***
О Брюсе среди подчинённых слухи ходили разные, и он это прекрасно знал. Знал он и о том, что большинство сотрудников считает его нечутким и холодным человеком. Знал он также и о том, что то же самое большинство почитает его демоном с рентгеновским зрением. Глупо. Видеть людей насквозь всё же оставалось прерогативой семейного подряда журналистов Кент. Но что касалось близкого окружения — их он действительно почти чувствовал кожей. И прямо сейчас он ощущал, что что-то пошло чертовски не так. Он поднялся с кресла и вышел в общий коридор. Пройдя чуть дальше, он сквозь стеклянную стенку кабинета увидел Тима, склонившегося над столом одной из сотрудниц, имени которой сам Брюс даже не помнил, и отчитывающего её. Ну, в этой картинке ничего обычного не было. А вот в том, как Тим покачнулся, выпрямляясь, и при этом оставил кончики пальцев на крышке стола, будто страхуясь — точно было. Брюс сделал пару шагов назад, ожидая, пока Тим выйдет из кабинета. Стоило двери закрыться, Брюс выпрямился ещё радикальнее (хотя куда уж, куда уж, спросил бы Тим) и бросил: — Пройдите ко мне в кабинет, мистер Дрейк. Тим посмотрел на него этим своим только-не-думай-что-ты-правда-босс взглядом и взмахнул рукой, предлагая Брюсу идти первым. Стоило двери закрыться, и тот развернулся, прижимаясь губами к раскалённому лбу. Тим вздрогнул и недовольно проговорил, упираясь ладонями в его грудь: — Я что, похож на труп? Не тот комплимент моей аристократической бледности, которого я ожидал. — Не похож, — Брюс послушно отодвинулся. — Но у тебя все шансы, если немедленно не отправишься домой. — Угроза? — вскинул бровь Тим. — Предупреждение, — мягко поправил Брюс. — И тебя убью не я, а собственное тело, которое явно от тебя устало. — Я… — начал было Тим, а потом закрыл глаза и прижался спиной к двери. — Я отмечу этот день красным в твоём ежедневнике, потому что я признаю твою правоту. Брюсу было совсем не до шуток. Он придержал Тима за плечи и обеспокоенно спросил: — Больница или врач на дом? — Ненавижу запах антисептика, — проворчал Тим. Брюс кивнул и снял с вешалки пальто. — Значит, домой.***
— Господи, Тим, за два дня ничего не случится, — проворчал Брюс, входя в спальню и толкая дверь пяткой. Поднос с кружками в его руках опасно качнулся от манёвра, зато от хлопка никто не вздрогнул. Тим сидел на постели скорбной кучей одеял. — Случится, — обречённо сообщил он. Брюс закатил глаза, что бывало с ним, дайте подумать, никогда. — Мёртвый сезон. И Касс знает всё то, что знаешь ты. Она справится. — Она угрожает поставщикам! — всплеснул руками Тим. — Ты тоже угрожаешь поставщикам! — Твоим! — И действительно, огромная разница, — терпеливо ответил Брюс и поставил поднос с какао на прикроватный столик. Тим ещё какое-то время раздражённо шуршал одеялами и сморкался. А потом протянул руку к кружке. Брюс мог бы создать справочник по звукам, которые Тим издавал, когда был здоров, счастлив, печален, зол или болен. И многим другим ситуациям. — Мне… Брюс ожидал этой атаки и с блеском её отразил. — Тебе надо лежать в постели, пить бульон и смотреть приятные фильмы. Я даже готов тебе вслух почитать. Куча одеял поёжилась и вздохнула. — Ты же понимаешь что если ты будешь читать вслух, то даже сказки про мумми-троллей станут ужастиками. — Они и есть ужастики. Депрессивные ужасные сказки для взрослых. — Я тебе только что нахамил, вообще-то. — Ты болеешь, — вздохнул Брюс, садясь на край постели, — так что я официально объявляю, что всё что ты говоришь сегодня и завтра — я почти пропускаю мимо ушей. По комнате разнеслось хриплое хихиканье. Потом кашель. — То есть я могу ещё и всякие нежные глупости говорить. Брюс нахмурился, но голос выдавал улыбку: — Не заставляй меня радоваться тому, что ты заболел. — То есть мне молчать? — с готовностью отозвался Тим. — То есть ни в чём себе не отказывай. Уж что что, а биться на своей территории Брюс умел. Может, в этом и заключалась главная проблема их отношений. Тим ещё какое-то время пил какао и печально шуршал бумажными носовыми платками. Потом черноволсая макушка появилась на поверхности. Тим моргал на свету, как будто только вышел из долгой спячки. В конце концов он сфокусировал взгляд на Брюсе. Взгляд был прямой и осуждающий. А вот голос в противовес этому звучал почти жалобно. — Я нужен компании. — Я всего лишь позволил Кассандре и Стефани закончить работу за тебя, Тим. — Бездушный сухарь. Брюс вскинул брови. Макушка снова исчезла в одеялах.***
Той же ночью Брюс проснулся от странного ощущения глобальной несправедливости. Он вообще часто просыпался от этого, но сегодня несправедливость была не просто глобальной, но применимой ещё и лично к нему. И действительно — место рядом с ним не то что пустовало, оно давно остыло. Брюс вздохнул и уставился в потолок. Полежал так ещё пару минут, прежде чем подняться и бесшумно выйти в гостиную. Тим, запакованный, судя по всему, по меньшей мере в три шарфа и два пледа, поднял взгляд от ноутбука. Выражение глаз было не различить, зато в очках отражались графики. Воцарилась шекспировская пауза. Брюс просто стоял в дверях и всем своим видом выражал осуждение. В конце концов Тим прочистил горло и всё равно сипло поинтересовался: — Я не смогу сделать вид, что смотрел порно, да? — Зная тебя, — позволил себе усмехнуться Брюс, — у тебя точно должен был встать на эти рассчёты. — Хочешь проверить? — с готовностью подхватил Тим. Брюс нахмурился и оторвался от косяка, делая шаг вперёд. — У тебя постельный режим. — Звучит многообещающе. — Тебе не удастся меня отвлечь, Тим, — покачал головой Брюс. Тим вздёрнул подбородок, неизменно самоуверенно отрицая: — Удастся. Может, у него и вышло бы, но сразу после он совершил роковую ошибку. Он чихнул. Брюс сделал ещё шаг вперёд — и ещё, и ещё, пока не поравнялся с Тимом. Тогда он мягко опустил крышку ноутбука, отставляя его в сторону и наклоняясь, а потом сообщил, глядя Тиму прямо в глаза: — Нет. Игнорируя возмущённое сопение, Брюс поднял Тима на руки и понёс обратно в постель. Даже с пледами он весил слишком мало, но это не было и вполовину такой же сильной проблемой, как его кашель. Впрочем, Тим и сам это осознавал, и потому не сопротивлялся.***
Когда Тим выздоровел, для Брюса наступила новая эпоха — эпоха ежедневного поиска причины, по которой Тиму нужно было ехать не к себе домой, а к нему. Ближе, быстрее, удобнее, звонки, подготовка к пресс-конференции, техосмотр, который он неожиданно заказал для машины своего самого ценного сотрудника, плохая погода, плохие таксисты, плохой гороскоп. До последнего, к счастью, пока ещё не дошло, но Брюс видел невиданные перспективы для прокачки собственного не слишком разнообразного воображения. Так прошёл месяц. Целый месяц, в который Тим чувствовал себя так очевидно неуверенно, что ему проще было сначала отправиться в спальню и только потом — поужинать или выпить чаю. Так продолжалось до тех пор, пока Тим не привёз с собой кружку с утятами. Весёлыми — ярко-жёлтыми. И сказал, что эта — его любимая. Может, Брюс и поторопился, конечно, но его можно было понять — в конце концов, он всё это время ждал хоть какого-то знака. Чего удивляться, что он готов был обнаружить его даже в розовых перепончатых утиных лапах. Он обнял Тима за талию, посмеиваясь и глядя на кружку, зарылся носом в волосы на макушке и пробормотал: — Тебе пора компьютер и библиотеку сюда перевозить, а ты ограничиваешься всего лишь кружкой, — Брюс почувствовал, как Тим в его руках напрягся, но решил продолжить тем не менее: — И это даже не твоя кружка, брось, тут этикетка на донышке, в самом деле, — тут он наконец осёкся и помолчал немного, но рук не разомкнул. — Прости, если я тороплю тебя. Тим нервно рассмеялся и потёрся затылком о его подбородок. — Всё в порядке, нервный ты одинокий урюк. Совсем как я. Я купил кружку, потому что боюсь навязаться и поторопить тебя. — Ну, — с нескрываемым облегчением произнёс Брюс, — кажется, мы оба уже не против немного ускориться. — Отлично, — с сарказмом протянул Тим, вытягиваясь в его объятиях и щёлкая кнопкой чайника. — Значит, в следующий раз я привезу с собой пижаму. Брюс так расслабился, что и разочарованный вздох сдержать не сумел. Тим напрягся снова, но прежде, чем он успел бы продумать тысячу и один печальный вариант, Брюс перебил его мысли: — Боже, нет, всё в порядке насчёт пижамы. Просто я так привык, что ты спускаешься к завтраку в моих рубашках… Тим фыркнул. — Слава богу, — он развернулся к Брюсу лицом. — У меня, если честно, и пижамы-то нет. Брюса это вполне устраивало.