Шесть миль к востоку

Сейчас Рику Граймсу уже сложно сказать в какой именно момент привычный всем им мир полетел ко всем чертям. В тот ли момент, когда в него попала шальная пуля вооруженного грабителя, отправившая его в кому на долгие месяцы. Или же всё случилось гораздо раньше, где-то глубоко под землёй в одной из секретных правительственных лабораторий, когда кто-то так опрометчиво роняет пробирку со смертоносным вирусом. Или в тот момент, когда Рик слышит хруст черепа Абрахама справа от себя, стоя коленями на холодной земле. А может минутами позже на той же поляне, когда Глен прошептал «Я найду тебя, Мегги…». На той гребаной поляне, где он, Рик, как ему кажется, умер вместе с друзьями. Рик не знает, когда именно его мир рухнул. Но стоя за решёткой ворот Александрии, напротив усмехающегося Нигана, он точно знает, что всё только начинается. Они стоят напротив друг друга, на несколько секунд сцепляясь взглядами, прежде чем Ниган, потеряв терпение, тихо, но вкрадчиво, так чтобы услышал только Граймс, говорит: – Не заставляй меня, блять, просить, Рик. И то, что на его губах больше нет его привычной усмешки, и этот тон фразы отрезвляет Граймса. – Ты рано. – говорит Рик, открывая ворота и замечая, что усмешка возвращается на лицо самого ненавистного ему человека. – Соскучился по тебе. – как ни в чём не бывало говорит Ниган, и Рик думает насколько двусмысленно звучит, как минимум половина из того, что тот несет. В этот момент Граймс не догадывается, что расслабленно стоящий напротив мужчина, пристально следит за каждым его движением, за каждым изменением мимики, вплоть до дернувшихся в отвращении губ Рика. Следит и жадно впитывает каждое проявление его эмоций. Каждый жест, каждый дерзкий взгляд, который пока Рик не научился контролировать. О, как же Нигану нравится этот его взгляд. Словно буря в стакане. С молниями, потемневшими тучами и невозможностью вырваться. С первой их встречи. С той роковой фразы «не сегодня…не завтра…». Ниган тысячу раз прокручивает эти слова в своей голове. Они засели там, как дурацкие мелодии Дуайта. Рик Граймс - гребаная буря, а Ниган - сдерживающий её стакан. И осознание этого так будоражит его…Ну, примерно, как долбёжка мозгов будоражит Люсиль. И, наверное, со временем, когда Граймс проявит свою лояльность, и можно будет не опасаться реального «бунта на корабле», Ниган позволит Рику бросаться такими взглядами чаще. Возможно, даже говорить что-то такое же неуместное, как эта его угроза. Пусть это против правил, пусть Люсиль ненавидит нарушения правил. Это будет что-то вроде их игры в поддавки, шутки двух старых приятелей. Почему-то Ниган чувствует, что они могли бы ими однажды стать, если Граймс перестанет упрямиться и поймёт, как всё теперь устроено. И лидер Спасителей старается не думать о том, что любой другой человек за подобный взгляд уже познакомился бы с его боевой подругой. Но почему-то не Рик. Нет. «Ещё не время» – так он думает. Во всяком случае, Нигану хочется дать им обоим шанс. На что, он и сам пока не до конца осознает, но предпочитает думать, что это шанс на сотрудничество для Граймса и шанс для Нигана увидеть больше эмоций на этом лице. Он шагает за ворота и, наконец, заставляет себя отвлечься от Рика. Перед ним раскинулись зеленые лужайки и белые заборчики перед до охуения милыми домишками. Это поражает и восхищает одновременно, словно кусочек прежней жизни посреди разрушенного мертвого мира. Пока Ниган осматривает владения Рика, тот выискивает глазами Дэрила в толпе Спасителей. В глаза тут же бросается потрепанная роба и лицо в кровоподтеках. Граймс хмурится. Этот ублюдок отделал Диксона так, что левого глаза практически не видно. И Рик мысленно клянётся Дэрилу, что каждый блядский Спаситель ответит за это. Дэрил смотрит на него из-под своей отросшей грязной челки и подозрительно часто моргает. Сначала Рик не придаёт этому значения, но невольно запоминает последовательность. Один длинный, четыре коротких. Два длинных, два коротких… – Вы живёте в домиках с занавесками на окнах? – Рик вздрагивает и невольно отвлекается, теряя последовательность, при звуках этого голоса. Но быстро берёт себя в руки и шагает к Дэрилу. Ему почему-то кажется чертовски важным все эти «перемаргивания». Он не знает почему, но на уровне инстинктов готов поклясться, Дэрил делает это не просто так, это что-то значит. – И это что, блять, розовый фламинго на той лужайке? Серьёзно? Да вы сраные счастливчики, Рик! – Ниган смеётся и разворачивается к Граймсу, готовый на полном серьёзе поделится своим восхищением. В его глазах Александрия не похожа ни на Хиллтоп, ни даже на Королевство. Она просто ахуительна и Ниган собирается уже сообщить об этом Рику, когда видит, как тот осторожно приближается к Дэрилу. – Дэрил, ты в порядке? – тихий неуверенный голос Граймса, вызывает легкое недовольство. Вы только посмотрите на это. Он здесь проявляет вежливость, расхваливая поселение этих уродов, а Рик, не просто повернулся к нему спиной, но и смеет переключать своё внимание на другого человека. – О, нет, нет, Рик. – Ниган шагает между Граймсом и Дэрилом. – Он прислуга. Не разговаривай с ним. Не смотри на него. И я не заставлю тебя ему что-нибудь отрезать. – доверительно сообщает он, и вспыхнувший на секунду раздражением прямой взгляд Граймса, полный вызова и желания взбрыкнуться, вызывает веселье. Ниган ловит себя на мысли, что с удовольствием бы устроил представление с отрезанием конечностей, хотя Дэрил и представляет для него определённую ценность, что-то вроде инвестиции в будущее. Но Рик быстро берёт себя в руки и отводит взгляд. Значит не судьба. Тем более Ниган член бы дал на отсечение, что после подобного представления ни о каком «сотрудничестве» со стороны Граймса не могло бы быть и речи. У этих двоих особая связь. Лидер Спасителей пока не до конца понимает какая, но чувствуется она довольно отчетливо. И её наличие отчего-то беспокоит. Но сейчас не место и не время, поэтому отбросив ненужный размышления, Ниган отдаёт своим людям приказ пройтись по домам, вручает Рику Люсиль и требует у того провести ему экскурсию. Для Граймса следующий час с четвертью превращаются в персональную мозгодробилку. Он напряжен до предела и все эти шутки и фривольничества Нигана лишь добавляют масла в огонь. А потом один из Спасителей приносит эту чертову камеру с видео, которое вызывает у Нигана поток очередных подколок, намеков и полутонов, заставляющих Граймса желать провалиться сквозь землю. Но он всё ещё надеется, что это лишь часть изощренного издевательства. Или хотя бы, что это нормальное поведение для Нигана и дальше всего этого словесного дерьма дело не пойдёт. Но он всё равно испытывает желание сбежать, каждый раз, когда Ниган оказывается слишком близко. Это же не нормально приближаться настолько? И Граймсу требуется дохрена внутренних усилий, чтобы не отклонятся при каждом сближении. Суровый человек на видео с сумасшедшим и опасным блеском в глазах кажется Рику словно из другой реальности. Человек на видео готов убивать голыми руками и вгрызаться в глотки врагам. Сейчас же Рик боится за своих людей. Он не может быть везде и сразу, не может ручаться за поступки других и не может защитить каждого. Он лишь надеется, что люди, все его люди переживут этот день. А когда Карлу взбредает в голову достать и продемонстрировать всем свои яйца, Рик вообще не уверен, что его не хватит нервный тик или сердечный приступ к концу дня. Он знает точно, что убил бы Нигана, если бы тот тронул его сына. Это было бы концом для Александрии, но видит Бог, Граймс сделал бы это. И Ниган так же видит это. А ещё он хочет показать Рику, что у них есть шанс на компромисс и взаимодействие. Поэтому он не трогает мальчишку, не смотря на его прямые угрозы. Ну и ещё потому, что он нравится Нигану. Такой же дерзкий, как его отец. Гребанный пострел всерьёз заставил его людей понервничать, тыкая в них своей пушкой. И это его «убирайтесь от сюда, пока не узнали насколько мы опасны». Сразу вспоминается «Не сегодня. Не завтра…». Вот уж правда яблоко от яблоньки. Боже, сколько этому пацану? Пятнадцать, четырнадцать? И он просто охуительный. Если бы у него с Люсиль были дети, то он бы хотел, чтобы его сын был таким же бесстрашным засранцем, как сын Рика Граймса. Но проступок есть проступок и нужно придумать наказание равнозначное долбёжке мозгов, раз уж сегодня мы решили обойтись без жертв. Поэтому Ниган забирает всё огнестрельное оружие Александрии. И когда его люди выносят стволы из арсенала, он невольно думает, что тут просто дохерища оружия. Слишком много для городишки, где больше половины людей ходят в церковь после обеда. Все эти белые заборчики и занавески теперь кажутся лишь фасадом, за которым скрывается что-то по-настоящему…опасное? «Убирайтесь, пока не узнали, насколько мы опасны». «Не сегодня. Не завтра. Но я убью тебя.» Может ну его нахер? Пустить по пизде всю Александрию, вместе с Граймсами. Он слишком долго строил ту систему, что сейчас безотказно действует, чтобы так рисковать. У него две крупные общины, работающие не покладая рук на него и для него. Что может дать ему Александрия, с кучкой выживших, половина из которых ни разу не бойцы, но которые могут создать реальные проблемы под руководством такого лидера, как Граймс. Но когда он наклоняется к Рику на складе оружия, сталкиваясь взглядом прямо как там, у ворот, Ниган понимает, что желает рискнуть. – Ты сотрудничаешь, Рик? – его слова не звучат, как угроза, но она в них есть. И Граймс был бы дураком, если бы не уловил её. – А на что это похоже? – лидер Спасителей уверен, что только что слышал сарказм, завуалированный под покорность, но дыхание коснувшееся его щеки, переворачивает всё, и по пизде пускается не Александрия, а благоразумие Нигана. Он желает поставить на Рика Граймса, пусть не всё, но десятка два своих людей точно, лишь бы посмотреть, что из этого выйдет. *** Это был пиздецки напряженный день. Вся эта ситуация с пропавшими стволами ни разу не радует Нигана. Если бы блядские стволы не нашли, пришлось бы пустить в ход Люсиль, потому, что он просто не может игнорировать все свои правила ради Граймса. Тем более перед своими людьми. А это разрушило бы то хрупкое «смирение» Рика, которое требовалось Нигану. Оглядывая жителей Александрии, он задерживается взглядом на всё ещё всхлипывающей Оливии, на переполненной внутренней ненавистью Розите, на Карле, что кидает злобные взгляды из-под шляпы шерифа, и, наконец, смотрит на Рика. Сейчас Граймс выглядит разбитым и уставшим. Морально ему досталось больше всех. Буря в стакане утихла, превратившись в серую отдающую осенним небом гладь, и это отчего-то неприятно царапает где-то в солнечном сплетении. Хочется развеять эту гнетущую обстановку. Подойти, хлопнуть дружески по плечу и сказать что-то одобрительное. «Эй, Рик, всё прошло не так уж дерьмово – все живы, и у тебя есть херова туча времени на выполнение нашего договора. Это был долгий и тяжелый день, но он положил начало чему-то важному. Пойдем на крыльцо твоего очаровательнейшего домишки, и выпьем по пиву, дружище». Правда скажи он это, и не ровен час, Граймс прямо тут при всех и разрыдается. От внимания Нигана не укрылось, как Рик реагировал на нарушение личного пространства. Сам Ниган не придавал этому большое значение, ровно до того момента, как не понял, что вторгаясь в личное пространство Граймса, вызывает у последнего раздражение, недовольство и хорошо скрываемое смущение. И хотя это было до охуения весело, давить на Рика сегодня ещё больше не стоило. В каждом его усталом жесте и взгляде читается желание, чтобы Спасители наконец покинули территорию Александрии. Ниган не может его винить. В конце концов, он проломил пару родных Рику черепушек всего-то три дня назад. Поэтому при всём иррациональном желании, лидер Спасителей не может требовать от Граймса радушия к себе. Но то, что Ниган действительно хочет, так это чтобы до Рика дошло, что он делает для него и людей Александрии. Он нарушил, без пяти минут, половину своих правил. Он не проломил голову сыну Рика, который целился в его людей. Он не заставил Граймса отрезать куски от сраного Дерила мать его Диксона, после всех этих их переглядываний. Он сохранил жизнь Оливии, которая проебала два ствола. Он не взял ничего из еды, зная, что её и так не достаточно. Назначил Рика главным по припасам. Был душой блять компании последние час с четвертью, трепясь за троих, потому что из Граймса не вытянешь и пары слов. И даже позволил Граймсу, как ни в чём не бывало, расхаживать с его Люсиль по Александрии. А Ниган не позволяет кому-то держать свою детку больше пяти минут. Люсиль это ненавидит. И после всего этого он вполне имеет право требовать сраное «спасибо», например. И если до Рика не доходит косвенно, придется сказать на прямую: – Я уже говорил, но повторюсь – Вы, Сэр, особенный. – Ниган не может сдержать улыбку, видя растерянный взгляд Граймса, которой, кажется, уже совершенно перестал понимать, как стоит воспринимать все эти заявления. – А теперь, позволь задать тебе вопрос, Рик. Ты хочешь, чтобы я ушёл? Рик медлит пару секунд, обдумывая ответ. И Ниган его понимает. Потому что ляпни Граймс «нет», и Ниган запросто останется здесь со своими парнями, просто чтобы поизводить Рика ещё немного, и потому, что ему реально до охуения нравится Александрия, и он даже уже присмотрел себе дом на окраине. Ему кажется, что будет не так уж плохо по утрам здороваться с Риком фразой «привет, сосед!». А «да» звучит слишком дерзко, чтобы произнести это вслух. Учитывая все случившиеся за сегодня «неприятные ситуации», это запросто может стать последней каплей. Ниган знает, что Рик не дурак, чтобы использовать один из этих вариантов, и потому с нетерпением ждёт его ответа. Но Граймс не зря был в своё время полицейским. – Думаю, было бы неплохо. Ниган готов расхохотаться. «Думает он.» Это ни нет, ни да. Воспринимай, как хочешь. Тебя послали, но вроде бы оставляют выбор за тобой. Отличный ход, Рик. Лидер Спасителей окидывает Граймса внимательным насмешливым взглядом и видит, что Рик действительно вымотан, выжат, пропущен через моральную мясорубку и ему нужно время, чтобы восстановится. Но он просто не может закончить всё слишком просто. – Тогда просто скажи волшебное слово. – пожимает плечами Ниган, отмечая про себя, что доводить Рика стало его излюбленным занятием и с этим нужно что-то делать, а то уже даже жирный Джозеф косится на них во все глаза. Видимо уж слишком его поведение похоже на изнуряющее дерганье за косички. Рик на секунду возводит глаза к небу, словно прося у высших сил терпения, и впервые за сегодняшний день, сам приближается к Нигану. Он выплевывает «Спасибо» прямо в лицо лидеру спасителей, даже не замечая, что тот на секунду затаил дыхание. Губы Нигана изгибаются в улыбке, а внутри разливается чувство удовлетворения. Он отдаёт своим людям команду собираться, а затем наклоняется к уху Граймса, мимолетно втягивая в легкие запах его волос, и шепчет: – Если до тебя ещё не дошло – я только что засунул член тебе в глотку, и ты поблагодарил меня за это. Он и сам не знает, зачем кидает эту фразу напоследок. Но вид Рика после неё стоит тысячи таких фраз. А то, что её не слышал никто кроме Граймса, делает её какой-то особенно личной. Чем-то, что только между ними. И отъезжая от Александрии, Ниган готов признать, что может поставить на Рика Граймса больше двух десятков своих людей. Гораздо больше. Когда машины спасителей скрываются за поворотом дороги, Рик наконец может выдохнуть. В голове полная каша, все смешалось и он думает, что его черепушка сейчас просто взорвётся. Как череп Глена и Абрахама на той поляне. Как может взорваться череп Дэрила, если он не придумает, что делать дальше. Череп Дэрила. Дэрил. Один длинный, четыре коротких. Два длинных, два коротких... Рика словно окатывает холодной водой. Он уже знает, где мог видеть эту последовательность. Он срывается с места и бежит к складу, как мантру про себя повторяя «один длинный, четыре коротких…два длинных…» Доска с выбитой на ней азбукой Морзе на том же месте, где Граймс видел её в последний раз. Всё тот же набор букв и символов. Он хватает её, всматриваясь в расшифровку. Один длинный, четыре коротких – 6. Два длинных – m Два коротких – i 6 ми... Рик не знает, что это значит, он мечется по складу, уверенный теперь, что Дэрил пытался ему что-то сказать, а он проебал это. Он уже готов смириться с тем, что это бесполезно, когда ему на глаза попадается корешок книги «Двадцать тысяч миль под парусами». Двадцать тысяч миль. Шесть миль. Дэрил пытался сказать ему местоположения Святилища?