День первый
Квартира Скотта Лэнга, 1:35 ночи
— Это все полная херня, — Джессика потянулась к тумбочке за сигаретами. Достала одну, прикурила от зажигалки, которую достала из той же помятой упаковки, бросила ее обратно, и жадно затянулась. Пепел осыпался на обнаженную грудь Лэнга, и Кейдж смахнула его ладонью. Она выглядела уставшей и изможденной, за эти несколько лет она сильно изменилась: похудела, побледнела. Ее ключицы стали острее, запястья тоньше. Яркие чувственные губы все еще придавали ей шарм, но это не изменяло того, что выглядела она хреново. — Херня, — повторила она, выпуская изо рта облако дыма. — Он так и остался любителем спандекса. Суперблядун, мать его. Скотт отмахнулся от сигаретного дыма, но не отвел от бывшей любовницы внимательного взгляда. Когда она предложила встретиться, он и не подозревал, что все так обернется. А теперь она сидит верхом на нем, смолит сигарету за сигаретой и говорит, говорит, замолкает и снова говорит. А он ни разу не перебил ее, потому что запомнил, как она этого не любит, того и глядишь — психанет и убежит. Хотя куда бежать-то, она уже сбежала. — Я терпела. Правда терпела, но этот мудак подал на развод, обвинив меня в том, что я алкоголичка, и теперь у меня отнимут дочь. Не то чтобы я когда-то хотела выйти замуж и родить ребенка, но эта хуйня уже за пределами моего понимания, — она снова сердито затянулась, скурив за раз полсигареты, и стряхнула пепел на пол. — Быть детективом — это единственное, что я умею хорошо, понимаешь? Но ради какой-то призрачной надежды на нормальную жизнь, на семью, я бросила и это. И я думаю, если бы я не оказалась беременной тогда, пять лет назад, что было бы сейчас? — Твой ребенок был бы белым, — не задумываясь ответил Лэнг. — Да иди ты в пизду, — проворчала Джессика. — Без проблем, — опрокидывая ее на спину, проговорил Скотт и опустился на уровень ее бедер, пристраиваясь меж них. Джонс ухитрилась бросить окурок в пепельницу и откинулась на спину, не в силах проглотить блаженный стон.10:05 утра
— Блять, блять, блять, — бормотала Джессика. Видок у нее был тот еще: прыгая на одной ноге, она надевала второй носок и сдувала с лица мешающую прядь давненько не видавших расчески волос. Справившись с первой половиной, она заправила волосы за ухо и нагнулась в поисках своего белья. — Я, конечно, могу, но я думал, ты опаздываешь, — Лэнг, вошедший в спальню с кружкой кофе в руке, не смог удержаться от комментария, увидев Джессику в весьма пикантном положении, на что получил тычок под ребра и был лишен утренней порции кофеина. — Опаздываю. Супергеройское слушание, мать его. Блять, блять, это Мэтт звонит, подай телефон. Еще хорошо, что он представляет меня, а не Люка. Алло? Что? Да, это Джессика Джонс. Я не… Я больше не… Кто вы? Через полчаса не могу, у меня слу… Вот мудак. Еще и номер скрыл, — бросив телефон на разобранную постель, Джесс вернула кружку Скотту и натянула трусики. Джинсы долго искать не пришлось, и через минуту она была готова. Кое-как расчесав волосы пятерней, она урвала у любовника еще один глоток кофе и положила телефон в карман своей неизменной кожаной куртки. — Когда вернешься? — поинтересовался Лэнг, довольствуясь остатками кофе на дне кружки. — Не знаю, — донеслось уже от двери перед тем, как она захлопнулась, оставив Скотта наедине с собой и удушливым запахом дешевых сигарет Джесс. *** Погода была под стать мыслям шпионки. Нью-Йоркский климат не был милостив к жителям города этой осенью: противный мелкий дождь моросил без остановки уже который день. Втянув подбородок поглубже в шарф, Джессика шла на остановку. Она думала о предстоящем слушании, на которое безбожно опаздывала, и о том, что снова придется встретиться с Люком. Она сжала кулаки от бессильной злобы. Телефон надрывался — теперь звонил Мердок. Трубку Джесс брать не хотела — какой толк, все одно — опоздает. Она думала об утреннем звонке. Скрытый номер, незнакомый голос. Властный, спокойный. Его хочется слушаться, потому что ослушаться страшно. Хотя, конечно, до Килгрейва ему далеко, а она и того ни в грош не ставила. Размышления Джессики прервал звук входящего сообщения. Доставая телефон вошедший в спальню, она едва его не выронила, потому что кто-то толкнул ее в плечо. — Блять, — она обернулась, но ублюдок уже скрылся в толпе. Пожав плечами, Джессика прочла сообщение. «Поторопись!» — от Мэтта. Она и так торопилась! Сунув телефон обратно в карман, она наткнулась на что-то, чего раньше там не было. Конверт. Простая коричневая упаковочная бумага. Не подписан. Легкий — внутри один лист. Разорвав конверт, Кейдж вынула из него записку. В ней не было ничего, кроме адреса. Смяв листок, Джесс положила его в карман и заскочила в автобус, подъехавший к остановке так кстати.Здание Окружного суда, 11:15 утра
— Мой клиент имеет право на половину имущества и опеку над ребенком. Дочери нужна мать. — Не алкоголичка. — У меня нет зависимости от алкоголя, у меня просто хуевая жизнь! — Перестаньте выражаться, миссис Кейдж, иначе будете удалены из зала суда. — Нихуя я не миссис Кейдж, я хочу развода, просто ебаного развода! — Джессика… — Нет, Мэтт! Чтоб ты сдох, Кейдж! — Уведите ее! — Иди ты нахуй! И ты нахуй! И ты тоже! На-хуй! *** Дверь зала суда приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить человека. Мэтт Мердок выскользнул в просторный холл, исследуя дорогу тростью. Джессика молчала, не выдавая своего присутствия. — Джессика, — позвал он ее. Она по-прежнему молчала. Ей было стыдно перед адвокатом: он делал все, чтобы помочь ей, а она так бездарно все запорола. И дело даже не в том, что ей это было не особо-то и нужно, просто она сорвалась. Она была зла на бывшего мужа, на судебную систему, на институт брака, на весь Нью-Йорк в целом и на каждого его жителя в отдельности. — Джесс, — Мердок позвал снова и, не дождавшись ответа, продолжил. — Ты получила развод, но лишилась имущества и опеки над Денни. Не переживай, мы сможем подать апелляцию после того, как ты пройдешь курс реаб… — Я просрала тебе дело, — перебила его теперь уже снова Джонс. — В конце концов, — Мэттью сел на скамейку рядом с Джессикой, подперев ладони тростью, — это твое дело. — Вот спасибо, подбодрил, — утешение было не очень, но Джонс уже улыбалась. — И у меня нет лишних двадцати штук на лечение от алкоголизма. Подожди-ка, — все еще улыбаясь, она поднялась на ноги и достала из кармана вибрирующий телефон. «Номер скрыт». Джесс нахмурилась. — Что-то не так? — забеспокоился Мердок. — Все в порядке. Увидимся. *** Уже спускаясь по ступеням, она ответила на звонок: — Джессика Джонс. На другой стороне заговорили не сразу. Это был тот же человек, который звонил утром. — Я позволил вам взять небольшую отсрочку на решение вашей личной проблемы. Я был терпелив, но мое терпение уже на исходе. К несчастью, я нахожусь в том месте, где тебе ничего не остается, кроме как ждать. Однако, я взял на себя смелость учредить здесь свой порядок, удобный мне, а также действовать извне на благо своего города. И в этом вы должны мне помочь, поэтому возьмите такси и поезжайте по адресу, который вы получили утром, и встретьтесь с моим адвокатом. В противном случае, ваш большой бывший муж не найдет дома своей прелестной дочери. Джессика слушала эту речь с растущим возмущением. Какой-то хрен звонит ей со скрытого номера и диктует свои правила. Что это вообще такое? — Слышь, ты, полегче на поворотах. Я тебе ничего не должна. Ты что несешь, какой, блять, порядок? Позволил мне взять отсрочку? Да кто ты такой, чтобы указывать и угрожать мне? — Я — Уилсон Фиск. И я нанимаю вас, чтобы вы нашли человека, который скрывается под маской Дьявола Адской кухни. — Блять, — только и успела сказать в трубку Джонс. *** Джесс нервно стучала по колену пальцами. Такси еле тащилось по запруженным автомобилями улицам, а ей было не по себе. Она была наслышана об Уилсоне Фиске, и история его противостояния с Сорвиголовой также не скрылась от ее внимания. Какое-то время она пристально наблюдала за каждым его шагом, бессильно скрипя зубами от злости, потому что какой-то жирный ублюдок возомнил себя богом Нью-Йорка и шел по головам, оставляя за собой горы трупов и реки крови. Наблюдала, но не могла ничего сделать — она ведь не супергерой, она жена и мать. И ввязываться в подобные аферы, когда у тебя растет малышка-дочь, — это высшей степени безрассудство. Теперь, когда ее дочери угрожают, она была вынуждена переметнуться на сторону человека, который был ей противен. И это мягко сказано. — Долго еще? — спросила таксиста Джесс. — А вы догадайтеся, дамочка! — возмущенно прикрикнул он, вскинув руки. — Проехать невозможно. Эй-эй, здесь нельзя выходить! Но Джонс его не слушала. Бросив деньги и крикнув «сдачи не надо», она нырнула в подворотню. Если нельзя добраться по дороге, то альтернативой служат крыши. Подпрыгнув, она ухватилась руками за карниз. Усилие — и она на крыше. От вида простирающегося, как на ладони, города захватывало дух. С выбранной точки было видно верхушку здания, указанного в записке. Джесс пересекла крышу, остановившись у края. Она уже делала это. Отступив на пару шагов назад для разбега, она бросилась вперед. Прыжок — и другая крыша. Следующая была выше, но Джессика одолела и ее. Приземлившись в мусорный бак, Джонс выбралась из него, вытащила из волос мусор и сверилась с адресом. Она прибыла в пункт назначения, коим оказался небольшой отель. В вестибюле ее уже ждал высокий мужчина в дорогом костюме с короткими посеребренными временем и убитыми нервами волосами. Он не казался таким уж старым и был бы весьма приятным, если бы не его работа. Работающий на такого мерзавца, как Фиск, адвокат совсем не вызывал симпатий. Взглянув на Джессику, он поморщился. — И это вы лучший детектив? — с недоверием спросил он. — А это вы тот гондон, который защищает того жирного гондона, которого засадили в тюрягу, чтобы он гнил там до конца дней? — вопросом на вопрос ответила Джонс, демонстративно сунув руки в карманы в ответ на протянутую ладонь адвоката. — Бен Донован. — Ага, мне пиздец приятно. — Мисс Джонс, я бы попросил вас воздержаться от подобных высказываний, — сказал Донован, убирая руку. — Попробуйте. Спорить было бесполезно. Тем более высказывания Джессики Джонс явно находились вне юрисдикции этого говнюка. Жестом предложив Джесс присесть на диван, адвокат расположился напротив. Диваны были кожаными и скрипучими. И это ничуть не добавляло атмосфере шарма. Джонс ерзала на месте, пока Донован раскладывал бумаги на низком стеклянном столике. — Как видите, мы даем гарантии. Это ваш контракт, это информация, известная моему клиенту, а это — чек. Сумма весьма круглая, на эти деньги вы сможете обеспечить свою дочь и пройти курс реабилитации для восстановления опеки. Не удивляйтесь, мой клиент не нанял бы вас, не наведя справок. Увидев сумму, Джессика присвистнула. Если она возьмет работу, то станет обеспеченной. Если нет, то спасет Сорвиголову от расправы и подвергнет опасности жизнь Денни. Последнее ей, в отличие от первого, не улыбалось. Кто такой Сорвиголова, она не знала. Он для нее чужой. И пусть это неправильно, но когда-то она пообещала, что сделает все для того, чтобы уберечь Дэниелу от опасности, даже если для этого придется поступиться чьими-то моральными устоями. — Эта сумма — аванс на текущие расходы. Второй чек получите по окончании работы. Сроки не ограничены четкими рамками, но и не тяните. Иначе — вы помните — ваша дочь… — Где мне подписать?Бар «У Джоззи», 18:37
Бывший самый криминальный район Нью-Йорка менее криминальным не стал. Судя по всему, в баре старушки Джоззи Джессика была единственной, кто не прихватил с собой оружие. Конечно, если не брать в расчет суперсилу. Но Джесс не собиралась ввязываться в какие-либо потасовки — она решила начать слежку за Дьяволом Адской Кухни с поисков в ней годного бара. «У Джоззи» был той еще дырой с устоявшейся клиентурой из нарколыг и убогих говнарей позеров-байкеров. В общем, место что надо, уютное. Джессика пила маленькими глотками дешевый бурбон, сидя за стойкой, и обдумывала, во что вляпалась. Ситуация напоминала говно, упакованное в красивый фантик. После подведения итогов все обстояло не лучшим образом. Ее дочери угрожают, работа не из легких — Сорвиголова, говорят, не промах — причем работать она должна на жирного ублюдка, сидящего в тюрьме, а за это получит всего-навсего довольно крупную сумму денег. — Дерьмо… Повторите!Квартира Лэнга, 11:04 ночи
На ужин была бы китайская лапша с курицей, если бы Джессика соизволила к нему явиться. Лэнг нервно стучал палочкой по столу, ожидая ее уже который час, и уже почти не надеялся, что она придет. Джесс так внезапно вновь ворвалась в его жизнь, так почему бы ей внезапно вновь не исчезнуть? Палочка жалобно хрустнула в руке Скотта. Время неумолимо приближалось к полуночи. «Буду ждать еще пятьдесят пять минут», — подумал он, выбрасывая китайскую еду в мусоропровод. Аппетит пропал. Скотт еще раз прошелся по квартире, поправил покрывало на кровати, подушки на диване и стопку книг на столе. Ровнее поставил стул, тщательно вытер чистый стол. Время тянулось очень медленно. Дурное предчувствие комом засело в горле. Пять лет назад он по уши влюбился в эту женщину, потому что, как бы банально это ни звучало, она была не такой, как другие. Не потому, что обладала суперспособностями, и даже не потому, что могла перепить любого мужика, а потом виртуозно послать его нахуй. Скотт, по правде, до сих пор не знал, почему. И ему пришлось отступить, чтобы не разрушить случайно возникшую вокруг ребенка семью. Он часто думал, как бы все обернулось, будь это его ребенок, как он был бы счастлив, став отцом... однако что уж тут теперь гадать, ведь все это — лишь глупые несбыточные мечты. «Запру дверь через полчаса», — подумал Скотт, выставляя стаканы на полку в ровную шеренгу. Он нервничал. Он очень хотел, чтобы она вернулась к нему, и… Дверь тихо открылась. Лэнг подпрыгнул на месте и тут же ринулся навстречу. — Ты пришла… — начал было он, но запнулся, увидев то, что никогда не видел, — слезы Джессики — и растерялся. — Что… что случилось? Она не ответила, не двинулась с места. Слишком тяжелый, слишком неудачный день, хотела сказать она, но не смогла. Он порывисто обнял ее, и она расплакалась, размазывая слезы по его футболке. Когда она затихла и дыхание выровнялось, Скотт осмелился поднять ее лицо за подбородок и нежно поцеловать в губы. Джессика зажмурила глаза, чтобы не расплакаться снова, и робко обняла его за талию. Она бы хотела почувствовать что угодно, но только не ту обиду, которая заставила ее разреветься, как школьницу. Может быть, почувствовать себя нужной или хотя бы не таким дерьмом, каким она себя считала. Лэнг ее такой не считал. Кожанка и промокшая от слез Джессики футболка Скотта полетели к чертям. Голубые потертые джинсы остались на полу где-то на полпути к спальне. Вторые — его, — звякнув тяжелым ремнем о пол, остались у входа. Лэнг был нежен и аккуратен, будто Джесс — ваза какой-нибудь там династии Минь черт знает какого века из какого-нибудь хитровыебанного музея, мучил ее своей невообразимой нежностью, а по ее щекам градом лились слезы. Лэнг по умолчанию знал, что ей нужно, лучше, чем она. Он целовал каждый сантиметр ее тела, снимая с нее последние детали одежды, заставляя ее чувствовать себя ценной, необходимой. Такой она и была для него. Он ждал ее пять лет, ждал весь день и больше ждать не собирался.