Теперь можно

Все очень просто: подойти, сказать, обменяться, отойти. Можно ещё, конечно, похлопать по плечу, но я вряд ли позволю себе такое. С каких пор он стал для меня таким особенным? Почему все замирает внутри, стоит только вспомнить о нем? Так странно. Мы не друзья. Мы не приятели. Только коллеги по сборной. И то, учитывая мою исключительную особенность травмироваться в особо важные моменты, моё прибывание там очень ограничено. К тому же, ему наверняка интереснее с другими. Не обидно, просто до боли хочется все изменить. Пока он был «красным», все было проще: любовь к своей команде всегда побеждала порывы восхищения невероятно точными пасами или переводами, хладнокровием и собранностью. Матчи с «Баварией» для меня всегда очень болезненны, 90 минут я готов ненавидеть и гореть, лишь бы отодвинуть от себя боль предательства. И его ненавидел тоже, потому что такой же… А теперь все изменилось. Он «сливочный», хотя на самом деле белоснежный. Один, вдали ото всех, неуловимо прекрасный. И нет красного барьера, ничего не ограничивает, не сдерживает, не помогает… Это что-то очень высокое, практически невидимое, но очень сильное. Оно переполняет меня, заставляет двигаться дальше, бороться до конца каждый раз. Я знаю, как это называется, но… Ведь так не может быть, правда? Нет общих точек… Попадание в одну группу с «Реалом» я считаю подарком судьбы. Две встречи, две возможности… Одну я, как всегда, упустил… Осталась последняя. И не передать словами ту боль, когда я узнал, что он получил травму! Почему, почему именно сейчас, почему именно он? Несправедливо. Судьба и надо мной решила посмеяться — я заболел накануне матча. И только информация о том, что он, возможно, будет играть, не давала мне провалиться в температурный бред. Это же великий и ужасный «Мадрид»! Нужно собраться, настроиться, на 90 минут они тоже станут красными, все, кроме него… Мы оба не играем первый тайм. Ожидание встречи на поле мешает ровно дышать, сердце вот-вот выпрыгнет из груди… И два пропущенных мяча. Наша игра началась. Все равно непривычно видеть его таким. Этот цвет, он не даёт мне ненавидеть, заставляет преклониться перед величием, заставляет подчиниться. Ауба забивает, и моё оцепенение исчезает как по щелчку. Я смогу все изменить, нужен только шанс, только одна возможность, последняя возможность… И я смог. Радость от забитого мяча переполняет меня ровно до того, как я пересекся с ним взглядом. На секунду мне показалось, что я снова увидел его прежним, красным, несмотря ни на что. Успокойся. Это всего лишь взгляд, они все так смотрят, все до одного. Или не показалось?.. Звучит финальный свисток. Счёт равен, бой окончен. Осталось только рискнуть. Подойти. Сказать какую-то ерунду о сегодняшнем матче. И поблагодарить за него. Обменяться. И не упасть в обморок от того, что он так близко. Улыбается. У него в руках черно-жёлтое. Моё. А у меня белоснежное. Его.  — Я бы никогда не сделал этого раньше, — слова слетели с губ быстрее, чем я ожидал.  — Всё из-за цвета, верно? — смотрит прямо в душу. Открыто и мягко. Мне кажется, что я сейчас улечу.  — Да, теперь все изменилось, теперь можно… Меня кто-то тянет за локоть в черно-жёлтое, а он остаётся один, вдали ото всех. Белоснежный. Неуловимо прекрасный. С моей черно-жёлтой душой в руках.