Какой твой любимый фильм, Эвен?

— Какой твой любимый фильм, Эвен? — Что?! О чём ты? Исак смущённо смеётся и толкает Эвена плечом. Он по привычке хочет спрятать нос в шарфе, но сегодня торопился и не успел намотать его на шею. Пытается вырваться, но они идут по узкой дорожке парка, пропахшего вечерним дождём. Замёрзшие руки Исак прячет под курткой Эвена, где бесконечное количество свитеров и так уютно. Эвен только ближе притягивает его к себе, зарываясь носом в волосы парня. Он, кажется, никогда не надышится его цветочным запахом. — Так что ты там спрашивал? Губы Эвена в опасной близости от покрасневшей раковины уха, и дыхание щекочет кожу. Исак не может сдержать разъезжающиеся в улыбке уголки губ. Ему так хорошо, что хочется орать. И задавать глупые вопросы. Не те, что «Ты расскажешь мне о себе?» или «Что случилось в Бакка?», или «Какие таблетки тебе нужны, чтобы не съехать опять с катушек?». Совсем другие вопросы. — Чёрт, не смейся, я… Я просто сидел там и думал… вспоминал, как ты рассказывал о том своём фильме, о Базе Лурмане, и… — Исак решительно выдыхает, не понимая, почему вдруг стало так трудно говорить. — Блять, да я пересмотрел тогда за пару дней все его фильмы и после каждого умирал. Серьёзно, мне нужна была помощь после того, как начинались титры. Я просто лежал и тупо смотрел в потолок. — И какой тебе вкатил больше? — Вкатил? Ты только что сказал «вкатил»? Ты серьёзно?! Исак хохочет в голос и останавливается, рука Эвена соскальзывает с его плеча, и они встают друг напротив друга. Эвен любуется им, своим красивым мальчиком. С раскрасневшимися носом и щеками в родинки. Дать бы подзатыльник за то, что проебал где-то свою шапку. — Вкатил, скажешь тоже, — уже тише посмеивается Исак, позволяя Эвену снова утянуть его в объятия и пряча ладони в карманах его куртки. В собственных карманах не так тепло, как у Эвена. — Слушай, я под таким кайфом сейчас, ты здесь, со мной, и это всё реально, и все мои мысли в голове, наконец, нашли выход, и в голове так пусто, а ты всё ещё со мной и никуда не уходишь. Я очень серьёзно. Эвен говорит всё это прямо в губы Исаку, цепляясь с ним носами и вдыхая белые клубы воздуха, вырывающегося изо рта Исака. Сжимает пальцами его толстовку под курткой и улыбается искренне впервые за эту неделю, которую Эвен почти не помнит. Что он делал всё это время и как не сошёл с ума без своего мальчика — загадка. Но главное то, что тот сейчас стоит перед ним и не сводит поплывшего взгляда от лица Эвена. Внимает каждому его слову. Ловит каждую эмоцию. Мешают только пьяные вопли где-то далеко отсюда, на другом конце парка. И заметно начинает холодать, зубы уже стучат. — Так какой тебе вкатил? — Мне «вкатил», — Исак закатывает глаза на этом слове, дурашливо улыбаясь, — «Мулен Руж» мне вкатил. Он вышел трагичнее «Ромео и Джульетты». Прекрати так скептично дёргать бровями! Ромео с Джульеттой умерли и по-любому вместе оказались на небесах, или где там. А Кристиан получил Сатин, но в итоге всё равно остался один, и это в разы тяжелее пережить. Я бы не пережил, — тихо добавляет он, уставившись в ямочку на подбородке Эвена. Он никогда не признается, как испугался в церкви, когда до него дошло, что это могло быть прощальное смс от Эвена. Как он бежал без остановки три километра, молясь всем богам, чтобы успеть. Стараясь не рисовать в голове ужасные картины того, что мог сделать Эвен. — Им бы всё равно не дали нормально жить, — Эвен вырывает Исака из размышлений, тычась носом в его щёку, оглушая своим дыханием. — Но тогда и не было бы эпичной истории любви, это же твои слова? — хитро щурится Исак. — Чтобы что-то обрести, нужно это потерять… Внутри что-то обрывается от этих слов, и Исаку физически больно. Он до сих пор не может вспоминать тот день и все сказанные тогда слова Эвена. Но он успевает заметить его смеющиеся глаза. — О господи ради бога, Эвен, ты прикалываешься опять? Заткни свой рот. — А то что? — Вот что, иди сюда. Исак резко дёргает Эвена, не вытаскивая рук из его карманов, заставляя буквально навалиться на себя, и они почти теряют равновесие, путаясь в длинных ногах. Трава под подошвами ботинок скользкая, ещё моросит мелкий противный дождь, и валяться на газоне совсем не хочется. Эвен удерживает их обоих на ногах и прислоняет Исака спиной к ближайшему дереву, скрывая от измороси. От удара о ствол с листьев на них обоих хлынул ледяной поток. Исак вскрикивает и ведёт плечами, втягивая шею. Влага попадает за шиворот, и он лихорадочно пытается выпутаться, чтобы накинуть капюшон. Но не успевает. Это за него делает Эвен, нежно проведя ладонями по его голове. Задержав руки на шее и соединяя их лбы. Дыхание смешивается белыми клубами, и губы их так близко, что можно разглядеть все трещинки на нежной коже. Эвен не отрывает глаз от приоткрытых губ Исака, он помнит их вкус. Их так хочется целовать. Но они не спешат. У них вся вселенная и бесконечные реальности впереди, некуда торопиться. Пьяные голоса неожиданно становятся ближе. Исак вглядывается за спину Эвена в тьму парка и тревожно хмурится. Он знает это место. Рядом с их школой постоянно тусят разные компании, он и сам недавно был в одной из них. Даже пару раз ночевал здесь, прямо на скамейке, когда сбежал из дома. До того как его приютил Эскиль. — Пошли отсюда, — негромко произносит Исак, чувствуя нарастающую тревогу. Если сейчас уйти в тень деревьев, они станут незаметными с главной аллеи, откуда слышатся чересчур весёлые голоса. Голоса нескольких парней. Довольно взрослых. И судя по всему, очень пьяных. Но Эвен смотрит на него абсолютно поехавшими глазами и непонимающе хмурит брови, будто спрашивая, какого хрена ты вдруг передумал. Он цепляется за него и тычется губами в холодную щёку Исака, уворачивающегося от него, выпрашивая поцелуй. — Нет, Эвен, подожди, не здесь. Исак несильно отталкивает его от себя, хватая за куртку, и ему кажется, их копошение и шёпот слышно на весь парк. — Почему? — Эй, пидоры, вы чё тут забыли? Поебаться негде? Исак застывает, расширившимися глазами глядя на Эвена. Взгляд того моментально переключается, словно по щелчку. Он замирает, глядя перед собой в одну точку, сжав кулаки. Исак очень хорошо это чувствует на своей толстовке, которую тот смял в пальцах. У него самого от страха голова едет. Он напрягается всем телом, готовый драпануть в любую секунду. Вот только Эвен даже не двигается. — Эй вы чё, оглохли? Мы с вами разговариваем! — Да чё ты с пидорами связываешься? — Ну, а чё они тут трутся? — Эвен? — еле слышно шепчет Исак севшим голосом, боясь заглянуть за спину парня и увидеть конченых мудаков с ножами в руках. Он вглядывается в огромные зрачки Эвена, понимая, что Эвен сейчас не с ним. — Хэй, Эвен? Тот переводит стеклянные глаза на него и внезапно улыбается самой дикой своей улыбкой. Исаку становится страшно. Не за себя. — Всё будет хорошо. А затем медленно разворачивается, отцепляя одну руку от Исака, а вторую засовывая в карман. Исак прослеживает за этим движением. Он хватается за куртку Эвена на спине, боясь, что тот может в любой момент кинуться на — господи, да их шестеро! — парней. Он до боли в суставах держит Эвена, словно прикрываясь им, но одновременно делая шаг в сторону. Чтобы те уроды видели их обоих. Эвен выставляет назад руку, не давая ему выйти вперёд. — Что ты делаешь? — отчаянно шепчет Исак. — Бежим отсюда, они в говно, не догонят нас. — Эй, привет, — неожиданно приветливо произносит Эвен, и Исака продирает холодом до позвоночника от этого тона. Он не узнаёт его. — Мы не хотели вам мешать. Давайте мы просто уйдём, ладно? Обойдёмся без конфликтов. — Ох ты, смотри, какой вежливый, — от наглого ублюдочного голоса мурашки стекают по спине и рукам Исака. — Мамочка манерам научила? Или папочка? А они не научили тебя, что трахаться с парнями некультурно? Исака трясёт так, что колени едва держат его. Он вцепляется в локоть Эвена, и это успокаивает. Несильно, но всё же уже не так страшно смотреть на мерзкие рожи пьяных парней. Они чуть старше их самих. Исак раньше видел их здесь, но не пересекался. — Послушайте, мы не хотим неприятностей… — решает вклиниться он, тут же жалея об этом. Голос предательски дрожит и срывается. Рукой Эвен пытается незаметно завести его подальше за спину, но поздно. На него тут же переключается внимание мудаков. — А чё этот мелкий в тебя вцепился? Сколько тебе лет, малыш? Не рано тебе ещё по кустам шляться? Нравится, когда в жопу ебут? Или это ты его ебёшь? У Исака темнеет в глазах от злости и страха. Все эти мудаки, хоть и старше их и мощнее раза в два, а то и в три, но почти на голову ниже, смотрят так, словно им обоим лет по 12 и их можно за шкирку запинать в угол. Однако что они вдвоём могут против них, угрожающе набычившихся? Исак не отрывает настороженного взгляда с парня, стоящего ближе всего к ним. Явный лидер. Самый пьяный из них. И самый опасный. — Эй слышь, пидор, а чё у тебя там в кармане, а? — подаёт он голос. — Ну-ка вытащи руку. Чё там у тебя? Телефон? В полицию звонишь? Или мамочке? А ну дай сюда. Разболтанной походкой он подходит ближе. Ему приходится высоко запрокидывать подбородок, умудряясь при этом всё-таки смотреть на них свысока. Он оглядывает Эвена с мерзкой ухмылкой. — Мм, какое милое личико у тебя, и губки такие сладкие, я бы и сам тебя выебал… — Морт, ты чё несёшь? Ты сам что ли из этих? — Заткнитесь, — выплёвывает тот сквозь зубы, полуобернувшись корпусом. — А ты, — снова поворачивается обратно к побелевшему Эвену, опасно прищуриваясь, — наверное, сам зад подставляешь, да? И в ротик свой берёшь? Конечно, берёшь. — У тебя взять? Исак холодеет от ужаса, услышав этот полный дерзости голос Эвена, и сильнее цепляется в его рукав, готовый защищать при любом раскладе. Да что он творит?! Морт мерзко заржал, но глаза его похотливо блеснули. Он медленно облизывает губы и оглядывает стройную фигуру Эвана, задержавшись на длинных ногах. — Прямо здесь? — Да, прямо здесь, — кивает Эвен. — Так ты хочешь? — Эвен, заткнись, — вполголоса твердит ему Исак, пытаясь сделать шаг назад вместе с ним, но того не сдвинуть с места. — Эй, Морт, кончай, оставь этих педиков в покое, пускай идут… — Я и кончу, ему в рот, — грязно ухмыляется невменяемый парень, стоя уже почти вплотную и покачиваясь на широко расставленных ногах. Исаку кажется, что его сейчас стошнит. Он очень надеется, что друзья этого ублюдка не совсем конченные и уведут его. — А не боишься, что откушу? — Эвен! — не выдерживает Исак, дёргая того за рукав. — Мразь, — Мортен сплёвывает им под ноги и неожиданно резко, без замаха впечатывает кулак в живот Эвена. — Нет! Не трогайте его! Эвена сгибает пополам, он задыхается. Пытается сделать вдох, но не успевает даже опомниться, как от него отдирают и оттаскивают куда-то Исака, орущего и сопротивляющегося. Эвен хочет ему помочь, но его хватают за плечо, разворачивают и наотмашь бьют по лицу, раздирая кожу на щеке чем-то острым. Ему не дают упасть несколько пар рук, держа на ногах и попадая кулаками по рёбрам и в солнечное сплетение. Держат за волосы, чтобы не опускал голову, и скулы уже горят и одновременно немеют от ударов. Ещё один, очень чувствительный — по колену, и вот его уже не держат. Он падает на колени, опираясь на руки и сплёвывая кровь на газон. Эвен почти не чувствует боли и едва слышит, как рядом вырывается и кричит Исак. Хоть не от боли, и то хорошо. Он орёт оставить Эвена в покое и отпустить его. Его красивый храбрый малыш, он и забыл, какой он ещё маленький. Эвен улыбается, не обращая внимания, что губы едва шевелятся. — Ах ты ещё и лыбишься, гад? Один мощный удар носка ботинка влепляется под рёбра, Эвен едва успевает напрячься, чтобы не было так больно, и валится на бок на сырую траву. Рядом падает чьё-то тело и тут же, дрожащее и холодное, прижимается к нему. Облапывает его, ощупывает, громко дышит в шею. Исак, бедный мальчик. Эвен переворачивается на спину, морщась от боли во всём теле, и прижимает его к себе. Лишь бы ему не делали больно. Мортен с отвращением смотрит на них и оборачивается на своих друзей. Те ждут его в стороне, косясь на лежащих обнимающихся подростков и оглядываясь по сторонам. Парк обычно пуст в это время, очень редко можно кого здесь встретить, кроме таких вот пьяных компаний. Или случайно забредших сюда с выгуливаемыми собаками. Как вот и сейчас, по параллельной аллее торопливо проходит мимо парочка с овчаркой на поводке. Они молчат и не смотрят в их сторону, делая вид, что не замечают их. Зато собака рвётся с поводка, беспокойно тявкая, но её одёргивают и тащат за собой. Никому, кроме неё, нет дела до избитых парней. Исак тихо плачет, упав на колени рядом с Эвеном и уткнувшись ему в плечо, молясь, чтобы всё закончилось. Эвен сипло дышит, глаза его закрыты. Все звуки вокруг стихли. — Ненавижу вас, мразей, поубивал бы всех, — плюёт на них Мортен и разворачивается, чтобы уйти. — А что, тебя поимели такие мрази, как мы, и тебе так понравилось, что ты до сих пор забыть не можешь и хочешь ещё? — Заткнись, заткнись, Эвен, — кричит Исак ему в лицо, — что ты, блять, творишь?! — Ах ты сука! — Морт, пошли отсюда, оставь его, видишь, он псих! Исака колотит в истерике, он накрывает своим телом Эвена, трясущегося от смеха, и молится, чтобы ему это всё показалось. Но он уже слышит быстро приближающиеся шаги и зажмуривает глаза, напрягаясь всем телом. Готовясь к драке. Он сейчас глотку выгрызет этому ублюдку, пускай только замахнётся ещё раз. Прыгнет на него и глаза выдавит. Исак смотрит на Эвена, смеющегося разбитыми губами, с совершенно безумными глазами на наливающемся гематомами лице. И перед глазами — лица его родителей. Сияющий крест с цветами в церкви. Проникновенный взгляд Нильса, который смотрел прямо в его глаза, когда пел «Священную ночь». Прогулка в обнимку в парке. И дурацкие вопросы. Вот что действительно теперь кажется, что этого не было. Не в этой вселенной. «Какой твой любимый фильм?» «Ромео и Джульетта умирают оба. Умри кто-то один из них, другой бы не смог без него, они и не думали даже о подобном. О жизни друг без друга.» Исаку так страшно, как никогда ещё не было. Он подрывается и прямо на месте начинает разворачиваться, чтобы кинуться противнику в ноги и сбить его. Но в ту же секунду его оглушает и ослепляет одновременно. — Блять, Морт, ты ёбнулся? Откуда у тебя пистолет? Бежим отсюда!!! Исак падает на спину, чувствуя, как тонкая куртка моментально пропитывается сырой землёй. Он слепо двигает зрачками, ловя ртом воздух, дезориентированный и беспомощный. Все чувства отключены, и всё, что он слышит — звон в ушах. Исак шарит руками по земле в поисках Эвена. Натыкается на его руку и, крепко сжав, ползёт к нему. — Эвен! — Всё, как я и мечтал, только ты теперь не уйдёшь со мной. И не спасёшь меня. Исак в панике. Звон в ушах обретает форму и становится едва различимой вдалеке сиреной. Тело под рукой безвольное и не двигается. Он трясёт Эвена, нависнув над ним, нашаривая руками по его груди и натыкаясь на что-то горячее и влажное, растекающееся на куртке. — Нет, нет-нет-нет! Заткнись, нет, не говори так, скорая сейчас будет, я уже слышу её. Держись. — Ты такой красивый, Исак, тебе кто-нибудь говорил это? — Я тебя сам добью, если ты не замолчишь, понял? — срывающимся голосом кричит Исак. — В фильме про нас уже пошли титры… Исак уже не может связно говорить из-за вырывающихся из груди рыданий. Он слышит, какой слабый голос у Эвена. Он хватается онемевшими пальцами за его куртку. Склоняется так близко к его лицу, чтобы не упустить ни секунды его дыхания. Он ведь ещё дышит?! — И музыка такая красивая играет… Так не бывает, такое не может произойти с тобой, если ты не на съёмочной площадке эпичного фильма База Лурмана о любви. Их парк сегодня съёмочная площадка. А они оба — главные герои. Но в каком фильме они сейчас? Так какой твой любимый фильм, Эвен?