железный человек не сравнится с тобой // iron man has nothing on you

Это привычно: проснуться и услышать громкие крики Хосока и шумный смех Тэхёна, скрипучее хихиканье Джина, которое похоже на звук стеклоочистителей, препирательства Намджуна и Юнги, но очень редко можно застать почти бесшумную общагу. Чонгук обычно просыпается последним, так что это неожиданно, когда он встает до рассвета, раньше всех, и общежитие еще тихое, сонное и умиротворенное. У него сна ни в одном глазу, хотя он почти не спал прошлую ночь из-за поздно завершившегося расписания, но он не спит и не знает почему. В последнее время он не может нормально спать, с тех самых пор, как Тэхён начал избегать его. Ну, не то чтобы прям избегать, но он больше не смотрит Чонгуку в глаза и тем более не подходит к нему, если рядом нет никого из мемберов. Чонгук задумывается, вдруг он что-то не так сказал или как-то заставил Тэхёна чувствовать себя некомфортно, но всякий раз, когда он пытается заговорить об этом, Тэхён вскакивает и бормочет, что опаздывает или что забыл, что должен что-то сделать. Это бесит, мягко говоря. Чонгук — неловкий человек, но не с мемберами. Он знает, что всегда может быть самим собой и не бояться, но он не может не задумываться, что, возможно, зашел слишком далеко с Тэхёном, или в нем есть что-то, что Тэхёну не нравится. Он не знает, но это вертится у него в голове уже несколько недель. Он со вздохом садится, ведет глазами по комочку, на который похож Намджун, завернувшийся в кокон из одеял, и осознает, что не сможет уснуть в ближайшее время. И именно когда он садится, вытягивая руки над головой, он слышит это. Хосок вскрикивает, коротко, отчетливо, очень паникующе и очень испуганно, совсем не так, как его обычные звуки, и Намджун вздрагивает из-за звука, который звенит в их ушах как сирена. Чонгук забивает на штаны, спотыкаясь, вылезает из своей кровати в одних боксерах и открывает дверь, возле которой уже стоит Сокджин с широко распахнутыми глазами. — Что это было? — хрипит он голосом, все еще не отошедшим ото сна, и Сокджин просто качает головой, сводя брови. Паникующий голос Чимина слышен сквозь тонкие стены, что-то про успокоиться и не разбудить остальных, но Чонгук уже хвостиком следует за Сокджином в комнату Чимина, Хосока и Тэхёна, а с другого конца квартиры к ним спешит Намджун с очевидным беспокойством на лице. Сокджин не утруждается стуком, быстро открывая дверь и свой рот, чтобы спросить, что стряслось, но картина, открывшаяся им, заставляет их всех остановиться с круглыми глазами и упавшими от шока челюстями. — Что за хуйня? — шипит Сокджин, и Чимин шикает на него, вытаращив глаза и сотворив на рыжей голове полный беспорядок. Между Хосоком и Чимином на тэхёновой кровати спит маленький, ангельский ребенок. Ребенок. Гребанный малыш. Чонгук растерянно гадает, вдруг ему это снится. — Какого хуя у вас ребенок в комнате? — спрашивает Намджун так, словно он не удивлен, и Хосок вскидывает руки вверх. — Я, блять, не знаю. Я проснулся буквально две секунды назад, не спрашивай меня, — шипит в ответ Хосок с диким взглядом, и к Чонгуку приходит ошеломляющее осознание. — Где Тэ? — резкий голос Чонгука прерывает их разговор, а глаза Чимина расширяются еще сильнее, если это возможно. — Чимин, где он? — Не надо спрашивать у меня! Мы все легли спать, как обычно, я видел его — он не сбегал. И с чего это вместо него здесь бы лежал ребенок, а? — Парни, — говорит Чонгук, — ребят, переверните его. Сокджин бросает на него удивленный взгляд, а Хосок выглядит слегка шокированным. Никто не двигается, чтобы дотронуться до спящего маленького ребенка, все еще свернувшегося калачиком в тэхёновом одеяле на кровати Тэхёна с большим пальцем между мягких губ. Чонгук раздраженно стонет: — Ладно, раз уж вы все так боитесь, я сам. Все протестующе шумят, и он проталкивается мимо Намджуна, подходя к ребенку, малышу, что бы это, блять, ни было, нерешительно протягивает руку, опускает на его плечо и толкает мягкую кожу, пока ребенок не корчится, переворачиваясь на спину, развалившись в позе морской звезды, полностью утонувший в одеяле, такой маленький, такой мягкий. Чонгук чувствует, как у него перехватывает дыхание из-за знакомого трепета длинных ресниц и родинки на кончике носика, губ, сомкнутых вокруг пальца, черных волос, сложенных в прическу, которая выглядит такой ужасно знакомой, что Чонгук в шоке отшатывается. — Почему он выглядит как Тэхён, — говорит Хосок, — почему он, черт возьми, выглядит как трехлетняя версия Тэ- — О боже, ебать копать, у него даже такие же родинки- — Я до сих пор сплю, да? Намджун, ущипни меня- Они все замолкают, когда ребенок двигается, издавая тихий, сконфуженный звук, его реснички подрагивают и открывают им большие шоколадные глаза, глаза, которые Чонгук узнал бы где угодно, все еще сонные и смотрящие прямо на него. Все затаивают дыхание, ожидая действий ребенка, а затем слышат высокий звонкий голосок. — Г-гукки-и… Чонгук подпрыгивает на месте, округляя глаза, и ребенок протягивает свою маленькую ручку, смотря на него большими оленьими глазами, наполненными звездами и мечтами, и Чонгук не знает, что делать. Когда губы ребенка начинают подрагивать и бровки хмурятся, Чимин пихает Чонгука прямо на кровать, не слушая его протесты. — Д-да? — говорит он, и ребенок вылезает из-под одеяла, облаченный в нечто, похожее на футболку Тэхёна, его румяные щечки немного сморщены от подушки, и Сокджин испускает тихий воркующий звук, а сердце Чонгука тает от такой картины. Он понятия не имеет, как вести себя с детьми, ни малейшего, блять, понятия, а малыш прижимает свою крохотную руку к голому бедру Чонгука и заползает к нему на колени, свернувшись на нем так легко, что Чонгук задерживает дыхание, и его сердце замирает в груди. Его руки нерешительно обхватывают ребенка, чтобы обнять, удивляясь тому, насколько он маленький, по сравнению с Чонгуком, и Чимин издает странный звук. — Прости, — сладким голосом шепчет Сокджин, усаживаясь на кровать рядом с Чонгуком, — ты можешь сказать мне свое имя? Малыш выглядывает из-за груди Чонгука, руками упираясь ему в живот, прежде чем снова уткнуться личиком ему в грудь, потираясь щечкой о теплую кожу, и Хосок пищит. Сокджин бросает на Чонгука строгий взгляд, и тот внутренне стонет, пытаясь игнорировать выражение лица Чимина и то, как он пытается сдерживать смех. — Хей, эм — можешь сказать им свое имя, пожалуйста? — шепчет Чонгук, и малыш издает тихий скулящий звук, вспыхивая напротив чонгуковой кожи. — Он покраснел, — пищит Чимин, полностью порабощенный обаянием ребенка. Его ногти скребут по животу Чонгука, и он поднимает голову, совсем чуть-чуть, губами задевая широкую чонгукову грудь и шепча: — Тэхён. Подтверждение тяжело оседает в воздухе, непонимание и шок проходят через всех. Они не могут понять, каким гребанным образом Тэхён превратился в ребенка за одну ночь, как он по-прежнему может быть Тэхёном, и это очень нервирует, когда один из мемберов является чертовым ребенком. — О боже, что нам теперь делать, — ноет Хосок, — что мы сделали в прошлой жизни, чтобы заслужить такое- — Черт, пиздос, у нас есть график на сегодня, и один из наших лучших танцоров стал ребенком, который даже говорить, блять, не может, — стонет Чимин, и Чонгук бросает на него свирепый взгляд поверх шоколадных локонов Тэхёна. Тэхён выдает испуганный звук на их громкие голоса, вжимаясь в чонгукову грудь, и Чонгук выплевывает: — Вы не могли бы заткнуться к черту? И не материться при нем, пожалуйста. Намджун кивает: — Незачем пугать Тэхёна. Он всего лишь ребенок, помним, парни? И где, черт возьми, Юнги-хён? — Тэхённи, малыш, ты знаешь, кто мы? — шепчет Сокджин, наклоняясь ближе, чтобы взглянуть на Тэхёна, но тот уворачивается, прижимаясь к Чонгуку. — С-семья, — заикается Тэхён, и они со свистом выпускают дыхание. — О мой бог, я реально плачу, — визжит Хосок, и Чонгук закатывает глаза, — настоящие слезы, мужики, настоящие. — Я позвонил менеджеру-хёну, — хрипит Юнги с дверного проема, и они все поворачиваются к нему, удивленные его внезапному появлению. — Он привезет вещи и… Все нужное. По-видимому, это обычное дело для Тэхёна. — Как, блять, превращение в ребенка может быть обычным делом? — бросает Чимин, и Чонгук стреляет в него испепеляющим взглядом. — Блять, простите. То есть, простите. — Господи, Чимин, ты можешь следить за языком хотя бы три секунды? Пиздец, блин, — бормочет Юнги, и Чонгук уже даже не старается исправить его сейчас, проводя пальцами по шелковистым волосам Тэхёна. — Синдром эги, или синдром ребенка. Это происходит с ним раз в год, но, как я понимаю, в этот раз мы его застали, — говорит Юнги, и Сокджин выглядит так, словно у него сейчас появится аневризма. — Менеджер сказал, что это происходит и с другими айдолами из-за сильного стресса. — И мы только сейчас об этом узнаем? — сомневается Чонгук, а Юнги пожимает плечами, — мы всегда рядом с ним. — Помнишь все те разы, когда он уезжал «навестить семью»? — Ох, черт, — проговаривает Чимин, и Юнги закатывает глаза. — Да, черт. Я не думаю, что это продлится дольше недели, — Тэхён нервно вздрагивает в руках Чонгука, издавая странный звук, и Чонгук бессознательно сжимает его крепче. — Хей, Тэ, как ты себя чувствуешь? — шепчет Чонгук, наклоняясь к его уху, пока остальные говорят друг с другом, и Тэхён хнычет, вжимая подбородок в свою грудь, сильно зажмуривая глаза. — Тут шумно, Гукки, — бормочет он, и Чонгук сопротивляется желанию прижаться с поцелуем к его макушке. — Хочу спать. Там, — он показывает на дверной проем, — у тебя. — В моей кровати? — спрашивает Чонгук, и Тэхён стеснительно кивает. Он удивлен: он бы подумал, что трехлетний Тэхён будет намного шумнее, но он кажется застенчивым, и легкий румянец украшает его щеки. — Хочу быть с тобой. Мой, — тэхёнова рука сжимается в кулачок на его груди, царапая его кожу, как будто эти следы станут его клеймом. Чонгук слабо улыбается: — Да, хорошо, малыш, мы так и сделаем, — он никогда не слышал, чтобы Тэхён называл его своим. — Чонгук, у тебя скоро мероприятие по графику с Чимином и Хосоком, — напоминает ему Намджун, по-прежнему торчащий на пороге, — это всего на несколько часов, кто-то из нас сможет посидеть с Тэхёном, пока ты не вернешься. У Юнги получилось освободить тебе остаток дня. Чонгук улыбается: — Спасибо, хён. Что насчет Тэ? Он останется таким… Навсегда? Юнги качает головой: — Не, максимум неделя. Похоже, это случается с айдолами, которые сильно стрессуют и достигают своего предела. Оказывается, это было с Джебомом и Ёнджэ, Миной, Хери, Джиён- — Да, я понял, — Чонгук вытягивает руку и чувствует, как голова Тэхёна болтается, будто он не может держать её сам, — наверное, нам придется смириться с этим до тех пор? — Мы должны будем по очереди смотреть за ним, — говорит Намджун, — мы можем избегать графика, но ненадолго. Если мы все исчезнем с радаров, фанаты начнут беспокоиться. Чонгук, иди собирайся, ладно? Мы с Сокджином справимся с ним. Чонгук вздыхает: — Тэ, хей, мне нужно идти, хорошо? Тэхён хнычет, отчаянно прижимаясь ближе к нему, и Хосок со знанием ухмыляется. — Не уходи, Гукки-и-и, не оставляй меня, — всхлипывает он, слезы собираются в его больших миндалевидных глазах, и Чонгук чувствует, как сжимается его сердце, наполняясь странным чувством при виде такого огорченного Тэхёна. Его внезапная сильная реакция шокирует, и остальные мемберы кажутся удивленными, когда видят наворачивающиеся на глаза Тэхёна слезы. — Это совсем ненадолго, ладно? Я вернусь так быстро, ты даже не заметишь, — проговаривает Чонгук, пытаясь успокоить его, но Тэхён взвывает, одной рукой дергая его за ухо, а вторую опуская на ключицы. — Хочу с тобой! Пожалуйста? — надувает губы Тэхён, глядя на него широко раскрытыми, влажными глазами, и боже, как он должен сказать нет такому лицу? — Ты не можешь пойти, малыш, — говорит Чонгук, и Тэхён слегка всхлипывает. — Люди удивятся, если увидят, что ты теперь маленький. Тэхён сопит, и Чонгук вытирает дорожки слез с его мягких щек, и его сердце странно запинается. — Я не могу быть маиньким? П-почему? — Раньше ты был большим, солнышко, так что люди запутаются. Они все равно любят тебя, но они не привыкли к маленькому Тэхённи, — мягко объясняет Чонгук, стараясь не расстроить Тэхёна еще сильнее. — Я не привык к милому Чонгуку, — бормочет Чимин, и Хосок согласно хмыкает. — Это немного мерзко и мило. Я пытаюсь сдержать рвотные позывы, — отвечает Хосок шепотом. — Н-но, — нижняя губа Тэхёна подрагивает, но Чонгук перебивает его, целуя его маленький носик, и он выпрямляется, красивый розовый цвет окрашивает его щечки, а с его губ срывается писк. — Никаких но. Джин и Джунни-хён позаботятся о тебе, пока меня нет, ладно? — говорит Чонгук, и Тэхён, смирившись, кивает. Он одаривает Тэхёна улыбкой, и тот выглядит ошеломленным, влажные реснички трепещут над оленьими глазами. Он и сам удивлен своему поведению, но это Тэхён, и у него все получается естественно, но чем дольше он смотрит в тэхёновы глаза, все меньше и меньше он хочет уходить от него. — Вообще-то вы не могли бы освободить остальную часть моего графика на сегодня? — спрашивает Чонгук, с широко раскрытыми глазами, сфокусированными на Тэхёне, не в силах оторвать взгляд, и Сокджин издает звук. — В смысле, ты думаешь, это необходимо? — отвечает Юнги, а Чонгук все никак не может отвернуться, ломаясь под умоляющими глазами Тэхёна и его надутыми губками. — Эм. Ну, я к тому, что вдруг вы не сможете уследить за ним? — говорит Чонгук, отводя коричневые локоны от лица Тэхёна, проводя большим пальцем по мягкой щеке. — Ты такой же неумеха, как и мы, когда дело касается детей, придурок, — говорит Чимин, и Хосок фыркает. Он пытается найти причину получше, и когда не может придумать, поворачивается лицом к остальным: — Вы можете просто освободить меня на сегодня? Я не могу придумать ничего лучше. — Ну, по крайней мере, он честен, — бормочет Сокджин, а Юнги вздыхает. — Неважно. Я попробую что-нибудь сделать, — говорит Юнги, и Тэхён загорается солнечной улыбкой, первой за это утро, и издает радостный звук, хихикая и подпрыгивая на месте, улыбаясь так широко, красиво и искренне. — Мамочки, он такой милый, господи боже, — стонет Чимин, драматично прикрывая лицо, Сокджин понимающе кивает, а Чонгук внутренне соглашается. — Кушать хочу, — снова прыгает Тэхён, хихикая и опасно наклоняясь вперед, он ставит свои маленькие ручки на бедра Чонгука, чтобы не упасть, выпячивает попу для равновесия, и смех вырывается из чонгукова горла. — Что ты хочешь поесть, малыш? — спрашивает Чонгук, ласковое имя так легко слетает с его губ, и Тэхён шлепается обратно вниз, глядя на него счастливыми глазами. — Е-еду. Блинчики! — выпаливает Тэхён, как будто внезапно открытие — его лучшая идея, его глаза светятся, и Чонгук хмыкает, уже чувствуя, как Сокджин выходит из комнаты. — Сокджин-хён приготовит их для тебя, хорошо? — говорит Чонгук, и Тэхён быстро кивает перед тем, как его лицо серьезнеет от уверенности, носик мило морщится, когда он наклоняется вперед и его рука сжимает чонгукову щеку, тыкает его в нос, а Чонгук ухмыляется, позволяя Тэхёну с интересом исследовать себя удивительно нежными прикосновениями. — К-красивый. Гукки красивый, — бормочет Тэхён, розовый румянец покрывает его щечки и нос, и Чонгук давится, когда тэхёновы пальцы надавливают на его нижнюю губу, и нервно смеется, поддерживая Тэхёна за тонкую талию, чтобы он не упал лицом в Чонгука. — Я не могу в это поверить, — Хосок проглатывает смешок, и Чонгук чувствует, как от смущения краснеют кончики его ушей и шея, и резко отодвигается от Тэхёна с раскрытым ртом. Тэхён сконфуженно выпячивает губы со все еще вытянутой рукой. — Э. Мне надо пописать, — объявляет он, и Намджун ухмыляется, Чимин прикрывает ладонью свою улыбку, и он убегает в ванную, сталкиваясь с Сокджином по дороге. Он не слышит, как Тэхён запинается на его имени, не видит, как он опускает свою голову и сопротивляется слезам, собирающимся в глазах, и, безусловно, не видит, как Чимин идет обнять его, а руки, которые не принадлежат ему самому, обхватывают маленькую фигурку Тэхёна. Он тратит большое количество времени на чистку зубов и попытки не волноваться о том, как другие мемберы заботятся о Тэхёне. Сокджин — единственный, у кого есть хоть какие-то навыки общения с детьми, но когда ребенком является Тэхён, у него все получается как-то естественно, и он пытается не задумываться о причинах слишком долго. — Чонгук! — кричит голос Чимина, и он дергается, сплевывая в раковину и натягивая какие-то треники, лежащие на полу, надеясь, что они его, и вылетает из ванной, спеша на кухню с расширившимися глазами. — Что? Что случилось? — его голос звучит паникующе, и он игнорирует позабавленные выражения лиц Намджуна и Сокджина, глазами находя маленькую фигуру Тэхёна, свернувшегося на груди у Чимина и смотрящего на него большими глазами. — Тэхённи хотел тебя, — пожимает плечами Чимин, слегка подбрасывая Тэхёна на своем бедре, а Тэхён протягивает свои маленькие ручки к Чонгуку, отчаянно пыхтя, когда Чонгук оказывается слишком медленным, и когда он легко берет его на руки из рук Чимина, тэхёновы руки и ноги полностью облепляют его, и малыш зарывается лицом в его шею, удовлетворенно вздыхая. — Разве это не немного странно, что Тэхёну нужен только Чонгук? — спрашивает Хосок с дебильной ухмылкой на лице, и Чонгук кривится. Это не странно. Он просто… У него просто хорошо получается общаться с детской версией Тэхёна по какой-то причине. Тэхён трется щекой об открытую шею Чонгука, извиваясь в его руках, чтобы придвинуться еще ближе, и Чонгук чувствует себя слегка неловко из-за взглядов, направленных на них, и понимающих ухмылок на лицах всех. — На что вы, блять, пялитесь, — ворчит Чонгук, а Чимин подмигивает ему. — Нет-нет, ни на что, — пропевает он, и Чонгук закатывает глаза. Тэхён закатывает сцену, когда он пытается посадить его на отдельный стул, начиная дуться так сильно, как будто зная, что Чонгук не может этому сопротивляться, и когда Чонгук спрашивает, где он хочет сидеть, выбирает его колени. Чонгук честно, честно не может противиться, когда Тэхён дергает его за ухо, маленькой ручкой обнимая его за шею, и тихо шепчет «пожалуйста?». Вот так он и оказывается с маленьким Тэхёном, сидящим на его коленях с широко раскрытым ртом, чтобы Чонгук кормил его, сосредоточенно нахмуренными бровками, когда он закрывает рот вокруг вилки и надувает щеки, чтобы прожевать блинчик, мило сжатыми глазами и кремом, размазанным вокруг рта. Чонгук вытирает его своим пальцем, прикладывая салфетку к тэхёновым губам, пока тот продолжает жевать, податливый и сговорчивый в его руках после того, как его желудок заполнился едой. Он откусывает кусочек сам, и когда Тэхён выжидающе смотрит на него, кормит его клубникой, и он жмурится так счастливо и искренне, что Чонгук чувствует себя так же от тэхёновых коротких довольных звуков, пока кормит его. — Вкусно? — интересуется Чонгук, не обращая внимание на взгляды остальных, и Тэхён быстро кивает, качая ножкой вперед-назад на коленях Чонгука, все еще одетый в безразмерную футболку, которая точно принадлежит Тэхёну. Чуть позже их менеджер приезжает в общежитие с рюкзаком, набитым детской одеждой и любимыми игрушками Тэхёна, виновато улыбается и предлагает забрать Тэхёна к родителям, и как только Тэхён слышит это, то тут же карабкается на Чонгука и прилипает к нему, яростно мотая головой, и Чонгук с ним на одной стороне. — Они неотделимы друг от друга сейчас, — шепчет Чимин менеджеру, когда Чонгук, не обращая на них внимания, показывает Тэхёну, что грудь игрушечного Железного человека загорается, если сказать нужные слова, и весело улыбается, когда Тэхён удивленно смеется, хлопая ладошками. — Господи, что Чонгук с ним сделал? — бормочет менеджер, и Чимин смеется. — Вообще-то ничего. Тэхён вел себя так, как только проснулся, — пожимает плечами Чимин, но в его глазах горит понимание, и он ухмыляется. — Можно сказать, он типа любимчик Тэхёна. В какой-то момент они остаются одни, Тэхён смеется, когда Чонгук притворяется, что может летать как Железный человек, поднимает руки вверх, раскрывает их, и Чонгук подхватывает его и крутит в воздухе, показывая, как лететь. — Лети, Гукки! — вопит Тэхён, высоко и звонко смеясь, когда Чонгук поднимает его еще выше, такого невероятно маленького и легкого, и бегает с ним, как будто они летают вместе. А когда они оба падают на пол гостиной, тяжело дыша и смеясь, Тэхён сворачивается клубочком на его груди, как будто не может быть не рядом, и Чонгук чувствует себя таким счастливым. Тэхён избегал его несколько недель, пока не превратился в ребенка, и сейчас он не делает этого, и это так чудесно, и он беспокоится, что когда Тэхён вернется в нормальное состояние, то снова начнет избегать его. — Хей, можно спросить кое-что, Тэхённи? — спрашивает он, и Тэхён издает звук, прижимаясь к чонгуковой груди ближе, идеально обхватывая его. — Ты помнишь, каково было быть большим? Тэхён моргает, щекоча густыми ресничками его кожу, и отвечает: — Д-да. Было грустно. Я устал, и мое горлышко и животик болели. Чонгук чувствует, как его горло сжимается, а уголки губ опускаются. Тэхён никогда не говорил ему, что болел. — Скажешь мне, почему ты не разговаривал со мной какое-то время? Тэхён замолкает, уткнувшись лицом в чонгукову грудь, и тот вздыхает, проводя рукой по шелковым локонам Тэхёна, и малыш льнет к успокаивающему жесту, хлопая ресничками, как будто борется со сном, но его щеки покрывает румянец. — Мм? — подталкивает он, и Тэхён фыркает, выпятив губы. — Потому что ты… Красивый. Чонгук моргает. — Ты не разговаривал со мной, потому что я красивый? — Мхм, — Тэхён кивает головой, как будто пытается убедить себя, и Чонгук вдруг жалеет, что пытался вести разговор с трехлетним ребенком. А когда Тэхён дремлет на его руках, приоткрыв рот и пуская слюни на грудь Чонгука, в гостиную входит нахмуренный Юнги. — Прости, Гук, я не смог отменить твой урок по вокалу. Это всего на пару часов, и, похоже, ты его утомил, верно? — Юнги подходит к ним и тянется за Тэхёном. Чонгук противится желанию притянуть Тэхёна ближе к себе и позволяет Юнги поднять уже крепко спящего малыша. — Да, да, все в порядке. Просто убедись, что кто-то присматривает за ним, ладно? И переоденьте его во что-нибудь другое, — говорит Чонгук, пыхтя и поднимаясь на ноги, пока Юнги ворчит и несет маленького Тэхёна в их с Сокджином комнату, и Чонгук отбрасывает сбивающее чувство беспокойства. Все хорошо, все будет хорошо. У него нет причин переживать, ведь он доверяет своим мемберам во всем, и пока он одевается и выходит из общежития с дразнящим его Чимином, он пытается убедить себя, что с Тэхёном все будет в порядке. Всё не в порядке. Когда они с Чимином возвращаются в общежитие, плохое предчувствие заполняет его, какое-то странное ощущение, и с широко раскрытыми глазами он идет прямиком в комнату Сокджина и Юнги. Он толкает их дверь и, когда не видит Тэхёна, а только спящих Сокджина и Юнги, входит и начинает тормошить их, пока Чимин стоит в дверях. — Юнги. Юнги, где Тэхён? — спрашивает он, пока еще не паникуя. Он может быть в общежитии, в любой комнате, и Юнги стонет, переворачиваясь, чтобы зыркнуть на Чонгука. — Я не знаю, он спал с нами. Ты проверил в других комнатах? Он оказывается за дверью до того, как Юнги успевает договорить, проверяя все комнаты в надежде найти Тэхёна, его руки лихорадочно поднимают одеяла, пока он проверяет под кроватями и в ванной, и его горло сжимается, чем дольше он ищет и не находит Тэхёна. — Тэхён? Тэхён, малыш, это не смешно, — зовет он, а Чимин уже разговаривает по телефону, наверное, с Намджуном и Хосоком, его руки начинают дрожать, дыхание ускоряется, и он закрывает глаза в попытке успокоить себя, прежде чем он начнет кричать. — Намджун не знает, где он. Они на радио-шоу… — Чимин обрывает себя, когда в комнату входят Сокджин и Юнги с глазами, полными страха, и Чонгук направляет свой взгляд на Юнги, не заботясь о том, что позже получит по заднице за то, что орет на своих хёнов, но ему все равно, Тэхён пропал. — Меня не было три часа, и вы, блять, потеряли его? — голос Чонгука поднимается в конце предложения, не совсем до крика, но звенящий от страха и злости, и Сокджин качает головой, закусывая губу. — Он спал с нами, Чонгук, куда он мог пойти- — Это у вас надо спросить! — он вскидывает руки и пытается сообразить, где мог быть Тэхён, и о боже, он ведь такой чертовски маленький, если он вышел на улицу, машины могли не заметить его, он мог споткнуться и пораниться, и Чонгук хватает свой телефон и куртку, распахивает дверь и кричит имя Тэхёна, надеясь на его появление, бежит по дороге в первое место, что пришло ему в голову, а Чимин бежит за ним. Теперь он задыхается от страха и бежит так быстро, как только может, в их тренировочную студию, зовя Тэхёна по имени и проверяя каждый угол на случай, если тот испугался по дороге, и когда он врывается в танцевальный зал, задыхаясь и тяжело дыша, Тэхён зовет его со слезами на глазах, всхлипывая и завывая. — Гукки! Гукки-и… — О боже, Тэхён, — выдыхает он, на негнущихся ногах подходя к маленькому Тэхёну, прежде чем упасть и притянуть его к себе, крепко сжимая и тяжело дыша, чувствуя головокружительные волны облегчения. — Тэхён, о господи, малыш… — Мне т-так жаль, Гукки, — всхлипывает Тэхён, хватаясь за его футболку, и Чонгук отстраняется, лихорадочно убирая его волосы, чтобы посмотреть ему в глаза. — Почему ты ушел один! Нельзя так делать, Тэ, пожалуйста, никогда больше так не делай, — выдавливает он, и Тэхён рыдает сильнее, качая головой. — Что, если бы ты поранился? — кричит он, его грудь быстро поднимается и опускается, с нереальным облегчением, но пиздецки напуганный, что, если Тэхён поранился бы из-за него… Тэхён съёживается. — П-прости меня, Гукки, — кричит он, и Чонгук проглатывает всхлип, притягивая Тэхёна ближе и успокаивая, покрывает поцелуями его макушку, его мокрые щеки и нос, держа его лицо в руках. — Прости, малыш, я не хотел кричать, — воркует он, покачивая Тэхёна вперед-назад, и Тэхён икает из-за рыданий, подрагивая, — я так испугался, я просто очень испугался, солнышко. Теперь все хорошо, все в порядке, ты в порядке, я здесь, я здесь, я… Он прижимается губами к голове Тэхёна, и Тэхён всхлипывает, обнимая Чонгука руками и ногами, и он гладит его по волосам, дрожа от облегчения. — Я д-думал, что ты оставил меня, — произносит Тэхён, и Чонгук качает головой, обнимая его крепче. — Я никогда бы тебя не оставил, малыш, клянусь. Я всегда буду с тобой, ладно? Обещаю, я всегда буду с тобой. Что бы ни произошло, и когда ты будешь большим, и когда ты будешь маленьким, хорошо? Просто не делай так больше, Тэ, я люблю тебя… Тэхён отодвигается и смотрит на него большими глазами. — П-правда? Ты… любишь меня? — шепчет он, моргая, и Чонгук быстро кивает, начиная улыбаться, и вытирает дорожки от слез на его щеках. — Да, Тэ, конечно, люблю, — говорит он, и красивые, прекрасные глаза Тэхёна глядят на него с удивлением и трепетом. — Ты любишь большого Тэхённи? — спрашивает Тэхён, и Чонгук на секунду тормозит. — Конечно. Я люблю любого Тэхённи, я люблю тебя маленьким, большим и вообще любым, — признается он, и Тэхён вспыхивает сверкающей улыбкой, его ресницы склеены из-за слез, и Чонгук думает, что он самый везучий человек, потому что знает кого-то, как Тэхён, кого-то настолько замечательного и удивительного, как он. — Тэхённи тоже любит Гукки, — говорит Тэхён, стесняясь, и Чонгук улыбается, целуя его в лоб, закрывая глаза, чтобы успокоить свое быстро бьющееся сердце, полное облегчения. Они сидят так в объятиях друг друга секунды, минуты, часы, пока оба не перестают дрожать, и Чонгук не может перестать водить руками по телу Тэхёна, проверяя, цел ли он, здоров ли, и если он все еще здесь, покрывая его лицо поцелуями, пока Тэхён не смеется устало, тянется за лаской с хитрой улыбкой. — Малыш, нам надо вернуться назад, хорошо? — говорит Чонгук, Тэхён вздыхает, и на долю секунды что-то зрелое мелькает в его глазах, а потом он прилипает к Чонгуку, требуя, чтобы его понесли. Он легко потакает ему, сам не желая отпускать его, и пока они идут в общежитие, Чонгук терпеливо слушает о тэхёновом сне про Железного человека. Когда они возвращаются в общежитие, их тут же облепляют мемберы с встревоженными лицами, и Чонгук дает им окружить лаской сонного Тэхёна и видит облегчение в их глазах, от которого Чимин практически умирает. — Похоже, Чонгук справляется с детьми лучше, чем мы думали, — говорит Намджун после того, как они все успокоились и начали готовиться ко сну, а Чонгук качает головой. — Не-а, только с Тэхёном, — шепчет Чонгук, ведя Тэхёна в свою комнату, — только с ним. Он чистит зубы с Тэхёном, показывая ему, как правильно держать зубную щетку; умывает его, когда Тэхён забывает сплюнуть в раковину, вытирает лицо полотенцем, даже когда Тэхён кривится, вцепившись в его бицепс, чтобы попытаться оттолкнуть его, и Чонгук улыбается его сморщенному личику. Когда Чонгук, полностью вымотанный, падает в постель с обнимающим его Тэхёном, он чувствует руку, протянутую, чтобы прикоснуться к его лицу, и сжимающую его щеку в попытке привлечь его внимание. — Мм? — бормочет он, поворачиваясь к Тэхёну, и тот закусывает губу, внезапно смущаясь. — Что такое, Тэ? — А большого Тэхённи ты тоже будешь целовать? — тихо говорит он, и Чонгук улыбается. — Конечно, буду. Я подарю ему все поцелуи в мире и расскажу ему, какой он удивительный и особенный, и что это нормально, если он иногда устает. Я скажу ему, что всегда буду рядом, и я буду заваривать ему чай, если его горло будет болеть. Но ты должен сказать большому Тэхённи не избегать меня больше, ладно? Сможешь сделать это? — он говорит это шепотом, как тайну, и Тэхён хихикает, сжимая свою маленькую руку в кулачок между ними, и его глаза светятся и блестят даже в темноте. — Смогу, — решительно говорит он, и Чонгук тепло улыбается ему. — Давай спать, хорошо? — Чонгук проводит рукой по его волосам, убирая их с его лба, пока Тэхён сонно моргает. — Обнимашки? — тихо спрашивает он, словно это единственное, чего он мог когда-либо хотеть, и Чонгук мычит, притягивая Тэхёна к своей груди и целуя в макушку. — Спокойной ночи, малыш, — бормочет он в его волосы, и Тэхён сжимает кулаком его пижаму, потираясь щекой об открытую горячую кожу его шеи. — Спокойной ночи, Гукки, — отвечает Тэхён, и Чонгук позволяет себе уснуть под ритм тэхёнова дыхания и провалиться в бессознательность, ощущая тепло маленького тела, прижатого к нему. Когда он просыпается, Тэхёна нет рядом с ним. Он просыпается быстрее, чем когда-либо, взлетает с постели и чуть не вываливается из нее, спотыкаясь, идя в гостиную, паника снова окутывает его, и черт, черт, Тэхён что, снова попытался уйти? Блять, как давно он ушел, он, вероятно, опять в студии- Он замирает, замечая знакомый силуэт на кухне, высокий и статный, и осторожно направляется к нему, пока его сердце по-прежнему колотится. — Тэхён? — осторожно зовет он, и Тэхён поворачивается и дарит ему яркую улыбку, и оу. Тэхён вернулся в норму.  — Привет, Гукки, — говорит Тэхён, его глубокий, мягкий голос завораживает его, знакомые морщинки вокруг его теплых глаз и его мягкий рот успокаивают его, и он делает неуверенный шаг вперед, переживая, что Тэхён будет снова избегать его, и когда он этого не делает, Чонгук тянется к нему в тот же момент, когда Тэхён делает то же самое. Чонгук прижимает его к себе, и они соединяются, как две части пазла, и Чонгук чувствует вырывающийся вздох облегчения, обнимая Тэхёна руками, чтобы притянуть еще ближе. Он любит маленького Тэхёна, но он скучал по большому Тэхёну больше, чем можно описать словами. — Прости, что избегал тебя, — урчит Тэхён, уткнувшись ему в шею, и Чонгук вздрагивает. — Скажешь мне, почему? — спрашивает он, и Тэхён фыркает в мягкую кожу его шеи. Он отстраняется, его глаза сужаются и сверкают, и Чонгук чувствует, как у него перехватило дыхание, чувствует, как сердце запинается в его груди. — Потому что я люблю тебя, — говорит он, глядя на свои ноги, и Чонгук выпускает сдавленный смех, удивленный, но совершенно счастливый и довольный. — Это хорошо, потому что я тоже тебя люблю, мудак, — бормочет Чонгук, и Тэхён резко поднимает голову, широко раскрыв глаза. — Ты заставил меня пройти через ад, ты знаешь? Тэхён дует губы удивительно похоже на детскую версию себя: — Мне очень жаль. Я не хотел- — Эй, эй, все хорошо, — успокаивает его Чонгук, проводя рукой по тэхёновым волосам, — это было очень мило, на самом деле. Маленький ты не говорил так много.  — Заткнись, — Тэхён слегка толкает его, смеясь, и Чонгук усмехается. — Так ты на самом деле имел это в виду? Теперь он выглядит нервным, и Чонгук наклоняет голову. — Ты действительно имел это в виду, когда сказал, что всегда будешь рядом со мной? Чонгук разжимает губы. — Конечно, я имел это в виду, Тэхён. Я всегда буду рядом с тобой, ладно? И в следующий раз, когда будешь так переживать, дай мне знать. Я всегда буду стараться помочь, — он нежно проводит большим пальцем по скуле Тэхёна, и Тэхён сразу тянется за прикосновением.  — И целовать меня ты тоже будешь? Чонгук давится смехом. — Да. Да, я буду, — шепчет он и дразняще кусает нижнюю губу Тэхёна, прежде чем они целуются, и их поцелуй нежный, светлый и такой невероятно сладкий, что Чонгук не может насытиться вкусом Тэхёна, который нереально притягательный. Когда они отрываются друг от друга, их лбы прижаты друг к другу, и Чонгук думает, что он пройдет через что угодно, лишь бы увидеть Тэхёна счастливо и беззаботно улыбающимся, каким он был, когда был ребенком. — Хей, Тэ? — спрашивает он, и Тэхён мурлычет. — Есть какая-то причина, почему игрушка Железного человека была твоей любимой? Он ухмыляется, и Тэхён закатывает глаза, слегка ударяя его по груди. — Ой, заткнись, — говорит он и целует его, чтобы заставить замолчать, руками обнимая его за шею и смеясь в его губы так тепло и радостно. — Ну и ладно. Железный человек не сравнится с тобой. И возможно, это привычно: проснуться и услышать громкие крики Хосока и шумный смех Тэхёна, скрипучее хихиканье Джина, которое похоже на звук стеклоочистителей, препирательства Намджуна и Юнги, но очень редко можно проснуться раньше всех, держать Тэхёна в своих руках и чувствовать его губы на своих, и уж тем более непривычно слышать улюлюканье Хосока и чиминово бля, я так и знал. — Ты должен мне, лошара, — посмеивается Хосок, слегка толкая Чимина, и тот стонет. — Гони бабки. — Да пошел ты. Если превращение в ребенка заставит мою любовь заметить меня, то мне стоит сделать то же самое, — бормочет Чимин, в основном для себя, и Хосок окидывает его странным взглядом. — А? Что за любовь? Почему я не знаю об этом? — Хосок звучит чуть-чуть обиженно, и Чимин закатывает глаза, вздыхая. — Никакая, хён, я шучу, — стонет он, несмотря на то, что это неправда, и уходит обратно в свою комнату, куда Хосок следует за ним. — Подожди-ка, мне нужно знать все об этом прямо сейчас, — зовет Хосок, и Чимин скрещивает руки. Он ведь не может сказать Хосоку, что влюблен в него, был влюблен уже какое-то время, но и не может избегать его, так что, когда он просыпается позже в тот день, чувствуя, что стал значительно меньше и менее способным формулировать полные предложения, и слыша, как хныканье срывается с губ, он внутренне бьет себя. И всё начинается снова.