Rester soi—meme

Древний величественный фасад треснул, обрушивая на молящихся галереи и аркады… Царский золотой венец с шипами диких роз… Прямой нос, острые четкие скулы…             Действительность медленно приобретала свои краски. Эсмеральда металась, стонала и вертелась — кружилась голова, огнем полыхали груди и живот. Но болезненное состояние подтверждало мечту девушки. Цыганка с трудом представляла, что изменило жестокий вердикт судьбы. Последнее, что она помнила — холодное дыхание неизбежной смерти у себя за спиной, готовой сжать в своих хищных когтях несчастную танцовщицу, вызывающую содрогания петлю, в которой ей суждено было окончить свой беззаботный полет бабочки. Один жест, кивок, согласиться разделить ложе с черным монахом? Это ужасно, отвратительно… Найти матушку, покинуть этот несправедливый город… Ах! Изящные ножки теряли опору. Жить! Стать тенью, лицом увечного, бархатом ночи, преклонить колено пред Солнцем, что встает на Западе? Да, лишь только ЖИТЬ! Выйдя из оцепенения, Изумрудинка поспешила осмотреться. Узкая, поражающая мрачным торжеством, комната, огромные витражи с чудными тварям. На скамье девушка обнаружила добротный наряд горожанки.

***

Разноцветный шелк, меха, галуны и блестящие каменья. Вторая перемена блюд не заставила себя ждать. Перец, мускатный орех, гвоздика, имбирь — долг рачительной хозяйки к гостям. Наполняя кубок вином, он не сомневался, чей лик проступит в отражении. К июню Дэмиен Торн еще просыпался ночами, с болью хватаясь за виски. Падая в изнеможении, разбивая костяшки пальцев, мужчина чувствовал как гниет его душа. Любой шаг означал уход от нравственности, от того, что позволяет даже самому отъявленному разбойнику говорить о человечности и надеяться на прощение. Легкие силуэты убиенных окружают своего невольного палача, а Зверь издает рык. Стоит признать, у короля Эдуарда были причины не только изгнать, но и отдать под суд веры дьявольское отродье. Но Йорк лишь улыбается небу в его глазах, не видя разрушающей тьмы. Чужая сторона добра и приветлива будто юная дева под крышей родительского очага. И, верный данному слову, исполнял волю Отца. Энн Ратлидж хлопала министрелям. Одержимая фанатичка. Несмотря на возраст, ее женская сила не угасла. Вишневые уста, горящая на языке сладость чувств, лисий характер. Удачное замужество, а потом и вдовство приносило изрядные суммы по обоим сторонам Ла-Манша. Порой Дэмиену хотелось придушить эту женщину за мерзкие интриги, но руки останавливаясь, не давая свершиться еще большему греху. Изрядно подвыпивший капитан де Шатопер что-то бормотал: -«… едва не поддался чарам колдуньи, отвернувшись от моей нареченной! Рана, нанесенная жалом распутной девки, чернела…» -« Право же, сударь! Вы смущаете дам. Передайте эти речи лучше отцам церкви…» — с легким оттенком игры мурлыкнула Ратлидж. -« И правда! Что все о еретиках и богольниках! Расскажите о Вашем путешествии, месье Торн» — голос подал ненуждающийся в особом представлении читателю Жак Шармолю. -« Не устаю благодарить эту землю и Его Величество за оказанную милость» — отделался заранее продуманной речью. По крайней мере он все еще искренне надеялся, что гибель Франции не станет очередной доской в его кресте.