Unveil

…Темно. Я сижу возле стены, опираясь ладонями о землю. Под пальцами чувствуется прохладная трава и какие-то острые камешки в ней. Камешки ли? Подняв руку, пытаюсь рассмотреть, что там, но не выходит. Подношу ее поближе к лицу. Не камешки, а осколки костей. Они впиваются в ладонь, и из каждой ранки течет темно-красная кровь. Открытие совсем не пугает, мне не больно, даже не страшно. Что я вообще здесь делаю? И где это — здесь? Держась за стену, встаю и пытаюсь осмотреться. Будто по команде вспыхивают фонари, один за одним. Какой-то тоннель. Выглядит совсем как тот, что был под мостом. Только не видно ни конца, ни края. Вдали замечаю что-то на земле и иду вперед. Тело? — Нравится? — насмешливо интересуются позади. Голос не вызывает удивления. Сейчас мне кажется, что он всегда там был. — Шинджи, — неуверенно зову я, оборачиваясь. Парень стоит совсем рядом, наклонив голову. Когда он ее поднимает, вижу, что вся его шея залита чем-то красным. Странно, ведь горло выглядит нетронутым. Мори улыбается, но не так, как обычно. Зло. — Больно, наверно, — произносит он, кивком указывая вниз. Проследив за его взглядом, вздрагиваю. Правая рука неестественно изогнута, из нее торчит окровавленная кость. Только боли все еще нет. — Что происходит? — шепчу, посмотрев на Мори. — Кажется, именно этот вопрос я задал тогда, — задумчиво бормочет он и громко щелкает пальцами. — Точно. Но ты была слишком занята со своим дружком, чтобы ответить. — Шинджи, я… — Вот именно. Ты. Мир вертится только вокруг одного человека, — с ухмылкой протягивает парень, делая шаг вперед. — Тебя спасает Уи Коори, тебя спасает Сузуя, тебя спасает Сасаки, тебя спасает твой ручной гуль. Мир вертится только, — он снова приближается, но я не могу сдвинуться с места, — вокруг, — Мори толкает меня плечом, проходя мимо, и его голос опускается до шепота, — тебя. Шинджи наклоняется к моему лицу и спрашивает: — Не надоело? — Надоело, — сама не понимая, зачем, тихо говорю я. Повернувшись вслед за ним, разглядываю лежащее на земле тело. Его тело. Как такое может быть? Парень обходит меня и останавливается сбоку. — Возомнила себя великим детективом, — насмешливо говорит Мори. — И плевать, что люди пострадают, правда? За его словами следует резкий толчок в плечо, и вот я уже влетаю в стену. Шинджи оказывается рядом, заставляет выпрямиться и встать прямо. — Плевать, что пострадаю я, правда? — выдыхает он, нависая надо мной. — Неправда, — тихо говорю, делая слабые попытки вывернуться из его хватки, но он крепко держит меня за плечи. — Ты сам пришел туда, тебя не должно было там быть. — Как и людей на станции? — с усмешкой уточняет Мори. — Это случайность… — Вечная случайность, — закатив глаза, перебивает Шинджи. — Знаешь, а ведь твой друг мог меня спасти. Мог хотя бы попытаться. Но он предпочел дать мне умереть, чтобы воспользоваться суматохой и вытащить тебя. Забавно, правда? Парень отстраняется и дергает мою руку за собой, толкает вперед. Я падаю на колени возле тела и не могу отвести взгляда от широко открытых глаз. — А Рей, наверно, в восторге, — замечает Мори, присаживаясь рядом на корточки. Рей. Шинджи не может знать его имени. Значит, все нереально, значит, сон. Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть распростертого передо мной тела. Парня такая реакция не устраивает, он с силой хватает меня за плечо… — Вы же обещали разбудить, — укоризненно шепчу я, глядя на застывшего рядом Уи. Он убирает руку со здорового плеча, продолжая обеспокоенно всматриваться в мое лицо. Закрыв глаза, качаю головой. Бывали сны и похуже, этот хотя бы просто продиктован чувством вины. От него не страшно, скорее, противно. Потому что подсознание, говорившее за Мори, сказало правду. — Я хотел дать тебе поспать, — говорит семпай, возвращаясь на стул возле кровати. — Видимо, зря. — Видимо, — отстраненно повторяю, поворачиваясь в сторону двери. — Ханбее принес твой ноутбук, — произносит Уи, верно истолковав мой взгляд. Он указывает на тумбочку с другой стороны, где лежит большая черная сумка. — Диск с записями камер, которые ты просила, в маленьком кармане снаружи. Семпай встает и идет туда. Справедливо рассудив, что он сейчас подаст мне вожделенный компьютер, я пытаюсь кое-как приподняться, не беспокоя при этом правое плечо. Та еще задачка. Уи кладет ладонь на сумку, но не торопится ее открывать. — Прежде, чем получишь ноутбук и данные, ты расскажешь мне, как умудрилась загреметь в больницу, — холодно заявляет Уи, глядя на мои тщетные старания сесть. Подняв на него взгляд, чувствую себя загнанным зверем. Это при виде полудохлой подопечной он сменил гнев на милость и не стал давить на меня. Сейчас, наблюдая за моим рвением, Коори-семпай полон решимости узнать всю правду, что совсем не входит в наши с Джузо планы. История, которую мы представим общественности, не готова. Значит, придется импровизировать. Вряд ли семпай подозревает меня в связи с гулями, скорее, просто зол на то, что я пренебрегла безопасностью. Очень надеюсь, что именно так. — Рей вам ничего не говорил? — осторожно уточняю, глянув в сторону окна. Во время последнего пробуждения светило солнце, сейчас уже ночь. Сколько я проспала? — Нет. Я слышал, что камеры на станции были повреждены, поэтому восстановить точную картину не удалось. Вот и хорошая новость, спасибо, ребята. Не знаю, чья была идея, но точно поблагодарю потом лично. Я прошу семпая помочь мне сесть и позвать врача или кого-нибудь, кто сможет сделать укол, потому что плечо уже начинает болеть. Подозреваю, что во сне как-то дернулась, потревожив его. Уи выходит из палаты, а я судорожно начинаю придумывать достаточно правдоподобную ложь. Многочисленные тренировки дают о себе знать. Кому-то просто часто приходилось подделывать отчеты, чтобы не бросить тень на своего командира. Или тогда еще напарника. В палату семпай возвращается вместе с доктором, который твердо намерен провести осмотр. На всякий случай интересуюсь, сколько сейчас времени. А потом еще спрашиваю, всегда ли он проводит осмотры в два часа ночи. — Только во время дежурств, — жизнерадостно заявляет Саито-сан и умудряется выглядеть бодро даже с синяками под глазами. — И которое по счету у вас дежурство? — подозрительно уточняю, подавая ему руку с устройством профессора Чигьо. — Третье, — с усмешкой отвечает семпай, видя, что доктор не собирается признаваться. — Вы должны мне пообещать, что завтра выспитесь, — сделав максимально строгий в моем положении голос, говорю я. — Она всегда такая? — спрашивает Саито-сан, поворачиваясь к Уи. — Шика нянчится с пятью следователями, помешанными на работе, так что… да, всегда. Вот и нет. Ну, может, чуть-чуть. Да, наш отряд во время некоторых расследований забывает, что человеку нужно иногда спать и есть, поэтому приходится их пинать. — Насчет плеча ничего нового не скажу, — негромко произносит Саито-сан, осматривая рану. — Перевязку завтра сделаю сам. Ладно, ладно, после сразу пойду домой, — добавляет он, поймав мой недовольный взгляд. — Простите, что доставила вам столько хлопот, — со вздохом говорю я, наблюдая за тем, как он готовит инъекцию. — Нет проблем, — все так же радостно заявляет доктор. — Лучше скажите мне, как ваша рука? Я смотрю на черный рукав, в очередной раз задаваясь вопросом, что же это. Предплечье совершенно не болит, фиксация очень плотная, но не доставляет дискомфорта, пальцы сгибаются без проблем. Даже к едва заметной вибрации уже выработалась какая-то привычка, а времени прошло всего ничего. — Будто и не сломана, — отвечаю я, проводя пальцами по устройству. — Надеюсь, вы мне потом скажете, что это такое, — говорит Саито-сан. Самой бы узнать. Будет слишком нагло звонить профессору в два часа ночи? Думаю, смогу потерпеть до утра. Судя по взгляду Уи, скучать он мне точно не даст. Когда нас оставляют одних, я устраиваюсь максимально удобно и начинаю вдохновенно врать, чувствуя себя последней сволочью на планете. Никогда еще не выливала на семпая такой огромный ушат лжи, я вообще ему всегда говорила правду. Исключением стал тот случай в лесу, когда он застал меня с Масуми. Больше Уи ни о чем не спрашивал, поэтому сочинять не приходилось. Итак, у нас вырисовывается занимательная картина. Мне позвонил знакомый репортер и сказал, что ему пытаются всучить видео с последним нападением гуля в крысиной маске. Я попросила его назначить встречу и сорвалась к нему, оставив все дела на Шинджи. Злоумышленник, решивший нажиться на такой ценной информации, увидел мое удостоверение и быстренько пошел на попятную. Отдал телефон, который, по его словам, нашел и поспешил ретироваться. На видео я заметила странную личность, он был одним из свидетелей на предыдущем месте преступления. После позвонила Шинджи, по моим инструкциям парень узнал номер телефона и отследил его, а потом я попросила его мне помочь. Мы думали, что Нарито — обычный человек, поэтому просто отправились опросить его. Он зачем-то начал убегать, и было принято решение преследовать свидетеля, который оказался гулем и завел нас в ловушку. Мори храбро сражался, но был убит гулем в крысиной маске. — Твоей вины в этом нет, — заявляет семпай, когда молчание затягивается. По телу пробегает дрожь, я сжимаю губы в тонкую полоску. Слышать подобное от него сейчас вдвойне больнее, потому что он не знает и половины правды. — Шика? Я киваю, заставляю себя успокоиться и продолжаю. Что там у нас? Точно, следователь Мори был убит. Тиба собирался и меня на тот свет отправить, но вмешался другой гуль, а я отделалась сломанной рукой. Как мне стало понятно из разговора, у них намечались какие-то междоусобные разборки. Второй гуль обманом вынудил Тибу и его шайку отвлечься и утащил меня на станцию. Видимо, в качестве заложника, ага. Неудачливый мститель настиг нас, и произошел бой. Тиба одолел противника, пока я пряталась в кабинете и набирала сообщение, а потом погнался за мной. Он был уже изрядно ослаблен, даже не мог выпустить кагуне, поэтому пытался просто задушить жертву. Ничего лучше, кроме как проткнуть лезвием и себя и его, жертве в голову не пришло. Потом я потеряла сознание. — Больше ничего не помню. Прямо сочинение на тему «Как я провел лето». Если представлять, что все это произошло с кем-то другим, то даже почти не хочется выть в голос. — Значит, какой-то гуль решил отомстить Сузуе, — резюмирует семпай, постукивая пальцами по колену. — Сложный выбрал способ. — Он ведь прав, — говорю я и морщусь от своей вечной привычки пожимать плечами. Уи поднимает на меня удивленный взгляд. — Ну, посудите сами, я почти нигде не появляюсь одна в темное время суток, а днем нападать он не решился. Вот и попытался выманить, наверно. — Выманить, — задумчиво повторяет семпай и встает, начинает неторопливо мерить шагами палату. — Странно. — Что странно? — опасливо уточняю я, сцепив пальцы в замок. Надо же, даже так не больно. — Если он хотел тебя выманить, то зачем все эти убийства? С чего он взял, что вы клюнете и возьметесь за дело? — Семпай останавливается и поворачивается ко мне. — Кстати, а почему вы взялись за него? Я смотрю на Уи и не знаю, что ответить. Наспех состряпанная ложь совершенно не подготовила меня к такому логичному вопросу. Делом ведь занималась команда из одиннадцатого района, а тут вдруг врываемся мы. И на кой? Конечно, из-за Джо, но семпаю-то не расскажешь о нем. А он все еще продолжает сверлить меня внимательным взглядом, ожидая объяснений. Если быстро не придумаю что-нибудь, то рискую оказаться в еще большей заднице, чем сейчас. — Мы ведь уже сталкивались с гулем в крысиной маске, — говорю я, очень стараясь не отводить глаз. — Вот и решили помочь отряду Мацуи. — Сузуя убил того гуля. — Мы просто хотели перестраховаться. Всякое бывает, вы же знаете. — Верно. — Уи кивает и продолжает свои хождения. — Я читал медицинский отчет. Кто помог тебе наложить повязку на руку? — Повязку? — недоуменно переспрашиваю, а потом понимаю. Вот ведь черт. Неужели в этой организации ничего и никогда не держится в секрете? Что соврать на сей раз я просто не знаю, поэтому говорю правду: — Тот второй гуль. — Зачем? Снова этот пронизывающий взгляд, замаскированный удивлением. Он отлично помнит то, что увидел тогда в лесу, помнит, как я умоляла его не убивать гуля. И вряд ли когда-нибудь забудет. Да, Уи говорил уже после, что доверит мне свою жизнь. Жизнь — да. Но в его голове в подобных ситуациях всегда будет всплывать тот случай, и тут я не в силах что-либо изменить. Лучше бы болело плечо, а не то, что сейчас ноет внутри. От этого лекарства нет. — Откуда мне знать? — как можно более непринужденно отвечаю и поправляю и без того идеально сидящее на руке устройство. — Гуль не объяснял мне своих действий. Может, он один из тех, кто хочет мирного соседства с людьми? Семпай качает головой, но не пытается опровергать. Конечно, Уи не отрицает, что существуют гули, не желающие убивать ради пропитания. Это общеизвестный факт в CCG, но мало кто относится к нему серьезно. Коори считает, что опасен любой гуль, и не важно, убивает он или нет, потому что потерять контроль над собой и голодом может запросто. Мы спорили об этом еще тогда, когда семпай пытался запретить мне поддерживать отношения с Хайсе. Печально, что аргумент железный, и я до сих пор не могу его оспорить. Уи говорит, что и Сасаки в один прекрасный день дойдет до точки невозврата, и его придется убить. Поэтому лучше было бы избавиться от него сейчас, но Арима придерживается иного мнения, и другие непобедимого следователя не интересуют. Я считаю, что такая точка есть не только у гулей, но и у людей, но мы ведь не протыкаем вилами каждого человека с проблемами в психике. Везде найдется свой засранец, который станет Зодиаком*, необязательно клеймить любого, кто страдает неврозом. — Давай посмотрим видео, — говорит семпай и идет к сумке. Я почти успеваю обрадоваться, а потом понимаю, что он собирается присутствовать. В голове тут же выстраивается схема, как быстро сломать ноутбук. Всего пара шагов, и все. Поможет только переустановка оперативной системы. А если замкнуть программу тогда, когда диск будет внутри, то его восстановить вообще не удастся. Но тогда я еще не скоро увижу, кто принес меня в больницу. Нет, не пойдет, нужно знать сейчас. Иначе просто сойду с ума. Да и смысл? На диске всего лишь копия, ее всегда можно взять заново. Оригинал сохраняется в базе данных учреждения. Мне необходимо увидеть эту запись. Знать, что мой друг не погиб из-за меня. — А где Ханбее? — спрашиваю, пока загружается ноутбук, чтобы хоть как-то разрушить тягостное молчание. — Я отправил его домой, — отвечает семпай, нависая надо мной и чуть слышно гудящим компьютером. — С твоей защитой я справлюсь и сам. — Вы меня балуете, — тихо бормочу, скользя пальцами здоровой руки по клавишам. — Джузо уже что-нибудь говорил тебе насчет дальнейшего расследования? Он планирует что-то конкретное? — Конкретно сейчас он планирует расправу. — Я терпеливо жду, когда ноутбук прочитает диск, и стараюсь не дергать курсор в разные стороны. — Ну, знаете, в старых добрых традициях: кровь, внутренности, отрезанные конечности. — Этого нельзя допустить, — строго произносит Уи. — Подобные действия могут бросить тень на репутацию CCG. Я выразительно смотрю на него, но он остается серьезным. Напомнить ему, сколько раз мне раньше приходилось подчищать записи камер и писать липовые отчеты, дабы скрыть своеобразную манеру работы напарника, а впоследствии и командира? Или не стоит? Нет, я, безусловно, разделяю его мнение сейчас. Джузо давно ничем таким не занимается, но вполне может вернуться к старым привычкам, движимый злостью. Файл на диске представляет собой вырезку из записи, которая велась в нужный мне день. Я запускаю его и готовлюсь изображать полнейшее безразличие к происходящему. Вот холл больницы, людей в такое время там почти нет, только администратор за стойкой. На записи также хорошо видно стеклянные двери, которые распахиваются в следующий момент. Не успеваю себя одернуть и подаюсь вперед, напряженно всматриваясь в экран, когда в ранее спокойный холл вваливается мужчина с девушкой на руках. Отстраненно отмечаю, что выгляжу на записи ужасно, но внимание по-прежнему приковано к тому, кто меня принес. К нему уже сбегаются администратор и две медсестры, через пару секунд поспевает и доктор Саито, но мой взгляд сосредоточен только на нарушителе спокойствия. Это он, точно он. Я узнаю его, даже несмотря на не самую хорошую запись. На нем нет куртки, потому что она накинута мне на плечи, и можно разглядеть внушительное кровавое пятно и разодранную рубашку на спине. Это точно он. — Ты его узнаешь? — спрашивает семпай, но я не могу ответить, лишь наблюдаю, как меня укладывают на каталку, а мужчина, воспользовавшись суматохой, спешно покидает здание. Запись заканчивается, а я все еще смотрю в погасший экран. Да, видео было не очень четкое, да, можно предположить, что я ошиблась, но… Да ни черта подобного, я не ошиблась, и Джо выжил! Но как тогда объяснить то, что на станции у него не билось сердце, и он не дышал? Скорее всего, мне просто так показалось, я была уже в полубессознательном состоянии. Нет ничего удивительного, что не смогла услышать слабый звук. Зато я видела его сейчас, на записи! В конце концов, если Тиба выжил после того, как лезвие проткнуло ему череп, почему Джо не мог? Это уже не просто надежда, я знаю, я верю, я видела его! — Шика? Ты что, плачешь? — растерянно спрашивает Уи, наклоняясь ко мне. Я вздрагиваю и морщусь от боли в раненом плече. Быстро провожу по щекам ладонью. И правда, слезы. Вот ведь идиотка, собиралась же показать, что происходящее на видео меня никак не задело. — Простите, — виновато говорю я, выдавливая улыбку. — Просто странно наблюдать за собой в таком состоянии со стороны. Мне казалось, все было не так плохо. Я не узнаю парня на видео. Хорошо быть девушкой, всегда можно придумать причину своим слезам, и никто даже не удивится. Семпай кивает и забирает у меня ноутбук, который я провожаю алчущим взглядом, но оставить его не прошу. Столько всего нужно узнать, что руки чешутся начать сейчас. И первым делом отправить Джо сообщение на электронную почту. Звонить ему нельзя, мало ли что. Да и телефона у меня нет. Надеюсь, его хотя бы забрали со станции. — Я приму участие в расследовании дела, чтобы удержать Сузую от необдуманных поступков, — говорит Уи, водрузив вожделенный ноутбук обратно на тумбочку. Снова пытаюсь улыбнуться. Надеюсь, семпай понимает, что если Джузо всерьез вознамерится мстить, то остановить его сможет разве что какой-нибудь ракетный комплекс. И то ненадолго. Больше ничего объяснять мне не хочется, поэтому ссылаюсь на невыносимую слабость и укладываюсь спать. Лишь бы не чувствовать на себе этого внимательного взгляда, потому что скрывать эмоции становится все сложнее. Закрыв глаза, я продолжаю думать о записи, вспоминаю каждую деталь. Пожалуй, пересмотрю ее, когда семпай уйдет. Просто на всякий случай. А потом спрошу у медсестер, можно ли мне воспользоваться стационарным телефоном. Заснуть так и не получается. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей о произошедшем и от тупого желания позвонить Джо прямо сейчас, я перекручиваю в голове историю, выдуманную для Уи. Хотя, не выдуманную, а, скорее, подкорректированную. Нужно запомнить ее и потом не ошибиться в деталях. Мне не надо врать Хайсе, возможно, не придется и членам моего отряда, если Сузуя их предупредил не давить с расспросами. Но бабушка и мои родные точно захотят узнать, что же именно случилось. Конечно, я всегда могу свалить свое нежелание разговаривать на стресс и прочее, но долго так продолжаться не может. Да и отчет написать все равно придется. Когда дверь палаты, наконец, открывается, я чуть ли не подскакиваю на кровати. Не так уж просто изображать из себя спящую. Доктор, как и обещал, пришел заняться моим плечом. Уи, кивнув, выходит в коридор, а я выжидаю еще минуту и все-таки задаю интересующий меня вопрос: — Саито-сан, где вещи, что были на мне в тот день? — Все здесь, в больнице. CCG изъяли только ваши документы. — А можно забрать их? — Вещи? — уточняет доктор, осторожно отцепляя клейкие края повязки. Я киваю и стараюсь не морщиться. — Конечно, забирайте. Они же ваши. Отлично. Вряд ли в куртке остались документы, но мне почему-то очень хочется хотя бы подержать ее в руках. Может, так мой мозг пытается справиться со стрессом? Вцепиться пальцами во что-то материальное, доказывающее, что мой друг действительно принес меня сюда. Я все-таки делаю эту вечную ошибку и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на рану. Ничему жизнь не учит. Тут же отвожу взгляд. Нет, выглядит она нормально, насколько может выглядеть сквозное ранение лезвием. Тут больше жара дает сам факт того, что оно все-таки есть на моем плече. Пока смотришь на повязку, не осознаешь этого до конца, хоть и больно. — Все заживет, — жизнерадостно заявляет Саито-сан, истолковав такую реакцию по-своему. Он уже почти заканчивает, когда в палату без стука вваливает Джузо, а за ним, извинившись, заходит Ханбее. Доктор заклеивает повязку, и я натягиваю рубашку обратно на плечо, после чего терпеливо жду очередного укола. Сузуя подходит и становится прямо передо мной, вглядывается в мое лицо и с ухмылкой заявляет: — Выглядишь больной. — У меня дырка в плече, если ты забыл, — закатив глаза, напоминаю и отгибаю рукав вверх, чтобы удивленному доктору было проще сделать укол. — Я помню, — протягивает Джузо, усаживаясь рядом со мной. — Кстати, следователь Мацуи тебя больше не побеспокоит. — Ты что с ним сделал? — испуганно спрашиваю, повернувшись к нему. — Ничего. — Сузуя мило улыбается, но подозрение от этого только крепнет. — Я забрал дело, теперь оно наше. — И все? — уточняю, поднимая ноги обратно на кровать. — Пока да, — радостно сообщает он. Еще и дразнится. Никакого сочувствия к пострадавшим подчиненным. Я перевожу взгляд на Ханбее и теперь разговариваю с ним, в основном, отвечаю на вопросы о самочувствии и прочем. Джузо назначил собрание отряда на двенадцать часов дня, и проходить оно будет здесь, прямо в палате. Хорошо, что доктор Саито вышел и уже не слышит этого. Сузуя твердо намерен найти виновников и даже притащил мне кучу оборудования, начиная с устройства для связи со спутником и заканчивая банальной картой памяти. И печенюшки. Растроганная такой заботой, я спрашиваю насчет профессора Чигьо. Джузо, наморщив лоб, вспоминает, что тот ждет, когда мы организуем видеоконференцию. — Так вот как теперь называется банальный звонок по скайпу, — хмыкаю я и прошу Ханбее подать мне ноутбук. Дозвониться до профессора удается не сразу. Улучив момент, интересуюсь, видел ли Сузуя запись, которую сегодня смотрела я. Оказывается, не только он один. Успеваю бросить обеспокоенный взгляд в сторону Ханбее, сидящего на стуле, но тут Чигьо-сан отвечает на звонок. Джузо, развалившийся на кровати рядом со мной, вскакивает и, даже не здороваясь, спрашивает, как там продвигается работа над его новым куинке. Еще одно оружие? Ему мало того арсенала, что имеется у нас дома? — А-а-а, Шика, — протягивает профессор, когда довольный Джузо валится обратно на кровать. — Как твоя рука? — Будто и не сломана, — честно отвечаю, продемонстрировав камере ноутбука устройство. — Я просто хотела уточнить, что за чудодейственную вещицу ношу. — Тебе тоже нравится этот прототип? — гордо улыбаясь, спрашивает Чигьо-сан. — Поверить не могу, что до тебя его никто не хотел испытывать. Уникальная технология, совмещающая в себе мощь куинке-брони и вместе с тем поддерживающая регенерацию тела, а все только и думают, что о слухах вокруг ее предшественника. Представляешь? — Профессор тяжко вздыхает и качает головой. — Хорошо, что ты и твой командир не побоялись использовать мое творение. Да, у Араты был серьезный изъян, но… — Арата? — переспрашиваю я, нагло перебивая его. Правила приличия сейчас меня интересуют меньше всего. — Та самая Арата? Броня, которая питалась собственным носителем? Погодите-ка… Это что, Арата?! Я смотрю на черный рукав, и желание попытаться сорвать его становится почти непреодолимым. Останавливает лишь мысль о том, что эта дрянь может плохо отреагировать на подобные действия. Перевожу взгляд на Сузую, а он гипнотизирует потолок, едва заметно улыбаясь. Джузо серьезно дал разрешение на то, чтобы на меня навесили одно из самых опасных и отвратительных изобретений CCG? Не добил гуль, так почему бы не предоставить эту задачу плотоядному куинке?! — Шика, успокойся, ты неправильно поняла, — взволнованно произносит профессор, будто опасается, что я прямо сейчас начну срывать с себя жуткое устройство. — Твой прототип имеет не так много общего с той броней. Ему вовсе не нужна подпитка для работы, он… — Подпитка? — мрачно переспрашиваю, посмотрев на него. — Тот факт, что Арата жрала своего носителя, вы называете подпиткой? — Прототип не должен питаться плотью. — Не должен, но может? — ядовито уточняю, передернувшись. — Прекрати панику, — просит Джузо и садится. — И послушай. Я игнорирую его, глядя в экран, где профессор пускается в объяснения принципа работы своего детища. Из кучи научных слов можно понять, что его изобретение не вредит носителю, даже наоборот. Оно не предназначено для боя, работает автономно, не нуждаясь в том, чтобы забирать силы у владельца. Вместо этого передает ему собственные, усиливая процесс регенерации с помощью своих RC-клеток. Да, процесс получается все равно медленный, и смертельные раны таким путем не залечишь. А вот восстановить организм после травмы станет значительно проще. Моя рука будет тому примером, ведь срок сращивания перелома сократился вдвое. Профессор думает, что благодаря такому эксперименту поймет, как усовершенствовать прототип и заставить его вылечивать гораздо более серьезные повреждения. Даже те, что обычной медицине уже не поддаются. — Не поддаются обычной медицине, — повторяю я и смотрю на невозмутимого Джузо. — Например, можно будет помочь человеку с необратимыми повреждениями мозга? — О, это одна из наших главных целей! — радостно заявляет Чигьо-сан, не заметив подтекста. — Мы мало знаем о лечении с помощью RC-клеток, и это ужасно. Но сейчас… Я перевожу взгляд на черный рукав. Да, все еще страшновато, но если сработает… Вот только менее отвратительным использование Араты не стало. Гуля, послужившего материалом для ужасной брони, поймали много лет назад. Я изучила его дело, когда Шинохара-сан решил использовать Арату. Гуль ел как человеческое мясо, так и своих сородичей, постепенно превращаясь в какуджу. Собиратель трупов. Так его прозвали, потому что он питался телами погибших. В досье не было упомянуто ни одного случая, где гуль убивал кого-то сам. За исключением последней стычки со следователями, конечно, тогда погибло много сотрудников CCG. Но факт остается фактом, он не трогал людей. Возможно, даже пытался жить с ними в мире. Тот бой вошел в историю, Мадо старший и Шинохара-сан выложились на полную, чтобы одолеть его. Но сейчас я понимаю, что они поймали всего лишь падальщика. Только проблема даже не в этом. То, что ученые продолжают работать над свойствами Араты и изобретают прототипы, может означать одно. Гуль до сих пор жив. — Мне жаль, — шепчу я, коснувшись пальцами устройства. Джузо странно смотрит на меня, но молчит, профессор Чигьо так увлекся объяснениями, что ничего не расслышал. После завершения звонка Сузуя просит Ханбее найти ему что-нибудь сладкое и отмахивается, когда я напоминаю про коробку с печеньем, которая стоит на тумбочке. Абара выходит, а Джузо берет меня за поврежденную руку и осторожно притягивает ее ближе, рассматривая прототип. — Я бы не согласился, если б оно могло тебе навредить, — укоризненно произносит он. — Знаю, прости, — виновато говорю, опустив голову. — Просто нервничаю. — Сегодня мы расскажем отряду правду. — Сузуя переворачивает руку ладонью вверх и проводит большим пальцем по линии жизни. — Насчет твоего информатора. Теперь уже придется. — Думаю, они и так знают. Или догадываются, по крайней мере, — предполагаю я, следя за его движениями. — Ты сможешь работать отсюда? — спрашивает Джузо, подняв на меня взгляд. С готовностью киваю. — Того, что я принес, хватит? Напиши список и отдай его Ханбее, я в твоей технике не разбираюсь. — Коори-семпай хочет присоединиться к расследованию, — осторожно сообщаю, когда Сузуя отпускает мою руку. — Это вряд ли, — со смешком говорит Джузо. — Он будет нам только мешать. Или ты хочешь и ему рассказать о своем друге? — Нет, конечно. — Мне нужно, чтобы ты была сосредоточена на работе, а не на мыслях, как скрыть от Уи-сана правду. — Ты такой заботливый, — бормочу я, усмехнувшись. Сузуя смеется и тянется к моей шее, проводит пальцами по синякам. Веселье испаряется, будто по щелчку, взгляд становится серьезным. Я цепляю его за воротник рубашки и тяну к себе. — Тебе все еще больно? — спрашивает Джузо, подсаживаясь поближе, и кивает в сторону плеча. — Да не особо, — честно признаюсь, и больше вопросов не задаю, потому что все, чего мне хочется сейчас, — поцеловать его. Вот когда отменят обезболивающие препараты, я буду лезть на стенку, это уже проверенный факт. А пока можно и дальше притворяться, что ничего плохого не случилось. Можно даже попробовать задавить чувство вины за смерть Шинджи, но вряд ли получится. Сон, который мне приснился, полностью отражает внутренние переживания. Это из-за меня парень погиб. Если б я не потащилась на ту станцию вместе с Джо, Шинджи остался бы жив. Если б я вернулась в офис, предоставив другу самому разбираться с Нарито, Шинджи остался бы жив. Если б позвала Джузо сразу, как только появилась новая информация, Шинджи остался бы жив. Если б не увязла во всех этих гульих делах так глубоко, Шинджи остался бы жив. Как ни крути, а я все равно виновата. Даже в том, что Джо кинулся спасать меня. Ведь он мог попробовать помочь Мори, но предпочел более простой выход, где не надо рисковать мной. И я не могу винить гуля, сама бы сделала такой же выбор, коснись ситуация его, Джузо или, допустим, Ками. Любого из моих близких. Вот оно. То мерзкое чувство, что ворочается внутри. Понимание. — Рей, что ты собираешься сделать с Тибой? — тихо спрашиваю я, отстраняясь. — У меня много вариантов, — с жесткой усмешкой отвечает он. — Послушай, просто убить его будет вполне достаточно. Зачем нам постановка спектакля в стиле фильмов «Пила»? — Этого не будет достаточно, — раздраженно говорит Джузо. — Я смотрел видео, смотрел на то, как он пытается задушить мою девушку, как она ранила сама себя, чтобы спастись. Думаешь, мне хватит всего лишь его смерти? Последняя фраза была произнесена каким-то почти мурлыкающим тоном, и ее можно было бы счесть заигрыванием, если б не смысл. Я не смогу его переубедить. Да, Джузо прислушивается к моему мнению, но сейчас он слишком зол. Сузуя хочет мести и сделает все по-своему. Единственный, кто мог бы его отговорить, лежит в состоянии овоща не первый год. Ладно, потом попробую еще раз. А пока посижу вот так, прижимаясь к Джузо и чувствуя, как его пальцы легко пробегают вдоль позвоночника. И кажется, что все нормально, и никакие кошмары меня мучить не будут, он их просто прогонит. Глупо лгать самой себе, но иногда очень хочется. Порой я мечтаю, чтобы у человеческого мозга была кнопка, включающая перезагрузку. Обычно в фильмах влюбленные в такие моменты осознают всю ценность своего партнера. Он со слезами на глазах рассказывает ей, как тяжело ему было видеть ее без сознания на больничной кровати, говорит, что он понял, насколько сильно боится потерять возлюбленную, и еще какие-нибудь возвышенные фразы. Что-то вроде «Ты вся моя жизнь» или «Теперь я понял, как ты мне дорога». Вариантов много. И девушка отвечает, что сражалась за жизнь только для того, чтобы вновь увидеть его, и боялась вовсе не смерти, а того, что они больше никогда не будут вместе. И дальше сцена с жаркими объятиями и поцелуями. Все, можно пускать титры или поднимать возрастной рейтинг. Какая же чушь. Или мы такие неправильные, что просто сидим и молчим, не распинаясь друг перед другом в вечной любви. А какой смысл? Мы ведь всегда обходились без этих дурацких высокопарных речей. Во время сражения у меня не возникало мыслей о том, что мы можем не увидеться снова или что-то в этом роде, я просто хотела выжить. А к Сузуе уж точно не пришло озарение, из-за которого он понял, как сильно боится меня потерять, и прочий бред. Джузо едва не лишился члена своей семьи, да, но прыгать вокруг меня с бубном, куриным бульоном и заверениями в вечной любви Сузуя не будет. Он не из тех людей, кто привык вываливать собственные переживания на публику. Взять хоть случай с Биг Мадам. Джузо руководствуется старым принципом, гласящим, что мальчики не плачут, а сражаются и побеждают. И с наслаждением мстят за глупых девочек. Кстати. — Рей, что за новый куинке? — спрашиваю я, чуть отстраняясь. Сузуя нажимает мне ладонью на спину, заставляя вернуться обратно. Уткнувшись ему носом в шею, снова зову: — Рей? — Это сюрприз, — произносит Джузо, и я все равно выпрямляюсь, игнорируя его недовольный взгляд. — Скажи мне, что новый куинке не связан с плотоядной броней, жрущей своего владельца, — со слабой надеждой прошу, но он лишь ухмыляется и заявляет: — Тебе нельзя волноваться. — Да ты издеваешься, — шепчу я, закрыв глаза. — Арата? Серьезно, Рей? Ты хочешь нацепить на себя Арату? — Профессор сейчас разрабатывает новую броню на основе старой Араты. Специально для меня, — с предвкушением добавляет он. — Перестань дергаться. Даже если у брони будет тот же принцип, то какая разница? Я ведь не чувствую боли. Вот как с ним разговаривать? Он ведь знает, что Арата, которую носил Шинохара-сан, уже раз чуть не убила следователя, выйдя из-под контроля. Джузо считает разговор законченным и снова лезет обниматься. Вот ведь ребенок. Я просовываю здоровую руку под рубашку и вздрагиваю от прикосновения холодной стали к коже. Опять он таскает с собой весь боевой комплект. Пожалуй, лучше положу ладонь поверх ткани. — Я буду ночевать здесь, пока тебя не выпишут, — сообщает Сузуя и на мой удивленный взгляд спрашивает: — Что? Кровать тут есть, а твоя сестра присмотрит за домом. — Слышал когда-нибудь о личном пространстве? — деловито интересуюсь я, но улыбку скрыть все равно не получается. — Не слышал, — радостно отвечает Джузо и прижимается губами к самому уголку моих. Но об Арате мы еще поговорим. Долго побыть вдвоем нам не удается. Сначала уединение нарушает медсестра, которая приносит лекарство и завтрак. И если таблетки я выпиваю, то есть не хочется совершенно. Сузуя прищуривается и с интересом тыкает пластиковой вилкой в ярко-зеленое желе. Когда-то я все-таки поинтересовалась, почему во всех больницах его дают на десерт, и мне расписали множество полезных свойств желатина, в том числе он хорош для восстановления костей и суставов. Но никто так и не объяснил, почему цвет у него именно зеленый. Потом возвращается Ханбее и, прежде, чем зайти, стучит в дверь. Видимо, Абара правильно расценил намек командира и за сладостями ходил в соседний магазин. Через квартал. И почти сразу в палату заваливается оставшаяся часть отряда, и место отдыха для больных и раненых превращается в рыночную площадь на фестивале. — Мы поручили Тамаки испечь тебе кексы, — сообщает Накарай и многозначительно смотрит в сторону напарника. Тот, улыбаясь, протягивает мне цветастую коробку, внутри которой действительно лежит выпечка. Только выглядит как-то подозрительно. Не могу точно сказать, что не так. Присматриваясь к кексу, нажимаю на него пальцем. Из камня он их пек, что ли? — Кажется, я с чем-то переборщил, — удивленно бормочет Мидзуро, тоже проверяя свое творение на прочность. — Именно поэтому мы купили нормальные в кондитерской, — с тяжким вздохом произносит Кейджин, и Микаге ставит на тумбочку пакет с логотипом в виде разноцветного пончика. — Чтоб я еще раз повелся на ваши просьбы, — обиженно бурчит Тамаки и протягивает руку к коробке. — Нет уж. — Я убираю ее подальше от него и передаю на хранение Джузо. — Сохраню как сувенир. Вот вырастешь, станешь крутым следователем, прославишься, и я продам эти штуки твоим фанаткам. До того момента кексики уж точно доживут. Мне кажется, что им и ядерная война особо не навредит. Сузуя считает, что раз все собрались, то можно начинать совещание. Или разбор полетов, тут уж как пойдет. Когда он рассказывает, что у нас есть информатор среди гулей, и именно его они видели на записях, мне хочется накрыться одеялом с головой. А потом я замечаю полнейшее отсутствие удивления на лицах команды и понимаю, что мои догадки были верны. Они знали. Конечно, отряд заподозрил неладное, ведь бывали случаи, когда информация появлялась воистину по волшебству и из воздуха. А конспиратор из меня не очень хороший, наверняка заметили что-то и сложили в уме. Почему тогда не подняли бунт? Возможно, потому что Джузо не был против такого информатора. Поняв, что конфликта не будет, Сузуя пересказывает то, что ему поведала о своих приключениях я. Они обсуждают каждую мелочь, пытаются взглянуть на ситуацию под другим углом и вычислить всех виновников, а я просто пялюсь в пустоту. Повторно перемалывать произошедшее нет никакого желания. — Ты сможешь найти Нарито и Тибу? — спрашивает Сузуя, когда в палате воцаряется тишина. — Скорее всего, — отвечаю и уже тянусь к ноутбуку. — И узнай про его жену. Тогда остается еще один, — резюмирует Джузо. — Кто-то, кто рассказал о тебе. — Мог это быть тот гуль, который тебя защищал? Я смотрю на Кейджина и качаю головой. Да, версия логична для тех, кто не знает подробностей о наших отношениях с Джо. Но если он решил от меня так избавиться, то зачем спасать? Его ведь чуть не убили. — Это должен быть кто-то знакомый, — задумчиво перечисляет Сузуя. — Кто знает, как ты выглядишь, где работаешь и с кем встречаешься. Кто? Думай. — Насчет Тибы, — подает голос Тамаки. — Если он хотел выманить тебя, то почему просто не напал на твоих родных? Значит, о них он не знал, верно? — Получается, что так, — задумчиво говорю, поглаживая пальцем крышку ноутбука. — Но я понятия не имею, кто рассказал Тибе обо мне. Ведь он доподлинно знал, как я выгляжу. Кто мог слить ему такую информацию? — Шика. Мы поворачиваемся к двери, которую так и оставили открытой. Из коридора выглядывает Ками, и вид у нее несчастнее некуда. И я понимаю ответ на свой вопрос еще до того, как она тихо говорит: — Кажется, это я виновата. Все просто до тошноты логично.