если бы шанс мне выпал тогда я б тебя никогда не любил.
В комнате темно и прохладно, за окнами отчётливо слышны проезжающие машины и пьяные голоса людей (чёртов первый этаж). Юра сидит на полу, облокотившись спиной о кровать, и смотрит перед собой. Золотое кольцо на безымянном правой руки грозит очередным обещанием, но уже не ему. Громкие восторженные голоса окружающих. Финский залив с чёртовыми чайками. «Я хотел дать тебе мотивацию» Юра бы сказал, мотивацию к чему Виктор дал, но, пожалуй, промолчит, а то не сдержится. Очень хотелось включить Suicide Silence на полную громкость и делать стомпы, как некогда живой Лакер, чтобы стены дрожали, чтобы соседи били во входную дверь и возмущались. Но вместо этого на повторе уже вторые сутки «найтивыход», а Плисецкий не думает шевелиться. Внутри всё клокочет, задыхается от невысказанных слов. У Юры внутри пусто. Юра вспоминает одухотворённое и счастливое лицо Виктора. Юра вспоминает слишком счастливое лицо Юри. блятьблятьблять я не умею любить, знаешь, и тлею с каждым днём как сигарета. а может быть, всё изменится вскоре Юре не хочется плакать, кричать, бить кулаками об стену, высказать Виктору, что тот сука и мудак, который слишком быстро всё забывает. Юре, если честно, всё равно. Настолько безразлично, что внутри всё леденеет от страха и мыслей, что что-то явно идёт не так, но разбираться в этом нет ни сил, ни желания. Юре вообще больше ничего не хочется. Юра не верит в гороскопы, но этот год обещал быть лучшим из предыдущих. И именно в конце этого лучшего года Юра сидит со своими разбитыми надеждами, как маленький ребёнок с треснувшим самым любимым новогодним шариком, который теперь нужно выкинуть. И хочется взвыть от обиды, но молчи, сука, молчи, слышишь? не смей никому показывать, что ты чувствуешь, больше это никому не нужно и неинтересно (а было ли?) Юра отдаёт Виктору ключи и шарф со словами «так не делают, Вить», разворачивается спиной и ныряет в пёструю толпу в сторону Невского, растворяясь. пожелай мне удачи (я забыл твоё имя, фамилию, рост и, скорее, цвет волос. забыл, как пахнут твои руки, как на берегу стояли и думали, и видели через облака, летали раз, второй, другие, и как бы всё равно.
Юра следует совету Милы – старается забыть Никифорова, что выходит почти успешно. Он разрывает фотографии и письма, удаляет из телефона всё, что было; собирает два свитера и футболку, которые когда-то утащил себе год назад. Меняет оператора и номер телефона, забив в контакты только пять номеров: дедушки, Милы, Якова с Лилией и Отабека. Плисецкий доходит пешком до одной из гостиниц в самом центре Петербурга и стучится. Скребётся когтями в дверь, как кот, который просится обратно домой. Дверь открывает Отабек, смотрит внимательно, пристально, выискивая что-то. А Юре кажется, что у Алтына глаза, как августовское ночное небо. Такие же тёмные и тягучие, с россыпью серебряных точек. И Юра прямо чувствует тяжёлый запах почти отцветших флоксов и свежескошенной травы, вспоминает туман над водоёмом и плач цикад. И Юра добровольно шагает в эту августовскую ночь, раскинув руки. И Отабек его обнимает, крепко прижимая к себе, защищая.