Долгая ковбойская песнь

Через три недели на ранчо приехала Женевьева. Джаред был счастлив видеть её в своём доме, такую нежную и красивую, с безупречными манерами и любящим взглядом. С замирающим сердцем и леденеющими от волнения пальцами он повёл её на прогулку по Аллее Пересмешников. Собравшись с духом и преодолев внезапно охватившее его смущение, Джаред взял свою любимую за руку и, опустившись на одно колено, поклялся ей в вечной любви и попросил стать его женой. Девушка на мгновение обомлела, а потом радостно прокричала "да" и приняла кольцо. Джаред подхватил её на руки и закружил, не веря своему везению, а Женевьева счастливо смеялась, обнимая его за шею, и птицы вторили ей, наполняя пространство этими волшебными звуками. За ужином они объявили о предстоящей свадьбе. - Сынок! - Джеральд вскочил из-за стола со счастливой улыбкой и принялся обнимать Джареда. - Поздравляю, мой мальчик! Невестки лучше я пожелать не мог, - со слезами на глазах он обнял и Женевьеву. Дженсен с трудом сдерживался, чтобы не уйти. Его тошнило от приторной улыбки будущей миссис Падалеки, да и дебильно-счастливое выражение лица Джареда тоже аппетита не добавляло. А больше всего бесило, что Джаред ничего не сказал ему. Разве друзья не должны делиться таким? Когда парочка начала слюнявить друг друга прямо за столом, Дженсен этого вынести уже не мог. Пока все вздыхали и причитали, он выскользнул из-за стола и убежал во двор. Там его уже ждал Черноухий, и сразу же бросился к Дженсену, поскуливая и облизывая. - Привет, парень. Один ты у меня остался, - он крепко обнял койота и вжался лицом в густой мех. Горло сдавило, и Дженсен ничего не мог поделать, когда в глазах нестерпимо защипало. *** Свадьба состоялась в конце зимы. Они были так влюблены, что не могли ждать дольше! Женевьева и миссис Кортез очень быстро организовали красивую церемонию прямо в доме - Джаред только успевал оплачивать счета. Он не спорил с Женевьевой, не перечил ей ни в чём, что касалось свадьбы - это её день, и пусть он будет таким, как ей хочется. Джаред был готов на всё, чтобы сделать свою прекрасную невесту счастливой. А вот Дженсена постоянная суета в доме бесила до крайности. Все улыбались, пели и смеялись, а ему больше всего хотелось взять дорожную сумку и как можно быстрее уехать куда подальше. И каждый раз, когда он был готов это сделать, Джаред внезапно вспоминал о нём, и непременно находились неотложные дела, где без Дженсена никак не управиться. Они ремонтировали сарай, ездили в город, выхаживали заболевших овец и делали ещё множество других важных дел, которых на ранчо всегда было с избытком. И этого хватало, чтобы подальше запихнуть приготовленную в дорогу сумку. Перед самой свадьбой стало совсем невмоготу. Джаред был счастлив. По-настоящему и всерьёз. И тем труднее было принять, что его женой, опорой, другом станет такая как Женевьева. После помолвки девушка уже практически жила на ранчо, и Дженсен только убедился в своём мнении о ней. Неужели никто не видит, какая она? Жадная, слащавая кокетка, которая манипулирует всеми вокруг. И неприязнь их была взаимна. Сначала она и Дженсена пыталась обдурить, улыбаясь, хлопая ресницами и говоря комплименты, но когда поняла, что ничего не получится, стала просто игнорировать. Она была причиной того, что Джаред всё реже общался с ним. Женевьева постоянно требовала к себе внимания, почти не отпуская от себя, и демонстративно обижалась, когда тот всё же уделял время Дженсену. Кортез даже попыталась выжить Черноухого с ранчо, но Джаред первым заступился за койота, да и другие работники ранчо привыкли к зверю. Вот за Черноухого Дженсен возненавидел её всерьёз. И всё чаще проводил время где угодно, только не в доме - от звука её писклявого голоса у него начиналась изжога. Надо уезжать! Ведь после свадьбы будет только хуже. Но оставить Джареда на растерзание этой стерве он никак не мог. Кто, если не он, присмотрит за Падалеки? - Эй, дружище, ты куда? - Джаред поймал Дженсена в дверях, обняв за плечи. - Не уходи, а то пропустишь самое главное - сейчас спустится моя красавица! - он с улыбкой поправил галстук на шее Дженсена. - Ты такой нарядный сегодня. Я так рад, что ты рядом со мной в такой важный день. Дженсен постарался как можно шире улыбнуться, чтобы Джаред ничего не заметил. Чёрт, надо было наплевать на данное ему обещание и ещё утром уехать вместе с другими работниками на пастбище. Но Джаред ещё месяц назад взял с него слово, что Дженсен непременно будет стоять рядом с ним в самый главный день. - Давай я лучше проверю, всё ли на улице готово, - попытался улизнуть Дженсен. Вот чего ему не хотелось, так это смотреть на торжествующую Женевьеву. - Ну ты чего?! Нормально там всё! Идём! - Джаред крепко уцепился за его локоть и потащил к лестнице. Сопротивляться было глупо и, чтобы не ссориться, Дженсен позволил себя утянуть. Это ему напомнило, как неделю назад он хотел искупать Черноухого. Койота пришлось тащить до лоханки с водой, и тот оставлял на земле жирную полосу от своей мохнатой задницы и полосы поменьше от четырёх упирающихся лап. Дженсен тихо засмеялся, и тут же раздался нарочито демонстративный кашель - Женевьева стояла на вершине лестницы и недовольно смотрела на них. Джаред завороженно наблюдал, как она спускается вниз вся в белом словно ангел, и не мог поверить своему счастью. Он женится на самой лучшей девушке в мире, чтобы прожить с ней всю свою жизнь. Всё было как в тумане - гости, поздравления, даже сама церемония. Джаред повторял за священником слова клятвы, пропуская их прямо через своё сердце, и в глазах его была только Она, его любимая, его вторая половинка. Джаред немного пришёл в себя, только когда начался праздник. Все веселись, пили вино и, казалось, были счастливы за молодых, только одного лица Джаред никак не мог отыскать среди гостей. Где же Дженсен? Куда этот мальчишка запропастился? Дженсену всё же удалось улизнуть. Хотя это не было уж так сложно - как только Джаред увидел свою невесту, он тут же забыл о своём друге. С трудом дослушав всю ту чепуху, что они называли клятвами, Дженсен тут же сбежал. Сидя на ограждении загона, он смотрел, как люди танцуют и веселятся. Музыка эхом долетала до него, и хотелось, чтобы скорее настало завтра. - Ты чего тут сидишь? - Тай появился словно из ниоткуда, встал рядом, облокотившись на деревянные перегородки, и смотрел внимательным взглядом, дымя самокруткой. - Не люблю танцы, - Дженсен криво усмехнулся, отворачиваясь. Ему казалось, что Тай может по глазам легко угадать все его мысли. - На Празднике Урожая отплясывал ты довольно лихо, - ковбой по-доброму засмеялся и похлопал его по спине. - Ещё есть? - чтобы сменить тему, спросил Дженсен, протягивая руку. - А не мал ещё, курить-то? - Тай вынул из нагрудного кармана железную коробочку для сигарет. Дженсен сам достал самокрутку, прикурил и тут же закашлялся. - Смотри не помри у меня тут, малец, - засмеялся Тай, убирая коробочку обратно в карман. - Джаред узнает - оторвёт мне голову. - К чёрту его! - сквозь набежавшие от кашля слёзы просипел Дженсен. - Ну-ну, парень, не горячись, - добродушно улыбнулся Тай. Он знал, что эти двое были не разлей вода и никогда не могли быть долго врозь. - Всё равно помиритесь. Дженсен насупился и отвернулся. Вторая затяжка пошла легче. Джаред столько танцевал в этот вечер, что ноги гудели, и чувствовал себя пьяным, хотя почти не пил вина. Вот и женился. Теперь у него появилась своя собственная маленькая семья, и он был уверен, что скоро она пополнится маленькими ангелочками, такими же красивыми, как их мама. Он никогда в жизни ещё не был так счастлив и доволен своей жизнью. Вот только Дженсена в этот день он больше так и не видел... *** Целый день Джаред был каким-то рассеянным и ещё более дебильно-счастливым, чем обычно. На расспросы отвечал загадочной улыбкой, и всё время норовил взъерошить волосы или сжать плечо. Неужели танцы по случаю Праздника Урожая так повлияли на его настроение? Хотя Женевьева тоже ходила, улыбаясь торжественно и загадочно. Вид у неё был, как у важного индюка - того и гляди лопнет от переполняющей её гордости и превосходства. В последнее время Дженсен часто ловил на себе тяжёлые взгляды Женевьевы, особенно когда Джаред был рядом. Она словно следила за ними. В такие моменты во рту становилось кисло и хотелось поскорее куда-нибудь скрыться. Чего она пялится? - Почему моя дорогая супруга скучает здесь в одиночестве, пока все остальные празднуют? - Джаред подошёл сзади и нежно обнял свою жену, поцеловав в щёку. - В амбаре слишком жарко, - Женевьева улыбнулась ему и прижалась к груди, а потом нахмурилась, заметив лежащего неподалеку койота. - Этот зверь меня до мурашек пугает, - пожаловалась она, погладив руку Джареда на своём животе. - Я боюсь, это небезопасно, что он вот так шастает тут. - Он не причинит тебе вреда, не волнуйся, милая. Дженсен с ним подружился, Черноухий теперь совсем ручной. - Ты слишком много позволяешь этому мальчишке, - пожурила Женевьева. - Что за дикость, позволять хищному зверю свободно ходить среди людей?! Подумай, Джаред! А вдруг он причинит вред нашим будущим детям?! - надавила она, но заметив, что муж сердито сжал зубы, быстро сменила тактику. Она развернулась в кольце его рук и, притянув к себе, поцеловала в губы. - Идём назад? Ты ведь хотел сделать объявление во время праздника. - Да, идем, - с улыбкой кивнул Джаред и снова её поцеловал. Ничего. Она дожмёт его позже - влюбленные мужчины вполне поддаются дрессировке. Уж точно не хуже диких койотов. Анна сама пригласила Дженсена на танец, и он решил, что это неплохой способ хоть немного разогнать скуку. Была бы его воля, он бы вообще не пришёл на праздник, но Джаред настаивал на его присутствии. Тот редко о чём-то просил, и Дженсену ничего не оставалось, как дать слово. Музыка вдруг стихла, и Дженсен заметил семейство Падалеки, стоящее у входа. От предчувствия надвигающейся беды всё внутри болезненно сжалось. - Ай! Полегче! - Анна выдернула свою ладонь из его хватки. - Прости, - рассеяно сказал Дженсен, продолжая смотреть на Джареда. - Друзья мои! Прошу минуточку внимания! - Джаред с широкой улыбкой во всё лицо хлопнул в ладоши, привлекая внимание присутствующих. - Сегодня большой день - Праздник Урожая! Народ заулюлюкал, радуясь этому событию, а Джаред улыбнулся ещё довольнее. - И сегодня мы с моей прекрасной женой Женевьевой, - она прижалась поближе к его боку на этих словах, и Джаред легко поцеловал её в висок, - хотим объявить о том, что скоро наша семья пополнится ещё одним человечком! Секундная пауза сменилась взрывом голосов - все наперебой поздравляли счастливую пару, желали здоровья и любви, желали Джареду наследника и не останавливаться на достигнутом, а новоявленные родители смеялись и благодарили своих друзей. Дженсен стоял посреди танцплощадки, оглушённый новостью и криками вокруг. Он во все глаза смотрел на радостно смеющегося Джареда и не мог принять то, что услышал. Он взглянул на Женевьеву, и холодок ужаса пробежал вдоль позвоночника - она смотрела прямо на него, улыбаясь как-то особенно зловеще, будто всё понимала и праздновала свою победу. Дженсен тут же отвернулся и стал торопливо пробираться к заднему выходу, чтобы никто не заметил его ухода. С каждым шагом всё труднее становилось дышать, стены словно надвигались и норовили раздавить. Выскочив наконец-то наружу, он остановился, жадно хватая ртом свежий ночной воздух. Страшно. Было так же страшно, когда он впервые поймал себя на глупых мыслях о Джареде. И снова Джаред ничего не сказал. Ни слова о самом важном событии в его жизни. Ведь Дженсен знал, как тот хотел семью и детей. Так почему он узнаёт, как все, из дурацкого объявления на празднике? Теперь Дженсен - это просто один из тех парней, что работают на ранчо? А ведь они были... - Думаю, тебе надо уехать. Дженсен резко обернулся. Женевьева, кутаясь в кружевную накидку и дерзко улыбаясь, подошла ближе. - Ты лишний здесь, - весь её вид выражал превосходство и самодовольство. - Разве ты не видишь, что мешаешь Джареду? - Неправда! Я его лучший друг! - Врёшь, - она подошла почти вплотную, уже не улыбаясь и тихо выговаривая каждое слово: - Думаешь, я не замечаю, как ты смотришь на него, маленький гадёныш? Как ты пользуешься его добротой, чтобы подобраться ближе и испачкать своими грязными мыслишками? - Неправда, - в ужасе прошептал Дженсен. По спине струился пот, и казалось, сердце от страха сейчас разорвётся. - Ты позоришь Джареда своим присутствием. Люди шепчутся, они замечают, как ты... - Неправда! - уже воскликнул Дженсен, отступая. Неужели он успел навредить Джареду? - Ты мерзкий, грязный содомит, - наступала на него Женевьева, и лицо её искажала злоба и презрение. - Ты только и ждёшь момента, чтобы воспользоваться добротой и жалостью Джареда к тебе! - Нет, нет, нет, - повторял Дженсен срывающимся голосом. Он больше не мог это слышать. Сорвавшись с места, он побежал, не разбирая дороги. Дженсен пришёл в себя уже на сеновале. Слова Женевьевы всё время крутились в его голове, стоило закрыть глаза, и он видел её злобное лицо, а каждая фраза била и причиняла боль хуже кнута. Сколько времени прошло - он не знал, но наконец-то приняв решение, стал пробираться к дому, стараясь, чтобы никто не заметил его. Дорожная сумка так и лежала под кроватью, ожидая своего часа. Написав родителям короткую записку с просьбой не волноваться за него, Дженсен тотчас отправился в конюшню. Черноухий нагнал его уже на выезде из главных ворот. - Иди домой, парень! - прикрикнул на него Дженсен, замахиваясь. Койот заскулил и пополз к нему на брюхе. - Тебе нельзя со мной! - в отчаянии сказал Дженсен, а затем слез с лошади, крепко обнял зверя и зашептал ему на ухо: - Останься здесь! Охраняй Джареда. Я не могу больше никому доверить это дело. Только тебе, слышишь? Запомни - Джаред самое важное. Ты должен быть с ним. Я обязательно вернусь. Обещаю. Черноухий лизал его лицо и руки. Хотелось плакать, но Дженсен настоящий ковбой, а ковбои не плачут. Глубоко вздохнув, он ещё раз погладил койота по мохнатой голове и вскочил в седло. - Я полагаюсь на тебя, парень. Койот звонко тявкнул, наверное, тоже давая своеобразное обещание. Только в отличие от Дженсена он наверняка выполнит его. В груди тоскливо ныло, и он непроизвольно потёр её ладонью, в надежде унять противное чувство сожаления и потери. Амулет! Чёрт! Он забыл его в комнате! Вернуться? Нет. Никак нельзя. Если его кто увидит, он уже не сможет вырваться оттуда. Просто не хватит духу… Черноухий проводил его до развилки, а потом уселся посреди дороги и ещё долго смотрел ему в спину. Дженсен чувствовал его тоскливый взгляд, но знал, что как бы ему ни хотелось, он уже никогда не сможет сюда вернуться. *** Джаред искал его много месяцев. Неделю за неделей он отправлялся в один город, другой, третий, пятый, десятый, расспрашивал всех подряд о сумасбродном мальчишке. Каждый свой свободный день он проводил, очередной раз выезжая в десятки раз обследованном направлении или отправлял кого-то из ребят, если дела не отпускали и требовали его личного участия. Но всё было впустую. Дженсен как в воду канул. Джаред мучился от тревоги и непонимания. Он не представлял, почему Дженсен так поступил. Почему сбежал втихаря? Почему бросил всех, кто любит его? Донна все глаза выплакала, постоянно грустила и ходила по дому как тень самой себя. Алан осунулся и весь как-то посерел, Джаред даже боялся, как бы его удар ни хватил. Маккензи тоже грустила, скучала по брату. Компенсируя свою потерю, она старалась чаще бывать рядом с Джаредом. Бывало даже, что она играла со своими куклами прямо на пыльной дорожке, пока Джаред чинил крышу сарая или возился с колесом телеги. Правда, девочка всегда старалась побыстрее улизнуть, когда рядом оказывалась Женевьева. Создавалось впечатление, что Мак побаивается новоявленную миссис Падалеки, но Джаред отмахивался от глупых мыслей. В конце весны Женевьева родила прекрасную здоровую дочурку - Джаред был на седьмом небе от счастья! Только печалился немного, что не может разделить свою радость с Дженсеном. Женевьева требовала к себе всё больше его внимания, частенько перекладывая заботы о маленькой дочке на Джареда, дел на ранчо с приближением лета тоже ощутимо прибавилось, и постепенно вылазки Джареда на поиски потерянного друга сошли на нет. Но звёздными ночами, когда ему не спалось, Джаред выходил на веранду, тихонько играл на губной гармошке и думал, видит ли и Дженсен эти звёзды...