Шальные танцы на краю бездны

      Клятву нельзя нарушать.       Это его любимая фраза. Акт, каждый раз, когда слышала в своих лапах малыша, вспоминала его хрипловатый голос. Она сгорбилась, вцепившись когтями за выступ скалы. Перед глазами простирались леса Огайо, зеленые, кисло-желтые пятна, раздражавшие взгляд гарпии. Чёрные перья женщины-птицы становились темно-фиолетовыми под светом бледной луны, а глаза малыша — сиреневыми. Они ничем не отличались своим сиянием драгоценного аметиста.       Её сестры с мерзким удовольствием назвали бы его уродцем.       Уродец среди монстров.       Слишком человеческий. Маленький, бледный комочек с необычными, аметистовыми глазами и приятным смехом. Он с любопытством глядел на лес, не понимая, где они. Его детские глаза привыкли к пустынным землям Тартара, легкие — к ядовитому воздуху и живой тьме, шептавшее ему в ухо мрачные колыбельные песни. Акт закутала малыша в серое полотенце, украв с бельевой веревки человеческого дома. Теперь он пах полевыми цветами и лимоном из-за стирального порошка. Акт легонько поцеловала его в носик. Малыш весело засмеялся.       Гарпия улыбнулась клыкастыми зубами. Но стоило ей учуять знакомый запах с леса, улыбка погасла, как вспышка света в абсолютной тьме. Темные, грозовые тучи сгущались, стягиваясь над головой гарпии, подобно шелковой ткани. Малыш чихнул.       Акт нежно погладила мягкую щечку мальчика. Она ещё не могла поверить, что это чудо является её родным сыном. Один из демонов помог ей родить на свет существо, похожее на обычного человеческого ребёнка. Он не имел её темных крыльев, ни острых клыков, ни изменчивого уродливого лица кровного отца. Даже через Туман он оставался обычным ребёнком.       Она не могла оставить его в Тартаре.       Просто не могла. Не могла лишить его возможности видеть каждый день солнце, чувствовать кожей мягкую траву и холодный дождь. Акт не хотела, чтобы он чувствовал запах Тартара. Сестры просто посчитают, что она струсила — поэтому она скажет им, что сбросила малыша в мрачную пасть Хаоса, где сидит в своей «золотой» клетке бог мрака, Эребус. Они надменно фыркнут над её словами, а потом спрячутся в своих пещерах и будут беззвучно плакать над её потерей.       Она прыгнула со скалы и взлетела. Акт было немного неудобно летать из-за ребёнка; малыш восхищенно смотрел на неё, издавая смешные звуки, брыкая ногами и руками, стараясь дотянуться до ветвей деревьев. Гарпия нырнула в чащу, ловко огибая деревья. Малышу это нравилось. Акт слегка улыбнулась. Он, как и она сама, любит ощущения ветра в лицо, в кожу. Гарпии с древних времён признаны похитительницами людей, свирепыми тварями, олицетворяющие жадность, ненасытность. Они обожают летать по свободному небу, дыша полной грудью холодный воздух. Ощущение свободы. Всевластность. Вид с неба — самое великолепное, что есть в этом поганом мире.       Клятву нельзя нарушать.       Акт не любила играть с огнём, но нарушать клятвы — в её характере. Именно за это демон её бросил. Акт не плакала, не грустила, не стала истерить. Она воспринимала это довольно адекватно, прекрасно понимая, почему он это сделал. Демон вернулся к ней, когда она только родила малыша. Заворожённо глядел в аметистовые глаза, сверкая кровавыми клыками. Тогда он только вернулся с охоты — убил четверых полукровок, принёс ей руку маленькой девочки и тихо просил прощение. Он покормил малыша кровью. Алые капли падали на бледную кожу, как акварель, упавшая по вине неуклюжести художника на белый холст. Мальчик присасывал темные пальцы демона, глотая кровь. Акт его не простила. Она молча оттолкнула его от ребёнка и взглядом велела уйти. Демон был в замешательстве, считая, что приручил эту дикую женщину-птицу себе. Но Акт не была глупа. Особыми знаниями её голова не была занята, но она умела соображать. Демон ушёл. Со скандалом, но все-таки ушёл.       Запах усилился. Запах волшебной плоти, детей богов и людей, полукровки. Их было много. Девушки в серебрёных куртках. Охотницы дочери Зевса, Артемиды. Вечные девы с благословением богини охоты. Они ставили свои палатки, сиявшие серебром, на зеленой чаще рядом с буйной рекой. Деревья окружали их маленький лагерь плотным кольцом. Там, возле горящего костра, в окружении полукровок, которые только сейчас начали ужинать, сидела Артемида, задумчиво глядевшая на огонь. Та скрестила руки на груди, слушая с лёгкой улыбкой на лице истории своих охотниц, весело обсуждавшие сегодняшнюю охоту.       Акт аккуратно приземлилась на землю. Малыш разочарованно загудел, утыкаясь носом в темные перья матери. Акт усмехнулась.       — Прости, малыш, но тебе больше нельзя со мной летать.       Малыш глядел ей в глаза, не понимая, зачем она это говорит.       На них сразу направились стрелы с наконечниками из небесной бронзы. Артемида хмуро посмотрела на Акт. Та ответила на взгляд.       — По законам нашего мира чудища не имеют права пересекать чужие терри…       — Это не твоя территория, отродье Лето, — перебила Акт. Артемида встала на ноги, подошла к гарпии на расстоянии вытянутой руки. — Это территория Апаты. Это её леса.       — Но все-таки это чужая территория и такие, как ты, не имеют права заходить сюда, — холодно сказала Артемида.       — Я хотя бы попросила разрешение у богини, — Акт непринужденно обвела взглядом полностью темных глаз напряженных охотниц. — А ты влезла без её разрешения. Из-за этого лес на тебя нападет. Вы воду элементарно из реки не можете взять, потому что поток очень сильный. Огонь костра через каждый десять минут спокойно гаснет на ваших глазах. Вы мёрзните в своих куртках из-за пониженной температуры. Вы для этого леса настоящие чужаки.       Богиня сжала губы в строгую линию, глядя на Акт с нескрываемым презрением.       — Зачем ты сюда прибыла, гарпия? — требовательно спросила Артемида, отмечая про себя, что чудовища обычно рядом с ней чувствуют себя напряжённо, а это чудовище спокойно глядела ей в глаза. Ей будто нечего терять, находясь в окружении вооруженных полукровок. — Я могу спокойно отправить тебя обратно в Тартар, если навредишь кому-нибудь.       — Зачем мне нужно калечить твоих охотниц, если я была такой же, как они — преданной твоим словам и клятвам?       Артемида вздрогнула всем телом и мысленно дала себе подзатыльник. Её преданная охотница, Зоя, с нескрываемым омерзениям в чёрных глазах прищурилась.       — Ты не могла быть одной из нас, монстр.       — Я тебя помню, — рассеяно сказала Акт. — Испуганная девушка, которую чуть не обесчестил сам сынок Зевса. Зоя. Но ты придумала это имя, чтобы не вспоминать своих сестер, выгнавшие тебя с позором за то, что ты помогла Гераклу с кражей золотых яблок Геры. Ну и как ты поживаешь, бывшая гесперида?       Зоя Ночная Тень чуть не уронила из рук свой лук. Маленькие куски постепенно собирались в полноценную картину. Более молодые охотницы с негодованием смотрели на эту сцену, не понимая, что случилось.       — Кто. Ты. Такая? — процедила Зоя, свирепо взглянув на Акт. — Назови своё имя!       Акт нахмурилась.       — Я думала, что ты хотя бы вспомнишь свою бывшую наставницу по старшинству, дитя малое. Я даже своё собственное имя прикрепила к тебе. Тень.       На этот раз Зоя и Артемида не проявили агрессию в сторону гарпии, равнодушно смотревшая на побледневшие лица. Артемида стала постепенно вспоминать. Яркие, алые глаза, азартно сверкавшие от потока адреналина в крови. Темные волосы сплетены в привычную косичку. Уверенная походка. Сильные руки. Преданное сердце. Спонтанные действия. Чистые намерения защищать свою семью. Это пропало много-много веков назад, когда Артемида только начала понимать, что ей нельзя сильно привязываться к отдельному человеку. Она, не веря своим глазам, глядела на гарпию и не видела ничего общего с той девушкой, ставшая её лучшей подругой и исчезнувшая из её жизни.       — Акт Дневная Тень, — сглотнула Зоя. — Почему…? Как ты…?       — Это не так важно, как кажется на самом деле. Просто кое-что напортачила и расплатилась таким способом, — Гарпия улыбнулась. — Влюбилась в демона, а затем превратилась в монстра, чтобы быть с ним рядом. Он меня приручил. Но затем я стала понимать, что натворила. Однако превратиться обратно в человека у меня не получилось, как видишь, Арти.       Арти. Как же её раздражало, когда Акт звала её такой глупой кличкой. Она была дочерью человеческого мужчины и Афродиты, чем прежде Акт удивляла богиню. Да, прежде она была красива, но не глупа, как остальные дети Афродиты. В её рубиновых глазах горел огонь, на красивом личике всегда сияла мальчишеская улыбка, мягкие руки были покрыты бледными шрамами, которыми Акт никогда не стыдилась. Она без лишних слов всегда помогала Артемиде, без страха воспринимая девственную деву-охотницу другом. Мужчин не боялась, но и не сильно связывалась с ними; равнодушно реагировала на похотливые взгляды, без стеснения рисовала голые торсы парней, а когда Артемида находила эти рисунки, та еле сдерживалась от смеха, увидев красное от смущения и злости лицо подруги. После таких действий богиня обычно заставляла Атку охотиться с её псами в одиночку, за что потом Артемида в течении многих веков ненавидела себя.       — Это не твоя вина, Арти, — Акт невесело засмеялась. От такого смеха у Артемиды вскипела кровь. — Не твоя вина, что я была тогда глупа и не особо опытна в любви.       — Зачем ты пришла сюда? — тихо спросила богиня. Её темно-синие глаза с серебреными крапинками вокруг зрачка с опаской и лёгкой печалью смотрели на серое лицо гарпии, являющаяся её давней подругой. — Ты сказала, что попросила разрешения у Апаты, а она — не самый хороший бог, которой нужно что-то ценное взамен на свою помощь…       — Я спас её дочь от убийтсва, поэтому Апата была так добра ко мне, — ответила Акт.       — Ради чего ты пришла к нам? Без своих… — Артемида запнулась. — Без своих сестёр ты не смогла бы защититься от нас. На тебя направлены стрелы твоих бывших сестёр, а ты спокойна, будто уверена, что мы тебя пожалеем.       — Ты меня не пожалеешь, — ответила Акт, слегка улыбнувшись. — А вот моего ребёнка — да.       Она слегка убрала крылья в сторону. Малыш звонко чихнул. Большие яркие глаза ребёнка с недоумением глядели на всех, не понимая, кто они такие. Охотницы встали в ступор и замешкались. В её руках был ребёнок.       Артемида напряглась всем телом.       Малыш был очень похож на обычного человеческого ребёнка. Акт его украла?       — Я его не крала, — спокойно сказала Акт, поймав взгляд напряжённой богини. — Родила. От того демона. Он милый, правда?       — Если ты его мать, то почему у него нету крыльев? Или когтей? Или лица того демона?       — Не знаю, — честно призналась Акт. — Может, загвоздка в том, что я тоже была человеком? Это единственное объяснение, что я нашла. Хотя… Я не для объяснений прилетела сюда к тебе. Мне нужна помощь.       — Помощь?       Акт кивнула головой. Здесь гулял шальной ветер, гонявший хмурые, грязные тучи в сторону склона, где стекалась обезумевшая река, сглаживая грубые камни в эту ночь. Артемида неуверенно протянула к малышу руку.       — Да. Хочу, чтобы ты приютила его к себе.       Артемида буквально поперхнулась воздуха от такого заявления. Малыш, посмотрев на неё, весело засмеялся, протягивая свои маленькие ручки до блестящего лунным светом лук. Артемида строго взглянула на мальчика. Но взгляд богини быстро смягчился, стоило ей лицезреть, как ребёнок дотронулся до её пальцев и звонко взвизгнул. Он с непониманием глядел на бледные пальцы охотницы, перебирая их, приложив правую ручку к ладони. Такие маленькие…       — Ты обезумела, — сообщила Артемида, переведя взгляд на Акт. Малыш все ещё изучал её ладонь. — Я не беру к себе мужчин.       — Но я не прошу тебя о том, чтобы он стал твоим охотником, — Акт усмехнулась. В тот момент Артемида заметила призрачный жест той Акт, которую она потеряла. — Я прошу тебя сделать его своим чемпионом.       — Это ещё безумнее, — мрачным голосом сообщила богиня. — Акт, ты родила ребёнка, у кого в крови гены монстров. В нем нет крови богов.       — Есть. Кровь Эрлика*.       Богиня отдёрнула руку от малыша, стоило ей услышать это отвратительное имя из уст бывшей подруги. Взгляд Артемиды значительно поменялся: теперь они сияли животным испугом. А, нет, ещё кое-чем. Виной. Вина стала беспощадно вгрызаться в сердце охотницы. Артемида только с помощью силы воли смогла сдержать слезы горечи. Сама она не заметила, как крепко впилась зубы себе в губы.       — Он тебя… Заворожил. Верно?       В ответ Артемида получила глухое молчание, прерывавшийся взволнованными вздохами её верных охотниц. Богиня моргнула, сорвав с себя обреченный вздох. Она жестом руки приказала остальным убрать оружие. Девушки спокойно убрали в сторону лук со стрелами и стали наблюдать за происходящим с замиранием сердца.       — Я… Я неуверенна. Ты понимаешь, что хочешь сейчас сделать, Акт? Отдать своего сына в моё попечение. Под моей охранной, но я даже тебя не смогла сберечь от его лап. Быть чемпионом одного из богов не значит, что он будет в полноценной безопасности. Ты это понимаешь?       — Конечно, — Акт кивнула головой. — Я знаю одну вещь, которую ты вряд ли ощутишь в этом веке. Ты знаешь это ощущение? — Акт ринулась к ней, как дикая кошка — быстро и беззвучно, — и с размаху вонзила свои тёмные когти в плоский живот молодой девы. Артемида не отпрянула назад, не стала сопротивляться впившимся когтям, на которых уже выступал золотой ихор. — Это биение второго сердца внутри себя. Рождения чужой жизни внутри себя. Арти, я знаю, что ты плоха в защите, но в нападении — всегда великолепна, как никто другой. Как-то один смертный сказал, что самая лучшая защита — это нападение.       — Это слова Александра Македонского, ты, блядская гарпия, — прошипела гневно одна из охотниц, схватив лук и нацелив на Акт серебренную стрелу.       — Саншайн, не смей! — крикнула Зоя, приостанавливая рыжеволосую от поспешных действий. Охотница с бешеными глазами скрипела зубами. Зоя пригвоздила взглядом упрямую дочь Немезиды к земле, беззвучно шевеля губами: «и даже не думай этого делать!». Та с неохотой расслабила натянутую тетиву и со злостью выкинула стрелу на землю. Артемида с благодарностью взглянула на своего лейтенанта.       — Продолжай, — еле выговорила богиня. — Я слушаю.       — Ты вряд ли сможешь его защитить, – честно высказалась Акт. — Тогда не надо. Не надо. Я попрошу тебя о другом. О твоём благословении. Отдам после его человеческой семье.       — Я знаю какой семье его отдасть, — высказалась Артемида. Акт горько усмехнулась. Она потихоньку вытащила когти из божественной плоти и встряхнула крылом. Малыш тихо издал звук, похожий на хныкание. Рана на животе медленно перед глаза всех охотниц затянулась и казалось, будто их госпожу вовсе не ранили когтями, а просто облили золотой краской и всё. — Я сделаю то, что ты просишь. Но, — Артемида нахмурилась. — я так понимаю, ты не хочешь, чтобы малыш знал о своей истинной сущности, Акт?       Акт на секунду замерла, будто встала в ступор. А затем неохотно сообщила:       — Пусть это решат его новые родители, рассказывать ему правду или нет.       Артемида медленно кивнула головой. Она без напора в действиях потянула руки, безмолвно прося ей отдасть малыша. Акт тяжело вздохнула. Ну вот. Скоро ей придётся вернуться к сёстрам, которые ждут её присутствия в Нью-Джерси. Она крепко обняла малыша. С горечью она вспомнила, что не давала ему имени, чтобы не окончательно привязать его к себе. Имя – это цепь. Цепь, которую матери надевают на своих малышей, связывая их с местом, где они родились. Акт не хотела давать малышу метательную связь с тем адским местом.       — Какое у него имя? — тихо спросила Артемида.       — Нету у него имени.       — А какое бы ты имя ему дала? — неожиданно спросила Зоя. Акт удивленно моргнула, но ответила:       — Хондо.       — Хондо? — Зоя поражено уставилась на гарпию. Та пожала плечами.       — С египетского Хондо означает «война», — прохладно сказала Акт. — Не самое приятное значение, но я считаю, что оно хорошо бы действовало на его будущих врагов.       Артемида неожиданно улыбнулась. Приятно, дружелюбно. Акт несмело улыбнулась богине. Она медленно отдала малыша ей в руки. Охотница поджала губы. Малыш обеспокоено смотрел то на свою родную мать, то на красивую незнакомку со звёздными глазами. Акт отошла на три шага и исчезла. Не оборачиваясь улетела в другую сторону, скрывашись среди деревьев.

***

      Жозефина не понимала, как так получилось. Почему?! Почему её драгоценная дочь согласилась стать одной из прихвастни Артемиды? Ради чего? Ради славы? Хотела быть героиней новой легенды?       Женщина с гримасой отчаянной боли глядела на старые фотографии дочери. Вот здесь, они вместе с дядей Стэнли строили песчаные замки на морском берегу в Нью-Гэмприш. И здесь, тут, Кай впервые примерила её старое свадебное платье, в котором она обвенчалась с Гахиджи. Она гладила сухими пальцами поверхность фотографий.       Прошло три месяца, после похорон Кай.       Эти три месяца Жозефина будто жила в вакууме. Бесшумном вакууме, где было сыро и холодно. Гахиджи грел свою любимую жену каждую ночь, чем очень сильно помогал не сойти ей окончательно с ума. Она не могла поверить, что её единственная дочь исчезла из этого мира. Кай не была полукровкой, как Жозефина, нет, она была обычным подростком с высокими и рисковыми мечтами. Кай хотела стать героем греческой легенды. Хотела, чтобы её, смертную дочь полукровки, признали боги Олимпа и ей возводили статуи. Жозефина не воспринимала её мечты всерьёз, пока в их дом не заявилась свора охотниц в серебреных куртках с луками и колчанами на спинах. Кай совершила божественную клятву. Она стала бессмертной.       Дура.       Её тут же убили на первой охоте. Сгрызли адские псы.       Женщина вздрогнула. В парадную дверь кто-то настойчиво постучался. Громко. Не имея особого терпения, как у своего мужа, Жозефина встала и пошла открывать дверь. И пожалела об этом, когда это сделала.       Артемида грустно улыбнулась темному взгляду дочери Гефеста.       — Здравствуй, Жозефина Уоти. Я... Пришла по очень срочным делам.       В её руках кто-то смешно чихнул, из-за чего Жозефина резко наклонила голову вниз, чтобы увидеть источник этого звука. И замерла, стоило ей увидеть такие большие, красивые аметистовые глаза маленького ребёнка.