Unveil

…Я ставлю на стол чашку и морщусь от того, что звук получается слишком громким. Бушевавшее внутри еще буквально полчаса назад раздражение понемногу начинает проходить и, поглядывая на спину усевшегося на подоконнике Джузо, я начинаю думать о том, что ссориться было глупо. Во-первых, причина — сущий пустяк, во-вторых, день сегодня не самый радужный для нас обоих. Через час мы должны отправиться в больницу, как и планировали, а идти туда в гробовом молчании — не лучшая идея. Еще несколько секунд я просто гипнотизирую горячий кофе в чашке, не желая принимать очевидный факт. Если хочу помириться, то делать это придется самой. Казалось бы, какие проблемы? Просто признать, что оба были не правы и зарыть топор войны до следующего раза. Разве так сложно для двоих взрослых? Проблема в том, что взрослый в этой комнате только один, и сложившаяся тенденция ему надоела до зубного скрежета. Отставив кофе, к которому так и не притронулась, я направляюсь в спальню, где хватаю брошенный на кровать пиджак, а потом возвращаюсь на кухню. И вовсе не сдаюсь. Просто Джузо сидит там в одной майке, а на улице сегодня довольно холодно. Да, когда-нибудь я напишу книгу под названием «Тысяча и одно оправдание вашей бесхарактерности», знаю. Подойдя к Сузуе, накидываю пиджак ему на плечи и честно собираюсь вернуться к недопитому кофе. Джузо касается моих пальцев своими. И почему-то этого всегда достаточно. Все-таки сдаюсь. — Давай мириться, — со вздохом предлагаю, присаживаясь рядом. — Надо вытащить тебя с этого окна, а то замерзнешь. Он кивает и слегка улыбается, но вместо того, чтобы покинуть свой извечный насест, заставляет меня подвинуться ближе и прижимается губами к плечу. Легко целуя бледные пальцы, я начинаю придумывать название будущей книги… Первое пробуждение получается смутным, и я бы, скорее всего, подумала, что мне померещилось. Но потом добрый доктор сообщит, что оно действительно было. Я помню только белый потолок перед глазами и судорожную попытку избавиться от дурацкой прищепки на пальце, которая отсчитывает пульс. На писк приборов сбегаются люди, а потом мир опять меркнет. Второй раз оказывается более удачным, я просыпаюсь в тот момент, когда в палату кто-то заходит. Может, меня будит открывшаяся дверь, не знаю. Передо мной мелькают люди в белых халатах, но я не могу их рассмотреть. Зато взгляд цепляется за знакомую фигуру, виднеющуюся в коридоре. Кто-то идет туда, чтобы закрыть дверь, и я хочу попросить, чтобы этого не делали, но очень болит горло. Тяну руку в ту сторону, однако чувствую легкий укол в другое плечо, и опять засыпаю. В третий раз я просыпаюсь окончательно. Первое, что вижу после пробуждения, — снова белый потолок. Щурясь от яркого света, несколько раз моргаю, чтобы привыкнуть и, возможно, стряхнуть странное оцепенение, царящее в голове. Одна четкая мысль все же всплывает: это точно не мой дом. Испугавшись своего открытия, дергаюсь, чтобы встать, и тут же из горла вырывается болезненный стон. Такое ощущение, что на простое движение отзывается каждая мышца, будто тело пинали несколько часов кряду. — Шика! В поле зрения возникает испуганная сестра. Она в панике смотрит на пульт с несколькими кнопками, явно не представляя, какую из них нужно нажать. — Блин, не помню, — раздраженно бормочет Ками и откладывает вещицу в сторону. Осторожно тронув меня за плечо, она говорит: — Полежи спокойно, ладно? Я сбегаю и позову доктора. Повернув голову, смотрю ей вслед. Когда закрывается дверь палаты, мозг просыпается окончательно, а с ним и память. И вот теперь становится действительно плохо. Я закрываю глаза, делая глубокий вдох и медленный выдох. Так, спокойно, это больница, я жива, и все позади. А еще погиб следователь, были убиты несколько гражданских. И мой друг, скорее всего, мертв. Сцепив зубы, зажмуриваюсь сильнее, а потом пытаюсь встать. Больно. Получается только немного приподняться. На предплечье надет какой-то странный черный рукав от большого пальца до локтя. Он охватывает руку очень плотно и, кажется, слегка вибрирует. Оттянув ворот больничной рубашки, вижу повязку, закрывающую рану на плече, и кучу синяков на бледном теле. Вот их и не хватало. Снова застонав, с раздражением дергаю за провод датчика, фиксирующего пульс. — Не снимайте, — с порога предупреждает светловолосый мужчина в белом халате с папкой-планшетом в руках и жизнерадостно добавляет: — Мы ведь не хотим слышать противный писк той штуки в углу и то, как на меня орет мой начальник. Он улыбается и широким шагом подходит к кровати, бросив быстрый взгляд на экраны приборов. Следом за ним в палату возвращается Ками и, к моему удивлению, наша бабушка. Она о чем-то спрашивает, но я не вслушиваюсь, взгляд направлен ей за спину. Джузо закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, ничуть не беспокоясь о том, что кто-то может войти и толкнуть его. Сузуя смотрит на меня, но по лицу невозможно понять, злится он или просто рад видеть свою глупую подчиненную. Мне хочется попросить всех остальных выйти, но доктор привлекает мое внимание, прикоснувшись к странному устройству на руке. — Полагаю, вы хотите узнать, что это, — бодро осведомляется он, заметив интерес. Решив, что лучше всего сейчас будет поговорить с ним, чтобы потом нас с Джузо оставили наедине, киваю и присматриваюсь к бейджику. Доктор Саито вздыхает и проникновенно шепчет: — Признаться, я бы тоже не отказался узнать. И смотрит в сторону Сузуи. Некоторое время тупо пялюсь на жизнерадостного врачевателя, потом перевожу взгляд на начальника и с подозрением уточняю: — Профессор Чигьо что, тестирует на мне свои игрушки? Джузо пожимает плечами, излучая серьезность, но я вижу, как уголки губ дергаются. — Ваш командир дал разрешение, — говорит доктор, сверяясь со своими бумажками. — Поскольку вы предоставили ему право подписи со всеми вытекающими, этого согласия было достаточно. Все верно, мы оформили нужные доверенности еще два года назад, придя к выводу, что так будет лучше всего, поскольку родственников у Джузо нет. Я тоже даю ему право принимать за меня решения в случае непредвиденных обстоятельств. Вот как сейчас. Моя родня, судя по взгляду бабушки, не сильно довольна, но мне до сих пор кажется, что мы все сделали правильно. Даже когда бросаю взгляд на странное беспроводное устройство. — Первый раз работаю с CCG, — заявляет доктор Саито, усмехнувшись. — Суровые ребята, столько всяких законов у них странных. Насчет этой… штуки? — неуверенно уточняет он, глянув на Сузую. Тот снова пожимает плечами, не собираясь посвящать его в детали. — Так вот, насчет этой штуки могу только сказать, что она лучше всего, что мы могли бы вам предложить. Тот забавный профессор сказал, что его изобретение ускорит лечение перелома. — Саито-сан опять сверяется с записями и добавляет: — Сократит его вдвое, понадобится только месяц. Всего-то. Надо будет поболтать с профессором и спросить, что он навесил на мою руку. — Сейчас мне нужно провести небольшой осмотр, поэтому я прошу всех покинуть палату, — добродушно улыбаясь, говорит доктор и подмигивает мне. — Камико, подожди в коридоре, — произносит бабушка, изящным движением тонких пальцев поправив и без того идеальную прическу. — Я имел в виду, что выйти должны все, — растерянно поправляет Саито-сан. — Исключено, — чеканит мадам Кэтрин, прожигая его своим фирменным взглядом. Она смотрит на Джузо, и я впервые вижу между ними подобное единодушие, потому что он кивает и заявляет: — Как командир отряда, я имею полное право здесь находиться. А ее, — Джузо указывает в сторону бабушки, — вы все равно не сможете выставить. Нет такого закона в CCG, на который он ссылается, но я благоразумно молчу. Мысль о том, что Сузуя выйдет из моего поля зрения, мне совсем не нравится. Саито-сан жалобно смотрит на Ками, та милостиво покидает палату, после чего Джузо снова становится подпирать дверь. — Ладно, давайте поговорим сначала о вашем самочувствии, — примирительным тоном произносит доктор. — Сейчас что-то болит? Тошнит? Может, голова кружится? — Все болит, не тошнит, не кружится, — монотонно перечисляю, прислушиваясь к ощущениям. — Что, совсем все болит? — деловито уточняет он. — Шея болит, плечо болит, остальное тело просто ноет. — Тело ноет от ушибов, — поясняет Саито-сан, делая пометки. — На шее есть характерные синяки. Вас… пытались задушить? — Он явно ждет ответа, но объяснять ему все в подробностях не хочется. Вместо меня подает голос Джузо и подтверждает догадку доктора. Тот кивает и, записав что-то, продолжает: — Я скажу, чтобы вам укололи еще одну дозу обезболивающего. Меня беспокоит плечо. Насколько я понимаю, на вас напал гуль. Кстати, первый случай в моей практике. О чем я?.. Да, плечо. Ничего жизненно важного не задето, но мне пришлось удалять из раны кусочки плитки, да и выглядит она очень… аккуратно. — Не все гули пытаются разорвать жертву на части, — привычно начинаю разжевывать очевидное, морщась от боли в горле, но потом просто говорю: — Эта рана не из-за гуля появилась, вернее, не совсем. — Тогда… — Это было лезвие, — внезапно произносит Джузо. Мы с доктором поворачиваемся к нему. — Куинке. Она сама себя порезала, чтобы ранить гуля. — У меня не было выбора, — тихо поясняю и перевожу взгляд на потолок. — Лучше так, чем быть задушенной. — Понятно, — задумчиво бормочет Саито-сан, и по нему отлично заметно, что ничего ему не понятно, но он видит, что лучше не спрашивать. Посветив мне в глаза фонариком, отодвигает воротник и осторожно отгибает края повязки, чтобы взглянуть на рану. — Ваше начальство хотело перевести вас в другую больницу, но здесь я уже настоял на своем и заявил о невозможности транспортировки. Забрать моего пациента… Да вот еще. Зря, что ли, вторые сутки тут сижу? Когда тот человек вас принес, у меня как раз смена заканчивалась, и… — Человек? — переспрашиваю, осознав смысл сказанного. — Какой человек? — Странный, — со вздохом отвечает Саито-сан. — Как еще можно назвать того, кто вваливается в больницу в четыре часа утра с окровавленной девушкой на руках? И сам весь в крови. Но он-то стоял, а ваше состояние вызывало немалые опасения, поэтому я и занялся вами сначала. А парень сбежал, пока я раздавал указания. — Камеры в холле есть? — уточняю, пытаясь встать, но он удерживает меня на месте. Туман, который до сего момента расстилался в голове, исчез в одно мгновение. — Мне нужны записи того случая, это очень важно. Я смотрю на Джузо, тот вытаскивает из кармана мобильник и начинает кому-то звонить. — Шика, что происходит? — строго спрашивает бабушка. Помня о сообщении в CCG, я даже не сомневалась, что меня нашел приехавший отряд. Но если на пороге больницы появился человек со мной на руках? Может ли быть, что?.. Он все-таки выжил? Какое еще объяснение тут придумать? Я закрываю глаза и пальцами здоровой руки сжимаю переносицу, предварительно случайно стукнув по ней дурацкой прищепкой, чтобы не разреветься прямо здесь. Саито-сан терпеливо ждет, пока я снова обрету способность нормально общаться, потом задает еще несколько вопросов и только после этого начинает подробно объяснять, что со мной. Рана в плече, синяки на шее, несколько ушибов, сломана рука. О последнем позаботился наш добрый профессор Чигьо, и с ним я совершенно точно свяжусь в ближайшее время. В больницу меня доставили в бессознательном состоянии, с того момента я прихожу в себя третий раз. Первые два были незапланированные, поэтому мне вкалывали лекарство. Нынешняя слабость обусловлена кровопотерей и действием препаратов, которые уже потихоньку выводятся из организма. Я слушаю вполуха. Мысли полностью занимает информация о загадочном человеке, который принес меня сюда. Могло ли сердце биться так слабо, что я просто не услышала? В том состоянии немудрено. А дыхание? Гулям обязательно дышать? Ведь так? Или снова моя ошибка? Мне срочно нужны записи с камер больницы и эксперт, разбирающийся в физиологии гулей. С профессором Чигьо придется связаться даже раньше, чем я планировала. — Вы закончили осмотр? — интересуется Сузуя. — Да, но… — Оставьте нас, нам нужно поговорить, — твердо произносит Джузо и, подумав, добавляет: — Пожалуйста. Как ни странно, к его словам прислушиваются. Выходит даже бабушка, но выражение ее лица красноречивее некуда. Нотации будут прочитаны в полном объеме, как только я хоть немного приду в себя, а Сузую, как обычно, выставят крайним. Джузо закрывает дверь и еще некоторое время стоит возле нее. Я хочу что-нибудь сказать, но даже не знаю, с чего начать. Извиняться? Оправдываться? Жаловаться? До этого момента, когда мы остались наедине, я как-то не задумывалась о том, каково было ему. Да, он вытворял вещи и похуже, заставляя меня чуть ли не седеть от страха за него, и всегда удивлялся, откуда столько возмущений с моей стороны. Ведь все было четко рассчитано. Достаточно просто вспомнить, как он намеренно обвалил под собой два этажа. Но дело в том, что чувства Джузо ко мне до сих пор носят оттенок какой-то болезненности, и вряд ли ему понравилось известие о моем ранении. — Ты мне все расскажешь, — спокойно говорит Сузуя, подходя к кровати. — Все, до самой мелкой детали. Но позже. Последняя фраза звучит тогда, когда я уже собираюсь извиняться за собственную безалаберность. А потом он скидывает тапочки и как ни в чем не бывало ложится рядом, прижимаясь лбом к здоровому плечу. — Рей, прости, — шепчу я, пытаясь подвинуться так, чтобы ему было удобнее. — Лежи тихо, — просит он. — Все из-за моей безалаберности… — Я же сказал: тихо. — Мне нужно было раньше… — Шика, — резко обрывает Джузо, подняв голову. Взгляд не предвещает ничего хорошего. — Помолчи. Сузуя не просто злится, он в бешенстве, но ярость направлена отнюдь не на меня. Теперь вопросов становится еще больше, но отвечать на них пока никто не настроен. Я молчу, как и просили, но внутри, где-то на уровне плеча, все равно свербит настойчивое желание попросить прощения. Оно скребется, не переставая, хоть в произошедшем я виновата лишь отчасти, потому что вовремя не смогла сложить все знаменатели. И отправилась ловить Нарито вместе с Джо, не предупредив начальника. Еще из-за меня погиб следователь. И несколько простых людей. Плюс ко всему я заставила Джузо волноваться. — Можно говорить? — спрашиваю, выждав несколько минут. — Попробуй, — хмыкнув, разрешает Сузуя. — Ты злишься? — Ханбее скоро привезет твой ноутбук, — вместо ответа сообщает Джузо и ерзает, прижимаясь теснее. Его движения отдаются болью в раненом плече, но я пытаюсь не подавать виду. — Он первый останется тебя охранять. Я не сплю слишком долго, поэтому моя реакция притуплена. — Охранять? — тупо повторяю, глядя в потолок. — Мы нашли твой диктофон. И сняли записи с камер на станции. Так он все это видел? Теперь понятно, откуда столько злости. Хотя, нет, не совсем понятно. В голову закрадывается страшная догадка, и я тут же спрашиваю: — Сколько трупов гулей было на станции, когда вы приехали? — Недостаточно, — коротко отвечает Джузо. Черт возьми. Да вы смеетесь надо мной, лезвие ведь вошло прямо в череп! Как он мог выжить? На тот момент Тиба был ослаблен боем, он ведь уже даже не мог использовать кагуне, пытался задушить меня руками. — Твоего друга среди них тоже не было, — говорит Сузуя, приподнимаясь. Он садится ко мне лицом, скрещивая ноги, и я сгибаю колено, на которое тут же опираются его руки. — Мори Шинджи погиб. А у этого Тибы неплохая регенерация, судя по всему. — Джузо ухмыляется, глядя куда-то в пустоту, и шепчет: — Это хорошо. — Хорошо? — уточняю, с подозрением рассматривая откровенно маньячное выражение лица командира. — Очень, — подтверждает Сузуя, упираясь подбородком в сложенные на моем колене руки. — У меня есть к нему дело. А теперь расскажи мне все. — Скоро ведь должен придти Ханбее, — робко возражаю, но Джузо спокойно прерывает: — Я сказал ему не торопиться, так что время у нас есть. Спорить и напоминать, что записи камер нужны мне срочно, не решаюсь. Несмотря на внешнее спокойствие, по глазам вижу, что Сузуя все еще дико зол. Я не боюсь его, нет, но отлично знаю, что в подобном состоянии он может внезапно забыть про весь свой личностный рост и сорваться на окружающих. Поэтому желания возражать не возникает, и я начинаю расписывать свои злоключения. Нас прерывают лишь раз, когда медсестра приходит вколоть мне обезболивающее. Очень вовремя, потому что я всерьез задумывалась о том, чтобы попросить Сузую сходить за доктором. Джузо, кажется, только сейчас вспоминает, что нечувствителен к боли здесь только он, и под удивленным взглядом девушки спрыгивает с кровати, после чего подвигает к ней стул. Я дожидаюсь, когда нас снова оставят вдвоем, и прошу его вернуться обратно. — Тебе же больно, — с сомнением протягивает он. — Совсем чуть-чуть, — быстро вру и даже пытаюсь улыбнуться. Джузо мне не верит и обходит кровать, становясь со стороны пострадавшего плеча. Он беззастенчиво оттягивает воротник больничной рубашки, чтобы потом отклеить повязку и посмотреть на рану. Поморщившись, заявляет, что останется шрам, и возвращается на прежнее место, все-таки садится на кровать, правда, на самый край. Взгляд его теперь постоянно обращается к плечу. Из-за того, что Сузуя не чувствует боль, он периодически забывается, и про осторожность ему нужно напоминать. — Рей… — Дальше, — обрывает он меня, снова не давая возможности извиниться. Послушно продолжаю, понимая, что лучше закончить сейчас, пока здесь еще никого нет. Джузо обдумает все произошедшее и скажет версию, которой мы будем придерживаться, ведь этим делом все еще занимается и другая команда. Рассказ получается сухой, лишенный всяких эмоций. На них просто нет сил, глаза начинают закрываться еще на половине истории, но я терпеливо расписываю, как мы накладывали лангету в кабинете, как поздно мне в голову пришла мысль о сообщении, как Джо принял на себя удар, предназначенный вовсе не ему. На последнем предложении голос все-таки срывается, и я замолкаю, мысленно цепляясь за надежду на то, что он все еще жив. Сузуя не торопит, ждет, пока я снова смогу говорить. Он отлично знает, что стоит ему попытаться как-то меня успокоить, и станет только хуже. Под конец я чувствую себя абсолютно вымотанной и едва удерживаюсь от того, чтобы заснуть. Джузо молчит, о чем-то задумавшись, а рука по старой, почти забытой, привычке тянется к швам под губой. Делаю слабую попытку остановить его, схватив за рукав пиджака. Сузуя замирает, удивленно глядя на меня. — Не дергай их, — прошу я, не отпуская. — Значит, трое, — задумчиво говорит он, легко стряхнув мои пальцы. — Нарито, неизвестный информатор, который работал с Тибой, и сам Тиба. Последний меня интересует больше всего. — Что ты собираешься делать? — Естественно, найду всех троих. И приставлю охрану к твоей семье. Отца не пустили к тебе из-за того, что побоялись какой-то инфекции, он все еще болеет. И все равно ждет в коридоре. А Тиба… Если он так одержим местью, значит, дам ему шанс. — Сузуя усмехается и запрокидывает голову, глядя в потолок. — Посмотрим, как долго продержится его регенерация. — Ты ведь не собираешься его пытать? — с подозрением спрашиваю, но уже и так знаю, что собирается и с наслаждением превратит гуля в подушечку для иголок. Джузо жутковато посмеивается и смотрит на меня. Неожиданно он наклоняется, опираясь руками на подушку по обе стороны от моей головы, и прикасается лбом к здоровому плечу. Я кладу ладонь ему на затылок, легко взъерошив волосы. Только сейчас начинаю чувствовать, насколько сильно он напряжен, будто вытянутая струна. Бьюсь об заклад, если в дверь сейчас постучится кто-то неугодный, Сузуя сорвется. И все из-за меня. — Рей, прости, — тихо говорю я и, повернув голову, целую его в висок. — Мне жаль, что заставила тебя волноваться. — За что ты постоянно извиняешься? — спрашивает он и тянет вниз ворот рубашки, чтобы иметь возможность прижаться к коже. — Мы все ошиблись. Шинджи нарушил мой приказ и ушел за тобой, он сам виноват. Твой друг, скорее всего, жив. Или ты из-за раны? — В том числе, — шепчу, вдыхая такой родной запах конфет, к которому сейчас примешивается еще один, едва ощутимый. В больнице все пахнет больницей. — Уж ты-то знаешь, что я тебя пойму, — насмешливо замечает Сузуя. — Я просто вспомнила, что часто ругалась, когда ты так делал, но даже не задумывалась, что другого выбора действительно могло не быть. — Честно? У меня он всегда был, просто иногда проще и быстрее подставиться. Я всегда знал, что в итоге выйду победителем. Это у тебя не было другого выбора, сработал инстинкт самосохранения. Я таким не страдаю. — Напомни мне, за что я тебя люблю? — сердито прошу, глядя в потолок. Джузо слегка прихватывает зубами кожу на плече. — Ну да, за это, спасибо. Давай просто найдем Тибу? Так, как всегда делали. Обычная охота за обычным гулем. — Нет, — жестко отрезает Сузуя. — Он сам сделал охоту личной. Месть мне? Из всех возможных вариантов Тиба выбрал худший. И он заплатит. Как и все, кто помогал ему. А если ты еще раз попытаешься извиниться, я укушу тебя сильнее. Будешь лечить и второе плечо. — Ты просто прелесть, — бормочу я, закрыв глаза. Идиллию нарушает бесцеремонно распахнувшаяся дверь. Сначала думаю, что бабушка все-таки не выдержала, но в палату заходит следователь Мацуи. За ним семенит невысокий коренастый паренек, который, заметив мой взгляд, складывает руки в молитвенном жесте, извиняясь за своего начальника. Имени его я не помню, но он мне уже нравится. Деликатно кашлянув, стучу пальцем по спине Джузо, дабы привлечь внимание к гостям. — Вас не учили стучать? — подозрительно спокойно интересуется Сузуя, поднимаясь. Он спрыгивает с кровати и бросает взгляд в сторону Мацуи-сана, и на месте последнего я бы писала завещание, потому что алые глаза излучают концентрированную ненависть. — Мне нужно допросить вашу подчиненную, — решительно заявляет следователь, нависая над Джузо. — Не сегодня, — бросает Сузуя и поворачивается к нему спиной. — Это не вам решать. — Это решаю только я. Шика еще слишком слаба. Мой заместитель даст вам знать, когда что-то изменится. — Меня не устраивает такой ответ, — раздраженно произносит Мацуи-сан и, видя улыбку на лице Джузо и то, как его рука дернулась в сторону протеза, я понимаю, что надо срочно что-то делать. — Сузуя-сан, позвольте мне побеседовать со следователями, — осторожно прошу, стараясь ничем не выдать усталости. — Нет, — твердо говорит он, качнув головой. Весь его вид вызывает желание мимикрировать под местность и больше никогда в жизни не подавать голос без разрешения. — Вам лучше уйти. Мы свяжемся с… — Ваши действия недопустимы, — презрительно цедит Мацуи-сан, отмахиваясь от собственного подчиненного. — Вот как? — с усмешкой бормочет Сузуя и поворачивается к нему. — Почему же? — Вы позволяете личным отношениям влиять на них. — Да я и не отрицаю, — пожав плечами, заявляет Джузо и складывает руки на груди. Ну, хоть ножи не достает. — Подобное поведение недостойно следователя, — продолжает Мацуи-сан, сжимая кулаки. — Ваша подчиненная мешает моему расследованию. — Вашему расследованию, — задумчиво повторяет Сузуя. — Гуль был почти у нас в руках, но вы!.. — Следователь Мацуи, мы оба знаем, что в руках у вас был разве что блокнот. Разговор окончен. Вы знаете, где дверь. — Джузо наклоняет голову набок. Не знаю, какое выражение у него сейчас на лице, но решимость мужчины тает на глазах. Его подчиненный и вовсе отступает назад. — Не заставляйте меня вас провожать. Поверьте, вы этого не хотите. — Мне нужно провести допрос, — упрямо продолжает Мацуи-сан. — Я был вежливым, — говорит Сузуя, бросив на меня взгляд через плечо. — Ты видела. Я пропускаю момент, когда он успевает достать нож. Джузо все еще таскает их под рубашкой в некоторых случаях, и нападение на его девушку — как раз такой случай. Остается только радоваться, что он не взял Джейсона, потому что в следующую секунду лезвие Скорпиона уже вонзается в стену рядом с дверным косяком. А значит, пролетело оно в опасной близости от следователя Мацуи. Мужчина выглядит ошарашенным, он оборачивается и смотрит на рукоять торчащего ножа. — Как думаете, сколько их у меня? — спрашивает Джузо, вращая между пальцами следующий. — Я заставлю вас уйти, хотите вы этого или нет. — Что вы себе позволяете? — зло выдыхает Мацуи-сан, но все-таки отступает на шаг. Ну вот опять. Сузуя уже выкидывал пару раз нечто подобное, и мне приходилось составлять кучу объяснительных, где говорилось о внезапно треснувших стенах. Сейчас Джузо раздражен до предела, и следователю из одиннадцатого района очень повезет, если он отделается только испугом и возмущением. Надеюсь, что у него хватит ума не лезть дальше, иначе потом придется долго и обстоятельно врать. Я Джузо сейчас точно не смогу остановить, он меня не послушает. — Что здесь происходит? — удивленно спрашивает Коори-семпай, застыв на пороге. Я откидываюсь обратно на подушку, попытка приподняться все равно была не самой удачной. Уи по очереди обводит взглядом каждого из участников конфликта, задерживается на ноже в руке Сузуи и смотрит на Скорпиона, застрявшего в стене. — Что, опять внезапные трещины? — с сомнением уточняет семпай, глянув на меня. — Следователь особого класса Уи, мы здесь для допроса, — говорит Мацуи-сан и представляет себя и своего подчиненного, благоразумно опустив пока инцидент с ножами. — Допроса? Надеюсь, вы не разрешили, кандидат в особый класс? — интересуется семпай, проходя в палату. Он на ходу выдергивает Скорпион и подает его Джузо рукоятью вперед. — Как видите, — усмехнувшись, отвечает Сузуя. — Тогда почему вы до сих пор здесь? — холодно произносит Уи, обернувшись к застывшим гостям. — Согласно официальным договоренностям между кандидатом в особый класс Сузуей и Сакураи Шикой, он имеет право принимать решение в подобных ситуациях. Спорить со следователем особого класса Мацуи-сан не может, и он это отлично понимает. Судя по взгляду, жалобу все-таки напишет. Очередная бумажка канет в небытие, а вот слухи, недавно поутихшие, снова воспрянут, можно не сомневаться. Когда следователи из одиннадцатого района покидают палату, я прикрываю глаза, чувствуя себя безмерно уставшей. — Может, вы уже поженитесь? — с тоской предлагает Уи, подвинув стул. — Эти ваши официальные договоренности сбивают людей с толку. — Я был вежливым, — невозмутимо сообщает Джузо. — Он был вежливым, — с готовностью соглашаюсь и смотрю на семпая. — Вы себе не представляете, как я рада вас видеть. — Охотно верю, — со смешком отзывается он и переводит взгляд на Сузую. — Тебе бы поспать. Выглядишь ужасно, я лишь удивляюсь, почему этот следователь не бежал отсюда с воплями. Джузо не отвечает, убирая ножи обратно под рубашку. Уи прав, вид у него сейчас не самый благоприятный. Чем-то он мне напоминает того светловолосого парня с вечными синяками под запавшими глазами, которого я встретила почти три года назад. — Рей, тебе правда нужен отдых, — осторожно говорю, стараясь унять нервную дрожь после сцены со следователем Мацуи. — Я посторожу ее, — с улыбкой произносит Уи и нарочито заботливо поправляет одеяло. — Убежать она отсюда все равно не сможет. Иди домой и поспи. — Я могу спать здесь, — угрюмо заявляет Сузуя. — На полу? — скептически уточняет семпай, осматриваясь. — Джузо, иди. Я останусь здесь до твоего возвращения, честное скаутское. — Вы и скаутом-то не были, — невинно напоминаю, закатив глаза. — Даже если б в Америке жили, вас бы все равно не взяли. Уи делает вид, что обиделся. Сузуя смотрит в одну точку на стене, не торопясь соглашаться. Общими усилиями нам все-таки удается его уговорить и отправить домой отсыпаться. Джузо не верит никому, но отлично знает, что семпай обо мне позаботится, поэтому уходит. — Ты меня напугала, — спустя несколько секунд после того, как закрывается дверь, говорит Уи, двигая стул ближе. — Нас всех. В особенности, Сузую. Что произошло? — Я бы с удовольствием рассказала вам все прямо сейчас, но боюсь заснуть в процессе, — виновато бормочу, еле держа глаза открытыми. — Простите, семпай. — Ничего, — мягко произносит Коори, касаясь пальцами синяков на шее. — Спи. — Скоро придет Ханбее и принесет мой ноутбук, мне он очень нужен, мне нужны записи с камер больницы, — сбивчиво пытаюсь объяснить, но Уи просто кивает. — Я разбужу тебя, — обещает он. И, конечно же, врет.