаешь, про меня всякое говорят, и я не этот, не святой, но из-за ребёнка... В общем, она сделала аборт. Я так и не понял, зачем, я ж готов был жениться, кормить семью, она вроде как хотела за меня... Знаешь, мне было так... Так плохо. Мне даже снилось, как мы живём вместе, я, она и ребёнок, как я с ним вожусь... Я, наверное, старомодный дурак, но после этого видеть её не могу. - Ох, Ли, – Пэнси зарылась поглубже в мужа, будто хотела спрятаться, – как же тебе с нами не везёт. - Почему не везёт? Ты самая лучшая в мире, Нэнси, конечно, дура, но я ж теперь с тобой. - Ли, я ведь могу и вовсе не родить. Тёмный глаз посмотрел на неё внимательно. - Бёдра узкие? - Да не в том дело. Ну, бёдра узкие, да. Чистокровная слишком, такие, говорят, много не рожают. Но тут всё... серьёзней. Ты знаешь, что такое рода-сателлиты? Ли непонимающе моргнул. - В общем, это что-то типа вассальной клятвы. Один род должен вроде как служить другому. Паркинсоны почти триста лет были сателлитами Блэков, Ли. От нас многого не требовали, по правде говоря, практически ничего не требовали. Но когда началась вся эта история... с Тем-Кого-Нельзя-Называть... в общем, отец сказал «чума на оба ваших дома» и решил сохранять нейтралитет. Блэков самих разорвало пополам, кто поддерживал одну сторону, кто другую... А он не пошёл ни за одним из них, вышло так, что предал всех. И на нас теперь лежит проклятье. У меня нет ни братьев, ни сестёр, род угасает и по идее на мне должен прекратиться. Прости, Ли, я должна была тебе сказать. Я пыталась... я до сих пор пытаюсь что-то сделать с этим, но ведь Блэков не осталось. - Ты поэтому с Малфоем, да? - Соображаешь. Малфой наполовину Блэк, может, получится. Я пыталась наладить отношения с Андромедой, но она на порог меня не пустила. Драко волнуется за меня, пытается заботиться, как может. Но он не Блэк, я не знаю... Я ничего не знаю, Ли. Я правда пытаюсь. Ли гладил её по спине, ничего не говоря. Да и что тут скажешь? За стеной снова горько плакал младенец. Пэнси попыталась нащупать палочку, но Ли успел первым – протянул руку к тумбочке, взял свою палочку и поставил на окно заглушающее заклятие. В тишине Пэнси быстро заснула. Ли сидел в пабе и курил. Утренний ветер гнал по небу серые облака – не тучи-громовержцы и не белоснежные, величавые горы, а какое-то недоразумение: обрывки, клочья, куцые хвосты... Зато быстрые, как помойные кошки. Как мысли Ли Джордана. Значит, с детьми придётся... ну, назовём это «обождать». Обидно. Джордан сидел в дешёвой забегаловке, той, которую знал с детства, где не задавали идиотских вопросов, а молча подносили дрянное пиво и куда более забористую дрянь – правда, лишь своим. Тысячи дел ждали, но Ли не мог заставить себя встать и уйти. Катал в ладонях тёмную запотевшую бутылку, жевал чипсы – и думал, хотя все желания были – нарезаться в хлам, до поросячьего визга. Раньше бы так и поступил, а сейчас... хрен его разберёт, почему, но держался. Вот и метались в тупой башке мысли, одна другой не веселее. Пэнси Ли не винил. Слизеринка, чего там – могла вообще не рассказать, ждал бы тогда детей до морковкиного заговенья. Сам должен был выяснить, ещё до свадьбы... Хм, ну а вот если бы спросил, если б узнал – женился бы? Так чего ж сейчас-то сопли на кулак мотать, негр? Ты всё равно хочешь эту женщину. Ты всё равно не отказался бы от неё, пусть её прокляли бы сто тысяч Блэков, да ещё и Малфои добавили! Вот и заткнись со своим дурацким горем, никому оно не нужно, а тебе – в первую очередь. Голова слегка кружилась – давно не курил. Честно говоря, думал, что завязал уже. Вот и нечего развязывать. Успокоился? Так поднимай свою чёрную задницу и тащи её по делам. Уйдут поставщики, разбегутся заказчики – что делать будешь? Тоже Пэнси винить, дескать, из-за неё всё случилось? Ты вот о чём подумай, глупый Джордан: ну ладно, допустим, ничего у вас с детьми не выйдет. Допустим. И будешь ты грустить о том, что не стал отцом. Но отец – это дело такое: сунул, вынул да присел; вышел – четверых пригрел, ай да негр! Песенка дурацкая, да верная. Пускай Ли Джордан не познает радостей отцовства, но Пэнси-то, Пэнси – ей ведь, может случиться, никогда не суждено стать матерью! Родить, выкармливать, баловать... А ей хочется. По глазам видно. Ну и ещё по тысяче мелочей, которые раньше высматривать было недосуг. Жену пожалей, Ли, себя всегда успеешь. Бутылка неожиданно оказалась пустой – и когда только оприходовал? Ли немного диковато покосился на мутное стекло, вторую заказывать не стал, расплатился и вышел из душного бара. Распакованную пачку сигарет оставил на столе – какому-нибудь безденежному братку пригодится. На улице слегка распогодилось, по крайней мере, одинокий солнечный лучик попал на витрину магазинчика с дешёвой бижутерией, отразился в стеклянных бусах и на миг раскрасил унылый день всеми цветами радуги. Ли хмыкнул, отошёл в соседнюю подворотню и аппарировал на Диагон-аллею. - Джордан! А ну, стоять! От неожиданности палочка сама впрыгнула в руку, а тело напряглось в боевой стойке. Но Ли тут же расслабился: на него с невнятными, однако совершенно точно радостными воплями нёсся Дин Томас. - Сто лет тебя, паскудника, не видал! Или двести! И даже адреса дать не потрудился, ты, чёртов недоумок! Я тебе в маггловский квартал должен сову посылать? Подумалось: Малфоя это не остановило... И дурак ваш Малфой! А Ли спустя секунду тоже с радостными возгласами колотил Дина Томаса по плечам. - Ну ты и жук, Джордан! Наши с ног сбились, у Грейнджер хотели адрес взять, но она упёрлась, как... как Грейнджер, хотя и Уизли нынче: дескать, ничего не знаю, раз сам адреса не дал, значит, не хочет... А теперь взгляни мне в глаза и сам скажи, что видеть старых друзей не желаешь, ну? - Да иди ты... Сглупил, бывает. Действительно, сто лет не виделись, закрутился я нынче. - Учти, Джордан, я с тебя сейчас не слезу, пока не запишу адрес и телефон. Наши рады будут. Шеймус вообще хотел уже мать напрячь, она у него в налоговой работает, дескать, потерялась собака, редкостная такая тварь, Ли Джорданом звать, о себе вестей не подаёт, вдруг что-то случилось? Не, я понимаю, медовый месяц и все дела, но ведь у нас для тебя гора новостей скопилась, уже опять хотели к Грейнджер идти, вдобавок, профессор Макгонагалл заинтересовалась тем чаем, которым ты, по слухам, споил весь аврорат... А и быстро же в магическом мире разлетаются новости! - Чай неплохой... – Ли медленно попробовал слова, покатал их на языке. – А что попечители, против не будут? - Против сокращения расходов? Они ж попечители, а не идиоты! На миг стало тепло – словно не на продуваемой всеми ветрами Диагон-аллее стояли, а сидели у камина в «Трёх мётлах». Попечители, может, и не идиоты, но он, Ли Джордан, – тоже. И скольких же заказчиков вы втихаря мне сплавили, а, шумные гриффиндорские приятели? А Дин уже торопил, и Ли опомниться не успел, как они сидели в «Дырявом котле», и Томас торопливо пересказывал последние новости. Затем был по-гриффиндорски отчаянный спор, удержится ли «Вест Хэм» в Премьер-Лиге, и есть ли у «Бристоль Роверс» шансы победить в Третьем дивизионе? В одном бывшие однокурсники сошлись: по сравнению с футболом квиддич не рулит. И жизнь потекла дальше, полетела жёлтыми осенними листьями, загрохотала пригородными электричками... Ли снял склад: дешёвую развалюху с кое-как присобаченной сигнализацией, у которой имелся несомненный плюс – она не вопила по любому поводу, будто резаная. Говоря по правде, у Джордана иногда мелькала мысль, что кто-то из прежних хозяев полуподвального помещения (а может – их конкуренты) попросту отключил звонок, но проверка показала: сигнализация по-прежнему зарегистрирована в ближайшем полицейском участке. Модель устаревшая, срабатывает через раз, объяснили ему и предложили другую за умеренную плату. Ли пожал плечами – и оставил всё без изменений. Если ворью зачем-то понадобятся вонючие тряпки и толчёный мел, в который Ли трансфигурировал обычно товар, так этих идиотов всё равно не удержишь. Что-то уменьшить, что-то превратить в хлам – вот лучшая защита от здешних пронырливых несунов. С Ратнагаром Марвари, как и ожидалось, сварить каши не удалось. Индус был чересчур ленив и патологически недоверчив. Однако он познакомил Ли с мужем старшей сестры, и вот с Митхуном Как-то-там-ещё-язык-блин-сломаешь Аггарвалом общие интересы нашлись легко. Точнее, один интерес: подзаработать. Когда Митхун уяснил, что прибыль явно превысит расходы, он начал носиться по инстанциям с документами, будто наскипидаренный. Ли его понимал: четвёртый ребёнок, дом нужен побольше... Уже почти не болело. Во-первых, ещё вилами по воде писано, будут у них с Пэнс дети, не будут... Может, как мам, шестерых поднимать придётся. А во-вторых... ну, усыновят кого-нибудь, проблема, тоже мне! Можно даже волшебника – в Книге Хогвартса наверняка будет запись, если кто-то живёт в детском доме, перетереть с Макгонагалл, она поймёт ситуацию... А нынешние власти таким семьям, как они с Пэнс, охотно отдают детей на усыновление: воспитание толерантности, преодоление расовой неприязни и ещё куча умных слов. Ли слышал, Сами-Знаете-Кто вырос в приюте. Не лучшее местечко было, наверное. Может, если б его с раннего детства сунуть в семью, всё б иначе повернулось... А ещё можно взять маленького сквиба. Снобски настроенных вонючих скотов... ну, то есть, волшебников из старинных, почтенных семейств, в Британии хватает, муравейник им в задницу и кувалду в глаз! А у Ли с Пэнси детям совершенно точно будет хорошо. Ну, не сейчас, когда обживутся, разбогатеют... И к маггловскому миру дитё привыкнет, потому как вокруг этого самого мира – хоть тазами вычёрпывай! Такие мысли приходили, да. Но редко. В основном на работе Ли был занят делами, сам удивлялся. Знал он парочку соседей, которые наверняка осудили бы. Бездельники, женятся – поумнеют. В круговерти Джордан чуть не упустил это письмо. Он честно забирал почту из почтового ящика «до востребования» раз в пару-тройку дней. Надо бы почаще, но когда утро встречаешь в Бристоле, днём гоняешь чаи в Хайленде, а вечером споришь с поставщиком на острове Мэн, то как-то забываешь зайти в почтовое отделение. Ли всё хотел попросить об услуге Пэнси, но когда видел жену, то умные мысли напрочь вылетали из головы. Медовый месяц, медовый месяц... Дураки они, те, кто твердит про этот странный месяц, во время которого надо любить друг друга, а затем обломаться. Вот сами пускай и обламываются, а у Ли всё серьёзно. И запала ему хватит лет до восьмидесяти, а там поглядим, может, слегка и сбавим обороты. А может, и нет. Вдобавок, навалились семейные дела другого плана: к па действительно надо бы заехать, Сэм один не может, потому что несовершеннолетний, да и неправильно это, отца так надолго забывать. Пайк скоро выходит, тоже наказание то ещё и головная боль. Ему ведь на первых порах и помочь надо, если, конечно, образумился, как говорит. Хотелось верить, ведь мам сейчас практически без мужика в доме. Ли очень хорошо помнил Хорфилд – так, по названию района, называлась раньше Её Королевского Величества Бристольская тюрьма. Чего там, с детства регулярно ездил на Кембридж-роад, как иные белые – к дантисту или психологу какому. Привыкал к будущему, шутил тогда Пайк, а мам резко обрывала. Уже тогда боялась, понятное дело. Ну, в общем, права была. Сэмми вон тоже пытается в старших братьев пойти, недавно на концерте своей группы дебош какой-то устроил. Не сам, с дружбанами, ясен перец, но туда же. Надо встретиться и уши пооткрутить. А пирсинг выковырять и продать. Какая уж тут, со всеми этими заморочками, почта? Вот, забежал по дороге от Уилла Фримэна к Фортескью. А там, помимо традиционных рекламных проспектов, Ли ждало письмо. От управляющего отделом поставок сети универмагов «LM». С просьбой о встрече. Про «LM» Джордан знал немного, хотя буквы с красивыми завитушками и в Бристоле встречались часто – пусть не на каждом шагу, но через два на третий. В Сейнт-Поллз сеть универмагов пока свои магазины не открывала. Может, ждала, когда негры с пакистанцами ещё разбогатеют, а может, были трудности с землёй. Краем уха Ли слыхал какие-то сплетни, но проблемы богатеньких белых его мало волновали. А зря. Надо бы побольше разузнать про эти чёртовы супермаркеты. Но встречу, в любом случае, откладывать не следует. - Кажется, следующая пара недель у меня прочно связана с тюрьмой, – заявил утром Ли, повязывая галстук перед зеркалом. Он собирался на важные переговоры с серьёзным бизнесменом, так что пришлось нацепить костюм, хотя «официальную одежду» Ли Джордан терпеть не мог. - В каком смысле? Твои обе сестры хотят по очереди навестить отца, причём тоже в твоей компании? - Не, к па мы едем с Сэмми. Пайк выходит. - Пайк? Он же вроде только сел, нет? - Да ты понимаешь, он сел на самом деле в феврале. На восемь месяцев. В самом конце июня, когда прошла половина срока, его выпустили. У нас так делается по закону: отсидел полсрока – иди отсюда, не занимай камеру. Но если что-то натворишь, вернёшься досиживать. Вот он и вернулся, месяца не прошло. Подрался из-за какой-то ерунды. А теперь вот совсем отпускают, срок заканчивается. - Время-то как быстро идёт, подумать только. - И не говори. Ни черта не успеваю. В общем, Пэнс, я ещё точно не знаю число, не то шестнадцатое, не то восемнадцатое, но встречать его мы, конечно, все вместе поедем. - Мне надо с тобой? - Нет, не надо, – для вящей убедительности Ли даже головой покачал. – Пэнс, честное слово, мне спокойней будет. Но сам я точно поздно вернусь. Я тебе на днях точное число скажу, хорошо? - Хорошо, милый. Я в магазин собираюсь, тебе как, должны звонить, нет? - Понятия не имею, вроде звонков не жду. Свой мне телефон нужен, вот что. Мобильный, с собой чтоб носил, сейчас такие делают. - Так почему не купишь? - Дорого. Не зарабатываю пока. - А сколько он стоит? - Порядка ста фунтов, плюс-минус. То, что я хочу – восемьдесят, и каждый месяц ещё двадцатку. Думаю, в том году дорасту финансово. - Ну, расти, расти, бизнесмен, – Пэнси чмокнула мужа в нос и упорхнула в кухню, пока Ли не облапал её и не решил остаться дома ещё на часок. Сегодня надо было купить риса – в их семье он уходил со страшной скоростью – и поискать приличное мясо. Неприличное-то у неё есть, как раз самое то для пирожков, но бифштекс из него не сделаешь, а Ли хочется побаловать. И забежать в рукодельный магазинчик, может, у них появилось что-нибудь красное – или мелованный картон, или хотя бы бумага для скрапбукинга. На улице похолодало, и Пэнси поленилась идти пешком. Автобусы здесь ходили часто, ездили быстро, так что она заскочила в один из них и устроилась возле заднего окна. Днём людей в автобусе ехало немного. Недалеко сидели две молодые негритянки, да старичок-китаец стоял, тяжело опираясь на палку – похоже, ему стоять было проще, чем садиться, а потом вставать. Пэнси проехала полостановки, когда вдруг поняла, что негритянки стали говорить громче, и ей теперь слышно каждое слово. Причём слова были какие-то удивительно неприятные. - Не понимаю я такого, – говорила одна из них – Пэнси было видно только покачивающийся над сиденьем пук волос, скреплённых синей заколкой, и лениво жестикулирующую тёмную руку, увешанную браслетами. – Живёт себе девица, белая, разговаривает, как мажоры, руки, как у дочери премьер-министра. Ну живи, кто тебе мешает-то? Иди замуж за лорда какого-нибудь, нарожай ему приличных белых детей, носи шляпки как у королевы и будь счастлива! Нет, надо корчить из себя чёрную, нацепить цветастые бусы, перемазаться сажей, ходить и кричать: вот, смотрите, я чёрная, такая же, как вы! Разве я белая? Это просто у вас повылазило! - Я вообще в толк не возьму, – отвечала вторая, в окне отражалось её лицо с широкими скулами, – что наши парни в них находят, в белых? Они же тощие, вместо сисек пара прыщиков, задницы никакой, на рожу страшненькие. Я бы ещё поняла – на деньгах жениться, или там на фирме крутой, но взять деваху, у которой ни гроша за душой, притащить к неграм и с ней панькаться? Зачем? Чего ради? Автобус подъехал к остановке; китаец переступил с ноги на ногу и уронил палку. Пэнси возблагодарила небеса, вскочила, подняла палку и помогла старичку выйти. Отличный повод убраться отсюда. На улице дышать стало легче. Она проводила старичка до ближайшего дома – повезло же человеку жить у самой остановки – и пошла к Хэймаркету пешком. А ведь действительно, подумалось вдруг, она поступила совершенно как белая: выбежала вон. Негритянка встала бы посреди автобуса, упёрла руки в боки и дала жару: рассказала бы дамочкам всё, что думает о них, об их сиськах, о сиськах их мам и о том, как воспитывали детей их бабушки. К собственно теме разговора всё это не имело бы никакого отношения, но душу бы оскорблённая негритянка отвела. Но она ведь и есть белая, как ещё она должна была поступить? С чего они вообще взяли, что она корчит из себя негритянку? Пэнси упрямо тряхнула головой. Одно чёрные женщины делают верно – и она определённо должна это позаимствовать: они не думают долго о проблемах. Просто идут и решают их. И она пойдёт и решит. Сразу после пятницы. Телефон звонил всё чаще. Развязные негры, глотающие окончания и вставляющие между словами ругательства, просто чтобы заполнить пробелы; гонористые арабы, половина из которых не хотела говорить о деле с женщиной; белые были самыми спокойными и деловыми, но ставили слишком высокие цены; пакистанцы постоянно предлагали наркотики, которые Ли не брал; китайцев Пэнси почти не могла понять. Она экономила изо всех сил, хотя иногда просто злость брала, и хотелось переколотить на дурной чёрной башке всю посуду: она не привыкла так жить, чёрт побери! Месяц без морепродуктов – не проблема, два – интересный вызов, но постоянно покупать только самое дешёвое мясо, бегать в соседний район за зеленью, потому что в магазине в двух шагах она дороже, и по праздникам или когда болит голова, есть неизменную китайскую еду из «Рыбного бара» ей не нравилось! Она выходила замуж, чтобы быть счастливой, а не чтобы глотать слюнки, пробегая мимо итальянского ресторана! Но мысль подарить Ли на Рождество мобильный накрепко засела в голове. В конце концов, у него серьёзный бизнес, и он требует серьёзных вложений! А белая жена вложений не требует. Она сама просрала своё наследство, что ж делать теперь. Рука с ножом соскочила, Пэнси ойкнула и сунула порезанный палец в рот. Чёртова морковь! Твёрдая, как башка Гойла. Нет, Поттера: от его лба даже авады отскакивают. Так, палец залечить. Сегодня она не имеет права ходить с пластырем. Пятница на дворе. Эта была, правда, уже не та пятница, на которую они договаривались с Терезой, но тогда у Камиллы что-то стряслось, и пирожки пришлось есть самим. Тереза зашла посреди дня, в обычной своей развязной манере передала, что Камилла извиняется, но в ближайшее время не выберется, о своём визите предупредит заранее. Тереза так и сказала – «о своём визите предупредит заранее» – причём тон у неё был самый что ни на есть издевательский. Пэнси не обиделась. В конце концов, здесь действительно не принято планировать загодя походы в гости. Тереза, видимо, отказалась работать почтовой совой, а может, случилось что, но три дня назад Камилла позвонила. Договорились на пятницу. Пэнси сердито взяла палочку. Вот ведь некстати порезался этот противный палец! Сегодня слишком многое должно получиться идеально. Пирожки, макияж, причёска, вязание. И вышивка, за которую она бралась теперь совсем редко, застряла на важном месте – на лицах. Пэнси нервничала. В итоге досталось Сариному средненькому, Дугласу, который героически перелез через забор и с помощью палки и воинственных кличей победил висевшее у неё во дворе бельё, досталось тощему негритёнку, попытавшемуся намалевать какое-то граффити поверх красивого рисунка на стене пресловутого полигона, досталось пареньку из восьмого дома, кажется, брату Мэгги, который мало того, что устроил концерт средь бела дня, так ещё три раза сфальшивил и, вконец растерявшись, дал петуха. Сара с Мэгги посмеивались и – она слышала! – говорили одобрительно: «Когда чёрная жена не в духе, все вокруг должны быть настороже». Возможно, досталось бы и Камилле, явившейся на четверть часа раньше, чем приготовились пирожки, но к тому моменту Пэнси удалось сделать идеальные макияж и причёску, и она немного подобрела. - Заходи, – сказала, мило улыбаясь, – пирожки скоро подоспеют. Камилла оказалась поспокойнее Терезы и намного менее беспардонна. Они быстро разговорились, и вскоре Пэнси в подробностях знала, как расстроился Сэм, которого мам попросила помочь с покупками, и не вышло сходить к невестке в гости, и как Кел в пух и прах с мам разругался, и они до сих пор обмениваются гневными письмами из-за того, что Дрю резко высказалась о браке Ли, и какого именно числа семья отправится встречать из тюрьмы Пайка, хорошо бы в последний раз. - Ли молодец, – серьёзно говорила Камилла, – один из всей семьи не только не сидел, но и не присаживался, и главное – не собирается. Мы им гордимся, ты не подумай чего. И мам тоже гордится. Просто... - Да ладно, я понимаю, – отмахнулась Пэнси. – Тут гордится, а тут нет. Бывает. Нельзя же быть в восторге от всего, что делает твой сын, даже если он напился и побил стёкла в машинах соседей. Я одного только понять не могу. Ли мне рассказывал: она говорила всем, что отправила его учиться в школу для белых. Почему ей верили? Все же знают, что Дрю Джордан белых не любит. - Так у неё железная отмазка была: колдунья сказала. - Колдунья? Мы вроде бы живём в маггловском мире, нет? Пэнси под столом ущипнула себя за руку. Нет, вроде не спит. - Ну да. Кисса, наша колдунья, иствилльская. Она сама из Танзании, ученица настоящего африканского колдуна. У неё дома есть череп, принадлежавший ещё учителю её учителя, во как! Сильная очень. Она к мам пришла, когда Ли родился, и сказала, что будет колдун, только местный, британский. Она говорит, у каждой земли своя сила, здесь не такая, как в Африке, поэтому колдуны родятся не такие. Мам хотела Ли ей в науку отдать, но Кисса не взяла. Сказала, ничему не сможет его научить. И велела в здешнюю школу отдавать. Ну, мам потом и говорила: послала в белую школу, потому что Кисса велела послать. А та и не возражала – да, говорит, велела. - Маме твоей, наверное, сочувствовали? - А то! Но с колдуньей спорить кто же станет? – Камилла взяла ещё пирожок. – Кисса сильная, всё видит. Она вообще выбор Ли одобряет, только с мам не говорит пока об этом. Вроде как мам пока не готова понять до конца. Не знаю, я не вникала, Киссе виднее. Интересно. Пэнси встала, подлила гостье ещё чаю. - Одобряет, значит? Ты разговаривала с ней? - Конечно. Когда Ли с Нэнси расстался, знаешь, первая мысль была – причаровали. Ты не обижайся, но все ждали свадьбы, и вдруг... Мы и подумали, среди колдунов учится, могли ведь и приворожить, почему нет? И пошли к Киссе. Кисса отмахнулась от нас, сказала – а, глупостями вы заняты, какая разница, Нэнси, Пэнси? Хорошая чёрная жена у Ли будет, не отвлекайте меня по пустякам. Хорошая чёрная жена... Пэнси в последнее время всё чаще слышала эти слова. Только вот к хорошей чёрной жене вроде бы должны прилагаться хорошие чёрные дети, нет? - Кисса Ли вообще любит, – продолжала Камилла, кусая пирожок. – Они разговаривали часто, когда он на каникулы приезжал. Она ему обереги какие-то на шею вешала, в позапрошлом году особенно. А прошлым летом сама пришла, кричит – не вздумай в школу свою ехать! Так помогать будешь. И потом, когда явились эти, в чёрных плащах и идиотских масках, она говорила, только потому и отбилась, что Ли ей про них рассказывал. - Она от Пожирателей отбилась? – удивлённо переспросила Пэнси. - Ага. Шестеро их было. Не то искали что-то, может, и Ли, не то просто буянили... Кисса на них пауков своих напустила, кричит: вы любите жрать смерть, вот и жрите, не обляпайтесь! Они руками машут, орут что-то, да только куда им от призрачных пауков отмахаться? Все и полегли, мы трупы попрятали. У нас там парк рядом, в нём и прикопали. - Не знала, что они... ну, на обычных людей нападали. - Кисса говорит, они вроде отца твоего, против всех, кто не такой, как они. И негры им плохо, и китайцы, и пакистанцы пускай вон убираются. А они будут в чистеньких беленьких домиках чистеньких беленьких деток растить. Ай, ладно, закончились они, и хорошо. Они закончились, а Кисса осталась. - Слушай, я чего спросить хотела. Скоро Рождество, как мне лучше поступить с подарками? У нас принято, чтобы каждый дарил что-нибудь, мама твоя не обидится, если я ей подарок пришлю и поздравления? Или лучше не напоминать о себе лишний раз? Камилла покачала головой. - Я думаю, она больше обидится, если ты ничего не пришлёшь. Скажет – невестка меня знать не хочет, потому что я чёрная. Знаешь, когда кто-нибудь соседа не любит, он найдёт сто причин, почему сосед плохой человек. Не давай ей лишнего повода. - Хорошо, будем думать, что подарить. - Ох, вопрос вопросов, – засмеялась Камилла. – Сами каждый год мучаемся. Посуду дарить нельзя – скажет: вы что, думаете, я плохую посуду выбираю? Одежду дарить нельзя – скажет: я что, по-вашему, одеваться не умею? Картинку на стенку подаришь – раскричится: лучше стены покрасьте, чем пятна на них картинками прикрывать! В прошлом году посудомоечную машину купили, мол, на тебе, мам, чтобы время на посуду не тратила да руки не портила. Пронесло вроде грозу стороной. - Я хитрая, – улыбнулась Пэнси. – Я гадать не стану, просто мужа озадачу. Пусть он придумывает, что его матери понравится, а если что не так, ему и шишки получать – сам же насоветовал. Камилла хмыкнула, Пэнси снова встала, помешала суп и вытащила вязание. Рукава наконец получились одинаковыми, и больше того, подошли к пройме. Кажется, на толстой пряже Пэнси научилась работать ровно. Ещё раз придирчиво осмотрев полотно, она принялась вязать горловину. - Ты вот ещё что скажи, – Камилла потянула ещё пирожок, похоже, стряпня невестки пришлась ей по нраву, – вам с Ли помощь какая-то нужна? Ли, конечно, мужик, сам справится и всё такое, но мы всё ж таки семья, нам тоже не хочется в стороне оставаться. - Да не надо ничего. Нет, правда. Я уже освоилась, во всём незнакомом разобралась, Ли чем дальше, тем больше денег приносит... Ну не подарите же вы нам машину, честное слово! А с остальным мы и сами справляемся. - Нет, машину не подарим, – засмеялась Камилла. – В общем, ты гляди, если что надо, говори. На том и расстались. Немного успокоенная Пэнси достала пока отложенную в долгий ящик вышивку и пару часов корпела над ней, вышивая самое сложное – детские лица. В конце концов, она заслужила это! Пирожки удались на славу, и разговор со второй золовкой тоже вроде бы получился правильный. Следующее утро встретило Пэнси сюрпризом: в прихожей было разбито окно. Пожав плечами и помянув недобрым словом детский полигон, она отправилась греть завтрак, но день определённо не задался. Зелень и ветчина закончились, пришлось тащиться в торговый центр. Уже возвращаясь домой, нагруженная сумками, Пэнси увидела странного мужчину, окружённого людьми. Он громко вещал, практически проповедовал, о колдовстве, растлевающем души, и о том, что Господь сотворил людей разными не для того, чтобы они прикидывались друг другом, а для того, чтобы каждый шёл своей дорогой. Молодой негр, с которым Пэнси пару раз обменивалась улыбками, шёл в ту же сторону, что и она, но на несколько шагов впереди; когда они завернули за угол, он остановился, дождался, пока Пэнси его догонит, и немного смущённо предложил поднести сумки. - Кто этот странный человек? – спросила Пэнси, передавая ему пакеты и разминая руки. - Мистер Грегорс, баптистский священник, – ответил парень. – Тут неподалёку, на Сити-роуд, его церковь. - Священник? – удивилась Пэнси. – А почему так одет? Вот уж чего совершенно нельзя было подумать, глядя на размахивающего руками мужчину, – что он духовное лицо. Самый обычный костюм, на локтях пиджака заплаты, на голове шляпа... - Баптист, – пожал плечами негр. – Они все так одеваются. Я не знаю, почему, я в Сейнт-Агнес хожу. Пэнси кивнула. Англиканская церковь святой Агнессы была рядом с их домом, красивое старинное здание. Скоро Рождество. Надо бы в храм наведаться, что ли. - Слушай, а ты не знаешь, тут где-то поблизости католическая церковь есть? - Так ведь там стоит, – парень мотнул головой в ту сторону, откуда они шли, – святого Джеймса. Бывший монастырь, древний какой-то, раньше туда экскурсии водили. Двенадцатый век, что ли. Нам в школе про него рассказывали. Уже года два как его обратно католикам отдали. - Спасибо, зайду. Больше говорить было не о чем, так что до Ферн-стрит дошли молча. Разбирая покупки, Пэнси думала о Дафне. Кажется, они с подругой действительно похожи, как говорила когда-то Милли. Кажется, Пэнси тоже живёт в стране розовых пони. Там летают радужные бабочки, из кранов течёт тыквенный сок и, так и быть, пиво для Ли, а весь район любит Пэнси, и на улыбку ей всегда ответят улыбкой. Чёрт возьми, пятница прошла, чего она ждёт? Пэнси решительно собрала сумочку и отправилась к тётушке Дейе. У той было столпотворение: Рождество не за горами, рукодельницы срочно готовят подарки. Старая негритянка кивнула Пэнси, и та тихонько просочилась к стеллажам с дорогой пряжей. Пора попробовать и её, тем более что достаточно купить один моток и увеличить его заклинанием. Именно так Пэнси поступала с нитками, из которых вязала шарфы и шапки на продажу. С вещами, которые никогда не попадут в магический мир, подобный фокус вполне сработает, это себе или мужу Пэнси не рискнула бы вязать из волшебным образом увеличенной пряжи. А вот сделать подарок миссис Джордан, связав ей что-нибудь из дорогого материала – неплохая мысль. Да и для того магазина в Сити лучше брать не самые дешёвые нитки. Наконец, Пэнси выбрала пару мотков и потихоньку протолкалась к хозяйке лавочки. - Надо поговорить, – сказала негромко – в многоголосье выбирающих пряжу негритянок ей слова потонули, как салат в желудке Ли. Тётушка Дейя кивнула. - Проходи в заднюю комнату, я скоро подойду. Через полчаса начинается распродажа в «Теос», они все туда побегут. Пэнси пробралась в уютную каморку, где они часто пили чай, расстегнула сумочку и принялась доделывать последнюю вышивку. Ещё один вопрос, о котором надо поговорить. Наконец, тётушка Дейя появилась. - А чайник чего не поставила? - Так он вроде горячий, – рассеянно ответила Пэнси. - Что с тобой сегодня, а? Сидишь как неродная, чаю не налила, забилась в угол да иголкой тыкаешь. Чего это у тебя? - Открытки, – Пэнси выложила на стол несколько ярких самодельных открыток: цветной мелованный картон, блёстки и отделанная узкой каймой вставка-вышивка. Дейя задумчиво рассматривала их, одну за другой. Зелёная, чуть пахнущая хвоей, с вышитой ёлкой, усыпанной снегом, вместо верхушки – звезда. Красная, на вышивке – камин с развешанными носками. Серебряная, по снегу едет Санта на оленях. Жёлтая, перед пылающим камином – гора подарков. Фиолетовая, с игрушками. Голубая, с ангелом. Оранжевая... Кремовая... Пэнси следила, как старая негритянка перебирает открытки, и отчаянно волновалась. Раньше она была уверена, что придумала великолепный план, что мелкая вышивка, яркие цвета и блёстки понравятся здешним, опять же Рождество близко... Но теперь сомневалась. Оказывается, она вовсе не так уж хорошо узнала своих соседей. А вдруг это ерундовая затея, вдруг она потратила деньги впустую? - А ты здорово придумала, Пэнси. Продавать будешь? - Хотелось бы. - Если недорого, людям понравится. Я бы такое купила. Ишь, выдумала ведь. Мне бы в голову не пришло. Пэнси улыбнулась. - Вам я побольше сделаю. Самую красивую. Я для дорогого магазина делаю большие. Тётушка, мне бы белого шёлка, фунта три. Можете достать? - Шёлка? Да хоть сейчас тебе вынесу! Зимой его никто не берёт, только лежит, место у меня занимает. Три фунта, пять фунтов, хоть двадцать. Только ты мне объясни, что стряслось-то у тебя, а? Арахис в шоколаде будешь? - Буду. - Тогда налей нам обеим чаю, я принесу арахис, и рассказывай. Да что с тобой сегодня такое? - Ничего, правда. Просто странные мысли одолевать начали. У тётушки Дейи были пузатые чашки с толстыми шероховатыми стенками, грубоватые, как их хозяйка, очень приятные на ощупь. Пэнси налила чай: себе взяла зелёную, тётушка Дейя всегда пила из жёлтой. Прожевав арахис, Пэнси честно попыталась объяснить. - Не знаю даже, с чего начать... Я когда здесь поселилась, мне казалось, что все на меня смотрят косо, я никому не нравлюсь. Потом я освоилась, и выяснилось, что вокруг милые люди, готовые помочь. А теперь... Я не знаю. Недавно какие-то девицы болтали, явно чтобы я услышала, о белых, которые пытаются казаться чёрными, и почему же чёрные парни женятся на этих уродинах. Сегодня странный человек, мне сказали, баптистский священник, говорил на улице о каком-то колдовстве, о людях, прикидывающихся другими людьми... Тётушка Дейя, неужели со стороны действительно выглядит, будто я хочу вымазаться сажей и сойти за чёрную? Старая негритянка вздохнула и осуждающе покачала головой. - Ну что же с вами, белыми, делать, а? Вечно напридумываете себе всякого и носитесь с этим. Не бывает такого, чтобы все вокруг тебе вслед плевали или цветами тебя закидывали. Это жизнь, понимаешь? Она разная. Люди разные. Кому-то ты друг, кому-то враг лютый. Слушай меня, Пэнси, и запоминай. Твой Ли – видный парень. За него не то чтобы любая готова замуж идти, но на деле мало кто отказался бы. Знаешь, как оно бывает – смотрит девка на парня и мечтает: а вот бы я ему понравилась, да взял бы он меня замуж, да родились бы у нас четыре сына и дочка, старшенького как деда назову... Размечтается, а потом парень на другой женился, а девке уж чудится, будто у неё верного жениха увели. Вот ведь, думает, разлучница! Только парню-то и невдомёк было, что дура эта на него глаз положила. Вот так и у тебя. Завидуют люди. Смотрят на тебя и думают: я ж и краше, и умнее, и готовлю лучше – они знать не знают, умная ты или нет, да как готовишь, любая себя красавицей да умницей мнит. Почему же Ли выбрал её, а не меня? Не может быть, чтобы парень в здравом уме не на мне женился! И начинается: приворожила, небось, у, ведьма! А Грегорс этот, баптист который, дурной, прости Господи, как пробка. Ему ехидны завистливые сплетен нашептали, он и решил, что они всерьёз за тобой колдовство знают, и пошёл проповедовать да обличать. Вот ведь не сидится человеку спокойно, всё грех ищет, причём всё далеко где-то. Тётушка Дейя отхлебнула чаю, взяла арахис с блюдца. - Это ж у вас, белых, рассказывают, что никакого колдовства и в помине нет, мы-то, негры, с колдунами рядом живём, да только как они колдуют, никто ведь не знает. Вот и болтают: приворожила к себе, спасать парня надо, Богу молиться... Пусть молятся. Вреда от того точно не будет, а если чудо случится, может, и поумнеют. Ты, Пэнси, всё делаешь правильно. Ты-то сама, конечно, белая, и воспитание у тебя белое, да муж чёрный. Он делает, чтоб тебе хорошо было, ты – чтоб ему. И выходит, что он слегка белеет, а ты слегка чернеешь. И ничего плохого в этом нет. Плюй в глаза завистницам и не выдумывай ерунды. Шёлк нести тебе? Пэнси улыбнулась. - Несите, тётушка. Небо осталось таким же пасмурным, но Пэнси повеселела. Побежала в рукодельный магазин – раз тётушка Дейя одобрила затею, надо сразу отдать открытки, пока снова не одолели глупые сомнения. Кажется, белые действительно более мнительны – или это чёрные более беспечны? А, неважно. Нечего думать о пустяках, у неё есть задачи поважнее. Например, тот белый шёлк, который она несёт в сумке. Пэнси поздоровалась с миссис Роуз, неторопливо направлявшейся в булочную, помогла Дейзи Флай, соседке Роузов, затащить коляску в дом – что ж делать, если поблизости не оказалось ни одного мужчины – и вежливо отказалась от предложения немедленно зайти на чай, помахала рукой полузнакомой старушке, поливавшей цветы. Неважно, что ещё пару часов назад ей не хотелось никого видеть: с соседями надо поддерживать добрые отношения при любой погоде. Так давным-давно учила её мама, и это, кажется, истина из тех, которые правдивы и среди чистокровных волшебников, и среди дикарей бассейна Амазонки. Тем более что сейчас настроение у Пэнси прекрасное. В рукодельном магазине было, как обычно, немного народу. Менеджер принимал вязаные крючком салфетки у скрюченной радикулитом китаянки. Пока он занят, Пэнси ходила по магазину, выбирала картон и бумагу для скрапбукинга и украдкой наблюдала за покупателями. Близость Рождества давала о себе знать. То и дело заходили люди, бегло оглядывали витрины и, не найдя ничего интересного, уходили. Но по крайней мере они думают о том, чтобы поискать здесь подарок к празднику, это уже плюс. Наконец менеджер освободился, и Пэнси подошла к нему. Сначала сдала очередную порцию шапок и шарфов, потом выложила открытки. Флегматичного менеджера они явно заинтересовали, хотя выражать эмоции открыто, похоже, было не в его характере. Внимательно рассмотрев всё, что предлагала Пэнси, он посмотрел на неё и деловито спросил: - Вам надо побольше заработать или побыстрее это продать, мэм? - Эти открытки рождественские, так что поскорее продать. Вряд ли они кому-то понадобятся в январе. - Тогда я могу предложить вам вот чего. Я поставлю их по пять фунтов, вам из них пойдёт три. Не то чтобы расхватают за день, но ещё штук десять, кроме этих, до Рождества продать успеем. Идёт? Пэнси чуть поколебалась, потом кивнула. - Идёт. Я ещё вышиваю одну... небольшую скатерть, в общем. Не знаю, пойдёт ли вам, но я принесу показать, хорошо? - Конечно, несите. Поглядеть-то мне никогда не трудно. Пойдёт – заберу. Просто у нас район небогатый, сами понимаете, дорогую вещь я, ясное дело, могу на витрину положить, что мне, жалко, что ли, но не купят же. - Да-да, я понимаю. Пэнси подписала какое-то соглашение на маленьком листке серой бумаги, взяла немного картона и пошла домой, в уме подсчитывая барыши. Не то чтобы огромный доход, но в среднем на открытку у неё уходило полфунта, а заработать она должна была три. Малфой бы сказал, вполне рентабельно. Правда, на телефон для Ли этого не хватит. Деньги за шарфы Пэнси откладывала: Ли говорил, надо всегда иметь заначку. Мало ли что, у него заработок пока нерегулярный. Вот бы взяли скатерть! Она рождественская... Жаль только, явно не для дорогого магазина. - Ишь, идёт, вихляет бёдрами, будто чёрная, – услышала Пэнси у себя за спиной. – А самой-то и вихлять нечем! Эх, Ли, Ли, на что польстился? Она медленно развернулась, оглядела говорившую с ног до головы. Невысокая, один глаз чуть косит, юбка короткая – глядеть холодно, короткая курточка, яркая, но потрёпанная. - Завидуй, завидуй, – снисходительно сказала, глядя негритянке в глаза. – На тебя бы он точно не польстился, зачем ему жена с задом большим, но отмороженным, но теперь, конечно, и позлословить можно. Ну, ничего, может, найдётся дурак или подслеповатый кто, купится и на твои ноги кривые. - Ах, ты!.. – девица попыталась было броситься на Пэнси с кулаками, но в этот момент полисменша, стоявшая невдалеке со стаканчиком кофе, сделала несколько шагов в их сторону, выразительно глядя на негритянку. Та остановилась, недовольная, а Пэнси повернулась и пошла дальше. За спиной девица зашипела: - Змея! Змея подколодная! Пэнси расхохоталась. Ну и змея, а что? Профессор Снейп бы одобрил. Что одобрил бы незабвенный профессор, она не знала, да это было и неважно. У забора стояла Сара, только что развесившая очередную порцию белья. - Молодец, – сказала она, – наконец начала сама отбиваться. А то нехорошо это, когда соседки за тебя воюют. - Ой, Сара, – Пэнси, по примеру давешних недоброжелательниц, говорила достаточно громко, – да я не слышала их раньше! Ну подумаешь, болтают о своём, что я, прислушиваться буду, мне заняться нечем? У меня муж некормленый на работе, мечтает о горячем ужине! А чем здешние школьницы озабочены, мне знать без надобности. Они улыбнулись друг другу, и Пэнси зашла в дом. Подумав, наложила на окно заклинание неразбиваемости: пусть думают, что им силёнок не хватает стекло расколотить, а ближе подойти забор не даст. Теперь приготовить ужин, немного повязать – и срочно доделывать скатерть. До Рождества оставался ещё месяц, а Ли уже бегал, как ошпаренный. К празднику все, кто побогаче, шьют новые мантии – значит, будет нехватка тканей. Праздничное меню включает экзотические блюда, чем больше, тем выгоднее – значит, нужны экзотические ингредиенты, а за что-нибудь принципиально новое отдадут золотые горы. Праздники – самое удачное время, чтобы заставить волшебников попробовать то, чего они никогда не пробовали. А у магглов зато традиционные распродажи, забирай всё вполцены, вчетверть – только забирай уже! Ли и забирал. Склад переполнился, и пять ящиков клубничного йогурта, зачарованных Рефрижератусом, заночевали в прихожей дома на Ферн-стрит. Зачастил Драко, причём пару раз к Пэнси даже не зашёл, решал с Ли какие-то дела, аппарировал прямо на склад. Что и зачем они с Люциусом скупали к Рождеству, Пэнси не спрашивала: ей своей работы хватало. Белый шёлк вязался тяжело, вязальные заклинания с ним просто не справлялись – скользкая нить соскакивала, и полотно распускалось. Кое-как, постоянно контролируя спицы, удалось чарами сделать подол и те участки, где должно было идти ровное полотно – с ним у Пэнси всё ещё были проблемы, и тренироваться на шёлке означало сдать заказ к лету. На узорах она уже приноровилась, добилась, как это называла тётушка Дейя, «ровной петли», и вязала их вручную. Это было утомительно и невероятно долго, но зато Драко пару раз увидел её со спицами и лишний раз убедился, что работа действительно ручная, дорогая. Цену они даже не обсуждали, Пэнси знала: со своими Малфой не скуп. Дафна, слава Мерлину, захотела платье из тонкой шерсти, шерсть не соскальзывала со спиц, и эту работу можно было полностью доверить чарам. Когда руки уставали от однообразных движений, Пэнси занималась открытками. Заклинанием клала на картон красивые поздравительные надписи, разминала пальцы, быстро вышивала что-нибудь мелкое, чарами же собирала открытку из картона, вышивки и всяких мелочей вроде тонкой ленты или кусочка кружева, посыпала волшебными блёстками. Ли в эти дни довольствовался простой едой, на которую уходило не больше часа в день. Рождество скоро, у плиты стоять некогда. Да и по продуктовым магазинам бегать тоже: телефон звонил почти постоянно. Когда позвонил менеджер рукодельного магазина, Пэнси не сразу поняла, что это к ней. - Мэм, а ещё открытки у вас есть? – спросил флегматичный негр, наконец растолковав ей, кто он таков. – А то эти продались все. Люди приходят, просят. Да и шарфы заканчиваются, только два осталось. - Хорошо, – растерялась Пэнси, – я сейчас принесу. У меня открыток восемь штук есть, восьмую доделать десять минут. И скатерть заодно захвачу, хорошо? - Несите, несите, всё несите, – сказал менеджер и отключился. Пэнси ещё немного повозилась, сложила десяток шарфов, навязанных трудолюбивыми спицами, посыпала открытку сверкающим снегом, добавила несколько снежинок – наколдовать легче, чем нарисовать, значит, наколдуем – и отправилась в магазин. Кто-то из соседей пытался с ней заговорить, не то поздороваться, не то спросить что-то – она махала рукой, как делают здешние, мол, некогда, потом, и бежала дальше. Открытки и шарфы менеджер забрал, почти не глядя, а вот скатерть рассматривал долго. Она была небольшая, на маленький обеденный стол, рождественская ёлка, а вокруг – негритята. Пэнси долго возилась, но сделала тот, сиропно-карамельный, рисунок так, чтобы он стал настоящим. Ёлка была кривовата, и ту её часть, где ветки оказались слишком коротки, отвернули к стене. У старшего негритёнка, деловито распаковывающего подарок, сидя у ёлки на корточках, на колене красовалась яркая заплата. Средний тянулся к висевшей слишком высоко конфете; штаны и свитер были ему коротковаты. У младшего штанов не было вовсе: он щеголял в рубашке брата, а может, и отца, по крайней мере выглядела она на нём, как платье. У дверей стояли, наблюдая за детьми, родители – полная негритянка в ярком халате с разными пуговицами и жилистый негр, явно уставший после напряжённой предпраздничной работы. Вышло очень уютно, хотя Пэнси обошлась без традиционного в таких вышивках камина с носками – какой камин в бедном районе? Разнокалиберные носки свисали с подоконника, повешенные на специально вбитые гвоздики. Этой работой Пэнси гордилась. Она переворошила кучу схем, сделала несколько десятков набросков и в конце концов пересчитывала некоторые части рисунка, которые не поддались вычитанному в справочнике заклинанию, вручную. - Вот что, – сказал менеджер, наконец закончив изучать скатерть, – сделаем так. Я выставлю это за семьдесят фунтов, пятьдесят вам. Это недёшево, за такие деньги можно три скатерти купить. Если за три недели не уйдёт, сделаю скидку до пятидесяти, тогда вам тридцать пять. Годится? Пэнси кивнула. Точно такого размера скатерть, которая лежала у неё на столе, она купила за восемнадцать фунтов. Но если опытный человек считает, что в Сейнт-Поллз можно продать кусок ткани за семьдесят – пусть продаёт. - И открыток ещё несите, хорошо? И вообще всякого, – добавил менеджер, подумав, – перед самым Рождеством сметут всё. Скатерть пролежала в магазине три дня. Её купил, по словам продавцов, толстый негр из госпиталя Сейнт-Майкл, самой крупной больницы в округе. Менеджер хмыкнул и сказал: - Рождество. У меня забрали три большие доски, дорогую маску и всё макраме. За следующую порцию открыток Пэнси заплатили вперёд. И тогда она решила, что пора искать подарок для Ли. У неё было сто тридцать восемь фунтов – сэкономленных и заработанных, деньги, которые она имела право потратить, как ей вздумается, не нанеся ущерба семейному бюджету. В ближайшие дни она узнала много интересного о мобильной связи. Выяснила, что такое провайдер и для чего он нужен, научилась разбираться в разных моделях телефонов, несколько раз советовалась с соседями, обсуждая достоинства и недостатки разных контрактов. Наконец, выложила почти все деньги – сто тридцать фунтов – за симпатичный тёмно-серый Самсунг и контракт на полтора года. Спрятала подарок в шкафу, на полке со своей одеждой, и с чистой совестью занялась платьем для миссис Малфой. В конце концов, если Драко заплатит галеонами, можно будет отдать их Ли. Где-то ведь он их меняет, не у гоблинов же! Встреча с менеджером «LM» внезапно оказалась крайне полезной: теперь Ли носился совсем как угорелый, время от времени с тоской вспоминая о спокойных деньках, когда он обслуживал только магическое сообщество. Но раз в дело вмешался Малфой, тут уж не до расслабухи. Иногда, в короткие моменты перекусона, Ли пытался понять, чего же ему хочется больше: поблагодарить Драко, стервеца такого, или придушить? В «LM» Джордан позвонил заранее, договорился о встрече. По голосу секретарши безуспешно пытался понять: ему там рады, или он один из многих, и нужно будет выиграть конкурс на лучшую улыбку, лучший пиджак и лучший товар, поскольку парень с такой улыбкой не может продавать залежалую гадость? На всякий случай нацепил самый пристойный костюм и даже пару минут думал, не сделать ли что-нибудь с дредами. Оставил, как есть: национальный колорит ещё никто не отменял. Менеджер «LM» оказался слегка полноватым белым, на лице которого не было написано ничего. Обычная офисная любезность, нарабатываемая годами, фасад почище слизеринского. Вежливо поздоровался, представился мистером Сондером, кивком указал Ли на кресло напротив своего стола, сходу перешёл к делу: - Вы распространяете индийский кофе, а также оригинальные чайные смеси. Они неплохо идут, поэтому мы хотели бы закупить у вас побольше. - Простите... – Ли отчаянно пытался вспомнить, когда же он ну хоть что-то продавал представителям «LM». В голову ничего не приходило. Мистер Сондер был терпелив, как Кровавый Барон, гоняющий Пивза. Правда, любезен намного больше. - Вы предоставили небольшую партию товара мистеру Малфою-младшему. Он весьма позитивно охарактеризовал вас и, насколько мне видится, оказался прав. Теперь «LM» желает расширить ассортимент заказываемых товаров, а также их количество... «Хорёк-то здесь с какого боку?» - чуть не брякнул Ли. Вовремя опомнился, выдавил из себя вежливую улыбку. «LM», значит. Две буковки, вензелёчком таким красивеньким. Ну-ну. Теперь понятно, почему Малфой в маггловском налоговом законодательстве сечёт. «Наша сфера интересов скорее тебе пригодится, чем помешает», вот же хитрюга! Вспомнилось почему-то, как бурчала Пэнси: «Ты чай Малфою продаёшь, он нам приносит – странный круговорот, не находишь, Ли Джордан? Сам не можешь дом обеспечить?» Права была, чего там, просто забыл среди этой беготни отложить несколько упаковок из партии, как обычно со всеми продуктами делал. Теперь-то в доме что чая, что кофе – хоть в ванне заваривай да лодочки пускай... - А, - Ли сделал умное лицо, покивал головой. – Ну да, мистер Малфой обращался ко мне. Рад был оказаться ему полезным. Хорошо, давайте обсудим заказ... Домой Джордан возвращался с подписанным контрактом на сумму, о которой ещё месяц назад и мечтать не смел. Конечно, здоровенный кусок надо будет отстегнуть Митхуну Аггарвалу, но тем не менее... Митхун – он вообще тип полезный, идеями просто фонтанирует. Постепенно надо будет продвигать, чего там. Скажем, мысль о пряностях вполне дельная. В пряностях волшебный мир, честно говоря, не нуждался. Маги-поставщики плотно оккупировали рынок, и уж тут-то Ли Джордан, как ни гадал, но не мог представить нишу, которую можно занять. Не мог до очередной встречи с Митхуном. Как выяснилось, фантазия индуса была побогаче. Бурно жестикулируя, Аггарвал принялся вещать о новой моде белых – смесях для мяса, рыбы, риса... «Представляешь, можем новые разработать, патент взять, богатыми будем! Ай, соглашайся, у меня в деревне так рис готовят – халва, не рис, во рту тает, с блюда улетает, глотнуть разок не успеешь!» А ведь действительно – Ли видел всякие там «прованские травы» и «приправы универсальные» в супермаркетах, просто относился к ним скептически, вот и не разглядывал толком... Теперь надо посмотреть, теперь это не очередная белая блажь, а потенциальный источник барыша. Время улетало как-то чересчур стремительно, и визит к па оставил странное впечатление. С одной стороны, Захария Джордан отнёсся к браку сына куда спокойней своей жены: может, чересчур долго сидел, ему нынче что белая, что чёрная – лишь бы баба, а раз постоянная баба у сына завелась – чего ещё для счастья надо? Так, похихикивая, объяснил внезапное благодушие отца Сэм. С другой стороны, отца интересовало, скоро ли пойдут внуки, как Пэнси готовит, ладит ли с соседями – все те мелочи, которые и должны быть выспрошены почтенным негром, загремевшим на долгий срок. Только вот что отвечать? Почти каждый вопрос – заноза в сердце. Ну, Ли и трындел про соседей, старательно обходя тему детей. Про готовку тоже нашлось, чего сказать, так что Зак Джордан остался доволен. Теперь ещё Пайка встретить – и долго можно не вспоминать про ржаво-красные стены Хорфилда. Вообще, в детстве, после первого визита в Бристольскую тюрьму, Ли часто видел эти стены во сне. В кошмаре, если быть точным. Видел, как раздвигаются ворота, как он заходит в здание красного кирпича, сопровождаемый конвоиром, получает форму – такую же носил па, распределяется в камеру... Просыпался с криком, мам укачивала, убеждала, что уж ему-то бояться нечего. Оказалась права – Ли судьба отсыпала совсем других развлечений. Теперь и не разберёшь, лучше ли, хуже... Ньюфаундленд-вей, плавно переходя в шоссе М32, шла напрямик до Сэнди-лейн. Главное – добраться поскорее, потому как мам Дрю договорилась с белым соседом, у которого имелся микроавтобус. Сосед жил на Хит-стрит, торговал всякой мелочёвкой – от сумочек до сёдел для мотоциклов – и ждал из Хорфилда сына, молодого балбеса, севшего как-то за руль в нетрезвом виде и задавившего двух человек. Парень раскаивался, работал, режима не нарушал, но всё равно ему оставалось отбывать в тюрьме ещё минимум пару лет. Вряд ли больше, но и не меньше. Обо всём этом, со ссылкой на мам, сообщила Тереза, не преминувшая ехидно проехаться по расистским настроениям матушки. Да уж, когда нужно, Дрю Джордан умела засунуть свои представления о белых куда подальше, посочувствовать, поохать и между делом о чём-нибудь договориться. Когда ей нужно. Ли почувствовал привычную злость, привычно же её подавил... Не время сейчас. Он впервые за много времени встречается с мам лицом к лицу. Надо быть повежливей. Синий микроавтобус с аляповатым логотипом как раз тормозил на выезде с Сэнди-лейн. Белый сосед, лицо которого показалось Ли смутно знакомым, хмурился, однако кивнул приветливо. Понять можно. С одной стороны, они собратья по несчастью, с другой – Джорданы уже встречают своего, а ему ещё ждать и ждать. С третьей, у Дрю ещё имеются муж и старший сын... - Я не опоздал? – спросил Ли, перездоровавшись со всеми. - Не, - мотнула головой Камилла. – Только загрузились, мам всё платье выбирала. - Ну тебя, балаболка, - добродушно отмахнулась Дрю, и Ли понял: сегодня она настроена не ссориться. И другим не дать поцапаться. Вот и славно. Худой мир лучше доброго срача. Свернули на кольцо, поехали по Мюллер-роуд. Как-то так получилось, что именно тут Ли давно не бывал, поэтому с интересом прилип к окну, разглядывал убегающие назад хорошенькие домики, усмехнулся, увидав вывеску парикмахерской «Волшебные ножницы». Узнать бы: вдруг действительно рядом маги живут? Хотя вряд ли, просто народ выпендривается. У стадиона «Мемориал», куда Ли часто бегал смотреть на игру «Бристоль Роверс», свернули, и дальше уже ехали по Глостер-роуд напрямик до тюрьмы. Знакомая лысая башка уже маячила у выхода. Дрю выпрыгнула из машины, не дожидаясь, пока та остановится окончательно, и мешая приветствия, проклятия и причитания, ринулась обнимать сына. За ней рванули Камилла с Терезой, и бедняга Пайк оказался погребён под кучей-малой плачущих и смеющихся негритянок. Казалось, внешне он отнёсся к этому флегматично-философски, но не отбивался – в случае с Пайком это означало, что братишка и сам чертовски рад. - Интересно, - хмыкнул Сэм, выбираясь из микроавтобуса, - нам дадут пожать эту мужественную чёрную руку? - В следующем столетии. Возможно, - серьёзно ответил Ли. Откуда-то из глубины, из-под рыдающей мам, совершенно отчётливо хрюкнули. - А вы тоже хороши, - немедленно завелась Тереза, но для того, чтобы как следует обругать остальных братьев, ей следовало отлипнуть от Пайка. Неразрешимая дилемма, как выразился бы Малфой. Сэм огрызнулся, но тоже без души, для порядку. Ленивая перебранка, обычная для Джорданов – а Ли от неё уже, оказывается, порядком отвык... Наконец женщины наобнимались, и братья были допущены к телу. Пайк хохотнул, отметив новый пирсинг Сэма, заявил, что Ли стал ещё шире в плечах – ну вот чего все к этим плечам привязались? Домой двигались очень не спеша. На Глостер-роуд зашли в рыбный бар, обнаружили там, помимо, собственно, рыбы, ещё куриные крылышки, куриные ножки и разнообразные бургеры, поели, бурно поспорили, решили, что мам готовит не в пример лучше, но для забегаловки – неплохо. Жаль только, что пива здесь нет, а с собой принести нельзя. Кстати, пиво! Купили в супермаркете рядом, немедленно выпили. Наконец, загрузились в автобус и поехали в родной Иствилль. Пайк рассказывал о тюремных новостях и хохмах. Например, о том, что открылась мастерская по ремонту велосипедов, и Кел внезапно заинтересовался. До тех пор старший брат предпочитал особо не работать, а сейчас вкалывает, не разгибаясь, и теперь ни у кого не стреляет сигарет, наоборот – все к нему бегают. И что его, конечно, хорошеньким белым заказчицам предпочитают не показывать, но вот однажды случилась накладка, мастер вышел, а тут фифочка заходит, такая вся из себя... Ли слушал, радовался за Келвина так же бурно, как и остальная семья, хохотал над незадачливым мастером, а в глубине души боялся – вот сейчас, сейчас разговор зайдёт о новостях семейных, и кто-нибудь помянет Пэнси... Но обошлось. То ли Пайк уже был в курсе, то ли мам Дрю твёрдо решила обойти скользкую тему стороной. Говорили о Джиме, женихе Камиллы, о том, как сейчас дорого берут гинекологи, и как трудно найти хорошего, понимающего врача – не только по женской части, но и вообще... Высыпали весёлой гурьбой из автобуса, соседи радостно кивали из-за заборов, кое-кто присоединился к компании в надежде на бесплатную жрачку, и мам Дрю не гнала – сегодня особый день, сегодня вся Сэнди-лейн гуляет. Сам собой нарисовался дядя Вашингтон, ну куда ж без него, кстати, перетереть с ним насчёт угля, он говорил, что есть хорошие знакомые, могут помочь... Возле забора Киссы Пайк внезапно остановился. - Слушай, - сказал он, тыча в старое, уже немного стёртое граффити, - давно хотел спросить: а кто такой Снейп? Будь Ли белым – покраснел бы сейчас. Давно он не вспоминал о четвёртом курсе, когда едва не завалил зельеварение. Снейп зверствовал, как... как Снейп в плохом настроении, другого слова и не подберёшь. Все были удручены смертью Диггори, как-то наука в голову не лезла – но для профессора зельеварения это не являлось смягчающим обстоятельством. В общем, «удовлетворительно» Ли тогда получил по чистой случайности: билет хороший попался. И в душевном расстройстве нацарапал на заборе у Киссы: «Снейп – говнюк!» Вообще старенький забор хранил много народной житейской мудрости. Кисса не возражала: граффити, которые чем-то ей не угодили, исчезали бесследно чуть ли не через час после нанесения на кирпичную стену. Ну, может, не через час, но на следующий день их точно уже не было. Зато те надписи, которые пришлись по душе Киссе, могли, по легенде, существовать вечно. Ну или хотя бы до смерти владелицы забора. Ли представил себе девственно чистую кирпичную кладку, а может, краска враз вернётся на место... Старая краска, вмиг ставшая свежей. И все знают: колдуньи больше нет. По спине пробежал холодок. Чтобы отогнать его, снова вернуться в реальность, Ли помотал головой, криво усмехнулся и ответил, наконец, Пайку: - Снейп – это... герой войны. Нашей, магической. - А, - понимающе кивнул брат. – Как ты, да? - Угу. Надо бы стереть... нехорошо, он мёртвый уже. - Киссе виднее, - хмыкнул Пайк, - может, выжил, а может, ему в посмертии эта надпись помогает чем-нибудь. - Не должен бы выжить, - пробормотал Ли, но как-то неуверенно. В конце концов, жрица вуду куда лучше разбирается и в жизни, и в смерти, и в посмертии. И раз не стёрла надпись... всякое может быть. Ей и вправду виднее. Затем добрались до дома, сели за стол, и Ли выкинул из головы Снейпа, Киссу и все магические разборки. В тот день Ли приволок домой кучу овощей, а значит, Пэнси готовила салат и рагу. Мясо осталось со вчерашнего дня, рагу сытное, так что можно посвятить довольно много времени рукоделию, подумала она. Забежала Сара, Пэнси немедленно вытащила вязание, поболтали на двадцать рядов. Забежала Мэгги, Пэнси вязание уже не убирала, ещё тридцать рядов перемывали косточки соседям с Дермот-стрит, взявшим дурную привычку по вечерам скандалить во дворе. Заглянул Нельсон, спросил, нет ли здесь Сары. Одним словом, когда в дверь снова зазвонили, не успели гости разойтись, Пэнси не удивилась. Как выяснилось, зря. На пороге стояли два незнакомых негра: молодой парень, лысый, как колено, и подросток, на которого Пэнси совершенно неприлично вытаращилась. На голове у него были причудливым образом перепутавшиеся афрокосички, а в бровях, носу и губе – металлические серьги-скобочки. - Эээ... – сказала Пэнси. - Привет, сестрёнка, – ответил лысый, – я Пайк. Нам с Сэмми, – он кивнул на подростка, – надо где-то пересидеть и перетереть пару важных вопросов по-тихому. Пустишь? Мы по хозяйству поможем, если что. Сэмми тяжко вздохнул, похоже, идея помогать по хозяйству не казалась ему привлекательной, – но спорить не стал. - Ну, проходите, – хмыкнула Пэнси, – только чур, действительно помогайте, а то мне ж нельзя того самого, пока вы в доме. Лысый хмыкнул, переступая порог. Что «того самого», ни один, ни второй не спросили – значит, не врут, действительно Джорданы, в курсе дела. Как выяснилось, Сэм поругался с матерью. Накануне он явился домой, пьяный в доску – так сказать, начал праздновать заранее. Будучи разумной и практичной женщиной, Дрю Джордан уложила его спать, а грандиозный разнос припасла на похмельное утро. Сэм по малолетству и неопытности не выдержал пытки негритянским скандалом на больную голову, и Пайку пришлось срочно вмешаться. - Если мам сильно задеть, – объяснял он, лихо орудуя ножом, – она может и с катушек слететь, а тогда всем плохо будет. Сэм уныло чистил варёную картошку. Пэнси посмотрела на деверей, вручила им ещё одну кастрюлю с овощами и ретировалась. Мужской разговор – он и есть мужской, нечего ему мешать. Она уселась в гостиной, разложила на полу детали платья Дафны и начала смётывать. Через некоторое время Пайк показался в дверях. - Сестрёнка, давай ещё работы, эта кончилась, – весело сказал он. – Ух ты, чего это ты такое делаешь? - Платье сшиваю. Вы как, договорили уже? - Ага. Ты это, не сердись, ладно? Ну, что мы в гости так завалились, не предупредили, ничего... - Да что ты, родня ведь, какие между роднёй условности? – Пэнси отложила платье и пошла на кухню. В большой миске, специально для этого выделенной незваным гостям, тщательно перемешанный, заправленный и, видимо, посоленный, уютно разместился салат. Его можно было рассматривать: овощи были нарезаны звёздочками, ромбиками, волнистыми линиями, кружочками и ещё невесть какими фигурками. - Что, нравится? – гордо спросил Пайк. – Это меня в тюрьме научили, я там помощником повара был. Он такие охренительные штуки ножом выделывает, не передать! Повар, в смысле. Профи! Учился где-то специально. - Круто, – уважительно сказала Пэнси. – Слушай, Пайк, ты почаще в гости заходи, ладно? Я хочу такие салаты есть. Вдруг вспомнился Хогвартс, родной декан, и отработка незадолго до Рождества – они тогда половиной курса не сделали домашнее задание, и профессор Снейп страшно рассердился. Но когда несчастные наказанные собрались, он встретил их в удивительно хорошем расположении духа и показал, как нарезать ингредиенты фигурной соломкой – просто так, развлечения ради. Растроганная Пэнси накормила деверей обедом и даже выделила Сэму положенные тридцать капель из своих запасов болеутоляющего зелья. Неугомонный Пайк наделал из кусков пенопласта, оставшихся от стиральной машины – Пэнси всё забывала выкинуть – забавные фигурки и тут же раскрасил обнаружившимися у Сэма в карманах куртки цветными маркерами. Трепались обо всём и ни о чём, смеялись, Пайк рассказывал тюремные анекдоты, Сэм – школьные, потом Пэнси спохватилась, кинулась греть рагу и мясо. Вернулся Ли, немного обалдел, увидев братьев, сел к столу, включился в разговор с парой смешных историй о работе. Было уютно и тепло, Пэнси млела в объятиях мужа, и ей казалось, Дух Рождества уже прошёл мимо их дома, заглянул в окно, дунул на стёкла, чтобы в Сочельник на них появился красивый иней, и через трубу подбросил в семейный очаг тех самых углей, которые нужны, чтобы огонь никогда не погас. Предрождественские дни выдались суматошными. В принципе, они всегда были именно такими, сколько Ли себя помнил: распродажи, скидки, успеть купить подарки окрестным семьям... Теперь он находился по другую сторону от прилавка, и мотался, как бешеный заяц, пытаясь успеть всем всё продать. И купить подарки окрестным семьям, разумеется. Ли нынче очень хорошо понимал, почему перед самым Рождеством продавцы в супермаркетах, лавках и лавчонках такие замученные. Хорошо ещё, подарок для Пэнси нашёлся аж в прошлом месяце. Кажется, Ли начал намного лучше разбираться во вкусах жены. Вот как взглянул на высоченные бронзовые светильники, стройные, с трилистниками у основания, так и понял: это подойдёт. Разумеется, если счистить зелёные пятна, восстановить сколотые части и присобачить выглядывающим из трилистников фавну и пастушке одному левый рог, а второй – нос. Впрочем, приятель, готовый относительно дёшево и без лишних вопросов проделать эту работу, у Ли имелся. Нет, оно и с вопросами прокатило бы: лампы не краденые, честно купленные. Но старые привычки не ржавеют. К Рождеству лампы должны были быть готовы. Мастер клялся и божился, что успеет. Ещё бы с остальными подарками сложилось – и вообще чудесно. Для мам, скинувшись, купили взамен старой стиральную машину – полный автомат. Вдобавок, Пэнси обещала связать что-то красивое. Вкусу жены Ли доверял, поэтому подробностями не интересовался. Пайку уже давно была приобретена кожаная зимняя куртка – его прежнюю заносил до дыр Сэм. Которому Ли, изрядно побегав, нашёл-таки полный набор кассет с альбомами Massive Attack и Трики. Девчонкам – дорогую бижутерию, па и Келу в тюрьму по блоку сигарет и пачке хорошего кофе, дяде Вашингтону – ящик пива с доставкой на дом, спасибо, с углём действительно помог; соседям – разную мелочёвку... Митхун Рождество не праздновал, но один из его братьев был католиком, не забыть передать красивую статуэтку Девы Марии. И главное – не перепутать всё это добро. А ведь был ещё магический мир, в который тоже следовало передать и открытки, и подарки, и найти время да забежать к тому же Рону... Проще сдохнуть, честное слово! Волшебники тоже преподнесли предрождественский подарочек: чуть не спалили склад. Сигнализация молчала, словно Гойл на уроке трансфигурации, но жильцы дома заметили дым и позвонили пожарным. Те приехали быстро, так что сгореть успело очень немногое: в эти дни товары на складе не залёживались. Полиция не сумела найти следов поджога, предположили, что в старом доме начала искрить проводка. Ну-ну. Электричество на складе делал Теренс, и если бы хоть дюйм проложенных им проводов оказался с браком, друг детства непременно раскричался бы. В этом случае Ли верил, скорее, приятелю, чем полиции. Вызванный к складу аврор – им оказался Долиш – внимательно всё осмотрел, ощупал и, кажется, обнюхал. Мрачнея на глазах, что характерно. Ничего определённого не сказал, но Ли нюхом чуял: у кого-то грядут крупные неприятности. В любом случае, дело в аврорате совершенно точно завели. А встреченный в коридоре Министерства Магии Кингсли так заботливо расспрашивал о жизни, так искренне волновался за будущее бизнеса «нашего героя войны, избравшего мирную стезю», что Ли почувствовал себя паршивым актёром на подмостках провинциального театра. Подыграл, конечно. Раз надо – значит, надо. То ли все, кому надо, услышали, то ли нужным людям передали, но проблем пока не возникало. Более того: ребята, вежливо отказавшиеся от услуг Джордана, теперь активно пытались с ним связаться. Прилетело две совы; повезло, Ли находился в магической части Лондона. Кажется, пора заводить офис, а то дуры-птицы начнут искать его в центре Бристоля. Опять расходы, Мерлин их заешь... С Митхуном встречались уже по графику. Похоже, на его исторической родине, в какой-то дальней индийской деревне, образовалась то ли ферма, то ли вообще маленький заводик. Аггарвал важничал, пару раз упомянул, что его с Ли там считают благодетелями. Ну, пусть считают, лишь бы товар доставляли вовремя. Смеси пряностей пошли хорошо, причём и в магическом мире, и в маггловском. «LM» в преддверии Рождества увеличил запросы – предугадываемо, ожидаемо, даже в чём-то приятно, но всё равно напряжно. Вдобавок, Фортескью уже полностью полагался на Ли в плане яиц, а старина Фримэн имел дурную привычку на праздники уходить в запой, поэтому нужен был запас... Ли приходил домой, полностью вымотанный, и тихо ненавидел всех покупателей и продавцов, оптом и в розницу. Утешало лишь то, что перед самым Рождеством он твёрдо решил устроить выходной, поставить ёлку, прошвырнуться с Пэнс по городу... К дьяволу убытки! Семейная жизнь дороже. В детстве Пэнси никогда не задумывалась, откуда берётся рождественская ёлка. Не то чтобы она считала, будто наряженное дерево возникает из воздуха, просто это не было её заботой, и всё. Оказывается, ставить и украшать ёлку – само по себе потрясающее развлечение! Перешагнув порог магазинчика, куда привёл её Ли, Пэнси оказалась в самом центре Рождества, там, где живёт чудо. В больших коробках лежали ёлочные игрушки, и покупатели рылись в них, выбирая. Пальцы и одежда людей, у некоторых даже волосы были усеяны блёстками. То и дело раздавался чей-то возглас: «Поглядите-ка, что я нашёл! Тут ещё есть!», и найденную игрушку рассматривали, обсуждали, смеялись... Ли с улыбкой смотрел на жену, которая шагнула к разноцветной сокровищнице, будто зачарованная. Вскоре и она была вся в блёстках, смеялась и постоянно оборачивалась к нему: «Посмотри, какой солдатик смешной! Ой, курица! Взгляни, она на яйцах сидит!». Ли стоял чуть сзади от неё, приобняв, время от времени тянулся к горе игрушек и вытаскивал что-то особенное, чем неизменно вызывал восторг Пэнси. Наконец, он чуть сжал плечо жены и сказал: «Хватит». Пэнси с сожалением посмотрела на кучу неразобранных сокровищ, но отошла, крепко сжимая в руке корзинку с выбранными игрушками. В конце концов, подумала она, счастья никогда не бывает слишком много, но на самом деле слишком много и не надо. Они ёлку собрались украшать, а не аллею. Потом, осторожно неся пакет с хрупкими игрушками, они шли домой, останавливаясь, чтобы поцеловаться, и было так удивительно хорошо, как будто в пакете действительно лежало чудо, некий диковинный артефакт, за которым гонялись многие, а достался он только им. Парочки, идущие навстречу, улыбались и тоже останавливались поцеловаться, и даже старичок мистер Роуз, отставив в сторонку покупки, обнял миссис Роуз и долго целовал, а она шутейно отбивалась, всё слабее и слабее. Дома Ли выставил ёлку на середину гостиной, и они принялись вешать на неё игрушки. Вытаскивали по одной из пакета, снова разглядывали, придумывали им истории – вот за этой балериной пусть ухаживает солдатик, она такая будто ничего не замечает, тянет носочек, а он красуется перед ней; белку пристроим между двух шишек, пусть порадуется внезапному богатству; рядом с доктором повесим клоуна, а то он зелёный какой-то, явно нездоров. А к ёжику поближе нацепим яблоко, хотя ежи, конечно, на самом деле яблоки не очень, но пусть уж побудет жертвой стереотипов ради праздника. Милую сморщенную бабульку надо разместить рядом с уютным домиком, у которого горит в окнах свет – там сидит за рождественским столом её родня, и её очень-очень ждут в гости. А смешного франта с большим бантом на шее («Чем-то на Малфоя смахивает», – хохотнул Ли) – поближе к замку, он явно туда на приём собрался. И рядом понавешать разноцветных шариков, пусть смотрится в них. В Хогвартсе таких игрушек не было. Шарики, сосульки, колокольчики, а зайцев, бабулек и верблюдов (кто придумал, интересно, повесить на ёлку верблюда?) Пэнси впервые увидела здесь. Ли рассказывал, китайцы привезли. Ставят ли китайцы вообще ёлки, ни Пэнси, ни Ли не знали, но для трудолюбивого узкоглазого народа не это главное. Людям нужны игрушки – значит, будем делать игрушки. Что, разные игрушки? Отлично! Наконец ёлка была украшена, на дверь дома снаружи привешен рождественский венок, а изнутри – омела, Ли залез на крышу и спустил оттуда на стены гирлянды лампочек, а Пэнси принялась за тосты – делать что-то более серьёзное у неё не осталось сил. Она готовила и вспоминала Рождество у родителей: вывешенное в кабинете отца расписание визитов, специальный стол для подарков в большой гостиной, надо одеться прилично, три-четыре часа на причёску, и обязательно посадить красиво кукол в детской, ведь придут в гости девочки, а потом, вечером, рождественский ужин в большой столовой, длинный-длинный стол, за которым только они трое, и всегда одинаковая ёлка, даже шарики висят на одних и тех же местах. Нет, в детстве ей было весело. Она ждала праздника, и ёлки, и гостей, хвасталась новым платьем, гордилась, что ей принадлежит место за длинным столом. Но Рождество с Ли обещало быть совсем другим. Наверное, здесь подойдёт слово «разнузданным». И, кажется, она мечтала сейчас именно о таком. На следующий день Ли снова бегал, но уже не по работе, а по семейным делам: Пэнси отправила его за продуктами к рождественскому ужину. В конце концов, все негритянки гоняют мужей по магазинам в праздники, а она что, рыжая? Зато сделала причёску – мать назвала бы её незамысловатой, но Пэнси было всё равно – и сходила наконец в церковь. В этом месте они с Ли пока не утрясли небольшие разногласия – он был англиканцем, а она католичкой – иначе бы, конечно, пошли на службу вместе. Надо вообще-то уже поговорить об этом, что ли. Храм святого Джеймса Пэнси очень понравился. Чем-то напомнил ей церковь святой Анны, где её крестили – такой же древний, и священник служит так же вдохновенно. Там, правда, священник был из своих, знал, что добрая половина его паствы носит волшебные палочки. Отец сейчас, наверное, в церкви. Он очень ревностно соблюдал условности религиозных праздников, правда, не постился никогда, отговаривался больным желудком. Но вообще семья Паркинсонов всегда была одной из самых религиозных в Уилтшире. Интересно, он простит дочь когда-нибудь? Мама бы простила, Пэнси не сомневалась. После службы она шла домой умиротворённая. Наверное, Ли уже дома, ждёт свою ненаглядную, покупки в холодильнике... Дома было пусто. Никакого мужа, никаких покупок. Может, тоже в церковь зашёл? Пэнси пожала плечами и стала резать салат. В конце концов, на часть ужина у неё продукты есть. Ли появился часа через полтора, когда Пэнси уже начала нервничать. - Извини, Пэнс, – он водрузил пакеты на стол, – друзей встретил, в паб затащили... Всё-таки праздник сегодня, ну, ты ж понимаешь... - Я-то понимаю, – строго ответила Пэнси, – а вот индейка, боюсь, откажется войти в твоё положение и зажариться поскорее. Так что в следующий раз зови своих друзей к нам, и сидите тут с пивом, пока индейка будет занята своим делом в духовке. Ли расхохотался. Его реакция иногда ставила Пэнси в тупик: на него ворчат, а он радуется. Потрясающий тип. - Слушаюсь, мэм, – этот клоун щёлкнул каблуками, подошёл к ней, печатая шаг, и стал целовать. - Эй, эй, Ли Джордан, смирно, равнение на индейку! Дай же мне её в духовку засунуть, шут гороховый! Ну что за человек такой, к Рождеству же не поспеем! Я не хочу стоять у плиты, когда все празднуют! Ли Джордан! Прекрати сейчас же, иди лучше полы помой. Наконец Пэнси отбилась, и мерзавец Ли, оборвать бы ему его дреды нечёсаные, хохоча, отправился в чулан. Вскоре она наблюдала очаровательное зрелище – мужа, танцующего со шваброй, пока три щётки вокруг него старательно подметали. Покачав головой и убрав волосы со лба, Пэнси занялась наконец индейкой – салат уже дорезался сам, а картошка проворно чистилась. Рождество они встретили как положено – целуясь возле ёлки. Потом Пэнси торжественно вручила Ли подарок и немного погордилась тем, что научилась предугадывать хоть часть его реакций: как и ожидалось, благоверный попрыгал вокруг неё козлом, расхвалил в малопристойных выражениях и снова полез целоваться. При этом он так настойчиво тащил её в спальню, что она решила: там её и ждёт подарок. И снова оказалась права. Роскошные французские настольные лампы, конечно, смотрелись несколько дико на дешёвых икеевских тумбочках возле старой продавленной кровати, но Мерлиновы подштанники, они были красивы! Именно такое она любила, вот ведь чудо лохматое, угадал! Индейке пришлось подождать. В конце концов, Ли заслужил. Слишком близко приставленная к кровати тумбочка стукалась в стену, и скоро с той стороны раздался ответный ритмичный стук: похоже, Сара с Нельсоном тоже неплохо праздновали. А кровать у них колченогая, так что Пэнси всегда знала, когда Нельсон приходил домой раньше обычного – ну, почти всегда, иногда они с Ли до спальни добирались только поспать. Всё же традиции были соблюдены, и рождественский ужин состоялся. Кое в чём Пэнси оказалась консервативна. Потом на улице снова пели, и Ли тоже пошёл, и её с собой потащил, и было пиво, весёлый смех, рождественские гимны, рождественский рэп и рождественский хип-хоп, поцелуи на холодном ветру и яркие звёзды, среди которых не вполне трезвые негры серьёзно искали ту самую. Бристоль, конечно, отличался от чопорного Уилтшира, как Астрономическая башня от Биг Бена, но своя череда рождественских визитов здесь тоже имелась, только списков не вешали. Наутро Ли с Пэнси прошлись по соседям. Посидели у Сары с Нельсоном, обменялись подарками, поели индейки. Посидели у Мэгги, перемыли косточки её мужу, водителю скорой, взявшему рождественскую смену, обменялись подарками, поели пирога с яблоками. Зашли к Роклендам, старым друзьям Ли, обменялись подарками, поели домашнюю пиццу. Потом вернулись домой: Ли заявил, что больше есть не в состоянии, значит, с гостями пора завязывать. Не прошло и получаса, как явился Пайк. Посмеялись, обменялись подарками, посидели, накормили Пайка индейкой с картошкой. А там стемнело, и Ли вытащил Пэнси гулять. Вечерний Бристоль, украшенный гирляндами, поющий и танцующий, был безудержно жизнерадостным, Пэнси казалось, она попала в какой-то водоворот, бурлящий и смеющийся. Вспомнилось, что они с Ли давно не гуляли: он слишком много работал, она всё время была занята и к вечеру уставала. Как же к месту оказались эти праздники! Народу на улицы высыпало много, иногда Ли с Пэнси приходилось буквально протискиваться сквозь толпу. Они шли без особой цели, просто слонялись по городу и смотрели на гирлянды, оленей и Сант, сделанных из натянутых на каркас лампочек, мигающую иллюминацию. Где-то лампочками обмотали дерево, где-то выложили гирляндами буквы на вывеске, и каждый магазинчик или забегаловка считали своим долгом водрузить или в окне, или у дверей, или внутри наряженную ёлку. Заведения подороже ставили рядом Санту или смешных поющих эльфов. Возле той самой «обжираловки», где Пэнси в своё время просадила непозволительно много денег (теперь-то она знала, что никакая это не обжираловка, просто гриль, на котором там готовят, странно называется), здоровый электрический Санта деловито делал барбекю. В «Старбаксе» по случаю Рождества продавали два кофе по цене одного, и Ли купил им по карамельному макьято. Они шли по зимним улицам и на ходу пили дешёвый кофе из пластиковых стаканчиков, и это было лучшее Рождество в жизни Пэнси. В ближайшие несколько дней у них перебывали все соседи; кроме того, приходил Сэм, приходили Камилла с Терезой, приходили мистер и миссис Роуз; сам Ли съездил домой, а на следующий день навестил отца. К тётушке Дейе Пэнси забежала сама. Готовить, конечно, приходилось много. Гостей надо накормить чем-то праздничным, а Пэнси всё-таки не великий кулинар, иногда случаются и неудачи, и начинай сначала. Перед самым Новым Годом Ли начал нервничать. Пэнси казалось, он чего-то всё время ждёт. Наконец, утром тридцать первого он оделся, взял сумку и заявил: - Пэнс, я не знаю, что стряслось с твоим Малфоем и почему он до сих пор не явился тебя поздравить, но с этим надо что-то делать. Вот, делаю. Обычно он приходит, когда меня нет дома, я считал, в четырёх случаях из пяти. Я уезжал к мам – его не было. Я уезжал к па – его не было. Малфой! – громко произнёс Ли, глядя в потолок. – Я ухожу! В этом году – в последний раз! Куплю пироженок для тебя, засранца, и пару бутылок пива. Ты понял? И Ли торжественно прошествовал к выходу. Пэнси хихикнула и пошла на кухню. С Драко они давно договорились: он аппарирует во вторую спальню, прислушивается, и если не слышно чужих голосов, выходит. Объяснять соседям, что делает в её доме посторонний парень, Пэнси не хотела, а негры ходить в гости по расписанию не могли физически. Почему Драко до сих пор не пришёл, Пэнси тоже не знала, но, в отличие от Ли, не беспокоилась. В свой прошлый визит Малфой предупредил: в праздники точно выберется, но не знает, когда. Его семья, как обычно, организовывала новогодний бал, значит, ему придётся побегать с поручениями отца, а Люциус не отчитывается заранее, что именно и в какой день ему вздумается поручить сыну. Мало ли, может, он вообще завтра зайдёт, думала Пэнси, натирая сыр. Но расчёт Ли оказался верен. Не прошло и четверти часа, как Малфой появился. Не один. Он спускался со второго этажа, поддерживая под руку Дафну – с вечерним макияжем, шикарной причёской и в связанном Пэнси платье. И с нарастающим ужасом в глазах. - Привет, Пэнси, – весело – кажется, преувеличенно весело – сказал Драко. – Извини, что не предупредил, очень внезапно всё получилось. Ты же знаешь Дафну, она вцепилась в меня как клещ и заявила, что это отличная идея – смыться с бала, пока там толком не началось празднество, и часик посидеть с тобой. Я не протестовал, потому что для неё это действительно единственный шанс с тобой увидеться. - Привет, Драко, – Пэнси быстро помыла руки и пошла навстречу гостям, – Дафна, дорогая, ты отлично выглядишь! - Я... Я... Пэнси, и ты живёшь здесь? В этом ужасном месте? Я поверить не могу! – у Дафны тряслись губы, и слова получались нечёткими. – Это чудовищно, Пэнси! Немедленно разводись и возвращайся домой! Так жить невозможно, дорогая, я представить себе не могла, что существует подобная нищета! Ты... - Дафна, – мягко сказала Пэнси, – замолчи и послушай. - Что тут слушать, что, дорогая, это же немыслимо, Драко, почему ты молчишь? - Транквилло, – Пэнси не могла припомнить ни одного раза, когда Драко надо было дважды просить высказаться. – Успокоилась? Отлично. Теперь присядь, и мы поговорим. Дафна, если ты сейчас откроешь рот, я наложу Силенцио. Умничка. Гринграсс вздрогнула от его резкого тона и послушно села. Пэнси посмотрела на Драко удивлённо. Она уже успела позабыть, что у душки Малфоя за плечами полный набор Непростительных и милые уикенды с азкабанскими сидельцами и Тем-Кого-Нельзя-Называть. Теперь вспомнила – ярко вспыхнул в памяти седьмой курс, враждебный Хогвартс и жёсткий, злой Малфой. Как-то он рассказывал, что тогда ему часто снились зелёные вспышки. - Дафна, – Пэнси опустилась на стул напротив подруги и взяла её за руку, – ты не туда смотришь. Вот ты много раз рассказывала, как вам с Асторией плохо в отчем доме, хотя, казалось бы, разве вам чего-то не хватает? А у меня всё наоборот. Вроде как и живём бедно, и вещей мало, а так хорошо. - Если меня кто-нибудь спросит, – буркнул Малфой, – кто счастливее: Уизли со своей Грейнджер или я, которому отец прочит Инельду Вэнс, я ни на миг не затруднюсь с выбором. Это рыжему засранцу чертовски повезло. - Инельду Вэнс? – Дафна и Пэнси одновременно всплеснули руками. Они обе помнили, что не было в Хогвартсе девушки, к которой Драко был бы равнодушнее, чем к Инельде. Умница, красавица, она его просто не интересовала, и всё тут. - Можно мне Милли вместо неё, а? – уныло вздохнул Малфой. Дафна по привычке бросилась его утешать, и Пэнси облегчённо улыбнулась. Но, увы, потрясение оказалось слишком сильно, и вскоре Гринграсс снова переключилась на подругу. - Пэнси, дорогая, то, что ты говоришь, очень романтично, я понимаю, но должен ведь быть предел. Нельзя жить в такой немыслимой нищете! Это не бедность, это убожество! Наверное, Пэнси должна была рассердиться. Но с ней произошло нечто совершенно удивительное – она расхохоталась. Правду говорят, что муж и жена – одна сатана: вот она уже научилась нелепо реагировать, прямо как Ли. Пэнси смеялась долго и от души, едва успокаивалась, как видела изумлённые лица друзей и прыскала снова. - Ох, Дафна, – наконец простонала она, вытирая слёзы, – милая Дафна, какая же ты... Какая же ты незамужняя, дорогая! Нет, извини, я не могу тебе объяснить. Ты только не подумай, что я не хочу говорить с тобой, но пока ты не окажешься на моём месте, не поймёшь. Это надо почувствовать. - Леди, – вмешался Драко, – ваши сентиментальные беседы очень трогательны, честное слово, но у нас не очень много времени, нас скоро хватятся. Я хочу кое-что обсудить. Дафна, ты как, поможешь нам с Пэнси? - Единственная реальная помощь Пэнси – это забрать её отсюда! - Дафна, – с нажимом произнёс Драко, – я собираюсь помогать Пэнси, миссис Джордан, жить так, как она считает нужным. Ты со мной или нет? Некоторое время они молча играли в гляделки. В воздухе повисло всё то невысказанное, что слизеринцам и не надо высказывать друг другу. Наконец Дафна судорожно вздохнула, выпрямилась, упрямо задрав подбородок, и резко заявила: - Я считаю, что Ли Джордан поступил безответственно, взяв на себя обязательства, которые неспособен нести. Но раз уж ты, Пэнси, согласна жить в таких... условиях, я, несомненно, буду тебе помогать. - Отлично, – подытожил Драко и полез в шкафчик, где у Пэнси стояли чашки, – так вот, дорогая, о чём я подумал. Эксперимент увенчался оглушительным успехом: дамы вовсю судачат о новой моде, мама и Дафна на высоте. Милли по моей просьбе запустила в общество мысль, что негоже всем наряжаться в одинаковые платья, это подражательство какое-то, но можно ведь вязать шляпки, сумочки, шали, в конце концов. Конечно, вязаная одежда не произвела фурор как таковая, все прекрасно знают, что Молли Уизли вяжет сыновьям, ещё некоторые ведьмы так экономят, но... - Я прекрасно всё понимаю, – кивнула Пэнси, – одно дело вязаная одежда как признак бедности и необходимости жить по средствам, и совсем другое – роскошное вечернее платье, которое надела на бал миссис Малфой. - Именно. Пэнси, ты не хочешь организовать небольшой бизнес? - Бизнес? - Я прозондировал почву, наши дамы горят энтузиазмом. Я могу в ближайшее время набрать тебе заказов, которые загрузят полтора десятка вязальщиц. Из расчёта примерно десять фунтов рабочий час. Ого, подумала Пэнси, это сколько же денег было в том мешочке, который она гордо отдала Ли? - Не знаю, как долго продержится новая мода, тут уж твоя забота – время от времени подкидывать что-нибудь особенное. Но, думаю, полгода у нас в запасе есть точно, а тебе будет отличное подспорье. Что скажешь? - Ничего я тебе не скажу сейчас, Малфой. А, нет, скажу: воды мне долей ещё, пожалуйста. Я на днях выясню, могу ли найти людей для этого. Приходи дня через четыре, хорошо? - Отлично. В таком случае, дорогая, разреши поздравить тебя с Рождеством и вручить ровно половину подарков, которые мне притащили для тебя. Остальное я просто не унёс, получишь через четыре дня. Слушая их спокойную беседу, Дафна понемногу успокаивалась. В конце концов, Малфой, как ни в чём не бывало хозяйничающий на маггловской кухне – сам по себе зрелище захватывающее. А потом пришёл Ли, и успокоилась уже Пэнси: при посторонних Дафна Гринграсс будет любезна и мила, а гриффиндорец Джордан ей, как ни крути, посторонний. Драко быстро переключился на Ли, и пока мужчины обсуждали какие-то свои дела, Дафна помогала Пэнси распаковывать подарки. Слава Мерлину, подругу удалось заболтать, расспрашивая о светских новостях и предоставив ей в своё удовольствие пересказывать отставшей от жизни Пэнси несвежие сплетни. Странное дело, но сплетни оказались какие-то скучные. Или дело в том, что все эти Флинты, Аберкромби и Кейвуды уже стали ей чужими? Наконец проводив гостей, Пэнси с огромным интересом выслушала порцию новостей от Ли, который, конечно, по дороге в магазин, а потом обратно остановился раз десять, пропустил по кружечке в трёх разных пабах и поболтал со всеми, кто согласился поболтать. - В Малфой-мэноре сейчас гремит бал, – зачем-то сказала Пэнси, сидя в тёплых объятиях мужа. Наверное, потому что надо было что-то сказать, а новости уже закончились. - Жалеешь, что не с ними? - Не-а. Они бы все сплетничали обо мне и гадали, кто и зачем меня пригласил. Об этом всегда гадают, когда на балу оказывается кто-то... особенный. Одни говорят: Люциус позвал, потому что жена героя, ему надо показать лояльность. Другие: нет-нет, это Нарцисса, во имя старой связи семьи Паркинсон с Блэками. Третьи: да это Драко наверняка настоял, они же дружили в школе... Скучно. С тобой хорошо. Ли хмыкнул. - Я с января ещё одно помещение арендовал, как бы склад побольше стал. - Будешь наращивать объёмы? - Ага. Пора. В бизнесе нельзя долго стоять на месте, а то тебя запомнят как мелкого поставщика. - Ты хочешь стать крупным? - Не обязательно крупным. Главное – незаменимым. Не тем, кто поможет, если основные загуляли. Пэнси кивнула. Она не разбиралась в бизнесе, но такое понимала. Чёрт возьми! Да сколько можно говорить то, к чему привыкла? Нет, она уже разбирается в бизнесе, она помогает Ли, отвечая на звонки, и заработала на вышивке, и теперь вот будет организовывать серьёзное дело. Она не улыбчивая кукла, придаток к преуспевающему мужу. Она, Пэнси Джордан, тоже кое-чего стоит! Надо завтра же сходить в рукодельный магазин. В рукодельный магазин пришлось придти два раза. Сначала Пэнси поговорила с менеджером. Объяснила, что есть белый, готовый покупать дорогие вещи, который в его магазине всё равно не продадутся, и делать заказы, и было бы здорово, если бы её свели с местными рукодельницами. Флегматичный негр – она так и не знала, как его зовут, а спрашивать было уже как-то неудобно – почесал лысый затылок и заявил, чтобы она зашла завтра вечером, после закрытия. - Я обзвоню тех, кто вам нужен, мэм, – задумчиво сказал он, – да встретитесь. Только ж вы нас совсем не забрасывайте, ладно? - Что вы, – разулыбалась Пэнси, – шарфы и шапки негритянских расцветок ему без надобности. А на такие открытки, как я приношу вам, уходит немного времени, к тому же на них прекрасно можно отдохнуть. И вообще, тот белый вышивкой не интересуется. Ему нужно вязание, причём тонкая, дорогая работа. На следующий день она познакомилась с вязальщицами. Марта в одиночку кормила шестерых детей. Днём стояла за прилавком, вечером вязала тёплые носки и детские вещи на продажу. Кристиания, наоборот, была младшей дочерью в семье, постаревшую мать и брата-инвалида приходилось кормить именно ей. На работу она выйти не могла, им требовался постоянный уход, а заработать на сиделку или хорошую клинику она даже не надеялась. Аннабель на их фоне казалась вполне благополучной, но её сын в прошлом году сдал тесты так хорошо, что ему предложили перейти в хорошую гимназию, а за неё надо платить. Сибил выплачивала кредит за дом. Хизер платила за лечение мужа-наркомана... Пэнси ёжилась, глядя на этих женщин. Было в них что-то, чего она не понимала. Отчаянная решимость свернуть горы, безнадёжная покорность судьбе и... что-то ещё, она не могла уловить. Договорившись с женщинами и взяв их телефоны, Пэнси прямо из магазина побежала к тётушке Дейе. Спросила с порога: - Тётушка, у вас есть что-нибудь покрепче? Старая негритянка покачала головой, отвела Пэнси в заднюю комнату и налила виски. Пэнси пила и рассказывала, а Дейя сидела напротив и кивала. - Что, – спросила наконец Пэнси немного заплетающимся языком, – сейчас скажете: «всё у вас, белых, не как у людей, глупостями заморачиваетесь», да? - Нет, не скажу. Это не глупости, милая, это ты наконец начала понимать жизнь. Вы с Ли хорошо живёте, вот что. Он у тебя хороший, непьющий, деловой вон какой. Не всем так везёт. Другие, бывает... А, что там, вот я тебе расскажу. Тётушка Дейя поднялась, достала ещё один стакан, плеснула виски и себе. - Слушай. Далеко отсюда, на юге Иствилля, есть такая себе Сэнди-лейн. Там живут чёрные. Когда-то это были самые бедные чёрные Бристоля. Когда-то Иствилль считался одним из самых плохих районов, да. Тем, кто там жил, не давали работы, потому что каждый думал: о, этот негр из Иствилля, там живут одни преступники, я возьму его к себе, и он обворует меня! Я там родилась, Пэнси. Мой отец сидел, моя мать вкалывала на двух работах, и чтобы её не выгнали, вышла в свой магазин, когда мне не было и недели. Мои старшие братья подрабатывали лет с десяти, незаконно, конечно, но мы благодарны тем белым, которые разрешали им это. Я пережила очень трудные времена, Пэнси, и скажу тебе вот что: сейчас нам живётся лучше. Сейчас есть работа, и такие белые, как твой приятель, и такие Ли, которые хорошо зарабатывают. И на Сэнди-лейн сейчас даже иногда красят дома, хотя многие до сих пор не понимают, зачем тратить деньги на эти глупости. Эти женщины, о которых ты говоришь – в моё время все мои соседки были такими. И ничего, выжили, и теперь, смотри, у меня свой магазин, и я крепко стою на ногах, да. Это жизнь, Пэнси. Это просто жизнь. - Не хочу так, – упрямо замотала головой Пэнси. - А тебе и не надо. У тебя всё будет лучше. У твоих детей ещё лучше. Это жизнь. Домой Пэнси шла, слегка пошатываясь, но на холодном воздухе быстро протрезвела. Стало немного стыдно, почти сразу прошло. Дома, к счастью, навалились повседневные дела. После праздников у Ли что-то не ладилось, кажется, он ухватил кусок побольше, чем мог проглотить, возвращался вечером раздражённый. Они впервые начали ссориться всерьёз. Сначала Пэнси пыталась себя сдерживать, потом поняла, что это вылезает боком: злость накапливается, и потом вспыхиваешь от любой мелочи. Когда в их доме впервые разразился настоящий негритянский скандал, с биением посуды, всё опять пошло наперекосяк. Ли, этот ненормальный с дредами, вместо того чтобы хлопнуть дверью и уйти, или сделать ещё что-то, чем мамы пугают дочерей, покричал в ответ, подождал, пока Пэнси выпустит пар, и как ни в чём не бывало обнял её и крепко прижал к себе. - Пэнс, – сказали ей прямо в ухо, – я понял, я балбес. Яйца завтра будут, потерпи, милая, беру небольшую партию. И чтоб меня разорвало, если я в пятницу приду домой позже трёх. Пойдём гулять с тобой, хорошо? Ну милая, ну хорошая моя, не сердись... Ли целовал её в шею, потом ниже, ниже, потом развернул, и она уже не могла вспомнить, из-за чего они поссорились, хотя пыталась, и злилась на себя за эту внезапную забывчивость. От резкого движения стол качнулся, ей под нос скользнул листок – список покупок, который она готовила на завтра. Взгляд рассеянно пробежал по строчкам. Мыло, стиральный порошок, спички... - Ли, лампочку забыл! Сзади что-то невнятно сказали, не прекращая двигаться, Ли придвинул поближе список и старательно написал на нём: «Лампочка». Буквы прыгали, но это не имело значения. Честно говоря, и лампочка тоже не имела значения. Просто потом бы они обязательно забыли. Бешеный спрос на вязаную одежду, как и предрекал Малфой, продержался полгода. За это время Пэнси успели до смерти осточертеть проймы, подолы, воротники, потайные карманы и спицы вообще. Зато в доме появились сбережения. Ли гордился женой и, кажется, хвастал перед друзьями. Не то чтобы в конце весны вязаные наряды перестали интересовать ведьм – вовсе нет, просто наконец на них обратили внимание не только модницы, но и модные портные. Магглы могли быть какими угодно умелицами, однако они не вязали из переливающейся пряжи, не делали на платье исчезающий потайной карман, не вплетали в воротник заклинание, благодаря которому он менял цвет в зависимости от макияжа хозяйки. Некоторые чары Пэнси могла наложить на готовое изделие, и всё же конкуренция несколько уменьшила заработки. Семейные ссоры в доме Джорданов не прекратились, но сделались более-менее регулярными и какими-то обыденными. По крайней мере, не воспринимались больше, как трагедия. Ну, повздорили, подумаешь. Так надо мозгов больше иметь в башке, не только дреды украшают мужчину. Вон Пайк вовсе лысый, а кое в чём поумнее будет. Пайк, кстати, заходил частенько. Пэнси его с удовольствием привечала, он показывал невестке, как резать салаты звёздочками, и уминал за обе щёки её стряпню. Взяв с него слово, что никто об этом не узнает, Пэнси в ответ научила его варить простое антипохмельное зелье – постоянный источник заработка в мужской компании. Зельевар из Пайка вышел отменный: внимательный к деталям, старательный и совсем не склонный взрывать всё, до чего дотянется. Камилла, Тереза и Сэм тоже заходили, иногда вместе, чаще по отдельности. Но Пайк проводил на Ферн-стрит больше времени, чем они все разом. Дафна удивила общество, в конце зимы выйдя замуж за Терри Бута, как она писала Пэнси, «человека сомнительного происхождения, но несомненных достоинств». Письма Дафна присылала исправно, но в гости не приходила, отговаривалась домашними хлопотами. Зато зачастил Грег, пару раз даже столкнулся с Пайком. Они друг другу внезапно понравились, даже нашли какие-то общие темы для беседы. Хотя с Грегом, конечно, больше получалось уютно помолчать вдвоём. Иногда он скупо рассказывал новости. Они с Лавандой жили хорошо, но детей заводить пока боялись. Грег научился варить ей зелье, чтобы не зависеть от министерства. Вытянуть что-то ещё из Гойла мог только Малфой или опытный палач, так что Пэнси довольствовалась этим. Драко появлялся раз в неделю, стабильный, как рейсовый автобус. Очень мало говорил о семье, всё больше о друзьях. И постоянно искал способ ей помочь. Пэнси ценила. Только пока не беременела. Однажды Драко заявился под ручку с Лавандой, которая с места в карьер принялась убеждать Пэнси в необходимости срочно, вот прямо сейчас организовать ни много ни мало журнал. - Сама подумай, – горячилась Лаванда, пока Пэнси резала пастернак, – какой спрос будет на издание, полностью посвящённое домоводству! Рецепты, бытовые заклинания, косметические зелья, статьи о моде и о воспитании детей... Сейчас об этом немного пишет «Ведьмин досуг», но там больше болтовни о мужчинах, интервью с известными ведьмами и прочей гламурной чепухи. А вот если бы целый журнал, полезный ведьме-домохозяйке... Ты многому можешь научить молодых волшебниц, да и я уже не теряюсь при виде неубранного дома. Можно попросить Молли Уизли о паре статей. Пэнси, ну соглашайся, это неплохой приработок! Схемы вышивок, гороскопы, модные выкройки, небольшие конкурсы с мелкими, но полезными в хозяйстве призами... - Я так понимаю, ты тоже к этой идее руку приложил? – поинтересовалась Пэнси, принимаясь за морковку. - Разумеется, – хмыкнул Драко, – я ведь известный Мистер-Денежный-Мешок. И, представь себе, я тоже хочу иметь собственный источник дохода. Постоянный. Вопросы финансирования и распространения беру на себя. - У меня нет времени, ребята, – Пэнси отправила морковь на сковороду и отошла к мойке, оставив нож самостоятельно нарезать лук, – журналистов не просто так берут в издание на полный день. - Я могу найти кого-нибудь, кто будет делать техническую работу – верстать, редактировать, искать иллюстрации. Пэнси, нам всем нужны деньги, соглашайся! - Ну вот посмотри, что я придумала. Небольшой новостной блок – что происходит в магическом мире, где какие распродажи, какой ресторан где открылся. Это я могу находить. Рубрика о домоводстве – например, как планировать бюджет, или как ухаживать за одеждой и обувью, или как организовать генеральную уборку. Рубрика о косметике – научим правильно применять и делать недорогие средства самостоятельно. Кулинарная страничка, там две части – общие советы, например, что надо знать о приготовлении супов, и пара рецептов. Рубрика о воспитании детей обязательно, модная страничка, потом ещё о рукоделии... - И в конце гороскоп? - И кроссворд! Итого с тебя статья о домоводстве, кулинарная страничка и рукодельная рубрика. Разве так уж много? Раз в месяц? Пэнси вздохнула и согласилась. В конце концов, дополнительный доход нужен был как воздух. А с рецептами и советами по домоводству могут ведь и соседки помочь. Ли идею журнала одобрил и предложил отвести страничку под объявления. Клиентов хочет искать, зараза с дредами. Первый номер запланировали на июль. Разумеется, всё оказалось не так просто. Внезапно выяснилось, что журнал – это не десяток статей под одной обложкой, ему нужна концепция, тема номера и ещё куча разнообразной ерунды, придумывать которую приходилось Пэнси. Нет, Лаванда готова была помогать, более того, она рвалась на передовую и фонтанировала идеями, вот только использовать эти идеи, наверное, побоялся бы и «Придира». В конце концов однажды Пэнси встретила Драко словами: - Это всё ни к чёрту не годится. Но я знаю, как надо. Было страшно. Она никогда не делала журналов, да каких журналов, в Хогвартсе даже стенгазету не выпускали! А в бристольских школах выпускали, и Пэнси с интересом слушала советы лопающейся от важности детворы. Скупала маггловские журналы, листала, сравнивала, рисовала сравнительные схемы. И наконец образ «Бережливой ведьмы» сложился в голове полностью. Начиная с редакционной статьи. Когда первый номер вышел, Пэнси зажимала себе рот, но не спрашивала Драко, как продаётся журнал. Кажется, стала по-глупому суеверной, будто здешние негритянки. Потом Малфой приволок ей пачку писем от читательниц, и спрашивать стало незачем. За следующий номер Пэнси принялась с энтузиазмом. Ли поддерживал её, в те дни, когда надо было сдавать работу и следить за вёрсткой, сам готовил. Теренс рассказывал, первое время над ним пытались смеяться друзья, но пара свёрнутых набок носов быстро навела порядок. Не то чтобы Ли дрался лучше всех в районе, просто показал, что на эту тему лучше не болтать. Пэнси растрогалась, и когда муж в очередной раз что-то перепутал и вместо пастернака купил сельдерей, не стала ругаться, а просто нагрела ванну и отправила Ли отдыхать. Драко вообще говорил, что замужество и постоянная работа улучшили её характер. Сама Пэнси считала, что Ли семейная жизнь тоже пошла на пользу: он стал серьёзнее относиться к жизни. Всё реже хотелось оборвать ему его ужасные дреды и всё чаще – поцеловать и похвалить. Может, правы те, думала она иногда, кто советует девушкам идти замуж пораньше? Наверное, все магглорожденные у себя дома просчитывают, кто из родственников на какой факультет попал бы: Грейнджер как-то призналась, что тоже развлекалась тайком от родителей; Дин, опять же... Волшебникам хорошо, им о предках и без того всё известно, а если нет – можно спросить преподавателей, хоть Макгонагалл, хоть Флитвика. Ли всегда считал, что уродился в мам. Типичный гриффиндорец, Шляпа ни на миг не усомнилась. И родня тоже попала бы в красно-золотые, только насчёт дяди Вашингтона имеются некоторые сомнения: куда-куда, говорите, был распределён Мандангус Флетчер?.. Так вот: Ли не сомневался, что Дрю Джордан – истинная гриффиндорка маггловского разлива. Но почему же тогда она поступает, как заправская слизеринка? Кел в тюремной веломастерской действительно прижился, стал ценным работником и пропадал там с открытия до закрытия. Поэтому, учитывая, сколько Келвин Джордан уже отсидел, отсутствие у него в последнее время взысканий (некогда отводить душу – всё время занят!) и положения инструкции с зубодробительным номером, администрация Хорфилда решила выдать образцовому заключённому поощрение: отпустить домой на выходные. Здорово, конечно, но мам переживала – у неё со старшим сыном до сих пор шла ссора. Из-за Ли, между прочим. А раз так, решила Дрю Джордан, значит, Ли и отдуваться. Не допустит же он раскола в семье! Вот пускай приедет и объяснит тупому Келу, потерявшему в тюряге последние мозги, что мам у них хорошая. И Ли хороший, да. Все хорошие, просто живут каждый у себя. А кому ещё объяснять, как не самому источнику раздоров? Ты поссорил – ты и мири! Он поссорил, ага-ага. Но мам тоже понять можно. Она где-то как-то даже права. Только почему ж решение настолько слизеринское? Пэнси, которой муж попытался было поплакаться в жилетку, хмыкнула, занятая очередной редакционной статьёй, бормотнула что-то вроде: «Жизнью битая, наверно», тут же добавила: «Вот кое-кто тоже, помнится...» Ли обиделся, вспыхнул очередной жаркий скандал, последствия которого вспоминались не без удовольствия. Потом в дверь затрезвонил Пайк, зашёл, ухмыляясь в двадцать семь родных зубов и один металлический, сказал, что давно уже гуляет во дворе, поскольку из окна слышны знакомые звуки. Пэнс слегка смутилась, но ненадолго и немного. Выдала деверю задание по кухне и снова уткнулась в работу. Молодец жена, обвыклась тут уже. Так или иначе, время на поход к мам пришлось выделить. В субботу не получалось ну совсем – встреча с Митхуном, у того из Индии родственники какие-то на пару дней приезжали, обижать партнёра не хотелось, дуться потом будет несколько месяцев. А индусское гостеприимство сильно похоже на негритянское: могли бы задержать на неделю и кормить без продыху – задержали бы. И кормили, угу. До Митхуна надо забежать в волшебную часть Лондона, проверить в офисе почту, рекламные объявления сунуть Пэнси, а на остальное поотвечать уже в понедельник. В среду не забыть поздравить Пэнс со сдачей очередного номера, по этому поводу прийти домой пораньше и отпраздновать как следует. Господи, дай сил, а? С остальным Ли уже сам разберётся. К «Бережливой ведьме» у Джордана отношение было двойственное. С одной стороны, он гордился женой: такое придумать, организовать, поддерживать на хорошем уровне – уметь надо. Пэнс у него крута, как куриные яйца, которые больше часу варились. Конечно, иногда в делах домашних случаются накладки, но они ведь и у неработающих бывают, верно? С другой стороны журнал отнимал время – то самое, которое они могли бы провести вдвоём. Ли искренне злился на Малфоя с Браун: втянули девчонку в свой проект, а затем всё на неё свалили. Ладно, сама взяла, а Малфой куда смотрел? Чёрт с ней, с Браун, которая Гойл, но уж Драко предсказать реакцию Пэнс мог на раз-два, нечего тут. А раз мог (и наверняка предсказал), стало быть, на этот вариант и рассчитывал. Уж белобрысого-то засранца Ли успел хорошенько изучить. С третьей, самой Пэнси такой поворот событий, похоже, нравится. Чувствует себя важной, незаменимой, и прочая, и прочая. Слизеринцам, кажись, что-то подобное нужно. Они без этого портятся. Злятся, ноют и скучают. Ну ладно, Ли потерпит, раз уж взял жену из зелёно-серебряных. Да и прибыль «Бережливая ведьма» приносит неплохую: волшебники слушают своих жён, и если тем нужны специи именно от Джордана – покупают специи именно от Джордана. Вот и славно. А почту надо будет в субботу забрать, факт. В четверг и пятницу в офис Ли не успевал катастрофически. Нет, если придёт что-нибудь горящее, девчушка-секретарша позвонит: хаффлпаффцы народ ответственный, по пустякам не беспокоят, но в неотложных случаях пристают, как оса к варенью. Да только и с обычной перепиской затягивать не стоит. Ли иногда сам себе поражался: года не прошло – а уже респектабельный предприниматель, офис на Диагон-аллее, склад и грузовичок с наёмным шофёром в Бристоле... Брак с хорошей девочкой – он мотивирует, ага! Да, офис не на самом бойком месте, в конце улицы, там, где проход на Ноктюрн-авеню, ну так для представительства торговой фирмы в волшебном мире особой помпезности и не надо. Аппарировать почти все контрагенты умеют, а кто не умеет – тому в «Бережливой ведьме» подробно рассказывается, как пройти. Конечно, у конкурентов роскошные апартаменты чуть ли не напротив «Гринготтса», но расходы на их содержание тоже выражаются астрономическими цифрами. У Ли основная ставка на простоту, современность и экономию. В том числе, экономию для клиентов. Офис был оформлен в пику всем магам-поставщикам, делающим упор на «старые добрые традиции». Ли потратился на дизайнера, разработавшего ему интерьер в стиле «хай-тек», набирающем сейчас популярность у магглов. Сталь, стекло и пластик. Ничего лишнего. И секретарша в мантии по последней моде. Малфой, побывавший в офисе одним из первых, хмыкнул и попросил телефончик дизайнера. Ему-то зачем?.. Грузовичок в Бристоле Ли тоже завёл по необходимости, сначала хорошенько подумав. Машина – это славно, очень славно, но до двадцати одного года не стоит и рыпаться. Вдобавок, себя Джордан знал очень хорошо: хотелось чего-нибудь выпендрёжного, чуть ли не гоночного. Да, конечно, купит обычную тягловую лошадку, но будет недоволен. Кроме того, честно признаем: полиция и негр за рулём – тема... сложная, неоднократно в рэпе и хип-хопе воспетая. Можно сколько влезет бубнить про толерантность, но останавливать будут на каждом повороте. Поэтому Ли прикупил несколько газетёнок, просмотрел объявления о поиске работы и выбрал потрёпанный, но крепкий мини-грузовичок с хорошим белым малым за рулём. Артур Максимилиан Хэтуэй оказался парнем бойким, зубоскалящим по любому поводу и без, а три курса колледжа у его младшей сестрёнки, которые надо было оплатить, гарантировали: сачковать не станет. Сошлись быстро. Особым шиком Артур считал зайти куда-нибудь в студенческий кампус или к друзьям в приличную забегаловку и представить Ли: «Это мой работодатель, знакомьтесь». Глядя на ошарашенные физиономии, Джордан прощал своему водителю многое. Ещё радовало, что Хэтуэй без звука выполнял обязанности грузчика, а на путаные извинения: «Извини, браток, не успеваю помочь» отвечал со смехом: «Ничего, мистер Джордан, всегда хотел бесплатно позаниматься в спортзале». Зарплату за такой героический труд Ли, подумав, несколько увеличил, а отношением нового работника к жизни остался весьма доволен. В общем, жизнь не то чтобы текла беспечально, но определённо налаживалась. Через пару лет должен был выйти па, Келу тоже светило сокращение срока... Если и они, взяв пример с Пайка, поселятся на кухне у Пэнси, то надо будет думать о переезде в более просторный дом. Просто чтобы не мешали как следует любить жену. Они готовили к сдаче ноябрьский номер. Пэнси вязала и думала над редакционной статьёй. В такие моменты Ли обычно её не отвлекал, но сейчас она сама заметила, что с ним что-то не так. Он стоял перед открытым шкафом и бездумно перебирал свитера, кажется, по третьему разу. - Ли? – Пэнси положила вязание, встала из кресла и подошла к мужу. – Тебе помочь, дорогой? - Кажется, ты слишком много мне свитеров наделала, – усмехнулся он, – не могу выбрать. - Красный бери, он тебе больше всех идёт. Что стряслось? - Да ничего, Пэнс, просто собрался на Сэнди-лейн, хочется выглядеть... ну, хорошо выглядеть, в общем. - На Сэнди-лейн? – растерянно повторила Пэнси. - Ну да, к мам. Я ж говорил тебе в воскресенье. - Говорил, я помню. Редакционная статья вылетела из головы. Почему-то было очень важно, что Дрю Джордан живёт на Сэнди-лейн. Пэнси молча уселась обратно в кресло, взяла спицы и начала вспоминать. Петля за петлёй, это успокаивало и немного гипнотизировало, Сэнди-лейн, что такое связано с Сэнди-лейн? «Я там родилась, Пэнси», - вспыхнуло в памяти. Да, конечно. Тётушка Дейя. «Там жили самые бедные чёрные Бристоля». Чёрт подери, значит, она не просто так рассказывала тогда про Сэнди-лейн. Она пыталась что-то сказать. Тётушка Дейя – та ещё слизеринка, она постоянно на что-то намекает, но Пэнси Джордан, глупая, как Дафна, не поняла. О чём они тогда говорили? Пэнси пришла жаловаться, что не понимает, хочет понять и не может, и тётушка Дейя стала рассказывать о своём детстве. О своём? Чёрта с два! Она жила в Иствилле. Дрю Джордан живёт в Иствилле. Дейя пыталась натолкнуть Пэнси на какую-то мысль. Что-то важное о её свекрови. Они же наверняка знакомы, они выросли на одной улице. Где находится эта Сэнди-лейн, интересно? Пэнси уже примерно представляла себе карту Бристоля, Иствилль к северо-востоку, Сэнди-лейн на юге Иствилля... Какая она, улица, на которой вырос её Ли? Пэнси даже скрестила пальцы, как это делали суеверные местные, и пробормотала: «Отпусти меня, злая трава». Трава, конечно, не отпустила. В конце концов, в пятый раз пересчитав петли и снова запутавшись, сколько надо убавить, Пэнси бросила вязание, наложила на себя дезиллюминационные чары и, чувствуя себя полной дурой, отправилась на Сэнди-лейн. Автобус любезно высадил её возле церкви пятидесятников, откуда, судя по указателю, до Сэнди-лейн было минут пять пешком. Пэнси медленно пошла в нужную сторону, с интересом оглядываясь. Красивые домики, внизу магазинчики – рис, оконные рамы, запчасти к мотоциклам... Ухоженный, благополучный район, мало чем отличающийся от их собственного. Туристическое агентство. В бедных кварталах их не встретишь, значит, тут действительно живут неплохо. А вот и поворот на Сэнди-лейн, на одном углу парикмахерская, на другом старинная церковь, чем-то похожа на ту, что возле их дома, только поменьше. Пэнси на мгновение остановилась, рассматривая неожиданно узкую улочку, спускающуюся вниз. Потом неуверенно пошла по крохотному тротуару – двоим не разойтись. С другой стороны тротуара и вовсе не было – его перегородил церковный забор. Пэнси прошла ещё несколько шагов – и ахнула. За парой добротных, красивых домов начинался совсем другой мир. Некрашеные заборы, самодельные – кто-то набрал разномастного кирпича и сложил забор из него, кто-то сколотил вместе плохо оструганные доски, а кто-то просто скрепил листы старого шифера. Низенькие гаражи, куда человек может протиснуться только скрючившись в три погибели, тоже были собраны из чего попало. В глубине грязных, забитых хламом дворов – домики настолько маленькие, что на их фоне лачуги с Тюдор-стрит казались дворцами. Один из самых обшарпанных домов окружал добротный, явно недавно поставленный каменный забор, но вместо ворот в нём несуразно торчала деревянная филёнчатая дверь. Другой забор был слишком низким, и хозяева насадили возле него буйный колючий кустарник. Во дворе рядом валялась гора шифера – видимо, для нового забора, старый, деревянный, уже совсем прохудился. Возле следующего дома играли дети: в облупленной ванне, стоящей прямо во дворе, пускали кораблики. Нормальные дети, хорошо одетые, не оборванцы какие. На проезжей части негр с афрокосичками самозабвенно целовался с молоденькой негритянкой. На руке, которой та обнимала его за шею, было не меньше дюжины разноцветных фенечек. Люди как люди. Обычные. В Сейнт-Поллз такие же живут. У деревянного гаража, небрежно покрашенного зелёной краской, стоял и курил негр лет сорока, весь в татуировках. Он задумчиво смотрел вдаль, размышляя о чём-то своём. Докурив, негр бросил окурок на асфальт, затушил ботинком, открыл гараж и полез в машину. Пэнси поспешно отошла, вовремя сообразив, что он попросту наедет на неё, скрытую чарами невидимости. По другой стороне, навстречу ей, шёл старик, негромко бормоча себе под нос. Когда он приблизился, Пэнси поняла, что старик поёт заунывную песню о негре, идущем домой. Больше половины слов было не разобрать, но Пэнси почудилась в его песне незнакомая тоска – безнадёжная и отчаянная, как глаза вязальщицы Хизер. Дом с покосившейся крышей. Дом с неказистой пристройкой, о красоте которой явно никто не заботился. Две соседки ругаются через забор – лениво и привычно, совсем без огонька. Пэнси попыталась представить Сэнди-лейн, когда эти негритянки были её ровесницами. Заборам, которым не подходит определение «кошмарный», от силы лет пять. Похоже, деньги здесь завелись совсем недавно. На старом кирпичном заборе – знакомые выщербины. Ли показывал ей такие на развалинах часовни, оставленных в память о бомбёжках сорокового года. Рассказывал, что среди этих развалин часто встречались банды, чтобы «разобраться между собой», учил различать следы осколков и более поздние следы пуль. На двери гаража – старательно затёртая надпись. Пэнси вытащила волшебную палочку, шепнула проявляющие чары, прочла: «Когда Джим Такер выйдет, тебе конец, ублюдок». Во дворе копается негр, перебирает хлам – медленно, не спеша. Левой руки у него нет до локтя, рукав аккуратно подвязан, чтобы не болтался. Тут вырос Ли. Он видел это с самого детства, он ходил здесь, трогал эти выщербины, может, слышал эти выстрелы. Её Ли. Что она знает о своём муже? Толстая негритянка кричит на своих детей, загоняет домой. Хотя нет, это скорее внуки – слишком маленькие, а местные начинают рожать рано. Дети не понимают, почему нельзя ещё поиграть, негритянка говорит: «Нам надо побыстрее поехать, чтобы вернуться засветло». На секунду в её глазах вспыхивает страх – плохо, если не успеют, с детьми по темноте шляться опасно. Когда темнеет, её Ли иногда идёт попеть с соседями, или гуляет с ней, но чаще сидит дома. Он, конечно, не боится выходить на улицу после заката, только не он. Привычка? А ночью на тумбочке с его стороны кровати лежат палочка и пистолет. Всегда. Пэнси шла по Сэнди-лейн, и ей казалось, что она нащупала что-то новое. Будто только сейчас по-настоящему стала женой Ли. «И да прилепится к мужу своему». Пэнси улыбнулась. Ну, вот и разрешился вопрос с разными церквями, сам собой. Надо просто прилепиться к мужу и не думать больше ни о чём. Он сейчас в одном из этих домов, за столом, во главе которого сидит его мать. Она, Пэнси, на самом деле должна быть рядом с ним, но он её не взял. Разрывается, бедняга, между двумя любимыми женщинами, и ни одна не может ему помочь – или не пытается? Пэнси изо всех сил старалась представить, что это она живёт здесь, стирает на руках, берётся за любую работу, ведь дома шестеро детей, первый только подрос и сразу сел, третьего забрали в закрытую школу, как раз когда уже можно было пристроить его к делу, а раньше случались стихийные выбросы магии, наверное, билась посуда, ломалась мебель... Пэнси думала об этом, и по спине полз жутенький холодок. Сэнди-лейн всё спускалась вниз, забор за забором, гараж за гаражом. Надпись на белом известняке: «Не ссать, суки!». Проход на чистенькую, широкую Чизбери-стрит. Рисунок на сером кирпиче – гангстер в маске. Улица ещё сузилась, кажется, даже легковой автомобиль здесь уже будет цепляться за стены. Дома невысокие, но Пэнси чудилось, что они наступают на неё со всех сторон – слишком белую, слишком благополучную для этого места. Страх начал превращаться в панику. Пэнси резко остановилась. Хватит, твёрдо сказала она себе и решительно пошла домой. Шагала по узкой улочке, упорно глядя под ноги, пока не упёрлась в чей-то забор; вздрогнула от неожиданности, судорожно огляделась, свернула... До этого момента Пэнси не знала, что такое «чувствовать взгляд спиной». Сейчас ей казалось, будто между лопаток вставили штырь и медленно, почти ласково проворачивают. Ерунда, она же под заклятьем невидимости, для всех местных её нет. Ей чудится. Надо идти домой и не оборачиваться. Надо идти вперёд, как Орфей выходил из Аида, не глядя себе за спину. Дома хорошо и светло, там широкие улицы и красивые дома. Пэнси остановилась и медленно обернулась. У облупившегося забора, держась руками за калитку, стояла старая негритянка и глядела на неё. Выцветшие глаза смотрели из-под обрюзгших век внимательно, будто читали увлекательный роман. Пэнси не надо было гадать, кто это. Две ведьмы какое-то время молча стояли и смотрели друг другу в глаза. Пэнси казалось, прошла вечность. Наконец негритянка медленно, почти величаво кивнула, развернулась и пошла в дом. И Пэнси тоже пошла. Ночью ей снился давно не крашеный дом, который она не успела рассмотреть, чистенькая белая кухня, такая белоснежная, что хотелось зажмуриться, старенькая, но отдраенная дочиста плита, в углу стоит нераспакованная микроволновка. Старая негритянка вынимала из духовки пироги и бормотала себе под нос: - Ты ещё совсем маленькая, Пэнси Джордан. Будто куриное яйцо, которому двадцать дней, и птенец уже хочет вылупиться, но пока не знает, как. Будто лимон, сегодня ещё зелёный, а завтра уже пожелтеет и упадёт в протянутую за ним руку. Пожалуй, ты готова. Да, готова. Я пришлю её к тебе, пора. Она с трудом разогнулась, поставила противень с пирожками на стол, посмотрела прямо на Пэнси и сказала, чётко, как говорят со слабослышащими: - Четверо. Может, пятеро. Если ты всё будешь делать правильно. Теперь иди отсюда, без тебя дел полно. Дверь кухни захлопнулась, и до утра Пэнси спала без сновидений. Разбудил её грохот: Ли разыскивал нужный костюм и плечом своротил полшкафа. Пластиковые плечики, оказывается, производят страшный шум, ударяясь о стены, пол и ругающегося негра. Пэнси удивлённо посмотрела на палочку в своей руке – надо же, успела выхватить из-под подушки – и, зевая, пошлёпала в ванную. Сегодня надо покончить-таки с редакционной статьёй, отнести в дорогой магазин скатерть и салфетки, которые Пэнси вышивала для иллюстрированного мастер-класса в журнале, наскоро проверить составленный Лавандой гороскоп и прикупить пряжи у тётушки Дейи. Ещё летом у Пэнси появилась идея связать себе тёплое пальто, пора начинать. С вечера, как обычно, в мойке осталась грязная посуда. Раньше Ли пытался её мыть по утрам, но потом Пэнси строго велела ему не маяться ерундой. Если некуда время девать, в доме всегда есть работа для мужчины. Например, можно привесить на кухне полочку для книг и журналов с рецептами. Намёков Ли по-прежнему не понимал, но на подобные прямые указания реагировал правильно. Теперь у Пэнси была и полочка на кухне, и удобная вешалка и подставка для зонтиков в прихожей, и сколоченный из старых досок комод во второй спальне – она складывала туда вязаные вещи на продажу. Пэнси заглянула в холодильник. - Ли, ты ветчину доел? - На бутерброды нарезал, – раздался из шкафа приглушённый голос мужа, – а что, не надо было? - Да нет, нормально всё, просто в прошлом месяце у меня так сыр пропал. Завалился за салат, я решила, что ты съел, и не искала. А он там плесенью покрылся. Ты сегодня как, поздно? - Не, к пяти должен быть дома, – Ли наконец выбрался из шкафа, на одном плече галстук, на другом рубашка. – Деловые переговоры, забодай их комар. А ты? Работы много? - Полно, – Пэнси подошла к мужу, обняла. – Журнал в среду сдаём, а пяти статей ещё нет. Ли смотрел на неё, а она вспоминала Сэнди-лейн. Очень легко было представить его там – только, конечно, не в выглаженных в стрелочку брюках и без галстука. - Я тебя люблю, милый. И правы все те, кто мне завидует: у меня чертовски замечательный муж. Точно самый лучший в Бристоле, и подозреваю, как минимум в десятке, если брать всю Британию. Ли хохотнул. - А тебе кто-то завидует? По-моему, только мне. - Ай, брось, Ли Джордан. Ты прекрасно знаешь себе цену, не прибедняйся. Это не к лицу респектабельному негру, который вот-вот накопит на машину. Респектабельный негр отмахнулся – галстук полетел на пол. Пэнси лениво призвала его заклинанием. - На фига мне та машина сейчас, дождусь уже двадцати одного года. Жалко мне деньги на ветер выкидывать, Пэнс! Я лучше тебе куплю что-нибудь. Или обои в гостиной поменяю, я помню, ты хотела. - Ты мой герой, – Пэнси погладила чёрные дреды. Феерическое зрелище – костюм, галстук, лакированные ботинки и дреды. Она ещё не видела никого кроме Ли Джордана, на ком это выглядело бы естественно. – Иди уже, что ли? - Ага, – печально согласился Ли. – Но к пяти я вернусь! Обязательно! Вот ведь бессовестный тип! Больше года живут вместе, а Пэнси всё так же пробирает до костей, когда он окидывает её этим своим жгучим взглядом, и кажется, что платье плавится и вот-вот она останется голой. Надо сделать что-нибудь на ужин. И желательно сразу на завтрак, потому что Ли, похоже, в игривом настроении, то есть вечером может и не выпустить её из постели. Проводив мужа, Пэнси продолжила инспектировать холодильник. Осталось три яйца, непорядок. Молока на дне бутылки – не поняла, Ли начал пить чай с молоком? Или куда оно делось? Может, омлет себе с утра делал? Капусты мало... Раздался тихий хлопок, и лампочка в холодильнике погасла. Пэнси удивилась, закрыла дверцу, открыла снова. Темно. Перегорела, что ли? Исследовав то место, где предположительно находился источник освещения, Пэнси обнаружила съёмную пластиковую панель. За ней действительно была лампочка, ещё тёплая и, как выяснилось, и впрямь перегоревшая. Пэнси вздохнула. Всё понятно: сначала в «Сонни» за молоком и овощами, потом в маленький магазин поблизости за яйцами и ветчиной, потом зайти в «Ньюфаунд», заодно купить новую бельевую верёвку. М-да, значит, к миссис Роуз сегодня точно не успеть. Жалко, Пэнси рассчитывала выудить из неё пару интересных рецептов или с полдюжины мелких хитростей и сварганить статью, одну из пяти недостающих. Придётся отложить на завтра. А ведь завтра она собиралась к миссис Тонкс, поддавшейся наконец на уговоры и согласившейся написать в «Бережливую ведьму» об уходе за младенцем, у которого режутся зубы. Точно надо сегодня побольше еды наготовить, чтобы на два дня хватило. Пэнси оделась – кстати и выгулять новую вязаную куртку на молнии, – взяла сумку побольше и отправилась за покупками. Погода была отличная, редакционная статья потихоньку складывалась в голове, и даже удавалось совсем не думать о завтрашнем визите к Андромеде. В конце концов, луковый пирог, мясо со сливовым соусом и суп-пюре с зеленью намного более актуальны. Пэнси улыбнулась. Ту банку консервированных слив она купила очень удачно, со скидкой почти в семьдесят процентов. Срок годности, правда, истекал на следующей неделе, но кто ж будет ждать целую неделю? Сегодня и приготовит. Кстати, лук тоже взять в «Сонни». Услышав знакомое имя, Пэнси прислушалась. Две пожилые негритянки спешили по своим делам, судя по хозяйственным сумкам в руках, тоже за покупками, и одна, яростно жестикулируя, доказывала другой: - Ай, да дура старая твоя Дрю Джордан, и всё! Нет бы придти, поглядеть на ту невестку, поговорить с ней, наконец! Ну как толковые люди делают. - Энджи, – степенно возразила её собеседница, – где ты таких толковых людей видела? Вот твой сын взял бы в жёну какую-то чужачку, ты бы что, глядеть пошла? - А и пошла бы! Что ж не пойти? Вон, посмотри на Пэнси Джордан: нормальная девка, ну, белая, но ведь нормальная же! Чего Дрю от неё нос воротит, не пойму я. Совсем она ум потеряла, вот что. То ли без мужика давно, то ли просто в голову себе ерунду какую вбила. Пэнси чуть грустно улыбнулась. Не вы ли, милые, год назад шипели, что белая живёт не по-соседски, вся такая заносчивая, и сочувствовали Дрю, которая говорила своему Ли, говорила, да он, дурак, не слушал. Впрочем, нечего возводить на людей напраслину, год назад она и впрямь жила не по-соседски. А теперь всё иначе. Наверное, за это надо сказать «спасибо» и батюшке, ведь именно он учил её: выйдешь замуж – делай как муж велит, ты должна стать частью его семьи, такой же, как он... Спасибо, папа. Помогло. Стать такой же она, наверное, никогда не сможет, ну да ладно. Лук в «Сонни» оказался гнилой. Ругаясь сквозь зубы, Пэнси пошла в вегетарианский супермаркет – лишний крюк, время! – потом срезала угол, выйдя прямо к новому магазинчику, где продавали яйца, ветчину и прочую продукцию, которую окопавшиеся рядом веганы на дух не переносили. Мелкие войнушки уже начались, пару раз магазин забросали тухлыми овощами, время от времени выставляли противно орущие пикеты, но торговля здесь шла бойко: в «Сонни» яйца были дороже, курятина хуже, а ветчины меньше. Пэнси неторопливо шла вдоль стеллажа, выбирая ветчину. Наконец взяла кусок поаппетитней и ускорила шаг, поворачивая к яйцам. И тут из-за угла на неё налетела девица; тележки столкнулись, Пэнси больно получила ручкой в живот, девице, похоже, тоже досталось. - Ой, извини, – сказала Пэнси, скривившись, и развернулась, чтобы ехать дальше. Но ей вдогонку понеслось: - Гляди, куда прёшь, ты, слепая курица! За что тебя только муж взял, дуру неповоротливую! - Нэнси, Нэнси, успокойся, – забубнил какой-то парень, но та лишь раскричалась в ответ: - Не трогай меня! Чего я должна успокаиваться? Ли на мне должен был жениться, понимаешь, на мне, а не на этой самке крота! И я теперь ещё из-за неё хромать должна, да? У, колено болит. В ушах у Пэнси громко застучало. Воздух вокруг резко загустел и стал красноватым, как будто вся ветчина этого магазина выпрыгнула из холодильников посмотреть, почему ругаются эти люди, и теперь отражалась от чисто вымытого пола. Где-то в районе солнечного сплетения заныло, и Пэнси поняла, что не может просто уйти. Она медленно повернулась и, наконец, смогла рассмотреть Нэнси Тейлор. Симпатичная. Большегрудая. Аккуратная причёска, на груди брошка - яркая бабочка. Яркая. Переливается. Отливает красным. - Ты, – не то спросила, не то протянула утверждающе Пэнси. Собственный голос показался странно низким – или это время замедлилось? – Ты как смеешь, тварь, произносить его имя? Вокруг стало необычайно тихо – как будто на кричащего в клетке попугая накинули тряпку. Негры любили смачно, с удовольствием поругаться, но когда начинался серьёзный разговор, чувствовали это мгновенно. Кажется, начала собираться толпа. Кажется, в глазах Нэнси мелькнула растерянность. Кажется, кто-то отшатнулся и зашептал Pater Noster. Неважно. Перед Пэнси была цель. - А ты кто такая, чтобы меня затыкать? А? Кто ты такая? – завелась Нэнси. Она чувствовала себя неуютно под тяжёлым взглядом странной белой – Пэнси чувствовала её страх. Знала, что Нэнси думает о ней именно так: «странная белая». Непривычно кололо кончики пальцев. Палочку Пэнси с собой не взяла, но ей не нужна была сейчас палочка. – Он женился на тебе – и ты думаешь, это даёт тебе право, да? Он должен был жениться на мне, слышишь, жердь обломанная? На мне! - Он мог жениться на тебе, пустоголовая ты сука. Но ты всё испортила сама. Он мог сейчас быть твоим мужем и нянчить твоих детей. - Я испортила? Я – испортила? Да ты вообще понимаешь, что несёшь, корова? Ты выпрыгнула, как блядь из подворотни, и увела Ли у меня из-под носа! И теперь ещё меня учишь жить? Ах ты шваль кривоногая, развелось белых прошмандовок, плюнуть некуда! В ушах у Пэнси звенело, слова Нэнси доносились откуда-то издалека, будто сквозь вату, а в голове кто-то злой говорил, растягивая слова, о том, как красиво льётся кровь и разлетаются куски мяса, если ударить тем боевым, про которое давным-давно рассказывал Малфой... или Забини... - Ли женился бы на тебе, хотя ты была для него пустым местом, просто потому, что ты носила его ребёнка, поняла, безмозглая? У тебя широкие бёдра, ты могла бы рожать, сука, одного за другим рожать ему, и он был бы с тобой, потому что Ли Джордан не бросил бы своих детей. Нет, Нэнси Тейлор, сука любит своих щенков и за них порвёт на части любого. Блядь здесь – ты, тупая шлюха, у которой между ног чешется, как от дурной болезни, а когда она нагуляет ребёнка, начинается: «Ах, я испорчу фигуру! Ах, моя молодая жизнь! Я не хочу быть прикована к коляске!». Вдруг перехватило горло; Пэнси рванула воротник куртки, взвизгнула молния. Ладони были горячими, словно она только что держала в руках железо. На них с Нэнси оторопело смотрели люди – и, кажется, понимали слишком многое. - Поглядите на неё, люди, поглядите на эту дуру, которая даже не спросила Ли, хочет ли он сына! Она просто пошла и стравила плод, потому что ей было лень вставать ночью к плачущему младенцу. Посмотрите на неё, парни! Может, она так же стравит и вашего. Может, ей не захочется вставать ночью и менять пелёнки, когда вы захотите детей – и она не спросит и вас. Хотите такую жену, а? Негры, стоявшие вокруг, смотрели Пэнси в глаза и – она видела – понимали. Многие из них были равнодушны к детям, но то, что женщина способна принять такое решение, не посоветовавшись с ними, как раз тогда, когда им захочется отцовства, раньше не приходило в их чёрные головы. Возможно, не пришло бы и сейчас. Но она старалась. - Эй, негры! Есть среди вас те, кто хочет всю жизнь провести вдвоём со своей женой, в доме, где никогда не забегают детские ножки, знать, что никто не встретит вас криком: «Папа!»? Тогда эта женщина для вас, потому что, клянусь, больше она никогда не родит. Отныне и навсегда её чрево пусто, как заброшенный дом, у которого заколочены окна и выбита дверь, и давно даже обои ободраны со стен. Ей никогда не узнать, кому она могла бы стать матерью, никогда её грудь не наполнится молоком, никогда она не услышит голоса своего ребёнка. Она недостойна. Можете пользовать её без опаски: Нэнси Тейлор – пустая. Вот теперь от Пэнси шарахнулись по-настоящему. Часто закрестилась незнакомая старуха-мулатка. Нэнси шипела, отвечала что-то – Пэнси вдруг поняла, что не слышит. Уши заложило. Руки тряслись, хотелось присесть, хоть бы и прямо на пол. Пэнси навалилась всем весом на свою тележку, отдышалась. А потом её крепко подхватили под руку. - Идём, – ворчливо сказала полногрудая негритянка средних лет, окидывая её цепким взглядом, – до дома тебя, дурёху, доведу. Разве можно так наизнанку выворачиваться? Что ты за цирк тут устроила, а? Пэнси внимательно посмотрела на внезапную собеседницу. Жёсткие чёрные волосы, чуть с проседью, перехваченные широкой лентой, добротное пальто из дешёвой ткани. Пухлые губы неодобрительно поджаты, хотя глаза глядят сочувственно. Где Пэнси видела это лицо? Вспомнила. Криво улыбнулась. - Спасибо, миссис Джордан. Помощь мне сейчас действительно не помешает. Давно я так не... С детства. У Дрю Джордан оказалась крепкая хватка: до кассы она невестку практически доволокла. Помогла выложить товары на ленту, вынула из руки Пэнси кошелёк, ворча, сложила покупки обратно в тележку... К тому времени Пэнси наконец пришла в себя. - Спасибо, миссис Джордан, – повторила она. – Мне уже легче. - Правда, что ли, Нэнси теперь рожать не сможет? – Дрю снова ухватила Пэнси за локоть. - Правда. Не сдержалась я. - Тебе ж вроде нельзя при нас, а? - С палочкой нельзя. Ну то есть нельзя вообще, но отследить могут только палочку. Или если специально за человеком присматривают. А я... так. - Чего ж мне тогда Кисса говорила, что вы без палочек не колдуете? - Обычно не колдуем. Это надо, чтобы риск для жизни был, или вот как я, разозлиться очень сильно. Дрю кивнула. - Я помню, Ли в детстве вытворял всякое. Только управляться с этим не мог. - Ну вот и я... почти не могу. По заказу такого не бывает. Выйдя из магазина, Пэнси пару секунд поколебалась, но потом всё же повернула в обратную от дома сторону. В конце концов, лампочка для холодильника действительно нужна, да и бельевая верёвка тоже. - И ты в хозяйственный? – поинтересовалась Дрю, пожалуй, слишком невинным тоном. - Да, лампочка в холодильнике перегорела. - А мне надо прищепки новые купить, и крючки для вешалки, и полка в ванной треснула... Я как посмотрела, сколько вся эта ерунда стоит, за голову взялась. В вашем «Ньюфаунде» дешевле. Да-да, миссис Джордан, конечно. Вы отправились в магазин у чёрта на рогах исключительно ради того, чтобы сэкономить двадцать пенсов. Автобусная поездка туда и обратно встанет дороже. Или вы шли сюда пешком из самого Иствилля? Пэнси сдержала улыбку. Если Дрю Джордан хочет, чтобы её невестка поверила в эти байки, она, несомненно, поверит. - С хозяйственным нам и правда повезло. Кстати, недавно там появились двойные крючки, удобно и недорого. Они шли и разговаривали как ни в чём не бывало. Пэнси с одной стороны это казалось диким, а с другой – она уже привыкла, что здесь так и делают. Разговор вроде и непринуждённый, а на самом деле осторожный, как прогулка по болоту, каждая реплика – шаг друг к другу. В «Ньюфаунде» отвлеклись на покупки; передышка пришлась кстати, можно было обмозговать ситуацию. Похоже, встречу не планировала ни одна из сторон. Уж больно миссис Джордан-старшая озадачена, хотя и пытается это скрыть. Не знает, о чём говорить, и надо ли говорить вообще, может, просто уйти домой? Но любопытство... Ох, любопытство! Пэнси и сама не хотела так просто расставаться со свекровью, мало ли, ведь ещё один подходящий случай может и не представиться. Случай, да. Само собой. Пэнси усмехнулась, вспоминая чистую кухню, запах выпечки и старую негритянку. Знаем мы такие случаи. Андромеда Тонкс тоже случайно решила согласиться на встречу. А Пэнси случайно обратилась с просьбой о статье именно к ней. Совпадение, простое совпадение. Интересно, встреча с Нэнси Тейлор тоже была случайна? Друг дружку две миссис Джордан отслеживали. Как будто не особо заботясь об этом, они встретились по пути к кассе, и Дрю продолжила разговор, словно ничего необычного не происходит и она каждую неделю ходит по магазинам вместе с невесткой. Потрясающая женщина. - Вот присмотрела хорошую дверную ручку, мне такой не хватало. На комнату девчонкам. - Кстати, про девочек: на когда назначили свадьбу? Дрю ухмыльнулась. Кажется, ей понравилось, что Пэнси в курсе дел семьи. Надо будет сказать Пайку «спасибо», как только явится. Они шли в сторону Ферн-стрит, и кажется, Дрю очень неплохо знала дорогу. - На пятнадцатое. У Камиллы уже пузо здоровое, дальше тянуть – по хозяйству помочь не сможет. Вот ведь молодёжь пошла: совершенно о своей девке этот лентяй Джим не думает. - Ну почему же лентяй и почему же не думает, на работу он денежную устроился, и переехать собрался в дом побольше. Каждый бы так о своей жене заботился. - Ты хоть придёшь, гордячка? – буркнула Дрю. Пэнси безмятежно улыбнулась. - Конечно, приду. Хочу посмотреть на чудо-мужчину, за которого строгая Камилла согласилась выйти замуж. - Это да, она строга, – одобрительно сказала миссис Джордан, – долго его от себя гоняла, со школы ещё. Но он упрямый оказался, как мой Зак. Очередная порция детей, привезённых на полигон, с воплями высыпала из автобуса. Дрю посмотрела на них осуждающе. - А вот здесь мы живём, – преувеличенно жизнерадостно сказала Пэнси. - Язва, – усмехнулась Дрю. – Двор у вас маленький. Спален две? - Две. - Платите сколько? - Пятьсот восемьдесят, – Пэнси открыла дверь, пропустила свекровь вперёд. - Дороговато, – в голосе Дрю явственно слышался упрёк: лучше б у меня жили, ишь, самостоятельные выискались. - Так почти самый центр города, – Пэнси поставила чайник, открыла холодильник и стала менять лампочку. – И потом, миссис Джордан, давайте поговорим откровенно. Ли волшебник, я волшебница. Статут о секретности, конечно, безбожно устарел, но с наших крючкотворов станется придраться, что мы колдуем при магглах. Магическая Британия знает случаи, когда жену судили и лишали палочки за колдовство в присутствии мужа-немага. Совершеннейшая нелепость, но... Чёрный без молока, верно? - И сахар подвинь ко мне, – кивнула Дрю. Она осматривалась в кухне, и, кажется, увиденное её устраивало. - Так вот, – Пэнси достала чашки, – нам бы не хотелось остаться без палочек, Ли необходима магия для работы. А совсем не колдовать, даже у себя дома... Это очень трудно, всё равно что добровольно завязать глаза и никогда не снимать повязку. Выходит, нам, как ни крути, нужно своё жильё, отдельное. Объяснение вышло хорошее. И не враньё, и в то же время ни слова об отношении Дрю к невестке. Дрю всё понимала, и Пэнси понимала, что она понимает. Неприятно слушать про себя «вы не хотели меня видеть», и миссис Джордан-старшая (по счастью для миссис-Джордан-младшей) не такая гриффиндорка, как её сын. Она предпочтёт смягчённую «официальную версию» - при условии, разумеется, если обе стороны на самом деле знают правду. Теперь, когда Дрю Джордан пришла не просто полюбоваться на невестку издали, как на зверька в зоопарке, а первая начала разговор и переступила порог дома Пэнси, им надо показать друг дружке, что они всё понимают, считают свои былые разногласия пустым недоразумением и не желают больше о них вспоминать. У негров, слава Богу, с этим просто. - Чего тебе помогать-то, невестка? Пэнси улыбнулась и выставила на стол банку со сливами. Когда Ли вернулся домой, его жена и мать мирно беседовали о секретах приготовления пудингов, как будто не было на свете ничего более обыкновенного, чем Дрю Джордан, помогающая по хозяйству своей белой невестке. Эпилог - Пели красиво, – довольно сказала Дрю, выходя из церкви. - Да, душевно так, – Пэнси подняла воротник. Ли подхватил Вирджинию и усадил к себе на плечи. - Ну-ка, малая, погляди, горячий кофе дают где-то? - Там! – младшая уверенно ткнула пальцем. – Но там очередь, па! - Нельсон, беги вперёд, займи. Мам, тебе не холодно? - Нет, мне не холодно, – Дрю с достоинством повела плечом, – мне невестка связала тёплую кофту и тёплую шаль. Молодец у меня невестка. Пэнси улыбнулась. Она выделялась здесь, среди иствилльских чёрных, причём не только цветом кожи. На рождественскую службу миссис Джордан-младшая оделась подчёркнуто не так: длинное белое пальто, белая шаль, белые сапоги. О, да, она выделялась! Негры оборачивались, замечали её, подходили. Дрю степенно кивала и гордо рассказывала, что через неделю едет на крестины младшего внука. Да, потому Терезы и Майка и нет с ними. Какая служба, какое Рождество, пусть отлежится после родов-то! Шаль? Да, шаль красивая, невестка вязала, – и Дрю взяла Пэнси под руку. Второй рукой миссис Джордан-старшей завладел мистер Джордан; с тех пор, как он вышел, оторвать его от жены дольше, чем на несколько часов, не удавалось никому. - Кел в отъезде, да, – говорила Дрю очередной приятельнице, – Рождество ведь, дальнобойщику самая работа. Рядом с Пэнси шла Камилла. Их мужья, Ли и Джим, смешили детей. Неподалёку полисмен поучал молоденького напарника, наверное, стажёра: - Это Джорданы, приличная чёрная семья, довольно влиятельная в Иствилле. Да ты не дёргайся, нормальные у них дети, воспитанные. - Бет, – строго сказала Пэнси, – поправь шарф, простудишься. В последний раз Бетси болела полгода назад, но спорить с матерью умная девочка не стала. Пэнси покачала головой. В том году старшую дочь пора посылать в Хогвартс, а она совершенно за собой не следит. Надо бы заняться этим вплотную, Макгонагалл не будет за ней бегать и проверять, сухие ли носки она надела. С тех пор, как Ли перевёз семью в Иствилль, в большой дом с четырьмя спальнями на Эйвери-роуд, прошло уже шесть лет. Подумать только, как быстро летит время! Тогда она носила Мэтта, Бет было почти пять, Нельсону два, а Ли, бедняга, работал столько, что дни рождения детей отмечал заранее в ежедневнике, чтобы не забыть. Дрю ворчала, дескать, ей уже не семнадцать лет, бегать по всему городу к внукам тяжело... Да, именно тогда они впервые серьёзно поругались. Пэнси устроила свекрови настоящий негритянский скандал, на крики соседи сбежались. А через неделю Ли велел ей упаковывать вещи. Дрю долго ещё ходила сконфуженная, хотя так и не извинилась, конечно. Она, кажется, до сих пор думает, что тогда, когда они ругались, Пэнси уже знала. Но её муж не был бы Ли Джорданом, если бы не выпендрился! Хитрец. Повозил жену по Иствиллю, запомнил, где ей особенно понравилось, и сделал сюрприз, точно зная, что она будет в восторге. - Пэнси, Камилла, отправляйте детей спать и пошли к нам? Я пирогов напекла, мяса нажарила. - Конечно, мам! Только уложу негодников, и прибежим. - Отличная идея, миссис Джордан. Вино с нас. Ли, мне мокко возьми, пожалуйста! Скоро мужчины, смеясь и обжигая пальцы, раздавали женщинам горячий кофе, дети вышагивали рядом, взявшись за руки, очередная знакомая нахваливала шаль Дрю. Дети нестройным хором запели гимны, это совсем не походило на ангельское пение, но для Пэнси не было ничего сладкозвучнее. Стояла чудная рождественская ночь. В воздухе пахло кофе, снегом и счастьем.