Сумасшедший поезд

В тот день рабочие сообщили Марианне, что закончили ремонт. Их бригадир нахмурился, когда увидел, что девушка едва отреагировала на чистенькую кухню, ванную комнату, гардеробную и красивые эркеры. Она тупо подписала чек на оставшуюся сумму, не говоря ни слова, а когда рабочие ушли, позвонила в компанию по перевозкам, чтоб заказать машину в квартиру в Бруклине, на утро понедельника. И это будет первый раз за четыре месяца, когда она поедет в центр города не на метро. Марианна была в странном состоянии всю оставшуюся неделю. Хэллоуин, любимый её праздник, прошел для девушки незаметно. Еда теперь не имела вкуса, музыка казалась невнятным шумом, а цветы в магазине совершенно не радовали. Покупатели сочувственно интересовались, всё ли у неё хорошо, даже помощь предлагали, но Марианна благодарила, отвечала с фальшивой улыбкой: «Все хорошо» Она не думала, что после всего ей будет так больно, словно её разорвали пополам. Словно она лишилась чего-то жизненно необходимого. Разве этого она хотела? Лишь искрометного секса с Тонким парнем – и только. Она его получила, и секс был высшим, но почему ж теперь не стало покоя, удовлетворения? Она потеряла голову, открыла свои чувства человеку, с которым даже ни разу не заговорила, но повела себя с ним в переполненном вагоне, как шлюха. Может, он так и подумал про неё потом… И теперь Марианна была невероятно несчастна от одной мысли, что скорее всего она никогда уже не увидит Тонкого парня. Как ни было горько, но так могло случиться. Ее голос выдал её горе, когда она разговаривала с сестрой в субботу вечером и рассказывала, какой ремонт сделали на втором этаже магазинчика. - Алло! Что с тобой? – обеспокоенно спросила Донна, - А, ничего. - Ну, не ври. Рассказывай. - Я ж сказала: ничего. - Сестричка, да у тебя голос умирающей. Примерно такой был, когда ты первый раз позвонила после разрыва с Роландом. Итак, что с тобой? - Ах, ничего. - Из-за парня? - Всё, мне надо идти. - Нет, Марианна! - Слушай, я перезвоню тебе. Я люблю тебя. Чао. Марианна нажала отбой, но через десять секунд прилетело смс от Донны: «Я сейчас тебя отпущу, но позже мы поговорим об этом!» Она бросила телефон на диван и поплелась на кухню, чтобы мести пол. Это дело она могла выполнять рассеянно. Тем не менее, она едва шевелилась, неловко двигая метлой, а потом у ней защипало в глазах и она пустила слезы. - О, здорово! – простонала Марианна. – Я уже рыдаю из-за него!.. Всё, на самом деле было еще хуже: она теперь еще каждую ночь видела Тонкого парня во снах. Высокого, широкоплечего, с потрясающими синими глазами. Он тянулся к ней, она – к нему, но мощные ураганы отрывали их друг от друга, и не было сил вновь сблизиться. И Марианна просыпалась в слезах, с мокрой подушкой, с болью в груди, с жаром в теле… она почти заболела… ************************** - Я долбанная дура! Дура! Таких дур еще поискать! – бубнила Марианна себе под нос, садясь в такси. Водила посмотрел на неё с подозрением. Ему явно не улыбалось везти ненормальную девчонку. Наступила среда, 9 ноября, 7.30 утра. И Марианна ехала в Бруклин, чтобы успеть на метро до Манхэттена, потому что она была, в самом деле, ненормальной девчонкой. Она ничего не могла с этим поделать. Её сердце разрывалось, кровоточило. Ей нужно было найти его, поговорить с ним. А вдруг он чувствовал то же? Она не могла забыть его улыбку. Кутаясь в куртку, Марианна расплатилась с таксистом, выскочила из машины, бросилась в подземку, едва не падая на ступенях. Ее айпад напевал что-то, но она не прислушивалась. Она взяла его лишь затем, чтоб успокоить нервы. Когда Марианна добралась до платформы, то отказалась рассматривать толпу, искать его глазами, потому что не желала делать из себя овцу, которая сломя голову бегает за парнями. Сопливой комедии не хотелось. «Нет, пусть все будет, как раньше – в нашем вагоне, в нашем уголке. Наш уголок…» Через несколько минут из пасти метро выкатился поезд, и Марианна первой забежала в вагон. Дошла до заветного угла, закрыла глаза и приказала себе успокоиться. Без сомнения, она сейчас выглядела так, словно сбежала из психушки. Более-менее уравновесившись, девушка обернулась и стала ждать. А пассажиры заходили в вагон. Но ее спокойствие начало распадаться после того, как последний человек вошел. Тонкого парня не было. Марианна отказывалась понимать ситуацию. Разве такое может быть?! И паника ударила девушку в грудь, когда двери захлопнулись. Поезд поехал. Но его не было… Марианна никогда не чувствовала себя такой опустошенной. Хотелось рухнуть на пол и рыдать, разбить что-нибудь и реветь, пока легкие не взорвутся. Это несправедливо! Нельзя так! Она пережила измену Роланда, несколько лет одинокой жизни, смерть дорогого друга и наставника, а теперь мужчина ее мечты просто исчез, когда она так рискнула для него! Вселенная её ненавидит?! Ноги отказывались держать, слезы просились наружу. Марианна почти сползла на пол, подкошенная огромным горем. Однако в этот миг крошечное цветное пятно привлекло ее внимание. Она подняла голову и… ...и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она увидела новый рисунок возле Стрекозы. Бабочка! Со сверкающими аметистовыми крыльями, с черным изысканным узором и белыми пятнышками. Бабочка будто светилась. Она была так мастерски нарисована возле Стрекозы, что выглядела трехмерной. Бабочка и Стрекоза - вместе они смотрелись символами радости. Особенной. О, да. И Марианна знала, что это не случайно. Художник! Это был он. Он сделал это. Он сделал это для неё. Стрекозу и Бабочку… *** Прошли зима и весна. Труды в магазинчике «Примула» постепенно прогоняли хандру Марианны. Роскошные оттенки и ароматы цветов вновь радовали. Хотя композиции девушки были не такими креативными, как работы покойной Фэй. Это была одна из причин, почему она не могла дождаться приезда Донны и Санни – они согласились помогать ей в магазине. Донна прекрасно умела оформлять подарки и букеты и расхваливать товар, Санни обещал пособить в сборе материалов и рекламе. Сама Марианна планировала заниматься вопросами финансирования и бухгалтерии… Она расставляла хризантемы по вазам в витрине, когда из магнитолы понеслась песня Карли Саймон. Приближался День благодарения, в город должны были хлынуть толпы туристов, и Марианна жалела сейчас тех, кто пользовался метро. Наверняка, там опять будет жесткая давка… подумала так, и в животе всё загорелось… ох уж эта подземка… и он… Марианна больше не пыталась ездить в метро. Да, голоса в голове ныли про то, что Тонкий парень, возможно, просто опоздал в тот день или заболел… Причин его отсутствия могла быть сотня… Но Марианна решила забыть его и бросилась обратно в свою рутину. Она переживет… даже если ей всегда будет его не хватать… Она перебирала пучки незабудок. Их цвет напомнил его глаза – и в горле что-то перехватило… А Карли пела: Now I haven't got time for the pain~ I haven't got room for the pain~ I haven't the need for the pain~ Да, ладно, заткнись, певичка… Устроив незабудки в вазочку, Марианна поправила волосы и двинулась к кассе, радуясь, что сегодня было мало клиентов. Но когда она шагнула за прилавок, то споткнулась о ковер и опрокинула большую коробку с семенами. Чертыхаясь, присела на корточки, чтобы собрать то, что рассыпалось. И тут зазвенели колокольчики на входной двери. Черт! - Привет. Кто тут есть? – мужской голос. - Привет! – Марианна поздоровалась, махнув рукой над прилавком, чтобы привлечь внимание неожиданного посетителя. - Добро пожаловать в «Примулу»! Через минуту буду с вами. Мне надо собрать рассыпанное. - О, ладно... не беспокойтесь, - голос был глубоким, приятно хриплым. – Помощь нужна? Хм, это мило. - Нет, спасибо. Я справлюсь. Вам надо что-то конкретное? - Мне нужен подарок для матушки. У неё день рождения в эти выходные. И снова мило! Маменькин сынок. - Хорошо, какие цветы она любит? - Э…уф... я не знаю. - Её любимый цвет? - Зеленый... наверно… Марианна покачала головой и закусила губу, чтобы не хихикнуть. Не такой уж маменькин сынок, в конце концов. - У вашей мамы есть аллергия? - Нет. - Какая она? - Простите? Девушка закусила губу. - Каков её характер? Я могу собрать букет, чтоб подходил к её натуре, стилю. - О... ну, она очень... откровенная. Упрямая и немного суетливая. Не буду врать: здорово достает временами, но она заботливая, просто слишком любопытная… на мой взгляд. - Ясно. Ну, мамы все такие. Он тихо рассмеялся, ответил «Да». Потом было короткое молчание, а из магнитолы понеслось E.L.O.’s “Strange Magic”. Марианна почти закончила сбор пакетиков, а мужчина вновь заговорил: - Не могу поверить, что я снова сюда пришел. - Что простите? - О, ничего, просто... после того, как я услышал, что мисс Сукре скончалась... я пришел, чтоб выразить свои соболезнования. Я... я был таким ослом в последнюю с ней встречу… жалею теперь, что не успел извиниться перед ней… - О? Это печально, но я уверена, что Фэй оценила бы то, что вы приехали. - Остается только надеяться. Я причинил ей много неприятностей... так всё глупо… Я был идиотом. - Что ж было-то? - Ну, я... Я разнес много плохих слухов, плохой рекламы о её магазине. - О, я слышала про это, - Марианна, наконец, встала из-за прилавка, и её глаза встретились с глазами мужчины. - Ты!!! – это они выпалили в один голос… *** Дверь магазина «Примула» была заперта, за стеклом висела табличка "Closed". Дорожка из разбросанной одежды тянулась по коридорчику, мимо опрокинутого стенда, в подсобку. Там, на широком рабочем столе, стеная, горя от желания, извиваясь, лежала Марианна, обнаженная и распятая, а Тонкий парень бился в нее без всякого милосердия. Не было никаких слов, чтобы описать радость девушки. Она сама не могла поверить, что это реально! Он был здесь! Он был здесь, голый, покрытый шрамами, татуировками! Он целовал и кусал её грудь, гладил её тело, ягодицы и рычал, когда она терзала его чувствительную спину ногтями и умоляла двигаться быстрее, глубже, сильнее! Стол скрипел, грозил развалиться на части, но Марианне было плевать. Она хотела только этого. Чтоб он бил в неё снова и снова и целовал. Это было потрясающе – его вес на её теле. Снова и снова. Она хотела больше, больше! Их оргазмы пришли неожиданно и слились в один, и это вырвало оглушительный крик от обоих. Они сотрясались, переплетаясь друг с другом. Так и должно было быть. Марианна словно опьянела. Она так скучала по нему, а он нежно шептал что-то ей в ухо. - Что? – переспросила девушка. - Как же тебя зовут? Она засмеялась, громко, радостно... она не могла вспомнить, когда так смеялась. У неё был умопомрачительный секс два раза с этим парнем, и она даже не знала его имени. О, боженька! Мужчина, видимо, понял, почему она веселится, и тоже засмеялся. - Ой… я Марианна… - Марианна. Боже! Она чуть опять не кончила, услышав, как он произнес её имя этим своим потрясающим голосом. - Ну, а ты? - Боггарт… Богг. - О, как необычно… Но ей нравилось. - Привет, Богг. - Привет, Марианна. Ах, если бы этот голос был одеялом, она бы замоталась в него навечно! Когда их дыхание пришло в норму, а дрожь оставила тела, они просто смотрели друг на друга, гладили друг друга по волосам, по щекам и поражались тому, как вляпались в такую ситуацию. - Я, - он шептал, а синие глаза его мерцали. – Я так боялся, что никогда больше тебя не увижу - Я тоже. - Я......Я никогда не делал раньше ничего подобного. - Я тоже. - Что ж с нами случилось? - Ох, не знаю...наверное, лучше принять все так, как есть. - Хе...мне это нравится. - Здорово… Марианна обхватила его лицо руками, потянула к себе для поцелуя. Его губы были тонкими, но мягкими и такими же жадными, как ее собственные. Их рты приоткрылись, их языки сражались, возобновляя страсть и запечатывая связь... *** - Эпилог - Все остальное Марианна узнала чуть позже. Она узнала, что его полное имя было Ален Боггарт Кинг, но он до сих пор предпочитал отзываться на детское прозвище Богг. Ему было тридцать три года, и он, действительно был гендиректором одной крупной энергетической корпорации. Она узнала, что корпорацию основал его дед, а его отец управлял и расширял её. Богг же предпочитал искусство: он изучал живопись, много рисовал, даже разработал особую технику татуировок. Но когда его отец скоропостижно скончался шесть лет назад, ему пришлось взять на себя управление корпорацией, а еще – заботиться о матери. Она узнала, что его мать решила перебраться в Бруклин, где прошла её молодость. Богг жил у неё пару недель, чтобы убедиться, что она хорошо устроилась и была в порядке. Тогда же он задумал ездить на работу из Бруклина в Манхэттэн на метро – из-за ностальгической блажи. Когда он был студентом, то пользовался подземкой, и тогда же нарисовал Стрекозу на окне. И вот теперь Стрекоза тянула его – как напоминание о его истинном таланте и призвании. Вот почему он так боялся Марианны, когда она появилась и отказалась уходить из укромного уголка. Она узнала, что примерно через месяц после того, как он уехал домой на Манхэттен, его матери стало плохо и ей предписали сделать операцию на сердце, поэтому он вернулся в Бруклин, чтобы присматривать за ней во время ее восстановления, и продолжил ездить на работу в метро. Так они и встретились. Она узнала, что он сразу почувствовал тот сумасшедший магнетизм, который рос меж ними. Но он думал, что это – лишь его выдумка, потому что такая милая девушка может лишь злиться, видя такого урода, как он. Хотя ему было мучительно тяжело не прижать ее к стене тогда, в октябре, когда она носила провокационные наряды, соблазнительно вздыхала и потягивалась. Еще она узнала, что Богг дал ей прозвище «Крутышка». Она узнала, что после того, как они насладились друг другом и потерялись, он забежал по лестнице вверх и пытался найти её на обеих сторонах улицы, но не смог. Его сломило то, что Марианна больше не явилась в метро на следующей неделе. И тогда же его мать полностью поправилась, и он мог вернуться в свою квартиру на Манхэттэн. Поэтому, попрощавшись со всякой надеждой вновь встретить Крутышку, Богг нарисовал бабочку для нее на стекле. Он выбрал аметистовый цвет, потому что любил, когда она являлась в вагон в одежде такого цвета. Она узнала, что их странная встреча разбудила в нем желание примириться со своим прошлым, придя в «Примулу», хотя Фэй уже умерла. Он тогда понял, что его чувства к девушке, для которой он купил букет первоцветов и которая его отвергла, были ничем по сравнению с тем, что он испытывал к Крутышке. Она узнала, что он был ближе, чем она думала! Его офис и апартаменты, на самом деле, находились на соседней улице, совсем рядом с «Примулой», но он уходил с работы в разное время, так что было неудивительно, что они ни разу не встретились на обратном пути в Бруклин. Еще она узнала, что она любила его, а он – её. Почти с самого начала. Она увидела, как Богг был напуган Донной, когда они, наконец, встретились в декабре, и сестра понаставила ему синяков на ребра, обнимая. Он и Санни вполне поладили, как только Санни понял, что, когда Богг хмурится, он вовсе не собирается кого-то убивать. Она узнала, что его мать была очень милая дама и сильная личность и постоянно торопила их со свадьбой. Она узнала, что Богг, наконец, решил подать в отставку, потому что желал от жизни другого, и выбрал двух своих самых надежных соратников и друзей, чтобы передать им управление корпорацией. Сам он открыл салон-студию графического дизайна и тату через дорогу от «Примулы». Она узнала, что ее отцу Богг не очень понравился, но он не смог ничего возразить против него и его процветающего бизнеса, и против того счастья, которое нашла с ним Марианна. Так что он дал свое благословение и им, и Донне с Санни. Она узнала, что беременна на их первую годовщину. Это был мальчик. Они назвали его Рок. Правда об их встречах в метро оставалась в секрете до самой могилы, но это была незначительная плата за ту магию, что свела их на десятилетия вперед. И в честь Фэй Сукре, благодаря которой они нашли друг друга, на стене магазина «Примула» они повесили мемориальную доску с копией Стрекозы и Бабочки и надписью на французском: «Любовь бывает разной, но когда она настоящая, её ни с чем не спутаешь, и как только ты её найдешь, уже никогда не захочешь терять…»